Самая яркая звезда в созвездии Большого Пса

31 июля, 1981 год, Юго-запад Англии, Годрикова Лощина, дом 4 Гарри исполнился год в пасмурный дождливый день. Потоки воды, обрушившиеся с небес на землю, принесли утомленной зноем Англии долгожданную прохладу. Лили настояла на том, что малышу нужен праздник или хотя бы его подобие. Потому узкий круг самых близких друзей - Сириус, Марлин, Ремус и Питер – прибыли в Годрикову Лощину к указанному часу. Дамблдор изъявил желание тоже поздравить маленького избранного лично, и никто не стал спорить, рассудив, что самый могущественный светлый волшебник не помешает их «пиру во время чумы». - Куда вы дели моего крестника и кто этот взрослый парень? – театрально воззрился на Поттеров Сириус, увидев Гарри впервые за долгие месяцы. Малыш ещё не уверенно, но очень резво выбежал на косолапых ножках из гостиной и устремился к гостям. Он восторженно что-то лепетал на своем детском языке и, остановившись перед крестным, требовательно протянул к нему ручки. Подкинув мальчика к потолку и заключив в крепкие объятия, Сириус не сдержал счастливой улыбки. – Какой же ты уже большой, приятель. - Одиннадцать килограммов и восемьдесят восемь сантиметров чистого счастья, - с гордостью сообщила Лили, целуя Марлин в обе щеки. - Чудно, - Сириус широко улыбнулся и подмигнул Джеймсу. За полгода заточения в стенах родного дома друг отпустил короткую бородку и окончательно забросил попытки усмирить свои буйные волосы. – Продавец обещает, что эта штуковина выдерживает до двадцати килограмм. - Что за штуковина? – Лили нахмурилась, припомнив любимый мотоцикл Бродяги. - Вот эта, - с видом заправского фокусника Блэк вытащил из зачарованного рюкзака подарок. – Детская Молния последней модели. Поднимается на высоту до одного метра над землей и развивает скорость до десяти дюймов в секунду. Гарри захлопал в ладоши и восторженно приоткрыл ротик, разглядывая новую игрушку. Джеймс схватился за метлу и любовно провел ладонью по гладкому древку, запутался пальцами в щетине из тончайших прутиков и одобрительно посмотрел на лучшего друга. Сириус полагал, что в числе прочих благ свободы Поттеру не хватает и полетов. Стремительных, захватывающих дух полетов над шапками деревьев и морским побережьем, над крышей родного дома и шумным Лондоном. - Что с тобой, Хвост? – когда волшебники расселись за столом, а маленький Гарри в праздничном колпачке торжественно проглотил ложку яблочного пюре с печеньем, Сириус склонился к уху друга. - О чём ты? – Питер плохо изобразил недоумение. - Я же вижу, что на тебе лица нет, - Блэк поджал губы в невеселой улыбке. – Боишься, что за тобой придут? - Не то чтобы, - парень нахмурился, всем своим видом демонстрируя нежелание продолжать разговор. - Один патронус – и я у тебя. Не бойся, хорошо? – Сириус покровительственно хлопнул друга по плечу. - Да не боюсь я, - Петтигрю раздраженно скинул его руку. – У мамы проблемы с начальством, ясно? - Я могу чем-то помочь? – из вежливости предложил Блэк, смутно припоминая, в каком из отделов Министерства трудится миссис Петтигрю. - Возможно, - странно взглянув на него, откликнулся Хвост и, отодвинув от себя тарелку, обернулся к Люпину, чтобы завязать непринужденный разговор о новых стандартах безопасности Гринготтса. - Дай знать, если что, - пробормотал себе под нос Сириус, быстро теряя интерес к заурядным проблемам Питера. Куда больше взволновал его взгляд Дамблдора, обращенный к МакКиннон. Девушка без умолку болтала с подругой, не обращая внимания на старого директора, но тот словно не замечал никого, кроме неё. - Марлин, я знаю твоё отношение к Ордену Феникса, - мягко начал профессор, сжав тонкую ножку бокала меж двух пальцев. – И всё же, я вынужден просить тебя пересмотреть свои взгляды. - Что вы предлагаете? – Марлин