Tale as old as time

      Холодная ночная тишина в каморке под самым шпилем башни была наполнена тихим шелестом осыпающихся мягких перьев. Пол вокруг спящего ангела был усыпан ими так плотно, что казалось, будто она спит не на голых камнях, а на белоснежном пушистом ковре. Сломанное крыло мелко подрагивало, часто по нему пробегала судорога, и тогда на каменные плиты вновь с мягким шелестом срывались, кружась, точно хлопья снега, белые перья. Наверное, в пелене всех волнений и страхов прошедшего дня боль до поры отступала, однако теперь нахлынула с удвоенной силой. Зирра содрогалась всем телом, еле слышно порывисто вздыхала, морщилась. Вздрагивали в мутном лунном свете светлые кудряшки, и она сжималась в комочек, будто от боли можно было спрятаться.       Она проснулась, когда едва наступил сырой и туманный рассвет, и еще долго не открывала глаз. Почему-то казалось, что, стоит ей их открыть, как она окажется в своем излюбленном мягком кресле в задней комнате родной лавки, в камине будут тлеть ночные угли, а на коленях - лежать раскрытая книга, выпавшая из рук, когда она задремала накануне поздно вечером. И все – приход Гавриила и Сандальфона, страшная гроза, темные коридоры замка и Кровлей – все окажется лишь плодом ее собственного воображения. И от этой мысли Зирра чувствовала одновременно и облегчение, и странное разочарование, смешанное со смутной покалывающей сердце тоской.       Почувствовав холодное и твердое прикосновение камня, она все же распахнула глаза. Ее окружали уже знакомые стены с потеками влаги. При свете дня ее темница смотрелась еще непригляднее. Все клочья паутины, плесень, влажные пятна на обшарпанном полу и лежащая по всем углам пыль, накануне скрытые в тени, теперь, не стыдясь, бросались в глаза в бледном свете пасмурного утра. Очень холодного утра. Зирра поежилась. Висящая в воздухе промозглая сырость заставляла мурашки бегать по телу целыми толпами. Скользящий по полу сквозняк шевелил покров из белоснежных перьев.       Смертельная усталость и не думала никуда исчезать. Полная кошмаров и боли ночь лишь вымотала ее еще больше, вытянув последние силы. Все тело ломило, следы когтей на шее, оставленные демоном, горели. Она прикоснулась к ним ладонью, пытаясь оценить ущерб, и вздрогнула от того, насколько холодными были ее собственные пальцы.       - Боже, - тяжело выдохнула Зирра и завозилась, усаживаясь.       Перья вокруг вновь зашуршали. Она с тоской глянула на них и, не особо надеясь на успех, крепко зажмурилась и щелкнула пальцами.       Чуда не произошло.       - Боже, - повторила Зирра упавшим голосом.       Ее истраченная на перемещение сила уже должна была восстановиться. Значит, что-то мешало. Возможно, так действовала на нее аура демона, окутывающая замок. А может, и сама Всевышняя намеренно лишила ее возможности творить чудеса. Снова для каких-то своих, непостижимых целей. И это попросту несправедливо. Зирра шумно вздохнула, плотно сжала губы, стараясь не давать волю эмоциям, подтянула колени к груди, обняв их, и уткнулась носом в складки юбки. Больше всего хотелось сейчас, чтобы вернулся Кровлей. Пускай сверкает глазами, шипит, злится – все равно, не так уж она и боялась его, наверное. Лишь бы знать, что он не бросил ее здесь одну насовсем. Он же не мог так поступить, верно? Каждую секунду Зирра невольно, с робкой надеждой ждала на лестнице его шагов. Еще накануне вечером она знала точно, что не хочет, совершенно не хочет, чтобы кто-то из братьев пришел ей на помощь. Чтобы сюда каким-то, несомненно, невероятно эффектным образом заявился, например, Гавриил. Одарил бы ее полным презрительного снисхождения взглядом, покачал головой и одним только щелчком пальцев сорвал с петель ржавую дверь. А потом натянул бы на лицо свою обыкновенную картонную улыбку и сказал: «Пошли». Показывая себя эдаким великолепным бесстрашным героем, а ее заставляя чувствовать себя беззащитной и слабой «дамой в беде» из низкосортного романчика – в своей лавке она таких никогда не держала. Но еще хуже то, что перед этим Гавриил, скорее всего, убил бы Кровлея. С такой же равнодушной улыбкой. Зирра содрогнулась. Послышался топоток мелких лапок, и вместо архангела, окруженного ореолом сияния, на лестничную площадку взбежала огромная жирная крыса, упитанное тельце которой нелепо колыхалось на крошечных ножках. Это было, впрочем, немногим лучше. Зирру передернуло. Она всей душой ненавидела крыс. Неизвестно, кто из ангелов создал их, но, по ее мнению, он должен был быть низвергнут в Ад уже за одно только это изобретение. Чье-то неудачное творение тем временем шумно понюхало воздух и уставилось на ангела мелкими черными бусинками глаз. - Брысь, - пробормотала Зирра, нерешительно махнув дрожащей рукой. Крыса презрительно фыркнула, протопотала в темный угол, волоча по полу омерзительный голый хвост, и принялась там копошиться, повернувшись к ангелу упитанной задней частью. Зирра придвинулась ближе к стене и поджала под себя ноги. Она перевела взгляд на решетку и с ужасом осознала, что расстояние между прутьями достаточно велико, что бы мерзкий грызун, даже с его габаритами, мог протиснуться к ней в темницу, если б захотел. По коже вновь побежали мурашки, на этот раз не от холода. Она уставилась в стену, постукивая по полу носком ботинка. Мыслей было много, но от холода все они путались и терялись, словно судорожная дрожь внутри распугивала их. Зирра совершенно не знала, что предпринять. Раньше, когда ей необходимо было принять сложное решение, она просто ходила между книжных рядов, излагая свои мысли, задавая вопросы, и книги будто бы отвечали. Шуршали и шелестели со своих полок успокаивающе, и ответы вдруг сами собой приходили в голову. Сейчас же она чувствовала себя одинокой и потерянной. С лестницы вновь пахнуло пробирающим до костей сквозняком, и Зирра даже зубами невольно клацнула. Холод становился невыносимым. Крыса перестала шумно копошиться в своем углу и вновь воззрилась на дрожащего ангела. - Сгинь! – прошептала Зирра, перебирая посиневшими пальцами перья здорового крыла, которым она пыталась укрыться. Крыса повела влажным носом и сделала пару шажков в ее сторону. Наверное, она была голодна. Зирру снова передернуло от одной этой мысли. - Уйди! – дрожащим голосом приказала она, нерешительно махнув на жирного грызуна рукой. – Уходи! В голосе послышались нотки страха. Крыса сделала еще несколько шажков к ангелу. Зирра сглотнула, вжимаясь в стену. Интересно, насколько она голодна? И входят ли в ее меню ангелы? Крыса приблизилась еще немного и оказалась у самой решетки. Ей показалось, или она действительно облизнулась? Она дернула носом, вновь шумно принюхиваясь, и на секунду обнажила верхний ряд мелких острых зубок.       Не выдержав, Зирра сдавленно охнула и защелкала пальцами, изо всех сил надеясь, что судьба смилостивится над ней и ей удастся отправить плотоядно облизывающуюся крысу как можно дальше отсюда. Однако та не собиралась никуда испаряться и продолжала буравить ангела взглядом, примериваясь, как бы протиснуться между прутьев.       Внезапно на лестнице послышались уже знакомые неторопливые шаги. Зирра вздрогнула, с безумной надеждой глянув в темный проход. Крыса явно занервничала и принялась озираться по сторонам, выискивая угол, куда можно было бы спрятаться, что при ее габаритах было довольно проблематично. Очевидно, в замке она обитала незаконно, и встреча с его хозяином не предвещала ей ничего хорошего.       Из темноты сверкнули золотистые змеиные глаза, а уже через секунду оттуда вынырнул и сам Кровлей. Брезгливо покосился на начавшую в ужасе метаться из угла в угол крысу, скривился и щелкнул пальцами. Та в ту же секунду рассыпалась в пепел прямо на бегу, испустив пронзительный предсмертный визг.       - Спасибо! – с чувством выдохнула Зирра, прижав ладонь к колотящемуся сердцу. Демон с легким удивлением уставился на побледневшего ангела. На его губах появилась тень все той же насмешливой ухмылки. Он развязно прислонился к стене плечом, нагло буравя ее взглядом.       - И почему было просто не чудеснуть ее куда подальше? – поинтересовался наконец Кровлей, выгнув бровь.       Зирра мгновенно нахмурилась и помрачнела, ощутив, как щеки предательски алеют. Она отвернулась, уткнувшись взглядом в пол.       - Думал, что тебя уже здесь не будет, когда я вернусь, - продолжил демон, ухмыляясь и растягивая слова. – Или что до утра я не доживу.       - Разочарован? – буркнула Зирра, глянув на него исподлобья.       - Заинтересован, - пожал плечами Кровлей. – В чем дело, ангел?       Он знал, этот чертов демон с самого начала знал, что ее сила ей отказала, и именно поэтому обращался с ней так! Знал, что она не представляет для него угрозы! Зирра задохнулась от возмущения и обиды, чувствуя, как краснеют кончики ушей. За что он с ней так? Впрочем, ему и положено так себя вести.       - Оставь меня в пок-кое! – проговорила она, однако зубы предательски клацнули от холода.       Все тело дрожало, Зирра чувствовала, как немеют пальцы. Кровлей, похоже, это заметил. Демон перестал ухмыляться, выражение лица у него смягчилось. Взгляд вновь скользнул по дрожащему от боли крылу, по покрывающим пол перьям, и он, помедлив секунду, присел на корточки перед самой решеткой. В руке у него появилось теплое шерстяное покрывало, и демон, пряча глаза, протянул его ей. Зирра изумленно распахнула глаза. Такого поворота событий она никак не ожидала. Молчание затянулось.       - Бери уже, - глухо прошипел Кровлей, отводя глаза.       Самому ему было, кажется, еще более неловко, чем ей, и, видя ее ошарашенный взгляд, демон уже и сам жалел, что сделал это. Мучительно борясь с желанием принять спасительный дар, Зирра придала лицу выражение полного безразличия и хмыкнула, отворачиваясь. И тут же покраснела, подумав, насколько глупо это выглядело. Ткань шлепнулась рядом с ней на пол. Демон выпрямился, складывая руки на груди.       - Тебе стоило бы быть благодарнее. С твоими дружками я не был столь любезен. Зирра даже дар речи потеряла от его наглости. Возмущенная, она вскочила с пола, гневно уставившись на демона.       - То есть, за то, что ты меня тут запер на всю ночь с крысами и еще Бог знает с кем, я должна спасибо сказать?!       Будто в подтверждение ее слов, с потолка на тонкой ниточке паутины свесился паук, заставив ангела испуганно отпрянуть и побороть инстинктивное желание осенить его крестным знамением. Кровлей фыркнул, глядя на нее сверху вниз. Только сейчас Зирра с ужасом осознала, что она почти на две головы ниже демона, и ей приходится невольно поднимать глаза, чтобы встретиться с ним взглядом.       - Не заявись ты сюда, я б тебя нигде не запирал, - ухмыльнулся Кровлей. – Радуйся, что не придушил на месте.       Раздвоенный язык красноречиво скользнул по острым клыкам и спрятался обратно.       - А с ними ты, выходит, так поступил?! – с проснувшимся в голосе ужасом воскликнула Зирра. – С моими братьями?!       Демон сложил руки на груди и усмехнулся.       - О-о-ого, вот как мы заговорили, - протянул он, делая шаг назад и снова окидывая ее цепким оценивающим взглядом. – Все-таки веришь мне?       Он склонил голову набок.       - Что ты с ними сделал? – твердо повторила Зирра, стараясь не показывать, как дрожит голос, и тоже складывая руки на груди.       Кровлей на этот ее жест лишь ухмыльнулся. Несколько секунд они буравили друг друга взглядами. Пока глаза ангела вдруг не повлажнели.       - Если ты их… если ты… - Зирра всхлипнула и опустила взгляд, смахивая предательски соскользнувшую по щеке слезинку.       Она не выдержала и закрыла лицо руками, плечи ангела мелко задрожали, и на пол вновь с жалобным шелестом посыпались белые перья. Кровлей мгновенно растерял все свое самодовольное выражение, он ошарашенно посмотрел на нее широко распахнутыми золотыми глазами. Он никак не ждал от нее слез, он никогда не видел, чтобы плакали ангелы. Здесь глупые стереотипы о том, что небожители рыдают над каждым сорванным цветочком, лгали. И теперь он не знал, что с ней такой делать. К тому же, не могла ведь она всерьез подумать, что…       - Да ради всего св… - демон запнулся и раздраженно шикнул. – Ангел, отпустил я их! Зирра вскинула на него округлившиеся голубые глаза. С мокрых ресниц сорвалась слезинка. Кровлей развел руками.       - Отпустил, - повторил он, не сводя с нее взгляда и зачем-то кивая. – Всех!       Зирра затрясла головой.       - Не может быть! – воскликнула она, и в голосе вновь проскользнул надрыв. – Ты мне снова врешь!       Кровлей взмахнул руками, будто пытаясь удержать равновесие, хотел, кажется, что-то сказать, но, похоже, ненадолго лишился дара речи. Так что вместо этого он издал какой-то неопределенный звук, выражавший крайнюю степень изумления и возмущения, и уставился на нее.       - Ты уж реши, чего хочешь! – воскликнул демон, когда способность говорить все же вернулась к нему.       Зирра яростно замотала головой.       - Я тебе не верю! Ты же демон!       Он вновь застыл неподвижно, глядя на нее. Снова – с тоской в глазах.       - Да, демон, - произнес Кровлей на выдохе и опустил взгляд.       Он помолчал несколько секунд, потом тряхнул рыжими кудрями и вскинул на нее горящие глаза.       - Почему тебе так трудно мне поверить? – спросил он с искренним изумлением, качая головой.       - Потому что Гавриил не стал бы так с нами поступать! – заявила Зирра.       Она хотела сказать что-то еще и не стала, но он прекрасно понял, что это должно было быть. Вероятно, она вновь хотела напомнить, что он демон. Что ответ очевиден, ведь демоны всегда лгут. Кровлей закатил глаза и даже отступил на пару шагов, качая головой.       - Откуда в тебе столько святой веры в него, ангел? – чуть ли не взвыл он. – Ты ведь его даже не знаешь!       - Ты знаешь! – с иронией воскликнула Зирра, вновь складывая руки на груди.       - Да, знаю! - горячо закивал Кровлей. – Ты понятия не имеешь, на что он способен! Так почему ты его так защищаешь?       - Потому что ему, в отличие от тебя, я доверяю! – выпалила Зирра.       Демон вновь застыл на секунду, потом опустил поднятые руки. Грудь его тяжело вздымалась.       - Ладно, - звенящим от злости голосом произнес он наконец. – Хорошо, ладно, я понял.       Воздух задрожал от жара, Зирра ощутила запах пепла. Кровлей кивнул, помолчал секунду и произнес, махнув рукой.       - Ты ходячая нелепость! Не понимаю, почему я вообще с тобой разговариваю!       Зирра возмущенно глянула на него, морща от ярости нос и задышала, часто и клокочуще, будто разъяренный еж.       - Мне это не нужно! – добавил Кровлей. – Я ухожу!       «Скатертью дорога!» - хотела произнести Зирра, но не смогла.       - Нам не о чем говорить! – будто стараясь убедить в этом самого себя, повторил демон у самых ступенек.       - Очевидно! – выпалила Зирра, гневно тряхнула светлыми кудряшками и чересчур резко крутанулась на месте, отворачиваясь.       И едва удержала равновесие.       С лестницы донеслось произнесенное с издевкой шипящее «Оч-ч-чевидно!» и грохот захлопываемой двери, на что она лишь возмущенно фыркнула. Паук от греха подальше уполз обратно в щель под потолком.       