Рукописная тетрадь

2

      Город Стэйхар — древнейший город Гаэны, основанный ещё в те времена, когда магия считалась делом избранных и не входила так плотно в повседневную жизнь. Он строился руками простых людей, которые камень за камнем возводили дома. Но теперь в каждом из них находился магический источник, поэтому изъеденные временем камни фасадов не осыпались, потемневшее дерево не рассыхалось, даже мох не рос на стенах. Дома тёмными столетними громадинами возвышались над тротуарами и тянулись к небу резными шпилями. Впрочем, не только они. Здесь тянулись к небу и засматривались на него все иномирцы, и даже местные уж на что привыкли, а нет-нет да и поднимут головы, любуясь.       Да и как не любоваться, когда от горизонта до горизонта не россыпью, не тканым узором, а сплошным полотном звёзды. И настолько яркие, что кажется, небо пылает, горит.       Выйдя из лавки, Мара непроизвольно подняла взгляд, пытаясь выделить из общего сияния хоть одну звёздочку, но сделать это невооружённым глазом не получалось.       Вчера вечером они с сёстрами доползли на мешках до Штэйнда, там взяли на прокат повозку и к утру прибыли сюда. Заселившись в одну из квартир доходного дома, коих в Стэйхарде водилось предостаточно, девушки завалились спать. Проснувшись через несколько часов, Мара оставила сёстрам записку, а сама отправилась в город, нужно было кое-что купить.       Музыкальные кристаллы старой модели оказались большой редкостью и найти их удалось только в четвёртой по счёту лавке у болтливого старика. От него Мария заодно узнала ворох сплетен, в том числе и про бар «У Филина».       Этот бар был примечателен тем, что находился на особом счету у местной мафии и именно туда наведывались те, кто искал исполнителей особо опасных поручений. Хозяин бара — немолодой, лысеющий мужчина, имя которого давно все позабыли, называя Филином, — являлся связным Мары.       И он исчез. Чуть меньше двух недель назад.       Кто приложил к этому руку, Мария знала наверняка. Она не понимала одного — зачем? Мария никогда не оставляла Филину никаких контактов и координат, приходила сама каждый раз под разными личинами. Он просто передавал ей письма с заказами, узнавая по одному единственному предмету.       За ним Мара и шла сейчас в бар. Шла, постепенно натягивая маску восторженного туриста, вертя головой и глазея на всё подряд. Наверное, благодаря этому Мара и заметила на шести окнах гостиницы, что стояла напротив бара, белые занавески. Такие занавески служили в Гаэне символом траура. Их вешали в день смерти и снимали на пятнадцатый после обряда очищения. Так что белые занавески — не такая уж и редкость. Но чтобы шесть номеров подряд? Да ещё рядом с баром, из которого загадочным образом исчез Филин?       Скверная выходила история. И желание во всём разобраться начинало уступать позиции желанию плюнуть и убраться восвояси. Но уходить было глупо, Мария уже дошла до места, да и то, за чем пришла, хотелось забрать. Поэтому, мысленно сжав кулаки, Мара растянула губы в наивной улыбке и открыла двери бара.       Её встретили полутьма, запах курева, алкоголя и гул голосов. Особый мирок, центром которого являлась барная стойка, освещённая крошечными, парящими в воздухе огоньками. Обычно за этой стойкой стоял сам Филин, теперь же там маячил первый помощник и правая рука бывшего хозяина — Лимон, прозванный так вовсе не за любовь к цитрусам, а за жёлтый цвет волос, что среди красноволосых гаэнцев большая редкостью.       Быстро мазнув по обстановке взглядом, Мария остановила его на деревянной фигуре филина, что стояла у самой двери и служил талисманом. Каждый входящий считал своим долгом погладить птицу. Поэтому действия Мары выглядели совершенно обычными.       Она легонько коснулась гладкой, отполированной тысячами рук поверхности, заскользила ладонью по оперенью. За спокойствием крылось глубокое сосредоточение и концентрация. Мара прислушивалась к своим ощущениям, ловила мельчайшие изменения, боясь, что на сей раз ничего не выйдет. Но спустя пару ударов сердца под пальцами потеплело. Тепло прилипло к ладони и растеклось по ней, становясь второй кожей. Это тепло было осколком Маски Чархейла.       Уходя из бара, Мария каждый раз оставляла его на птице, наращивая ей перо, а приходя, снимала, демонстрируя Филину трансформацию деревянного пера в условленный сигнал. Так Филин всегда узнавал, что перед ним именно она. Повторить этот фокус с осколком не мог никто, кроме владельца Маски. Мара и сама опасалась, что сейчас ничего не получится, ведь Маски у неё теперь не было. Но магический артефакт признал хозяина и без усилий перетёк в ладонь.       