серьезно заглянула в лазурные глаза волшебника за половинками очков. - Ты – прекрасный целитель. С большинством травм и недугов от заклятий справляешься в разы быстрее любого из нас. - Вы мне льстите, профессор, - без тени удовольствия откликнулась она. – Хоть вы и не учились в соответствующей Академии, но фору в колдомедицине дадите многим из моих коллег. Мне – и подавно. - Я не могу присутствовать в каждом бою, - не стал спорить Дамблдор и склонил голову, изучая неоднозначное выражение лица МакКиннон. - Мне нужен человек, который сможет быстро и качественно исцелять пострадавших Членов Ордена. - Вы предлагаете мне вступить в вашу организацию, - утвердительно пробормотала Марлин. - Вступить официально, наконец, - хмыкнул Джеймс, оказавшийся не в силах удержаться от участия в столь важной беседе. - Да, - спокойно кивнул Дамблдор и, понимая, что девушка не склонна к молниеносному положительному ответу, продолжил, - ты сможешь быть рядом с Сириусом и, в случае чего, лично… - Не надо, - Блэк покачал головой. – Это слишком грубая манипуляция, профессор. Я не хочу, чтобы Марлин принимала такие решения под гнетом мыслей о моем смертельном ранении. - Я согласна, - перебила его Марлин. - Ты что, назло мне это делаешь? – Сириус возвел глаза к потолку. - Я давно об этом думала, - МакКиннон нежно коснулась его руки, стиснутой в кулак. – Даже в магловских войнах есть специальные военные доктора, которые лечат в полевых условиях. - Ну, конечно, - проворчал Блэк, послушно разжимая кулак и принимая в свою ладонь её теплые пальчики, - давайте равняться на маглов. Уж они то – просто кладезь мудрости. Когда маленький именинник принялся сонно тереть кулачками глаза, волшебники засобирались домой. Сириус крепко обнял на прощание Джеймса, единственным доступным средством связи с которым стало теперь сквозное зеркало, выручавшее Мародеров ещё в Хогвартсе, когда те отбывали наказание в разных комнатах. Долгие телесные контакты друг с другом едва ли входили в перечень интересов Сохатого и Бродяги, но в ту минуту Блэк почему-то никак не решался отпустить Поттера, и все хлопал его неловко по плечу. Он ненавидел эту войну хотя бы за то, что лишился регулярного общения со своим названным братом. Дни, проведенные вдали от него, тянулись медленно и тоскливо. Сириус подумал, что уже свихнулся бы, не окажись в его жизни Марлин. Нежной, хрупкой и вместе с тем такой сильной Марлин. 13 августа, 1981 год, Лондон, Окшотт-Авеню,13 Сириус размашистыми шагами направлялся к Окшотт-Авеню. Он не успевал попасть домой, чтобы переодеться, и потому просто спрятал мантию мракоборца в рюкзак, не желая привлекать внимание маглов. День выдался жаркий, и тонкая белая рубашка противно липла к спине, пропитавшись потом. В левой руке Блэк сжимал пышный букет из алых роз, предназначенный миссис МакКиннон, которая праздновала тринадцатого августа свой день рождения. В правой -держал бумажный пакет с калинджи. Парню пришлось изрядно побегать по Косому переулку в поисках редкой специи, и теперь он опаздывал на торжество, жаждал принять душ и злился на Марлин, посчитавшую, что без этих угольно-черных семян корнуоллский пирог будет не достаточно хорош. Он искренне недоумевал, в какой момент времени девушка стала ярой поклонницей кулинарных изысков. На выходе из Министерства магии Сириус был практически ослеплен патронусом МакКиннон, который транслировал во всеуслышание просьбу приобрести унцию калинджи, прежде чем направляться в дом номер тринадцать по Окшотт-Авеню. Какой-то мракоборец, ставший свидетелем этой сцены, ухмыльнулся и предложил объяснить даме, что негоже использовать такого рода магию для передачи списка продуктов. Когда Сириус повернул на нужную улицу, его сердце пропустило удар, а по телу, изнуренному зноем, пробежали колкие