Кровлей сам не знал, почему ему было так важно, чтобы она поверила ему. Почему именно этому глупому ангелу ему так хотелось открыть глаза на коварство и подлость Гавриила. И других… Глупому? О нет, она была далеко не глупа, он видел это, и, наверное, именно в этом крылась главная причина того, почему он так хотел доказать ей, что прав. Наверное. Ведь она могла бы понять, если бы только захотела! Кровлей от досады ударил кулаком по каменной стене и зашипел, тут же удивившись самому себе. Он придает этому слишком много значения. Она ведь точно такой же ангел, как и все они. Те, кто с перекошенными яростью и отвращением лицами направляли на него небесные клинки, не желая слышать ни единого его слова. Как не слышали с самого Сотворения. И она точно такая же, что бы ни говорила. Они никогда не изменятся. Нужно наконец покончить с этим, и поскорее.       Уже через несколько минут, когда внизу повисла все та же гробовая тишина, Зирра принялась бездумно водить пальцем по оконному стеклу, растерянно глядя в низкое серое небо за ним широко распахнутыми голубыми глазами. Потом, поникнув, вновь с обреченным вздохом села в свой угол, не отрывая взгляда от окна. С мучительной ясностью Зирра осознавала – она ему верит. Это именно так, как бы она ни старалась убедить себя в обратном, что бы она ни сказала ему самому.       Она помнила все, что говорили о демонах ее братья. Что они мерзкие, лживые и изворотливые создания, коварные и безжалостные монстры, бесчестные искусители, жестокие убийцы, которым нет прощения и нет веры. И, как и говорил ей когда-то давным-давно Гавриил, «как бы ни были сладки их речи, нельзя позволить им сбить себя с пути истинного». Наверное, она просто и правда была плохим ангелом. Как это еще объяснить? Ведь, будь иначе, она бы не поддалась его искушению. Зирра чувствовала себя так, будто предала своих братьев, предала Небеса, предала Всевышнюю. По всем законам, исключений из которых она не знала, Кровлей должен был обманывать ее. По всем законам, пусть Зирра и не хотела об этом думать и гнала от себя страшную картину, если демон и не лгал насчет тех, что приходили до нее, где-то в мокрой земле должны были покоиться тела ее братьев, убитых им. И, если это и правда было так, сейчас, веря ему, она оскверняла их светлую память - память тех, кто пал в праведной борьбе со Злом. И от этой мысли что-то холодное сковывало все внутри, и становилось ужасно гадко на душе.       И вместе с тем Зирра помнила то ужасное мгновение, когда она впервые ощутила ауру Кровлея. Стоя там, в темном холле, она чувствовала, как в каждую частицу ее души проникают пронзительная острая тоска и ледяное безнадежное одиночество, многие века безраздельно царившие в мрачном замке. Таком холодном и пустом. Она чувствовала ее и теперь, и жгучее отчаяние струилось и скользило по каменным стенам вместе со сквозняком, ледяными ладонями тянулось к горячему сердцу.       Голова закружилась, и Зирра бессильно закрыла глаза ладошкой, откинувшись на стену. У того, кто совершил подобное злодеяние, убил столько ангелов, не должно было и не могло быть сердца. А у Кровлея оно было, израненное и одинокое сердце, и Зирра это знала, как знала и то, что глядя в его глаза, она бы ни за что на свете не могла бы сказать, что они принадлежат убийце. Ангелы это видят. Когда захотят увидеть.       Было ли сердце у Гавриила, который посылал к демону ее братьев? Ангелы по сути своей должны были сочувствовать и сострадать, но архангела Зирра давно привыкла воспринимать как героя и идеал, на который нужно равняться. Но сочувствовал ли он хоть кому-то? Она не знала. Ведь если он действительно считал Кровлея опасным, то прекрасно понимал – он посылает ее братьев на верную смерть. Если же нет…       Может, Кровлей прав, и она не знает о Гаврииле чего-то очень важного?       Почувствовав, что мысли коснулись запретной темы, Зирра одернула себя. Если она разуверится в Небесах – во что вообще тогда останется верить? Нет, наверное, все это просто было какой-то большой и чудовищной ошибкой, недоразумением! Зирра вскинула голову и принялась часто постукивать носком ботинка по полу, потом встала и прошлась взад-вперед по каморке.       А что, если действительно все они ошибались? Они ведь не знали Кровлея. И потому заведомо считали его злым, просто потому, то он демон. Наверняка ведь так и есть! А, может статься, его вообще спутали с другим исчадьем Ада или что-то вроде того? Случаются же в небесной канцелярии ошибки? Да, это бывает, Зирра сама была тому свидетельницей много раз, пусть такие оплошности и пытались замять. Она густо покраснела, вспомнив, что сама стала виновницей одного из самых главных провалов Небес. Нет, определенно, Кровлей не был столь же зол и коварен, как Змий, проникший в Сад и искусивший Еву, Зирра готова была в этом поклясться!       Нужно было просто доказать Гавриилу и остальным, что он не представляет никакой угрозы делу Света на Земле. И тогда, возможно, его хотя бы оставят в покое. А может, ей и вовсе удастся убедить их в том, что демоны способны на добро? И тогда не будет больше вражды и сражений, и убийств – тоже не будет! И у нее наконец-то получится сделать что-то действительно важное для всех и сделать это правильно! И все наконец-то забудут про ее позор в Эдеме! Вот только как это доказать?       За окном сыпалась та самая непонятная морось, какая обычно сменяет дождь в середине осени и для которой сейчас было непозволительно рано, - не то капли воды, не то снежинки, мелкие, холодные и противные. По чуть запотевшему стеклу сбегали тонкие струи, и мало что можно было различить там, внизу. Только монотонно покачивались верхушки сосен, а совсем близкое небо до самого горизонта серело ровными слоями нескончаемых облаков.       Весь день напролет Зирра то расхаживала взад-вперед по своей каморке, покусывая губы и бормоча что-то себе под нос, то замирала, пристально глядя в окно, быстро-быстро шевеля губами и теребя топорщащиеся кудряшки, то с тяжелым вздохом садилась на пол и вновь смотрела в одну точку, мучительно размышляя. И все повторялось снова, сопровождаясь непрерывным шелестом перьев. Крыло перестало болеть и совершенно занемело, Зирра даже не чувствовала его. Впрочем, не до этого ей было сейчас. Верное решение отказывалось приходить в голову.       В замке стояла полная тишина, заставлявшая насторожиться. Если накануне ночью снизу слышались странные и страшные шорохи и грохот, то теперь все как будто вымерло окончательно. Только ковер из перьев шуршал под ее собственными ногами. Если Кровлей и был до сих пор в замке, то вел себя чрезвычайно тихо и даже не думал о том, чтобы изливать свой гнев, с грохотом швыряя в стены… что бы это ни было.       Уже начинало темнеть, когда мерзкая морось превратилась в проливной дождь, отбивающий барабанную дробь по стеклам. Тени сгустились, и в каморке стало по-настоящему неуютно. И, кажется, еще более холодно. Зирра накинула на плечи до того сиротливо валявшееся в углу покрывало и продолжила мерить шагами свою темницу, растирая ладони и изредка безуспешно пытаясь согреть их своим дыханием.       Когда она наконец решилась позвать его, тяжелый осенний ливень колотил по темным стеклам так, что, казалось, вот-вот высадит их. Зирра еще не знала, что скажет ему. Она только знала, что больше так продолжаться не может, и нужно что-то сделать, что-то сказать, потому что, она с ужасом чувствовала это, темная аура безысходности и тоски после неосторожно сказанных ею слов стала лишь отчетливее ощущаться вокруг. Кровлею стало еще хуже и больнее, и Зирра не могла больше выносить этого грызущего сердца осознания, что она сама повинна в этом. А ведь она поклялась себе помочь ему! Зирра встала, нерешительно подошла к решетке, помедлила, убрала за ухо выбившуюся светлую прядь, нервно одернула юбку и только тогда произнесла негромко:       - Кровлей!       Разозлилась на себя, кашлянула и позвала громче:       - Кровлей!       Никто не ответил.       - Кровлей, пожалуйста!       Несколько секунд Зирра стояла, мучительно вглядываясь в темноту и ожидая с трепетом, что в ней блеснут насмешливые золотые глаза. Однако ничего не происходило, и ни шороха не послышалось внизу. Она тяжело вздохнула, на секунду прикрыла глаза, сжимая кулачки и наконец крикнула:       - Прости! Я не хотела тебя обидеть! Честное слово!       Если бы Кровлей слышал ее сейчас, он бы ни за что не упустил этой замечательной возможности подколоть ангела. Однако на лестнице стояла гробовая тишина.       Зирра выдохнула, жалобно и разочаровано, с тоской положила ладонь на ржавые прутья… и дверь неожиданно легко поддалась, выпуская ее на свободу. Она изумленно отдернула ладонь и несколько секунд стояла, ошарашенно хлопая ресницами.       - Да он издевается! – воскликнула наконец Зирра, всплеснув ручками.       Ее вдруг накрыло безраздельно чувством понимания. Кровлей отпускал ее. Незаметно и тихо выпускал на свободу, сам укрывшись где-то в темном уголке замка до тех пор, пока ангел не покинет его мрачную обитель, оставив лишь горечь нескончаемого одиночества. Она не нужна была ему здесь, как вечное напоминание о том, что ему нет и не будет веры, потому что он демон, потому что он заведомо не способен на добро. И, конечно же, Кровлей никогда не стал бы ее убивать.       В сердце зашевелилось тепло щемящей нежности к демону.       - Ох, дорогой мой… - вырвалось у нее прежде, чем она успела это осознать.       Все-таки у Кровлея было очень доброе сердце. И провались пропадом Гавриил и все остальные, о, она готова была рискнуть! И она не собиралась вновь оставить его в одиночестве, пусть даже, казалось, он и сам того хотел. Нет, на самом деле он смертельно не желал вновь оставаться один, но и видеть недоверие и неприязнь в глазах, возможно, первого за много лет живого существа, появившегося у него в замке, он не мог.       Зирра робко улыбнулась, глубоко вздохнула, вновь провела ладонью по волосам и сделала шаг на темную лестницу.       Холодная тьма вновь приняла ее в свои ледяные объятия. Казалось, замок ожил, стоило ей выйти из темницы. Когда тусклые остатки света скрылись за поворотом винтовой лестницы, воздух вдруг наполнился шорохами и скрипами, где-то внизу зловеще взвыл ветер, хлопнула распахнутая сквозняком тяжелая дверь. Зирра сглотнула вставший в горле ком и продолжила путь. В стоящей на лестнице кромешной тьме она не различала ступеней, и потому идти приходилось медленно, наощупь, скользя пальцами по каменной стене. Вторую руку Зирра боязливо протягивала вперед, каждую секунду ожидая натолкнуться на что-нибудь. Или на кого-нибудь.       И вновь, будто в ответ на ее мысли, внизу что-то оглушительно грохотнуло, будто нечто очень тяжелое скатилось вниз по каменной лестнице. Зирра вздрогнула и замерла. Всякое желание продолжать путь пропало.       - О Боже, - выдохнула она, все же нерешительно нащупывая ногой следующую ступеньку.       Наконец пальцы уперлись во что-то твердое. Вначале Зирра испуганно отдернула руку, но потом с облегчением поняла, что это была всего лишь дверь. Она осторожно толкнула ее, и лица коснулся едва брезжащий сумрачный свет.       Вперед тянулась широкая галерея с резными перилами, опоясывающий по кругу огромный зал, чьи высокие своды терялись во мраке. Однако именно из-под них исходило бледное призрачное свечение. Зирра прищурилась, и ей показалось, что там, во тьме, с еле слышным шорохом скользят какие-то огоньки, но они были слишком высоко, чтобы она могла различить, что же это такое. Заинтригованная, она сделала несколько шагов вперед и перегнулась через перила, глядя вниз. Галерея тянулась высоко над полом, и все необъятное пространство зала было видно, как на ладони. Там, внизу, на каменных плитах лежала, вероятно, уже очень-очень давно разбитая вдребезги огромная люстра с причудливыми черными подвесками, потемневшая от старости и вся покрытая пылью. В потускневших от пыли темных стеклышках отражалось едва уловимыми отблесками бледное сияние. Не похоже было, чтобы люстра упала сама по себе. Скорее уж кто-то в порыве гнева сбил ее сильным взмахом крыла. Зирра даже догадывалась, кто именно.       Она выпрямилась и двинулась вперед, все еще завороженно вглядываясь в темные своды. Крошечные огоньки все так же скользили по ним, перекатываясь то на одну сторону, то на другую, и от этого блики играли на черных подвесках люстры. Ее шаги отдавались гулким эхом по всему залу, и огоньки вздрагивали в такт им. Зирра готова была поклясться – они были живые. Быть может, это были светляки или нечто подобное?       Дверь у противоположной стены была увита сложным резным узором. Кинув прощальный взгляд на мерцающий потолок, Зирра приоткрыла ее и проскользнула в щелку.       И застыла, будто приросла к полу. По коже побежали ледяные мурашки, а к горлу подступил холодный ком, она вжалась в дверь, изо всех сил стараясь сдержать участившееся дыхание. Перед ней во тьму уходил узкий полутемный коридор с каменными нишами по обеим стенам. В каждой из них стояла горгулья. Каменные монстры замерли в разных позах, протягивая в проход свои когтистые лапы, морды у них были перекошены яростью, и в пастях виднелись острые клыки. Ей показалось, что в темноте безжизненные каменные глаза светились алым. Внутри все сжалось в тугой ледяной узел. Зирра сглотнула и дернула дверь, намереваясь покинуть ужасное место. Однако та была наглухо заперта.       Она лишь на мгновение отвернулась от статуй, но когда вновь с неописуемым ужасом взглянула на них, содрогнулась всем телом – она готова была поклясться, что ровно секунду назад они стояли иначе. Зирра вновь принялась лихорадочно дергать дверное кольцо. Бесполезно.       Широко распахнутые от ужаса голубые глаза ангела скользнули вглубь коридора, надеясь различить спасительный выход. Однако там все скрывалось в непроницаемом мраке. Иного пути не было. В уголках глаз от страха выступили жгучие слезы.       - Пожалуйста, - умоляюще прошептала Зирра, качая головой.       Но никто не пришел к ней на помощь. Только глаза статуй угрожающе светились во тьме.       Она сделала первый осторожный шаг, судорожно перебегая взглядом с одной горгульи на другую, и медленно, будто в кошмарном сне, двинулась вперед. Ноги дрожали и заплетались от страха, дыхание прерывалось, глаза застилали слезы ужаса.       - Господи, Господи, - лихорадочно шептала Зирра, сжимая до боли побелевшие пальцы. – Помоги!       Она отчетливо слышала позади себя каменный скрежет, и почти видела, как статуи за ее спиной поворачивают свои перекошенные морды, глядя ей вслед. От основания дрожащих крыльев по спине разбегались колючие мурашки. Каждую секунду она ждала, что на горле сомкнутся каменные когти.       - Кровлей, - еле слышно позвала Зирра с отчаянной мольбой.       Она отдала бы все что угодно, чтобы он сейчас возник рядом, сверкнув золотыми глазами, и грозно шикнул на статуи, мгновенно усмиряя их. Однако демон либо не слышал ее, либо не желал ей отвечать.       Каменный скрежет не прекращался, и кожей Зирра ощущала пристальные горящие взгляды. Она уже различала очертания спасительной двери в противоположном конце коридора. Вдруг за ее спиной послышался оглушительный грохот и леденящий душу вой. Самообладание окончательно подвело несчастного ангела. Захлебнувшись криком, она опрометью бросилась вперед, слыша за спиной громкий скрежет и заглушающие друг друга клокочущие вопли горгулий. Дверь захлопнулась за ее спиной, но Зирра не остановилась и кинулась дальше, не разбирая дороги. Со всех сторон слышались торжествующие скрипы, шорохи, скрежет и грохот, тьма вилась в темных углах, готовая нахлынуть и сожрать ее, колебались от ветра бархатные черные портьеры, сменяли друг друга темные коридоры, лестницы, галереи, залы, снова лестница, вновь коридор…       Зирра споткнулась о портьеру и рухнула на пол, тяжело дыша. И только тогда поняла, что галерея со статуями осталась далеко-далеко позади, а сама она находится в совершенно другом уголке замка. Она с трудом поднялась на ноги, яростно отряхивая юбку и затравленно озираясь по сторонам. Прямо перед ней возвышалась исчерченная странными символами массивная дубовая дверь с полустершейся надписью над ней.       - Чего это я испугалась? – раздраженно спросила Зирра сама у себя. – Может, там и не было ничего… Это же просто статуи!       Она покраснела. Ангелу, конечно, было стыдно, что она, воин Господень, была так легко напугана подобными пустяками.       - Наверняка, просто крыса пробежала! А я уже напридумывала себе…       Зирра с досадой фыркнула. Конечно, о том факте, что ни одна крыса, даже подобная по размером пробравшейся утром к ней в темницу, не могла поднять такого грохота и воя, она решила умолчать, ради собственного спокойствия.       Зирра пригладила волосы и попыталась принять решительный и серьезный вид. В темном конце коридора вновь что-то угрожающе зашуршало, и она, охнув, поспешно приоткрыла тяжелую створку и проскочила внутрь.       Все вокруг мгновенно стихло, и вновь повисла темная бархатная тишина. Казалось, даже сам замок был в ужасе от того, как далеко она забрела, и теперь боязливо притих, затаился, со страхом наблюдая за происходящим. Почему-то Зирра всей душой чувствовала – ей абсолютно точно нельзя здесь находиться.       Это была очередная невысокая галерея с пыльными черными портьерами по обеим стенам. Легкие вновь наполнил запах старой сухой краски, исходящий от них. Из-под сводчатого потолка исходило такое же неземное бледное сияние, как и в том большом зале. Зирра подняла голову и восторженно ахнула, замерев на месте.       По потолку бегали, замирая на секунду и чутко прислушиваясь, крошечные ящерки, чья чешуя излучала легкий серебристый свет. Их маленькие лапки оставляли едва различимые сияющие цепочки следов, и весь потолок был испещрен тоненькими нитями дорожек, обозначавших их путь. Казалось, этим удивительным созданиям никто никогда не говорил про силу притяжения. Они легко скользили по потолку, и воздух полнился мягким приятным шорохом чешуйчатых лапок. Ящерки перебегали целыми вереницами друг за дружкой, и казалось, что потолок прорезает разряд молнии. Их следы пересекались, складываясь в целые россыпи серебристых созвездий, и каменные своды сияли, будто ночное небо теплой летней ночью.       Зирра не могла оторвать взгляда от завораживающего зрелища. Ей казалось, что она вдруг очутилась в совершенно ином мире, и темные мрачные лестницы и галереи, крысы и пауки, зловещие статуи и жуткие звуки замка – все это было недостижимо далеко. Здесь же царило таинственное и манящее волшебство.       Она сделала несколько шагов вперед, не отрывая взгляда от восхитительных созданий, и те засеменили лапками, разбегаясь в разные стороны и опасливо глядя на ангела. Потолок вновь заиграл переливами призрачного лунного света.       - Не бойтесь, - прошептала Зирра, улыбаясь. – Я не обижу.       Они замерли, мигая крошечными глазками. Вдруг одна ящерка шлепнулась ангелу прямо на ладошку. Зирра ойкнула и застыла неподвижно, боясь спугнуть удивительное творение. Ящерка потопталась, щекоча ладонь едва уловимыми прикосновениями, и вдруг шустро побежала вверх по руке ангела, озаряя бледную кожу серебристым светом. Зирра вздрогнула от неожиданности и захихикала, когда крошечная рептилия взобралась к ней на щеку. Замерев там всего на мгновение, будто оставляя поцелуй, ящерица совсем осмелела и перебралась на мягкие кудряшки ангела, спокойно устроившись на них. Ее сородичи, увидев, что бояться нечего, разбегаться перестали, и теперь мирно наблюдали за своей гостьей. Зирра заулыбалась умиленно, глядя на них, и осторожно двинулась вперед по коридору, стараясь не потревожить чудесное создание у себя на голове.       Запах краски дурманил. Зирра была уверена, что под портьерами скрыты картины, и сгорала от любопытства, борясь с желанием заглянуть под них. Но почему-то ее охватывала робость, будто это было чем-то запретным. Ящерки перебегали по стенам и потолку вслед за ней, и несколько раз высвечивали углы старинных позолоченных рам, выглядывающих из-под ткани, лишь подогревая интерес ангела. Наконец любопытство пересилило. Зирра нерешительно приблизилась к одной из портьер, самой широкой, и протянула к ней руку.       - Ничего же не будет, если я просто взгляну, верно? Ящерицы одобрительно зашуршали лапками. Зирра провела ладонью по ткани и сдернула ее, отступая назад.       - Господь Всемогущий! – прошептала она, восхищенно распахивая глаза.       Ящерицы сбежались к раме, озаряя ее своим светом. Сначала Зирре показалось, будто она ошиблась, и под занавесью скрывалась вовсе не картина, а окно. Однако за окнами замка сейчас шел дождь, и небо было затянуто многими слоями темных туч, а здесь… Перед ней раскинулся простор бескрайнего звездного неба. На черном бархате ночи горели яркие созвездия, переплетающиеся в причудливые узоры на полотне. Они именно горели, будто, если сейчас протянешь руку, она озарится светом небесных огней. Их едва-едва прикрывала невесомая и будто объемная фата легких ночных облаков, совсем не похожих на нарисованные, а между ними, если приглядеться, можно было различить крошечные крупицы звездной пыли, кружащейся в пространстве. Звезды были совсем-совсем живыми, и Зирре казалось, точно они перемигиваются друг с другом. Она сама не знала, почему, но на глаза вдруг навернулись слезы.       Она не знала также, сколько времени простояла перед этой картиной, скользя взглядом по великолепию огней и отыскивая среди них знакомые ей очертания созвездий. Расположение звезд было скопировано с такой точностью, что Зирра не могла себе представить, как долго художник воссоздавал его. Или он знал его наизусть?..       Когда она, наконец, смогла оторваться от потрясающего зрелища, казалось, прошло не одно столетие. Зирра восторженно выдохнула, с трудом переводя взгляд на очередную дверь в самом конце коридора. Возможно, ей показалось, но, кажется, из-под нее тоже исходило еле уловимое сияние. Что-то тянуло ее туда, и сердце сладко замирало в предвкушении неизведанного.       Ящерицы по стенам шуршали, следуя за ее шагами, но у самой двери испуганно замерли и отпрянули, и даже крошка у нее на голове тревожно зашевелилась, перебирая лапками. На секунду и ее собственное сердце сковала неуверенность, но Зирра быстро прогнала ее. Когда она открывала дверь, ящерицы разбежались, скрываясь обратно под темные своды и вновь погружая коридор с картинами во мрак.       Она оказалась в небольшом зале, наполненном мягким золотым свечением, и замерла на пороге. Ящериц здесь было в разы больше, весь потолок сиял, точно звездное небо, но они были другими, намного крупнее своих собратьев, и чешуя у них отливала теплым золотистым мерцанием. Казалось, протянешь к ним руку – ощутишь исходящее тепло. Все они застыли на своих местах, с удивлением – Зирра готова была поклясться, что именно его выражали чешуйчатые мордочки – глядя на нее. Некоторые из них, самые смелые, шныряли по полу прямо под ногами, и Зирра старалась ступать очень осторожно, чтоб ненароком не прищемить хвостик одной из непоседливых рептилий. В зале слышался явственно грохот дождя.       Впереди виднелись темные мокрые стекла неразличимого витража, отгораживающие каменный балкон, на котором стояли, будто стражи, под безжалостными дождевыми струями две крылатые горгульи. В непроглядной ночи она различала лишь их черные зловещие силуэты. Зирра вздрогнула.       