В общем, дело сделано, можно и уходить, но зайти и тут же развернуться означало привлечь к себе ненужное внимание, поэтому Маша бодрым шагом направилась прямиком к стойке. Приветливо поздоровавшись с хозяином, девушка попросила что-нибудь посоветовать ей из выпивки, и Лимон, конечно же, посоветовал одно из самых дорогих. Мара не возражала, даже виду не подала, ведь она изображала туристку, взяла бокал и присела за крайний столик у окна, через которое просматривался тротуар и здание гостиницы. Мария собиралась по-быстрому допить и уйти отсюда, но не успела она сделать и пару глотков, как возле столика нарисовался паренёк чуть помладше её. Вишнёвые прилизанные волосы, скуластое лицо, узкий подбородок, алые глаза, милая улыбочка — видела Мара его здесь несколько раз. Ни имени, ни клички не запомнила, знала, что парень подрабатывает гидом, а ещё приворовывает.       — Не часто в этом заведении можно встретить столь красивую голубоглазую девушку, — лучезарно улыбнулся парень, без лишних вопросов присаживаясь рядом, и представился: — Зарэс.       — Что для Звёздного экзотика, то для Дождливого обыденность, — пожала плечами Мария, про себя чертыхнулась и тоже представилась: — Маэйра.       — Очень приятно! По делам здесь или отдыхаешь?       — Отдыхаю.       — Хочешь, я могу стать для тебя персональным гидом? Я тут все закоулки знаю!       «Ага, приклеюсь к тебе и обдеру до нитки, — мысленно скривилась Мара, чувствуя, как рука Зарэса юркнула в её сумку. — Да тащи ты уже кошелёк, тормоз. Там всё равно почти ничего нет».       Филин в своё время такое пресекал, но новый хозяин — новые порядки. И эти порядки не внушали никакого уважения. Поэтому Мария, делая вид, что обдумывает предложение, дождалась, когда новый знакомец вытащит её кошелёк, после чего сама полезла в его поясную сумку.       — Пожалуй, соглашусь на твою помощь, — искренне улыбнулась Маша, выудив кошель и спрятав. — А то мало ли что случиться может. Я вот смотрю в гостинице напротив траур. Там что, раздавленный шалил? Или траванулись чем-то?       — Нет, не раздавленный, но тоже псих, — покачал головой Зарэс. — Из охраны. Шестнадцать человек замочил, из них четверых охранников.       — Шестнадцать? — удивилась Мара. — Чем это он их? Амулетом разрушения грохнул?       — Да нет, каким-то антикварным мечом, который у первой жертвы нашёл. Пишут, что просто тупо шёл по номерам и резал всех подряд.       — Жуть. И его никто не смог остановить?       — Он быстро орудовал и без шума. А охрана, когда расчухала, пыталась задержать, так он четверых уложил. Последнего прямо на улице. Я тогда с Филином здесь у входа стоял, всё видел. В него восьмизарядным амулетом шпарят, а он ржёт и прёт прямо на охранника. Короче, раздавленные отдыхают.       — Мощно, — кивнула Мара, хотя с последним заявлением про раздавленных она бы поспорила. — И чего ради он с ума-то сошёл?       — А кто ж его знает? — пожал плечами Зарэс. — Говорят, нормальный парень был, спокойный, дружелюбный, два года в охране отпахал, никаких фортелей не выкидывал. В общем, разбираются. Но поговаривают, что, вроде, меч у антиквара какой-то зачарованный, что, типа, это он ему мозги свернул. Кстати, антиквар этот — твой земляк. Имя у него ещё больно заковыристое: Аиурбил Лиляйл. Как-то так.       — Лияйал, — на автомате поправила Мара.       — Ты его знаешь?       — Нет, просто имя так звучит.       Мария врала. Она знала его.       Аиурбил Лияйал — интеллигентный, весьма богатый собиратель древности являлся её последним заказчиком. Тем самым подкупленным охотниками заказчиком, на котором она прогорела и чуть не попалась в ловушку. Полгода назад она уже выполняла один его заказ и, недолго думая, взялась за этот, и всё сделала чин по чину: добыла ему тот самый антикварный меч. Он, кстати, и правда был зачарованным, вот только с ума никого не сводил. Меч вообще здесь ни при чём.       Мара не верила в совпадения. Пропажа Филина и убийство Аиурбила — всё сводилось к одному. Но она не могла понять — зачем? Зачем охотникам убирать купленного заказчика, тем более таким образом. Это как-то уж слишком.       Размышляя и вполуха слушая болтовню Зарэса, Маша глянула в окно и сразу заметила паренька. Тот, чуть пошатываясь, шёл мимо бара и с глуповатой улыбкой смотрел в никуда. С ним было что-то не то, что-то неправильное творилось с ним. И когда Мара, вглядевшись в него, поняла «что», то с её лица остатки улыбки сползли в одночасье.       