Не смей звать меня котёнком

Включив свет и обойдя кровать, Америка не сводил взгляд с парня, который по-прежнему напоминал ему только Брагинского и никого больше, несмотря на все различия. Кевин был накрыт одеялом по самую шею, так что рассмотреть знаменитые шрамы, которые, безусловно, должны присутствовать на теле России, если это, конечно, он, Альфред не мог. Для этого нужно убрать одеяло, но тогда парень может проснуться. Если собрать все факты в кучу, получается, что если Кевин и был маленькой копией России, то сейчас, став собой, он приобрёл истинные черты лица и стал похож на одному Богу известно какое государство. От переизбытка детективной драмы у Америки уже мозг кипел, поэтому, выключив свет, он уже собрался было уходить, но возле самой двери громко и даже немного мелодично чихнул. Проснувшийся парень имел более мягкие черты лица, волосы из привычного пепельного цвета стали светло-русыми, почти блондинистыми, а глаза и вовсе приобрели синий оттенок, в лунном свете эта синева приобретала просто магически-загадочный отблеск. О да, кажется, у Англии только что появился конкурент. — Извини, я… — Америка и слова не сумел вымолвить, когда пара лазурных глаз обратила на него всё своё внимание. — Я стал собой, — шептал незнакомец, рассматривая свои руки. Это были не привычные крошечные детские ладошки, которыми ничего нельзя нормально сделать или взять, а свои любимые мужские руки. Как же он скучал по этому телу. — Ты не Россия! — придя в себя, заголосил Америка, вернувшись к кровати и взяв с тумбочки статуэтку, которая в его руках могла стать грозным оружием. Он пересмотрел множество фильмов, в которых такими штуками лупили по голове главных героев. — Ты не только не похож на него, но даже пахнешь по-другому! Зевнув, парень с лёгкой улыбкой на губах ответил: — Ошибаешься, я Россия, точнее малая её часть. — Это как? — вскинув бровь, спросил Альфред. — Я Петрозаводск. — Город? — опять же уточнил Джонс. — Да, город. Уж точно не пароход, — съязвил он. — Я бы на твоём месте не стал мне дерзить, парень. Статуэтка, что Америка держал всё это время в руке, разлетелась, как осколочная граната, стоило ему только сжать ладонь. Силы есть, ума не надо, и кто теперь должен убирать весь этот беспорядок? Шумно сглотнув, Кевин с испугом в глазах посмотрел на Альфреда, без слов, одним лишь взглядом прося пощады. И Америка простил, в конце концов он сам виноват, что притащил не пойми кого в дом. — И каким же ветром тебя занесло ко мне? — настороженно спросил Джонс, подозревая в этом парне русского шпиона. — Сам не знаю… — тихо проговорил он, опустив взгляд. — Но думаю, это проделки Николая Ивановича. — Кого? — Генерала Мороза. Мы с ним повздорили накануне всей этой неразберихи, вот он и решил мне отомстить в такой извращённой форме. Генерал Мороз… Николай Иванович… От переизбытка информации у Америки второй раз заболела голова. Потерев виски, он устало проговорил: — Давай спать. Утром вернёмся к этой теме. — Я вообще-то планировал домой уже наконец отчалить, — сказал Кевин, потирая шею, по которой в ближайшем времени ему однозначно придётся получить. — Спать, — строго сказал Америка, смотря на него уже не таким добрым взглядом. — А утром вместе к России пойдём. В последний раз окинув своего гостя взглядом, Альфред задумался. А что, если утром кто-нибудь в гости заявится, а у него тут мужик голый спит? Непорядок. Америка, конечно, любил заводить новые знакомства, но только не посреди ночи и возле чьей-нибудь кровати. Это уже привилегия Франции — сначала в койку, потом знакомство. — Подожди, я дам тебе пижаму. Через пару минут Кевин был облачён в пижаму персикового цвета с белыми зайчиками, которая представляла из себя футболку с коротким рукавом и штаны до пят. Комплектик был ему немного великоват. — Тебе идёт! — тонко подметил Америка, оттопырив большой палец вверх. — Шутишь, что ли? Она такая… — поймав на себе недовольный взгляд Америки, Кевин быстро изменил своё мнение. — Необычная! Мне очень нравится. — Ну, я рад. Спокойной ночи. Выходя из комнаты, Америка выключил свет и прикрыл дверь. Тяжко вздохнув, Кевин сел на кровать, переведя взгляд в окно. Луна пошла на убыль, в простонародье считалось, что все беды случаются именно в момент убывающей луны, а на новую луну — всё самое хорошее. Многие люди по сей день верят в это. Прошлёпав к окну босыми ногами, Кевин открыл его и тихонько проговорил, чтобы его никто не услышал: — Старик, я знаю, что это ты сделал, — в ответ ему была тишина, даже ветер