Перед балконом на возвышении стояла изящная резная тумба, а над ней… Она не сразу поняла, что именно излучает этот мягкий теплый свет, а медленно приблизившись, изумленно замерла, хмуря брови и чуть приоткрыв рот. Над тумбой в воздухе висел, покачиваясь и пульсируя золотистым сиянием, самый настоящий нимб. Что-то в груди у Зирры екнуло и упало, чтобы подняться и обжечь жаром, и сердце замерло на несколько мгновений, пропуская удары. Она видела похожие невероятно давно, столетия назад, когда последний раз была на Небесах. Тонкий изящный венец, будто сотканный из звездного света и окруженный ореолом сияния, увитый золотыми и серебряными побегами цветков, с раскрытыми, будто живыми, бутонами роз, испускающими тающие в воздухе искры. Такие нимбы носили лишь архангелы.       - Боже! – прошептала она.       Зирра невольно, медленно, точно сомнамбула, подошла ближе и даже почувствовала исходящее от золотого кольца блаженное небесное тепло. Невыносимо захотелось прикоснуться к нему, и Зирра медленно потянулась рукой к маняще раскрывшимся и, кажется, дрожащим лепесткам золотой розы на тонком кольце. Все это - теплое сияние, звезды на полотнах и нимб архангела - начало складываться в ее голове в некую четкую картину, вот только додумать она уже не успела.       Зирра не сразу поняла, что именно вдруг резко изменилось, что не так, что тревожит ее. И осознала лишь, когда подняла взгляд, и сердце сжалось в ледяной корке ужаса. Увлеченная созерцанием небесной красоты, она не сразу заметила - крылатых фигур на балконе теперь было три.       Стеклянные двери с грохотом распахнулись, и кожу обжег порыв ледяного ветра, Зирра на мгновение зажмурилась. Сквозь оглушительную дробь водных струй она услышала испуганный шорох – ящерицы бросились в рассыпную, забиваясь в самые укромные уголки под сводами. Она тоже невольно отступила назад, встретившись взглядом с полыхающими яростью змеиными глазами.       Кровлей стоял на пороге, выпрямившись во весь рост и распахнув огромные лохматые крылья. С мокрых рыжих локонов стекала вода, острые клыки зловеще блестели. За его спиной сверкнула молния, на секунду выхватывая из тьмы перекошенное гневом лицо демона на фоне вспыхнувших пронзительным кровавым цветом стекол витража. В воздухе, заглушая раскаты грома, повисло яростное шипение.       Зирра съежилась под его взглядом, чувствуя, как бешено колотится сердце. Ящерка с ее кудрей кубарем скатилась к ней на плечо и, чуть задев хвостиком пылающую щеку, испуганно юркнула в самодельный карман на ее груди.       - Что, черт тебя подери, ты здесь делаеш-ш-шь?! – прошипел Кровлей, стремительно приближаясь к ангелу.       Зирра вновь отступила назад, дрожа всем телом и не находя в себе сил и рта раскрыть, и замерла, будто загипнотизированная жертва, не в силах пошевелиться.       - Почему ты все еще здес-с-сь?! – демон продолжал угрожающе наступать на нее, и в голосе его слышалась едва сдерживаемая клокочущая ярость. – Я открыл чертову дверь, почему ты не уш-ш-шла?!       - Я… - начала было Зирра, но язык отказывался повиноваться, к глазам опять подступили жгучие слезы страха.       Кровлей развернул крыло, закрывая от нее сияющий нимб.       - Ты хоть предс-с-ставляешь с-с-себе, что могла натворить?! – прошипел он, сверкая глазами.       - Я не… - вновь выдавила Зирра, но ее слова потонули в яростном рыке демона.       - Уходи!       Она инстинктивно пригнулась, жмуря глаза. С ресниц сорвались и скатились по щеке две горячие слезинки.       - Прочь отс-с-сюда! – оглушительно прорычал Кровлей, скаля клыки. – Убирайс-с-ся!       Зирра не сдержала испуганного всхлипа и опрометью бросилась прочь из зала, а вслед ей неслись по гулким каменным стенам раскаты разъяренного рыка демона. Ящерицы в галерее при ее появлении вновь бросились врассыпную и глядели испуганными глазенками из своих углов ей вслед.       Она не помнила, как именно вдруг оказалась в том же самом холле с мраморной лестницей. Помнила лишь, что несколько раз спотыкалась и падала, больно ударяясь ладонями об пол, вскакивала, до смерти перепуганная, с пылающим от слез и от страха лицом, и сломя голову неслась дальше через темные враждебные коридоры и залы, отражающие эхо криков демона. Помнила только стучащее в висках: «Прочь, прочь! Скорее прочь отсюда! И больше никогда не возвращаться!» А потом – как чуть ли не кубарем скатилась по лестнице, захлебываясь частым дыханием и разрывающими грудь рыданиями, как проскочила в распахнувшиеся с грохотом тяжелые двери и оказалась под пронизывающими рваными ударами ледяного ветра и тугими хлесткими струями дождя, безжалостно врезающимися в кожу. Как бежала по темной аллее, и кусты цеплялись за юбку колючими черными ветвями, хлестали по лицу мокрыми листьями, как мгновенно вновь вымокли и потяжелели крылья, и ветер злобно рвал ее за волосы. Помнила зловеще сверкнувшие белым, озаренные вспышкой молнии, створки ворот, со звоном захлопнувшиеся за ее спиной, и новое падение в липкую мокрую грязь, и пронизывающий до костей ночной холод. Помнила стоны и стенания гнущихся во тьме под порывами ветра сосен на склоне лощины, треск ломаемых ураганом ветвей и нескончаемые стены тяжелого ливня перед глазами. Помнила скользящую под ногами глину, сбегающие вокруг нее по склону бурные потоки воды, влажно чавкающую грязь под ладонями, и как она несколько раз не удерживалась, поскальзывалась и съезжала по ней вниз, к подножию молодых сосенок. Помнила корни, подставляющие свои змеиные изгибы, острый запах мха, влаги, мокрой коры и озона и мелькающие вокруг темные силуэты деревьев.       Опомнилась Зирра, лишь когда упала навзничь на мшистый покров небольшой лесной опушки, задыхаясь от усталости, страха и боли. Сломанное крыло горело и разрывалось, и она, не сдерживая слез, взвыла, закрыв лицо руками, и затряслась. Однако ее рыдания заглушил вой ветра в ветвях. Несколько минут, а может, часов, она лежала на мокрой ледяной земле, вздрагивая. Она не вернется, ни за что, ни за что не вернется туда, к нему! И невероятно больно становилось от этой мысли, и сердце ныло, и Зирра вновь и вновь, захлебываясь рыданиями, выплескивала свою боль, свою обиду, свое разочарование и свой страх слезами на мокрую мшистую землю. И только, когда ветер и дождь чуть поутихли, а судорожные всхлипывания перестали разрывать грудь, Зирра подняла голову.       Вокруг был лес. Горный сосновый бор, почти непроходимая темная чаща, и насколько хватало глаз от опушки тянулись уходящие верхушками в черное небо зловещие силуэты деревьев со скрюченными колючими ветвями, тесно прижатые друг к другу неровными рядами, точно зловещее ночное воинство, и раскачивающиеся монотонно из стороны в сторону, будто члены некой жуткой секты во время ритуала. Отовсюду слышался треск и шорох сучьев и сухих веток, тревожные крики полуночных птиц из своих мокрых гнезд и другие непонятные, страшные звуки, которыми был богат в ненастье ночной лес.       Зирра затравленно огляделась по сторонам, и липкие щупальца паники оплели ее изнутри. Только сейчас она поняла, как опрометчиво поступила, сбежав. Одна, ночью, в самом центре лесной чащи, без своих способностей, без крыльев – да она же пропадет здесь! Зирра встала было и сделала шаг, но ноги мгновенно подкосились от нахлынувшей слабости, и она рухнула обратно на колени на мягкую влажную землю.       