Когда маг ошибается, то, творимое им заклинание, может выдать безобидный пшик, а может разнести всё вокруг. Но иногда маг ошибается не в заклинании, а в чём-то другом. То ли из-за неправильного соединения с миром, то ли из-за непосильной задачи — далёкой от магии Маре сложно было понять, но итог оставался неизменным — разум мага не выдерживал нагрузки и разрушался. По-прежнему обладая магическими способностями, но имея вместо сознания хаос из обломков, маг представлял из себя живую бомбу, которая может взорваться от любого чиха. Таких магов называли раздавленными и убивали, целясь с безопасного расстояния, потому что вернуть им разум никто уже не мог.       Маре как-то довелось видеть раздавленного. Но тогда она не знала, что такие бывают, не понимала, с чего вдруг при взгляде на человека её накрыло выворачивающее на изнанку мерзкое чувство чего-то неправильного, ломанного. А потом, спустя каких-то пятнадцать минут, она, чудом выжившая, выбиралась из-под обломков горящего дома.       Тот, что шёл по улице, мог взорваться через несколько часов, а мог — и прямо сейчас.       — Зарэс, — толкнула Мария парня в бок, — срочно вызывай ликвидаторов.       — Зачем? — недоумённо уставился тот.       — Здесь раздавленный, — Мара, махнув рукой в окно, вскочила и схватила сумку. — А мне пора.       — Да с чего ты взяла?.. — крикнул он вдогонку.       — Просто поверь мне и вызови ликвидаторов, — повторила Маша и, выбежав из бара, припустила по улице прочь.       Через полчаса она была уже в квартире и занималась приготовлениями.       — Что ты собралась делать? — спросила Влада, глядя на высыпанные из сумки предметы.       — Свою работу, — ответила Мара. — Взламывать базу Хранилища. Мне нужны данные на работников.       — Так тут что, есть интернет? — удивилась Аля.       — Нет, информационное поле. А сейчас сидите тихо и не мешайте мне.       Впервые об информационном поле заговорили около тысячи лет назад, когда один маг-библиотекарь, устав переписывать книги от руки, сделал ментальный слепок записей, а затем, изготовив ключ-заклинание, продемонстрировал начальству, что книгу можно читать, находясь где угодно и имея при себе всего лишь лист бумаги. Хоть снятие слепков оказалось делом трудоёмким и требующим полнейшей концентрации сил и внимания, однако маги, особенно переписчики книг, с радостью восприняли это нововведение. Отпала необходимость денно и нощно корпеть над бумагами, достаточно было сделать один слепок и столько ключей, сколько пожелаешь. Ментальному копированию не поддавались только книги, написанные с помощью магии, впрочем, они не поддавались и рукописному копированию, зато учебники по магии и прочие общеобразовательные книги спокойно пополняли собой информационное поле. Долгие годы ментальные слепки служили достоянием лишь огромных библиотек и магов-учёных, затем постепенно они распространились по магическим школам и захватили всё магическое сообщество, а после проникли и в повседневную жизнь простых людей.       Сегодня любой поэт или прозаик мог прийти к магу-информационнику и заказать перенести в инфо-поле его рукопись, а потом лично или через специальные агентства продавать ключи доступа. Информационное поле служило для передачи новостей, а также для хранения документации крупных предприятий. Хранилище, в котором лежали книги, не было исключением.       Вообще, хорошего взломщика инфо-базы обычно искали среди магов. Маги-информационники изощрялись в выдумывании сложных ключей, маги-взломщики распутывали хитросплетение заклинаний. Мара имела довольно общее представление о магии, но ей уже доводилось как-то проникать в засекреченные библиотеки инфо-поля, она знала, что для этого нужно делать.       Надев на голову обезболивающий обруч, Мария развернула листы поглотителей. Один из них она положила на пол, второй прицепила к потолку, остальные расставила по комнате, образуя круг. Внутри него Мара сделала ещё один круг из музыкальных кристаллов, а в центр поместила инфо-лист. Старый, прослуживший ей не один год, она потеряла на той памятной встрече с охотниками, так что сегодня пришлось покупать новый.       Выгнав сестёр за пределы поглотительного круга, Маша достала два ключа и положила их на лист, затем, выйдя из круга кристаллов, принялась неспешно активировать их один за другим.       Один ключ — плоская, круглая «таблетка» — выдавался каждому клиенту Хранилища. С помощью него удалённо проверяли состояние хранимого объекта и узнавали общие внутрихранилищные новости, больше ничего. Второй же ключ являлся своеобразной отмычкой — набором разнообразных комбинаций открывающих заклинаний. Воспользоваться им можно было лишь один раз.       