стих. — Верни меня обратно, я не хочу жить с этим вонючим… — Эй! Почему это я вонючий?! Кевин испуганно отпрыгнул в сторону, обнаруживая стоящего у себя за спиной Америку и держащего в обеих руках гамбургеры. И как только Кевин не заметил его прихода? Растерявшись, русский в быстром темпе стал придумывать достойное оправдание своим словам. — От меня что, плохо пахнет? — Н-нет, — замямлил Кевин, боясь разозлить его и оказаться на улице. Он, конечно, и так планировал уходить, но не в таком же виде. — Просто парфюм чересчур резкий, а у меня очень чувствительное обоняние. — Ась? Парфюм? — Альфред удивлённо покосился на него. — Но я им практически не пользуюсь. Кевин снова растерялся. Отмазка не прокатила, придётся придумать другую. — Тебя что-то не устраивает? — голос Америки не был злым, скорее наоборот, обеспокоенным. — Верно… М-мне просто неприятна твоя компания, — Кевин всё же рискнул сказать ему правду, но в более мягкой форме. — Думаю, это потому, что ты меня толком не знаешь. Может, посмотрим ужастик? Я тебе, кстати, гамбургер принёс, думал, ты голодный. Взяв предложенный гамбургер, Кевин молча прошёл с Америкой в гостиную, уснуть ему сегодня уже точно не получится, а так хоть время можно скоротать до утра. Пускай даже не в самой приятной для него компании. — Так значит, ты город? И почему я о тебе никогда ничего не слышал? «Хороший вопрос. Может потому, что ты ни разу в жизни не брал в руки карту мира?», — ворчал про себя Кевин, припоминая не самые лестные рассказы об Америке. Стараясь уклониться от темы, Кевин активно стал есть гамбургер, и это почти сработало, но тут в ужастике прозвучала фраза «Россия — страна смерти». Кевин аж гамбургером подавился, благо что Альфред вовремя протянул ему стаканчик с колой. Без наслаждения посасывая напиток через тонкую трубочку, Кевин, не желая сдаваться, продолжил уклоняться от темы. — А ты знаешь, что я уже пил из этого стаканчика? Так что теперь у нас получился непрямой поцелуй. Америка сказал это с такой гордостью, что Кевин сейчас не просто подавился, а еле удержался от того, чтобы не вылить этот напиток ему на голову, а после заставить его съесть стакан. Умеет же этот Америка испортить аппетит в нужный момент. Не видя больше смысла уклоняться от очевидного, Кевин всё же решил ответить на его предыдущий вопрос, но с огромнейшей неохотой: — Ну… Я общался только с Россией. А если говорить об истории, то я был построен в тысяча семьсот третьем году на берегу Онежского озера, в устье реки Лососинка. По указу Петра Великого состоялась закладка металлургического завода, это и послужило началом основания города. Вокруг завода образовалась маленькая слобода, где жили рабочие, инженеры, солдаты, торговцы. Вот так я и появился на свет. — Ого! — Америка искренне восхитился его хорошей памятью. — Значит, ты богат металлом. — Ну, можно и так сказать. Кевин несколько оскорбился, даже в такие моменты Америку волнуют только ресурсы. — Как тебя зовут? — Кевин, — тихо буркнул он, не желая разбрасываться именами. Если Россия узнает об этом инциденте, то один Петрозаводск сольётся воедино с его металлическим краном. Призадумавшись, Альфред сунул в рот чипс, с аппетитом похрустев им над самым ухом Кевина и мгновенно сунув ещё один, он пробубнил: — Я дал тебе это имя, а теперь скажи своё. Настоящее, то, что дал Россия. — Тебе его знать необязательно, — коротко бросил он, поджав колени к подбородку. Происходящее на экране телевизора ровным счётом сейчас никого не интересовало. У Альфреда за последние несколько минут молчания скопилось множество вопросов, и отступать, не получив ответ хотя бы на один из них, он не был намерен. — Снова дерзишь. Мне это не нравится. — Сочувствую, — отстранённо пробормотал Кевин. Отложив чипсы в сторону и соскочив с дивана, Америка завопил: — Я понял! Ты рычишь на меня, потому что голодный. Нужно что-нибудь приготовить. — Спасибо, не надо. Мне и гамбургера хватило, — всё так же отстранённо проговорил он. — Ну вот! Как только речь о еде зашла, ты сразу же подобрел. Я сейчас что-нибудь принесу. Америка с восторженными криками убежал на кухню, пользуясь случаем, Кевин подошёл к окну. Проведя ладонью по холодному стеклу, он раздражённо цыкнул. Ему совсем не нравится эта страна, его олицетворение, то есть Америка, и её жители. Он хочет домой, увидеть своего ворчливого сурового Босса и поесть уже наконец чего-нибудь домашнего. Он сейчас и бутерброду с колбасой будет рад, как никогда раньше, только не сэндвич*, пускай будет открытым.