мурашки. Букет выскользнул из ослабевшей ладони и рухнул на пыльный тротуар. Атласная лента устремилась маленьким ручейком к дому именинницы, над которым парил ядовитым облаком слишком хорошо знакомый всякому британскому волшебнику череп. В считанные секунды преодолев расстояние до утопающего в цветах крыльца, Блэк ворвался в прихожую и чуть не сбил с ног Люпина, бледного и осунувшегося. Вскинув на друга потухшие глаза, Ремус прикусил нижнюю губу, а брови его страдальчески взметнулись вверх. - Сириус, не стоит тебе… - предостерегающе изрёк оборотень, пытаясь преградить собой вход в гостиную. - Пусти, - грубо перебил Сириус, и Лунатик послушно отступил. Взгляд его был исполнен тошнотворной горечи и сострадания, и Блэк содрогнулся, отчаянно сопротивляясь медленному осознанию случившегося. С силой толкнув дверь плечом, Сириус вошёл в комнату. Его передернуло от резкого запаха жженой шерсти. Идеальный порядок, обычно присущий дому МакКиннонов, обратился в хаос. Рваные росчерки на обоях, разбитая вдребезги посуда, опаленные пятна на ковре. Заведя руки за спину и разглядывая хмуро фотографии на каминной полке, Грюм слушал отчёт своего подчиненного. Несколько мракоборцев внимательно осматривали комнату, помечая бестелесными голубыми огоньками находки, способные подтвердить или опровергнуть предполагаемый сценарий преступления. Фрэнк Лонгботтом беседовал со сжавшейся у окна Арабеллой Фигг. На руках её сидел внушительных размеров кот. Животное издавало тихие жалобные звуки, а его роскошная полосатая шерсть превратилась в выжженные проплешины и неряшливые клочья. На полу всякий раз, когда женщина неловко переминалась с ноги на ногу, хрустели осколки стекла. Заметив вошедшего Сириуса, молодой волшебник поджал губы и сочувственно покачал головой. Почти у самого входа в гостиную лежала на обломках журнального столика миссис МакКиннон в нарядном платье. По золотистому кружеву расползалась чернильными пятнами кровь, ещё не запекшаяся на бесчисленных ранах. Её щеку рассекал грубый порез, а вокруг головы мерцали в лучах вечернего солнца соскользнувшие с порванной нити мелкие жемчужины. На незначительном расстоянии от жены распростерся мистер МакКиннон, уткнувшись лицом в жесткие ворсинки ковра, а ближе к кухне сидела, привалившись к стене, миссис Фоули. Её одеревеневшие пальцы сжимали волшебную палочку, пожалуй, самую тонкую из всех, что доводилось видеть Сириусу. Шею старой целительницы покрывали сильнейшие ожоги, практически уничтожившие кожные покровы. - Блэк, - заметив новоиспеченного мракоборца, Грюм взмахом ладони прервал затянувшийся отчет и вышел в центр гостиной, закрывая собой четвертое тело. В единственном первозданном глазе волшебника теплилось что-то сродни сочувствию, но командный голос звучал неизменно сухо и жестко. – Давай поговорим на улице. Сириус молча обогнул начальника, и тот не стал противиться. Лишь свел куцые брови к переносице и обернулся, наблюдая, как юноша медленно опускается на колени и недоверчиво проводит кончиками пальцев по ещё теплой щеке, скользит к шее, где когда-то бился пульс, прижимает ладонь к груди точно над остановившимся сердцем. Марлин лежала у входа в кухню. Тонкий слой пудры рассекали дорожки высохших слёз. Светлые волосы переливчатым ореолом рассыпались вокруг головы. Подол нежно-голубого платья облепил неестественно изогнутые ноги, а выражение лица девушки не имело ничего общего с удивлением или испугом, обычно застывавшим масками на тех, кто пал от непростительного заклятия. Боль, решимость и ярость. Вот что читал в широко распахнутых неподвижных глазах МакКиннон Сириус. Окажись он в ту секунду один, взвыл бы, слово забытый хозяевами цепной пес. Но на Блэка смотрели внимательно и тревожно мракоборцы, причитала бессвязно Арабелла Фигг, и парень молчал, стиснув