Активировав все кристаллы, Мара пошла по второму кругу. Теперь она касалась кристаллов в одном и том же месте и прислушивалась к монотонному низкому гудению, и если звук хоть немного отличался, она повторяла попытку. Она стремилась добиться идеального совпадение тональности.       Такие кристаллы использовали музыканты, когда сочиняли и записывали музыку, но эта модель была дефективной. Все давно уже знали, что если установить их кругом и проигрывать одну и туже мелодию хотя бы на двух кристаллах, то на определённых частотах мелодия превратится в хаос звуков, а слушатели получат изрядную порцию головной боли. Кристаллы резонировали, и у этого явления имелся ещё один эффект, которого Мара целенаправленно добивалась.       Несмотря на целебное действие обруча, голова начинала ощутимо болеть, да и сёстры за кругом тоже массировали вески. Всё-таки заслон поглотителей не был идеален. Но Мария продолжала упорно тыкать в кристаллы серебряной палочкой, ища ту самую единственно нужную точку. И вот на пятом круге, борясь с подкатывающей тошнотой, Мара заметила, как оба ключа чуть заметно подрагивают. А затем двойной паутиной растянулись в воздухе письмена: один слой более простой, второй — витиеватый. Они наслаивались друг на друга, но не соединялись. И объединить их теперь — Машина задача.       Сосредоточив всё внимание, буквально превратившись в одно лишь зрение, Мара выискивала в узоре непонятных символов похожие, близкие. А найдя, протягивала между ними пустоту, разъедала ею пространство, склеивая, спаивая, сплавляя заклинания. Символ за символом, мгновение за мгновением, методично, планомерно, осторожно, постепенно... Всё дальше и дальше, глубже и глубже...       — Мара!       Приглушённый крик откуда-то издалека встряхнул, выдернул на поверхность и Маша увидела перед собой двух озабоченных сестрёнок. Они успели перетащить её из круга поглотителей на диван и сейчас яростно трясли, приводя в чувства. Ключ не вибрировал, кристаллы не гудели.       — Сколько... — осипший голос сорвался на хрип. — Сколько времени я провисела?       — Два часа! — взволнованно ответила Аля.       — А ещё минут пятнадцать пытались тебя растолкать, — добавила Влада. — Ты сказала не мешать, но два часа — это перебор.       — Да, перебор, — кивнула Мара, запоздало сообразив, что таймер на шокере она не поставила. — Такое случается, но сейчас всё в порядке. Спасибо, девчат.       — Взломать-то удалось? — спросила Влада.       Мария кивнула и, взяв инфо-лист, снова уселась на диван. Теперь дело оставалось за малым.       Выбрав, наконец, из работников Хранилища «жертву» и отмахнувшись от вопросов по поводу красных глаз, волос и прочего, Мара погрузилась в новости инфо-поля. Оттуда она узнала, что история с раздавленным уже закончилась — мага убрали без шума и жертв. Дальше Маша начала читать всё подряд, чтобы быть в курсе событий, так и натолкнулась на сообщение о происшествии в гостинице.       «...Следователи продолжают молчать, но, как сообщил нам надёжный источник, они подключили к этому делу специалиста по проклятиям, так как активно разрабатывается версия о проклятом мече, получившим уже прозвище "Кровавый". К тому же доподлинно стало известно, что первая пятёрка жертв умерла не от рук ополоумевшего охранника, их убил сам хозяин меча Аиурбил Лияйал. Первой жертвой стал приехавший накануне друг Аиурбила. Жестоко и хладнокровно зарубив его, Аиурбил отправился в ближайшие номера и успел убить ещё четырёх постояльцев, прежде чем охранник Ото Кнюер застал его на месте преступления. Сумасшествие меча настолько сильно, что овладевает человеком моментально. Ото едва усел парализовать убийцу, как сам потерял рассудок. Сейчас Кровавый меч находится...»       Мара читала и чувствовала, как по спине разливается холод, противный, мерзкий и до боли знакомый.       Мария отчётливо понимала: сумасшествие никак не связано с мечом. Она держала его в руках, она тащила его через Дверь, она изучила про него всё вдоль и поперёк прежде чем выкрасть. Нет, дело не в мече. Мара знала лишь одну причину такого «переходящего» сумасшествия, и она действительно была переходящей. И если Маша не ошиблась, то...       — Операцию проворачиваем завтра, — коротко сказала она.       — Завтра? — удивилась Алька. — Постой. Почему так внезапно? Я думала у нас в запасе ещё день-два как минимум.       — Нужен хотя бы день, делать ещё очень много, — согласилась с сестрой Влада.       — Значит буем работать сегодня всю ночь, чтобы к завтрашнему дню успеть, — жёстко сказала Мара и добавила: — Нужно как можно быстрее свалить отсюда.