Из кармана на ее груди показалась крошечная серебристая головка ящерки. Она быстро выбралась на ладонь ангела, озираясь по сторонам и едва-едва разгоняя темноту вокруг своим свечением. При виде ее на глаза вновь навернулись слезы горькой обиды. Зирра вновь беспомощно окинула взглядом жуткие темные силуэты вокруг. Казалось, хуже быть уже не может. Однако среди потяжелевших от дождевых капель ветвей она с ужасом разглядела два зловеще поблескивающих голодных огня, медленно приближающихся к ней. Послышался совсем близкий вой, и вокруг опушки из тьмы вынырнули еще несколько пар горящих глаз.       - Вот черт! – выдохнула Зирра, не сдержавшись, вскочила и попятилась назад.       Ящерка вжалась в ее ладонь и тут же пулей метнулась обратно в нагрудный карман, за долю секунды скрывшись в нем. Из чащи донеслось отчетливо угрожающее клокочущее рычание, и она увидела, как блеснули во тьме желтые острые клыки. Волки один за другим, мягко ступая пружинящими лапами по влажной земле, вышли на опушку и застыли, буравя взглядами окруженную жертву. Зирра наткнулась спиной на ствол дерева и вжалась в него, не сводя широко распахнутых глаз с утробно рычащих лохматых зверей. Тощие, поджарые, с выпирающими ребрами, члены стаи явно переживали далеко не самое лучшее время в своей волчьей жизни, и наверняка были бы не прочь поживиться, тем более нежной ангельской плотью. Особенно если учесть, что их добыча была совершенно беззащитна и почти что сама шла в руки.       - О нет-нет-нет! – сдавленно прошептала Зирра, качая головой. – Только не это!       Она защелкала пальцами, изо всех сил надеясь… да хоть на что-нибудь!       - Пожалуйста, пожалуйста! – всхлипнула Зирра, вознося глаза к темному небу. Бежать было бесполезно – голодная стая догнала бы ее во мгновение ока. Оставалось лишь надеяться на помощь Небес: Всевышней, братьев – кого угодно! Только никто в целом свете не приходил ей на помощь.       Крупный волк с подпалинами и разодранным ухом, очевидно, вожак, глухо зарычал, припадая к земле и готовясь к прыжку. Зирра сжалась и крепко-крепко зажмурилась. Внезапно, за секунду до того, как волк уже готов был броситься на нее, чтобы разорвать ангела на части, она услышала хлопанье крыльев. А в следующую секунду ощутила острый запах пепла. Зирра изумленно распахнула глаза и увидела, как перед ней, отгораживая ее от стаи и разбрызгивая дождевые капли, развернулись огромные черные крылья. Между ней и волками стоял тяжело дышащий и насквозь мокрый Кровлей.       - Назад, ангел! – прорычал он, не поворачивая головы.       - Кровлей!       Зирра хотела сказать, как безумно она рада его видеть, но едва не осела на землю от внезапно нахлынувших слабости и облегчения. Пришлось вцепиться ладонями в ствол, чтобы хоть как-то удержаться на ногах.       Демон яростно зашипел, обнажая змеиные клыки и сверкая глазами, и волки на секунду испуганно прижались к земле, припадая на передние лапы, и ответили утробным ворчанием, щетиня шерсть на спине. Однако уже в следующую секунду, осмелев, бросились на него.       Зирра вскрикнула, невольно закрывая лицо руками. Послышался жалобный скулеж, и один из волков отпрыгнул назад, поджимая кровоточащую лапу. Кровлей с яростным шипением занес когтистую ладонь, но в то же мгновение сам взвыл от боли, отбрасывая сильным взмахом крыла вцепившегося в него зубами зверя. Вожак стаи прыгнул вперед, нацелившись зубами на горло демона, и Кровлей упал под весом зверя, нечеловеческими усилиями разжимая готовую сомкнуться на горле пасть. Послышались звуки отчаянной борьбы, шипение, скулеж, вой, и наконец волк с пронзительным визгом скатился на землю. Сухие ветки захрустели под мягкими лапами – стая спасалась бегством в лесу.       Зирра отвела дрожащие ладони от лица. Кровлей стоял посреди опушки и смотрел вслед волкам, тяжело дыша и придерживая правую руку левой. Дождевые капли срывались с мокрых рыжих прядей и черных перьев. Он обернулся к ней, попытался ухмыльнуться все так же насмешливо, но в следующее мгновение с тихим стоном рухнул на землю без сознания.       - Кровлей!       Мгновенно сбросив ледяное оцепенение, Зирра бросилась к демону и упала рядом с ним на колени. Черные крылья, подрагивая от боли, слабо ударялись о землю. По изодранному черному бархату рукава расплывались с пугающей скоростью темные пятна. Если сейчас ничего не предпринять, он просто истечет кровью. Зирра придержала его голову ладонью, отчаянно не зная, как помочь.       Любой другой ангел на ее месте, не раздумывая, бросил бы его умирать. И, лишь порадовавшись такому удачному стечению обстоятельств и глупости демона, вернулся бы на Небеса героем, одержавшим победу над исчадьем Ада. Получил бы свою награду и, возможно, даже и не вспомнил бы, какой ценой она ему досталась. Наверное, именно так и было бы, да, будь это кто-то другой. И, вероятно, он бы даже собой гордился.       Зирра всхлипнула от ощущения собственного бессилия, отводя от лица демона прилипшие к коже мокрые рыжие пряди. Она ничего, совершенно ничего не могла сделать! Зирра вскинула заплаканные глаза, судорожно озираясь вокруг и сама не зная, что ищет, когда вдруг ощутила на кончиках пальцев приятное покалывающее тепло, постепенно охватившее все тело. Она сморгнула зависшие на ресницах слезы, несколько секунд ошарашенно глядя на свою ладонь. А потом подняла голову к ночному небу, на котором дождевые тучи уже начинали постепенно расходиться в стороны, обнажая умытые звезды, и прошептала одними губами с едва уловимой благодарной улыбкой:       - Спасибо!       Кровлей издал сдавленный стон, приходя на несколько мгновений в себя, и туманно взглянул на ангела из-под полуприкрытых век. Узкие зрачки, теперь расширенные от боли и страха, почти затопили радужку.       - Эй, - прошептала она, склоняясь еще ниже над ним и протягивая руку. – Мне нужна твоя помощь.       Демон медленно подал ей дрожащую когтистую ладонь, сам, очевидно, слабо осознавая, что делает, и вновь провалился в беспамятство. Зирра осторожно закинула его руку к себе на плечо и щелкнула пальцами. В тот же миг оба исчезли.       Перед глазами плавало навязчивое ржавое марево. Постепенно приходя в себя, Кровлей раздраженно заморгал, пытаясь прогнать надоедливый кровавый цвет и сфокусировать плывущий взгляд хоть на чем-то. Через несколько секунд у себя над головой демон обнаружил пыльный черный саван, в котором он с трудом признал полог над просторной кроватью в одной из многочисленных спален замка. Он фыркнул, прогоняя осевшую на нос пылинку, и сморщился от пронзившей правую руку боли. Скосив глаза до предела – Кровлей с раздражением понял, что не в силах поднять голову – он различил краешек тугих бинтов. Окровавленных бинтов. По спине пробежал холодок, и демон испуганно завозился. Болью теперь вспыхнуло левое крыло, которого он увидеть не мог, как ни старался. Ссохшиеся губы разорвал чуть слышный шипящий стон, Кровлей выгнулся, но, ощутив болезненную свинцовую тяжесть во всем теле, рухнул обратно на шелковые черные простыни. Краем глаза он уловил что-то и весь напрягся, мучительно ощущая собственную беззащитность перед лицом неизвестной опасности. Неимоверным усилием Кровлей все же повернул голову в сторону.       Вокруг было непривычно тепло, и теперь демон понял, почему. В большом камине, всегда пустом и холодном, наполненным столетним ледяным пеплом, теперь плясало жадное яркое пламя, наполняя комнату приятным светом и теплом. Перед ним в просторном кресле, на фоне которого она казалась еще меньше, сидела его бывшая пленница, и, кажется, дремала, склонив белокурую кудрявую головку на плечо. Чего-то не хватало, и с опозданием – сознание все норовило ускользнуть обратно в сон – он понял, что не видит крыльев ангела. Очевидно, она их спрятала…       Кажется, его стон вышел слишком громким. Она вздрогнула, просыпаясь, обернулась, и Кровлей встретился взглядом с парой тревожно распахнутых голубых глаз. И в эту же секунду его пронзило внезапное осознание еще одной «забавной» детали его незавидного положения. Демон яростно и испуганно завозился, пытаясь принять подходящую для защиты позу. Он был абсолютно бессилен. Не только физически, что было не так важно, но и… Кровлей зажмурился. Он был так же чертовски беспомощен, как ангел еще сегодня утром! Сегодня ли?.. Сколько вообще времени прошло? И когда это он, черт возьми, успел растратить всю свою силу?! Демон гневно фыркнул, и ощутил, как внутри разрастается страх, предпринял новую попытку сесть, но зашипел от боли и рухнул обратно.       