зубы. - Я хочу знать, как это случилось, - тихо, но твердо потребовал Сириус. - Не стоит, дружище, - Ремус опустился рядом с ним на колени и дотронулся до плеча. – Поверь, тебе не станет от этого легче. - Медоуз умерла у тебя на глазах, - жестко ответил Блэк. – Ты видел её смерть в деталях и ничего не мог сделать. Объективно, ничего. Но я хочу знать, мог ли я помочь Марлин, если бы не чертова специя… Болезненная догадка поразила Сириуса и, поднявшись на ноги, он шагнул к Грюму. В желудке поднималась удушливой волной тошнота, а головокружение превращало обычно грациозную походку в шествие кого-то крайне нетрезвого. Неловко сбросив с себя цеплявшиеся за рукав рубашки пальцы Ремуса, Блэк повторил свою просьбу, ощущая, как сжимаются самопроизвольно кулаки, словно подсознательная часть мозга допускала возможность применения к начальнику физического насилия. - Хорошо, - Грюм коротко кивнул и подошел к Арабелле Фигг. Галантно придержав женщину за локоть, он подвел к её виску волшебную палочку и вытянул дымчатую, похожую на длинного головастика субстанцию. Отправив добычу в крошечный пузырек, мракоборец плотно ввинтил в горлышко пробчатую крышку и обернулся к Сириусу, - я планировал вернуться в Министерство и лично изучить воспоминание мисс Фигг. Если хочешь, можешь присоединиться ко мне. - Бродяга, - Ремус провел сухой шершавой ладонью по векам Марлин, навсегда закрывая когда-то ясные глаза. – Я буду ждать тебя на Дрифтвуд-Гарденс. Друг тебе сегодня не помешает. 13 августа, 1981 год, Омут памяти Арабелла Фигг с любопытством оглядывалась по сторонам, изучая стройные ряды таунхаусов. Женщине нравилось смотреть на чужие дома. Различать силуэты мебели за окном и цветочных горшков на подоконниках. Подмечать мелкие, тщательно продуманные хозяевами детали. Такие, как флюгер, мансардное окно с возможностью выбраться на покатый склон черепичной крыши, дверной молоток или открытый всем ветрам балкон с редкими зубьями перил. Проходя мимо очередной постройки, Арабелла представляла себе, какие люди живут внутри. Одинокий ветеран войны, приютивший тройку бродячих собак, и неизменно читающий свежую газету на крыльце. Молодая семья с говорливым малышом, который вечной разбрасывает игрушки. Зацикленная на карьере дама средних лет, коротающая редкие свободные вечера на широком подоконнике с любовным романом и плошкой печенья. Дом МакКиннонов понравился мисс Фигг с первого взгляда. Лишенный напускной вычурности он в то же время не позволял предположить, что хозяева равнодушны к внешнему облику своего жилища. Под окнами располагались кашпо с буйно растущими цветами, а в глубине крыльца поскрипывали на ветру большие качели. Помедлив мгновение, женщина робко постучала в выбеленную дверь. - Мисс Фигг? – Марлин изумленно уставилась на сквиба, с которой была знакома по собраниям Ордена Феникса. - Милая, прости, что беспокою тебя, - из сумки Арабеллы показалась лохматая голова кота, который заурчал при виде девушки. – Профессор Дамблдор сообщил мне, что сегодня ты гостишь у родителей, и дал этот адрес. Я понимаю, что целители лечат заболевших волшебников, но Мистеру Лапке нездоровится третий день, и я ума не приложу, к кому обратиться за помощью, ведь магловские ветеринары не смыслят ничего в анатомии полужмыров.. - Проходите, пожалуйста, - юная целительница распахнула дверь пошире, пропуская женщину в дом. – Я посмотрю, что можно сделать. - Марлин, это Сириус? – крикнула из кухни миссис МакКиннон. Она торопливо выглянула в прихожую, обтирая мокрые руки белоснежным полотенцем, и недоуменно посмотрела на незнакомку. - Это мисс Фигг, мам. Подруга Альбуса Дамблдора, - Арабелла польщено улыбнулась, услышав столь почетное представление своей скромной персоны. – Её кот, точнее, полужмыр, приболел. Справишься без