***
Неделю спустя я, упаковав подарок, набрала номер Альгиса. — Добрый день, Маэстро, вы уже готовы, я надеюсь? — Готов. Но я всё ещё не понимаю, зачем мне там присутствовать. Ты же знаешь, я не любитель шумных компаний. Не уверен, что мое общество всем так необходимо. — Жюрайтис, это же день рождения Лены. Она хочет тебя видеть, она будет рада, ты что! Ну сделай над собой усилие, — я уже просто умоляла, зная, что он действительно может передумать и весь вечер просидеть дома. — Хорошо, наверное ты права. Я подъеду где-то через час, будь готова пожалуйста. Не как обычно, а действительно готова, — он знал, как меня раздражают подобные уточнения, но не смог отказать себе в удовольствии. — Очень смешно Альгис, ха-ха, — мысленно показав ему язык, я повесила трубку, а затем действительно улыбнулась. Наш дорогой Маэстро возвращается к жизни. И это не может не радовать. Собралась я на удивление быстро, поэтому, когда автомобиль Альгиса въехал во двор, я ужа стояла у подъезда с огромной коробкой в руках. — Надо же! — Кажется, Жюрайтис удивился совершенно искренне, — Не ожидал. — Ты так говоришь, будто я ну прям ежедневно опаздываю! — возмутилась я, устраиваясь на переднем сиденье, — Ладно, поехали, иначе действительно опоздаем, а я обещала доставить тебя вовремя между прочим! Жюрайтис в ответ только гордо хмыкнул.***
Московские пробки все же подпортили нам жизнь, и приехали мы на пятнадцать минут позже обещанного, когда почти все уже собрались. — Леночка, извини нас, умоляю! Жуткие пробки. С Днём Рождения, дорогая! — я чмокнула именинницу в щёчку. — А я то уже подумала, что кое-кто все же решил проигнорировать наш небольшой сбор, — бросив лукавый взгляд на Альгиса, рассмеялась Образцова. — Твое приглашение я оказался не в силах проигнорировать. С Днём Рождения, Леночка, — он галантно поцеловал ей ручку, протягивая подарок. Глаза Елены Васильевны засияли. — Точно, боже мой, совсем забыла! — я открыла дверцу автомобиля, доставая подарок, — Леночка, ещё раз с Днём Рождения. Думаю, это тебе действительно пригодится, — с этими словами я вручила Лене внушительных размеров коробку. — Ничего себе, мне даже страшно предположить, что там, — Образцова с интересом взирала на презент. — Поверь, тебе понравится, — я действительно была в этом уверена. Тут Лена спохватилась и повела нас дальше во двор, где собрались остальные гости. Праздник был организован тепло и уютно, в духе Елены Васильевны. Атлантов нанизывал на шампуры куски мяса под чутким руководством Тамары Милашкиной. За столом что-то бурно обсуждали Важа Николаевич с Маквалой Филимоновной, Синявская с Магомаевым как обычно ворковали на лавочке у небольшого прудика, а Слава играл с маленькой Ленкой в бадминтон на лужайке. Спустя ещё немного времени, когда оставшиеся гости подъехали, все дружно уселись за стол. Шашлык удался на славу, поэтому даже гневный взгляд Альгиса не мог меня остановить. Сам же Жюрайтис довольствовался печеными овощами и салатом, отвергая любые предложения попробовать «мертвечину». Через пару часов все окончательно расслабились, Елена Васильевна исполнила несколько частушек, сорвав грандиозные аплодисменты. Потом были анекдоты, смех, шуточные споры и постоянные поздравления. Именинница была в своем репертуаре, поэтому вскоре последовали спонтанно организованные ею забавные конкурсы, наградами служили конфеты, которые в конце вечера перекочевали к совершенно счастливой маленькой Ленке. Когда большинство гостей разъехались, мы с Маквалой помогали хозяйке убрать со стола. — Девочки, ну вот что вы придумали? Я сама все уберу! — возмущалась Лена, когда я принялась за мытьё тарелок. — Так, ты сегодня именинница, а не золушка, так что возражения не принимаются! — передавая чистую тарелку Маквалке, ответила я. — Правда, Лэночка, нам не трудно, — поддержала меня та. — Вот! Лучше иди распаковывать подарки, — я кивнула на гору всевозможных коробочек и свертков, — Это куда интереснее. Поняв, что спорить с нами не имеет смысла, Образцова действительно переключила внимание на свои презенты. Открывая их один за другим, она то и дело восхищённо ахала. Особенный восторг вызвали какие-то очень редкие ноты, подаренные Альгисом. Этому я не удивилась. Музыканты, что тут говорить. — Боже мой, какая красота. Неужели ты сама…? Я обернулась на очередной восторженный вздох и увидела в руках Лены подаренное мною платье. Приталенное, все в цветах, оно отливало золотом и особенно красиво сияло в свете ламп. — Да, все мерки у меня были. Возможно, оно получилось слишком ярким, но честно, это не моя вина, я просто пыталась соответствовать твоему темпераменту, — Я улыбнулась, глядя на счастливую Лену. — Это потрясающе! Обязательно спою в нем концерт, обещаю. Девчоночки, спасибо вам огромное, — по ее щеке вдруг покатилась крошечная слезинка, и мы с Маквалой, забыв о посуде, бросились обнимать нашу любимую именинницу. Уже через несколько секунд все трое были в слезах. Жюрайтис, очевидно решивший, что уже поздно, и пора бы нам откланяться, замер на пороге кухни, недоуменно глядя на нас. — Я наверное чего-то не понимаю. Что случилось? — Все в порядке, Альгис. Просто я слишком сентиментальна, — Елена Васильевна улыбнулась, вытирая слезы. — Да уж… Ну, если все и правда хорошо, то думаю, нам пора ехать. Уже поздно, ты устала, — погладив Лену по плечу, он перевел взгляд на нас с Маквалой. — Да, и правда. Леночка, тебе нужно отдохнуть, дорогая. Ещё раз с Днём Рождения! Попрощавшись со Славой и маленькой Леной мы, в сопровождении хозяйки дома, вышли на улицу. Уже начинало темнеть, сине-лиловое небо на горизонте пылало закатом, лес шумел. — Какая красота, — Маквала восторженно вздохнула, остановившись у машины. Мы замерли, будучи не в силах оторвать взгляд от этого великолепия, но вдруг я с удивлением заметила, что Жюрайтис, обычно первым обращавший внимание на все прекрасное, смотрит вовсе не на закат. Уже позже, анализируя все события, произошедшие в нашей жизни, я поняла, что это был тот самый первый звоночек, когда в душе зарождается что-то волшебное, необъяснимое и совсем поначалу непонятное. И имя этому — любовь.