Голоса в Тумане.

Я врежу себе не из радости. Я просто пытаюсь не чувствовать их.

Миша проснулся. Судя по его ощущениям, довольно рано. Голову кружило, глаза жгло, а тело просило дальше спать. Парень открыл глаза и приподнялся на локтях. Неприятный свет ударил в мозг, отчего брюнет прищурился. Какое же противное ощущение... Зрение было мутновато, парень, совсем ничего не понимая, повертел головой и обессиленно упал на что-то мягкое. Совер совсем ничего не помнил, лишь то, что Даня дал ему какие-то таблетки и.. Темнота. Парнишка устало выдохнул. Видимо, все эти действия сожрали остатки сил, тем более, что снотворное, видимо, ещё не закончило своё действие. Младший закрыл глаза и почти сразу же погрузился в тяжёлый сон. Совергон вновь просыпается. Теперь же парень чувствовал какую-никакую энергию, наполнявшую его тело. Брюнет перешёл в сидячее положение, держась за гудящую голову. В ней что-то так противно гудит, Мише совсем не нравится. Это неприятно. Он прерывисто выдохнул и, наконец, оторвал взгляд от пола под собой. В комнате никого не было, но брюнет отчётливо слышал, как в зале посапывал рыжий друг. Совер легко улыбнулся, поднимаясь с кровати. Ему было очень приятно знать, что Кашин тут и совсем никуда не делся. Младший вышел из комнаты и потянул на себя дверь в ванную. Старая и неприятная на ощупь деревянная дверца, тихо скрипя, открылась, открывая вид на маленькую комнатушку, где стоял душ и раковина. Миша зашёл внутрь, холод плитки неприятно обжигал ноги даже через одежду. Плитка умудрялась тихо поскрипывать и шататься даже под худым парнишкой. Брюнет включил холодную воду и помыл ею лицо. Мороз от воды бодрил, пусть и ненадолго. Хоть как-то, он теперь не ходит, будто восставший из мёртвых. Руки парня неприятно жгло. По началу Совер думал, что это от того, что он резался относительно недавно. Нет-нет, не подумайте, что он какой-то мазохист. Мальчик просто пытается не чувствовать его внутри себя. Такие ощущения крайне редки, но очень болезненны. Миша сморщился от всё того же неприятного ощущения. С приходом бодрости организм решил и добавить боли. Чтобы парнишка не расслаблялся, наверное. Совергон опустил на руки взгляд карих глаз и поднял рукава. Он ожидал увидеть какое-нибудь пятно крови от раскрывшейся раны, но на руках были лишь белые бинты. Парнишка удивлённо моргнул, подняв брови вверх. Когда он успел так о себе позаботиться?.. Младший быстро сообразил, что Даня заметил его порезы, и опустил рукава на место. Сейчас его, поди, будут ругать, как какого-нибудь нашкодившего ребёнка. Будто Кашин поймал его не за попытками как-то помочь себе, а за воровством шоколадки из Пятёрочки. Ни то, ни то, как считал Мишка, серьёзным не было, но влетает жутко. Совер обречённо вздохнул, выходя из ванны и вновь садясь на свою мягкую кровать. Парню стоило бы переодеться, что он и сделал: вскоре на худощавом теле красовалась худи и джинсы. Удивительно, что голосов не было, ведь Демон любил приходить аж с раннего утра. Чёрный умудрялся донимать парнишку даже во снах, но сегодня такого не было. Не было и снов из-за действий снотворного, которое просто вырубает тебя к чертям, а не показывает различные фантастические миры. Брюнет сидел, смотря перед собой и думая совершенно ни о чём. Парень натянул на себя капюшон, прикрывая глаза. Ему, в принципе, вполне нравилось своё занятие – просто сидеть и смотреть перед собой. Совергон совсем не заметил, как проснулся и Даня. Рыжий сел рядом, выразительно смотря на Мишу. В его глазах была какая-то смесь из непонимания и волнения. Младший потупил взгляд, делая максимально виноватый вид. Старший друг недовольно цокнул и аккуратно взял руку Миши. По коже последнего прошлись мурашки, он тихо выдохнул. Почему прикосновения Кашина такие, чёрт возьми, приятные? - Зачем? - Нарушил тишину Даня своим вопросом. Конечно же, Совер понимал о чём идёт речь. Младший отчётливо слышал в голосе друга интерес и волнение. Ему серьёзно так важно состояние Миши? Парнишка давно списал себя со счетов, считая себя лишь бесполезным и не стоящим внимания, а своё тело храмом для демонов разума. Честно говоря, брюнет ожидал криков со стороны рыжика. О том, что он умрёт, о том, что это чертовски вредно, о чём-то ещё в стиле Кашина. - Прости, - В который раз бросается в извинения Совергон. Он так боялся потерять внимание и интерес своего последнего друга, что стал извинятся буквально за то, что он тут есть, - Я знаю, что это плохо. Я.. Я врежу себе не из радости. Я просто пытаюсь не чувствовать их. Господи, почему Мише так страшно об этом говорить? Потому что ему могут не поверить. Обвинить чёртовым мазохистом, назвать последними словами и уйти. Уйти вон, оставив младшего терзаться, оставив умирать в одиночестве. Умереть одному – главный страх Совера, ведь если он один, то рядом мрак. Брюнет не решался оторвать взгляд от пола, поднять на Даню. Ему было чертовски страшно увидеть в зелёных глазах, которые всегда переполняла нежность, осуждение или презрение. Младший сам себя презирает, но увидеть эту эмоцию в глазах столь дорогого и, может даже, любимого человека чертовски страшно. - Мне стоило бывать чаще, - Заключил Кашин. Миша отрицательно покачал головой, старший и так тут убивается ради него, стараясь облегчить несчастную жизнь несчастной душонке, - Как насчёт позвать кого-то ещё?.. Не умирать тут одному. Неплохо звучит, да? Совер испуганно округлил глаза, никому больше он рассказать не мог. Они не поймут, они – не рыжик. Старший поверит Мише в любой ситуации, а вот та же мама скорее в дурку сдаст, чем поверит Совергону, что он не мазохист. А вот и ещё одна причина не говорить: Мишу могут сдать. Он один раз бывал на каком-то приёме и ничем хорошим это не кончилось. Врач пытался разговорить брюнета, а тот отвечал односложно или вообще не отвечал. - Нет! - Быстро выпалил брюнет, пытаясь своему голосу отдать максимальный свой страх. После парнишка добавил куда тише, - Я.. Я не могу доверять им так же, как тебе. Совер волнительно выдохнул, наконец, подняв взгляд на Даню. Парнишка заглянул прямо в зелёные глаза, в самую душу рыжика. Они отражали лишь понимание. Миша расплылся в улыбке, ему льстил факт того, что Кашин всё понял. Вот почему парнишка мог доверить свою жизнь старшему. - Спасибо, - Улыбнулся в ответ друг. От этой улыбки было невероятно приятно. Совергон любил, когда рыжий улыбается. Ему идёт, - Я рад. Брюнет, видимо, осмелел в край, что позволил себе, плевав на страх, прижаться к Дане и положить голову на его плечо. Старший был таким тёплым и мягким, парнишка видел в нём свою защиту. А в ответ он чем-нибудь отплатит, обязательно. - Тебе спасибо, - Тепло поблагодарил Миша, прикрывая глаза.