меня, пока я посмотрю, в чем дело? - Конечно, - Натали кивнула и радушно указала на богато сервированный стол. – Сегодня я праздную день рождения. Если пожелаете, оставайтесь на ужин. Друзья Альбуса Дамблдора – наши друзья. - Ну что вы, - мисс Фигг суетливо попятилась и смущенно забормотала. – Я не хочу обременять вас. Мне и так ужасно неловко оттого, что приходится беспокоить Марлин по таким пустякам. - По-моему, Мистер Лапка не согласен с вашим определением его хвори, - добродушно усмехнулась девушка, наблюдая, как кот топорщит усы и смотрит на свою хозяйку взглядом, исполненным праведной обиды. Достаточно скоро юной целительнице удалось выяснить, что несчастный полужмыр страдает от цистита. В аптечке Натали даже обнаружилось зелье, способное помочь волшебнику с воспалением мочевого пузыря. Незначительно модифицировав его, Марлин объяснила мисс Фигг, как именно стоит поить снадобьем питомца и, погладив лоснящуюся шерстку, повторила предложение присоединиться к застолью. Внезапно раздался оглушительный звон и слабый возглас Натали МакКиннон. Спешно поднявшись с дивана, Марлин подбежала к матери, из рук которой выскользнула массивная стеклянная ваза, разбившись вдребезги о паркет. Взгляд волшебницы был устремлен в окно, за которым двигались к крыльцу по дворовой лужайке пятеро Пожирателей смерти. Лица их скрывали белесые плоские маски, и лишь одна женщина не пожелала сохранить анонимность. Беллатриса Лестрейндж заметила МакКиннонов в окне первого этажа и, сверкая безумными глазами, послала им вульгарный воздушный поцелуй. - Они пришли за Сириусом, - прошептала Марлин и вскинула в воздух волшебную палочку, отправляя через сотни кварталов Лондона мерцающую рысь с глупым, на первый взгляд, посланием, произнесенным беззаботным, но требовательным голосом. – Блэк, нам не хватает калинджи для корнуоллского пирога по старинному семейному рецепту. Пожалуйста, прежде чем ехать сюда, забеги в Косой переулок. Мне кажется, я видела эту специю в Аптекарском огороде. Бесплотный Сириус, стоявший плечом к плечу с Грюмом в десятке дюймов от мелко дрожавшей Марлин, схватился за голову и взвыл: - Идиотка! Чертова дура! Зачем? Он шагнул вперёд, оказавший лицом к лицу с МакКиннон. Нежные, завитые чуть крепче обычного локоны ниспадали на лоб и скулы. Страх сковал тело, делая движения механическими и неловкими. Сириус кричал, забыв о том, что все это – лишь воспоминание выжившей из ума кошатницы, проклинал Марлин самыми беспощадными словами, отчаянно желая дотронуться до неё ещё хотя бы раз. Ощутить гладкость хрупких плеч, уловить теплое дыхание на своей щеке, зажмуриться от щекочущих касаний тонких пальцев. Но юная целительница смотрела сквозь него, нежная и недосягаемая. Уже мертвая. - Ты закончил? – сухо спросил Грюм и, горько усмехнувшись, добавил. – Ты мешаешь слушать, а я не хочу это пересматривать. - Это конец, - прошептала Натали МакКиннон, сжимая руку дочери. - Прекрати нагнетать, - отрывисто бросила миссис Фоули, накладывая защитные чары на дверные и оконные проемы. – Мы не собираемся сдаваться без боя. Марлин, детка, отправь сообщение Аластору. Нам не помешает помощь. - Окшотт-Авеню, тринадцать, - МакКиннон послушно вызвала патронуса вновь и отчетливо продиктовала адрес. – Нас трое. Пожирателей – пятеро. Думаю, они пришли за Блэком. - Вы знали? – Сириус попытался схватить мракоборца за грудки форменной мантии, но руки его прошли мелкой рябью сквозь проекцию тела. – Почему вы не успели? Вы же кидаетесь на помощь орденцам по первому зову. - Блэк, никто кроме тебя и Поттера не был у МакКиннонов дома, - пронзительный взгляд Грюма подействовал на парня не хуже режущего заклятия, оставляя в груди болезненное жжение от бесконечных «если бы». - Мы трансгрессировали в ближайшую доступную точку, а добираться