Она уже встала, шурша юбкой – Кровлей невольно отметил, что на ангеле уже было новое чистое платье – и быстро подошла, сцепив ручки на груди. Приоткрыла губы, помедлила секунду и все же спросила:       - Как ты себя чувствуешь?       В другой раз демон усмехнулся бы, но сейчас ему было не до шуток. Помимо трепещущего тепла и чуть уловимого запаха корицы от нее ощутимо веяло ее вновь обретенной ангельской силой, и Кровлей совершенно не горел желанием ощутить ее на свей шкуре. Он презрительно хмыкнул, стараясь не показать своих опасений.       - Бывало и лучше, - протянул он, но вышло не очень убедительно.       Она присела на край кровати, и Кровлей опасливо отодвинулся в сторону, гневно шипя и не сводя с нее пристального настороженного взгляда. Его поведение еще больше смутило ангела.       - Я только сменю твою повязку, ладно? – почти жалобно попросила она, примирительно выставив вперед ладони. – Я не собираюсь делать ничего дурного, честное слово!       Кровлей нарочито громко и насмешливо фыркнул, мысленно проклиная себя. Только сейчас до него дошло, что тугие бинты на его предплечье – ее рук дело. Но зачем ей ему помогать?       Она взглянула на него с легкой укоризной и принялась осторожно разрезать бинты возникшим из воздуха маленьким ножиком. Кровлей тихо зашипел, потому что следы волчьих когтей вновь заныли.       - Понятия не имею, откуда знаю, как это делается, - произнесла она задумчиво, не поднимая взгляда. – Вероятно, читала об этом где-то, только не могу припомнить, где и когда.       Кровлей с сомнением глянул на нее.       - Мне нужно снова промыть рану, хорошо? – она вопросительно подняла на него глаза.       Демон воззрился на нее с подозрением, отодвигаясь. Она вздохнула.       - Кровлей, это необходимо сделать. Потерпи, ладно?       В руках у нее появилась мокрое полотенце. Над ним в воздухе клубился легкий пар. Он отвернулся от нее, уставившись в потолок. Но едва теплая мокрая ткань лишь мимолетом коснулась краев раны, как Кровлей взвыл и, молниеносным движением оказавшись на другом краю кровати, оскалился и гневно зашипел на нее оттуда, закрывая здоровым крылом раненую руку. Она всплеснула руками. - Я же сказала – потерпи! - Мне больно! – возмущенно прошипел демон, сверкая глазами. Болезненная слабость вновь дала о себе знать, и Кровлей покачнулся. - Лежи спокойно, и не будет так больно! – в тон ему ответила она. Демон вновь угрожающе зашипел, скаля клыки, когда она встала и попыталась подойти к нему.       - Перестань сейчас же! – в ее голосе послышался гнев. – Я пытаюсь тебе помочь!       Кровлей взглянул на ангела, вздохнул и сел на край кровати, свесив ноги. Шипеть он, впрочем, не прекратил. Ощущение абсурдности и нереальности всего происходящего крепло. Она опустилась совсем рядом, и демон протянул ей руку, зажмурившись и стиснув зубы. Она принялась бережно промакивать его рану и тут же, наклонившись вперед, подула на нее, усмиряя боль. Кровлей на несколько секунд потерял дар речи, глядя на ангела расширенными зрачками.       - Спасибо, - произнесла она, вновь осторожно обматывая его руку свежими бинтами.       - За что? – не понял демон.       Она чуть порозовела.       - За то, что спас.       Кровлей фыркнул и хотел было съязвить, но произнес только:       - Не за что.       Она опустила кудрявую голову, скрывая улыбку, а потом молча указала взглядом на его левое крыло, край которого подрал зубами волк. Демон вздохнул и сцепил зубы. Боль от мокрого тепла ткани полностью искупляли нежные прикосновения ангельских пальчиков, бережно разглаживающих дрожащие перья. Вдруг она виновато взглянула на него. - Извини, я бы очень хотела просто исцелить тебя чудом, но, ты и сам знаешь, я не могу, - глядя прямо ему в глаза, честно призналась она. Демон медленно кивнул. Ей не нужно было пояснять, почему она не может этого сделать. Кровлей и сам это прекрасно знал. Ангелам нельзя исцелять демонов. Цена за такой дерзкий проступок – Падение. Она робко улыбнулась и, прерывая неловкое молчание, хлопнула в ладоши и весело произнесла: - Но вот и все! Теперь можешь отдыхать. Демон с тяжелым вздохом завалился обратно на подушки, наблюдая за отошедшим к камину ангелом. - Видимо, я должен тебя поблагодарить? – поинтересовался он. Она обернулась к нему с очаровательной радостной улыбкой, порозовела и, смутившись, произнесла негромко: - Это вовсе не обязательно. Кровлей пожал плечами и прикрыл глаза, наслаждаясь теплом. Как бы он это не отрицал, а настроение у него определенно улучшалось с каждой секундой. Когда он вновь открыл их, она переливала что-то из маленького чайника, висевшего до того над огнем, в кружку. По комнате разлился изумительный домашний запах корицы, шоколада и пряностей. Кровлей вновь зажмурился, запрокинув назад голову. Она поставила кружку на изящный резной столик рядом с кроватью. - Это поможет тебе быстрее поправиться. Она вновь улыбнулась и, опустив голову, направилась к двери. - Эй, - спохватился демон, быстро садясь. Она мгновенно обернулась. - Я все еще не знаю твоего имени. На лице ангела тут же расцвела улыбка. - Зирра. Кровлей фыркнул и ухмыльнулся. - «Ангел» мне нравится больше. Зирра пожала плечами, все еще мягко улыбаясь, и уже протянула ладонь к двери, когда он вдруг неожиданно для самого себя произнес: - Этажом выше есть приличная комната, знаешь, сразу за лестницей. Если хочешь, ты… - С удовольствием! - …можешь остаться у меня, - закончил Кровлей и замер, глядя на ангела расширенными зрачками, потому что свои последние слова они произнесли почти одновременно. Зирра тут же вновь смутилась и опустила взгляд. Щеки у нее ярко вспыхнули. - Не думаю, что моим это понравится, - пробормотала она, кажется, спохватываясь. Кровлей помрачнел. - Как и то, что ты меня выхаживаешь, - проворчал он и красноречиво поглядел на забинтованную руку, откидываясь обратно на подушки и отворачиваясь. Зирра вскинула голову, и голубые глаза сверкнули. - Что ж, им придется смириться! – выпалила она, широко улыбнувшись. Демон вновь резко сел и воззрился на нее с изумлением, гадая, не ослышался ли он. Зирру его взгляд снова смутил. - Доброй ночи! – пробормотала она, опустив глаза, и выскочила за дверь. Кровлей еще с минуту сидел, ошарашенно глядя ей вслед округлившимися до предела зрачками. - Доброй… - произнес он наконец в пустоту и упал обратно, прикрыв ладонью глаза и качая головой. Больше никаких странных шорохов и грохота не слышалось в темных галереях и залах этой ночью. Замок уже не старался напугать Зирру. Напротив, когда она поднялась по лестнице, двери в комнату с тихим скрипом открылись, а в холодном камине вспыхнуло приветливое теплое пламя, вызвав смущенную улыбку у ангела. Она осторожно вытащила из кармана свернувшуюся калачиком ящерку. Та уже успела задремать в тепле под удары сердца ангела. Зирра бережно уложила ее на маленькую подушку в изголовье просторной кровати. Этой ночью она и сама спала как никогда спокойно. Леденящие душу вопли горгулий больше не слышались в ночной темноте и не пугали спящего ангела. И только серебристые ящерки с мягким шелестом чешуйчатых лапок перебегали по каменным сводам, разгоняя мрак мягким звездным светом.