оттуда не меньше четверти часа. - Нас четверо, - мистер МакКиннон решительно опустил ладонь на плечо дочери. – Как я могу помочь? - Пятеро, - пискнула Арабелла Фигг, воинственно прижимая Мистера Лапку к груди. - Найдите укрытие, - коротко распорядилась миссис Фоули. – Останетесь здесь, будете только под ногами путаться. - Я не брошу свою семью, - Мэтт категорично мотнул головой, и Сириус невольно вспомнил безрассудное упрямство, проявленное целительницами МакКиннон во время нападения на Мунго. Заклятия с треском ударились в защищенную магией дверь. Хлопок. Другой. Третий. Сириус слышал нетерпеливый голос кузины, насмехавшейся над неспособными войти в дом соратниками. Её резкий визгливый смех бил по ушам беспощадным набатом, а выбеленное дерево, превращенное разноцветными лучами в решето, ходило ходуном, готовое сорваться с петель. - Они видели только нас с мамой, - торопливо заговорила Марлин. – Если мы применим к вам троим дезиллюминационное заклинание, можно попытаться сыграть на эффекте внезапности. - Займитесь Мэттом и мисс Фигг, - согласно кивнула миссис Фоули и без промедлений навела на себя кончик волшебной палочки, придавая мантии, лицу и высокой прическе свойства хамелеона. В считанные секунды старая целительница слилась с окружающим пространством, и лишь когда она двигалась, внимательный наблюдатель мог заметить нечто сродни гигантскому мыльному пузырю. - Пап, к лохматой женщине даже не вздумай приближаться. У неё чутьё, как у ищейки, и серьезные проблемы с нервной системой, - инструктировала Марлин отца, тщательно стирая краски с его одежды и кожи. - К слову, это кузина твоего будущего зятя, - мило улыбнулась Натали супругу, и тотчас уголки губ её опустились от осознания, что до свадьбы единственной дочери никто из семьи, скорее всего, не доживет. - Сириус не делал мне предложения, - резонно возразила Марлин. - Пока, - мрачно усмехнулась уже невидимая миссис Фоули из угла гостиной. Дверь слетела с петель и с грохотом рухнула на пол. Тяжелые шаги заполнили собой всё пространство, вытесняя прочие звуки – клаксон детского велосипеда с улицы, шипение мистера Лапки, щелчки иголки заевшего патефона. Марлин задержала дыхание, крепко сжимая в руке палочку. Сириус стоял рядом с ней, плечом к плечу, но чувствовал лишь прохладную зыбкость жижи, наполнявшей омут памяти. - Тук-тук-тук, - вкрадчиво, нараспев произнесла Беллатрикс, вплывая с балетной грацией в комнату. Поджав губы в напускной досаде, она простерла тонкую руку к праздничному столу. – Кажется, мы вторглись на вечеринку без приглашения. Но, прошу, не беспокойтесь. Мы не займем много времени. - В доме есть кто-то ещё? – Сириус узнал тягучий бархатный голос Мальсибера. - Скоро здесь будут мракоборцы, - Марлин сделала несколько шагов вперед, закрывая собой миссис МакКиннон. Подбородок гордо поднят, палочка устремлена в грудь старого школьного врага. - Ну-ну, - маска не помешала Блэку различить в интонациях Пожирателя смерти издевательскую улыбку. – Ты не ответила на мой вопрос. В доме СЕЙЧАС есть кто-то, кроме вас? - Нет, - девушка покачала головой. - Маленькая лгунья, - Беллатрикс хихикнула и облизнула тонкие, подведенные темной помадой губы. – Стол сервирован на пять персон. Допустим, гости задерживаются. Но из трех бокалов уже пили. Кто здесь ещё, девочка? Мой сладкий кузен? - Петрификус Тоталус, - твердый, удивительно молодой голос миссис Фоули прервал дедуктивные рассуждения Лестрейндж, и чистокровная брюнетка застыла в самом центре комнаты. Лишь расширившиеся зрачки её метались гневно от лица одной МакКиннон к другой. Один из Пожирателей смерти, худой и высокий, отчаянно закричал и возвел руки к капюшону, словно пытаясь сорвать с головы незримую шапку. Его маска упала на пол, растекаясь по ковру бесформенной белесой лужицей. Лоб, щеки, безвольный подбородок мага, заросший черной щетиной, рассекали глубокие кровоточащие царапины. - Каркаров, - прошипел Грюм, сверля взглядом Пожирателя смерти. Мальсибер схватился за собственную шею, раскрывая рот, точно рыба, выброшенная из воды. Невидимый Мэтт МакКиннон, растекающиеся очертания которого приобрели фактуру прованских обоев, душил его, яростно вжимая мускулистое предплечье в бледное горло аристократа. Пожиратель смерти пытался прошипеть что-то, но издавал лишь невнятные булькающие звуки. -Вердимилиус! – Марлин резким движением рассекла воздух наискось, и яркая зеленая молния ударила в неизвестного Пожирателя Смерти, вознамерившегося привести в чувство Беллатрикс. Темный маг дернулся, словно по телу его прошёл электрический разряд. Тонкие струйки дыма сочились из его мантии, а сам он рухнул на пол, продолжая мелко дрожать. - Видериус! – Пожиратель смерти, отбивавшийся от ударов Арабеллы Фигг, которая выхватила кочергу из корзины, стоявшей подле камина, и теперь молотила мага по спине и голове, применил к ней чары видимости. – Депульсо! Женщина отлетела к стене и безвольно сползла на пол, со страхом взирая на развернувшееся сражение. По неприятному треску Сириус догадался, что одна из костей Фигг не выдержала такого падения и сломалась. Арабелла тихо скулила от боли, не предпринимая больше попыток оказывать сопротивление. - Видериус! Конфринго! – Мистер Лапка жалобно закричал. Его роскошную шерсть охватило беспощадное пламя, и животное отчаянно пыталось сбить его, катаясь по ковру и шипя. Мисс Фигг завизжала, словно ощущала боль питомца собственным телом и на четвереньках попыталась добраться до кота. - Аква Эрукто! – струя воды вырвалась из палочки Марлин, уничтожая огонь. - Видериус! Эверте Статум! – освободившийся от кошачьей хватки Каркаров швырнул заклятие в Мэтта, и тот, перевернувшись в воздухе, упал навзничь в нескольких дюймах от дочери. Слабо застонав, он приподнялся на локтях, силясь вновь встать на ноги. - Инкарцеро! – путы, наколдованные Марлин, устремились к разгадавшему дезиллюминационные чары Пожирателю смерти, но тот успел выставить волшебный щит и злобно оскалился. Мальсибер избавил от паралича Беллатрикс. Взревев от ярости, женщина принялась слепо водить кислотно-оранжевым, разъедающим всё, чего касался, лучом в поисках той, что смогла обездвижить лучшую слугу Волан-де-Морта. Чары ударили в журнальный столик, на котором и стояли те самые недопитые бокалы, что выдали Пожирателям присутствие в доме других людей. Обломки древесины вперемешку с битым стеклом осыпали ковер. - Экспеллиармус! – Натали МакКиннон шагнула вперед, пытаясь обезоружить незваную гостью, но та, озверев от пошедшего не по плану визита, навела дрогнувшую, но оставшуюся в руке палочку, на волшебницу. Когда ядовитый луч рассек ткань и добрался до кожи, мама Марлин закричала. - Импедимента! – бабушка и внучка, не сговариваясь, синхронно применили к Лестрейндж Чары Помех. В ту же секунду Мальсибер ударил заклятием видимости в миссис Фоули, а Каркаров отбил устремившийся к Беллатрикс ярко-голубой луч. Оранжевое творение Пожирательницы рассекло жемчужную нить на шее Натали, и белесые бусинки бесшумным градом обрушились на ковер. Целительница страшно кричала, а Сириус в ужасе смотрел на двинувшуюся к мучительнице своей матери Марлин. Девушка посылала заклятия, одно за другим. Яркие, бесцветные, громкие, безмолвные, простейшие, сложные – но все они рассеивались, столкнувшись со щитом соратников Беллатрикс. Пятна крови расцветали на золотом кружеве Натали, которая находилась уже в практически бессознательно состоянии и лишь хлопала бессильно ладонями по своим ранам. - Мама! - голос Марлин сорвался, и она попыталась заслонить собой Натали, но Мальсибер, скривив губы в жестокой улыбке, нацелился палочкой ей в грудь и применил пыточное непростительное заклятие. Ноги девушки подкосились, и она рухнула на пол, обхватив себя непослушными руками. Её тело сотрясалось от крупной дрожи, а бессмысленные вдохи, не способные донести живительный кислород до легких, хрипящим эхом отдавались в ушах Сириуса. Когда МакКиннон закричала, не в силах противиться боли, Блэк прижал ладони к вискам и зажмурился. Парень запоздало признал правоту Люпина, пытавшегося оградить его от этого зрелища. Теперь Бродяга отчетливо знал, какие кошмары будут мучить его долги годы, какие мысли будут непрошено врываться в голову, лишая способности жить дальше. - Хватит! – Мэтт МакКиннон бросился вперед, пытаясь загородить собой дочь. Отец, которому нечего противопоставить беспощадной силе соперника, кроме жажды защитить своего ребенка, во что бы то ни стало. Зеленая вспышка сорвалась с кончика палочки Беллатрикс и поразила мужчину в самое сердце. Неуклюже развернувшись в воздухе, он рухнул у ног Марлин лицом в ковер и так и остался лежать без движения. Когда Мальсибер решил остановиться, и МакКиннон смогла с трудом приподняться на слабых руках, родители её уже погибли. Она переводила отчаянный, полный непереносимой тоски взгляд от Мэтта к Натали, и по щекам её текли неудержимым потоком горячие слёзы. Плечи Марлин дрожали, но, вопреки оставленной круциатусом слабости, девушка нашарила под собой волшебную палочку и выставила её вперед, взирая ненавидяще на Пожирателей смерти. - Полагаю, теперь ты готова говорить, - Беллатрикс удовлетворенно улыбнулась, и МакКиннон заметила, что бабушка её на прицеле палочки Каркарова стоит у подножья лестницы, не в силах оторвать взгляд от мертвой дочери. – Где Поттеры? - О чем вы? – неловко притворилась Марлин. - Оставим лукавство для бесед наших лидеров, - Лестрейндж недовольно покачала головой. – Нам не удается приблизиться к их дому, словно он исчез. Что это за магия? Маскирующие чары? Какая-то особая форма Протего? Фиделиус? - Мне ничего об этом не известно, - твердо сказала Марлин, сощурив глаза. - Плохая, очень плохая девочка, - Пожирательница смерти погрозила тонким пальцем и, резко обернувшись, нацелила палочку на миссис Фоули. Целительница закричала и инстинктивно вскинула руки к горлу. Алые пятна медленно расцветали на морщинистой коже. - Я ничего не знаю! – воскликнула Марлин. – Я не общаюсь с Поттерами больше года. - Ложь! – Беллатрикс завизжала, заставляя вздрогнуть даже собственных соратников. Она ослабила на мгновение силу обжигающих чар, и миссис Фоули сделала судорожный вдох, но боль и удушье вернулись вновь. – Семнадцатого июля вы с моим драгоценным кузеном приобрели игрушечную Молнию в Косом переулке. Для кого? - Для одной девочки из Мунго, моей пациентки, - по щекам Марлин бежали слёзы. Она обернулась к бабушке, и взгляд её был исполнен безысходности и горького чувства вины. Сириусу показалось, что миссис Фоули едва заметно кивнула внучке, а собравшиеся в уголках глаз морщинки намекали на не оформившуюся слабую ободряющую улыбку. - Имя этой девочки – Гарриетта, полагаю? – Лестрейндж расхохоталась, и когда её тело сотрясалось от демонического смеха, МакКиннон попыталась обезоружить соперницу. Реакция, сила и скорость, размазанные болью потери и страхом, подвели юную целительницу, и в результате слабой попытки сопротивления, она сама лишилась палочки по воле Мальсибера. - Говори, как их найти, или старухе конец, - у неизвестного Пожирателя смерти был скрипучий голос. Словно ведьма из страшной сказки скребла когтями по запотевшему стеклу. - Я не знаю. Не знаю, не знаю, - всё тише повторяла Марлин, сгорбившись, словно на плечи ей взвалили слишком тяжелый груз. Сириус закрыл лицо ладонями. Он корил себя за то, что так и не рассказал девушке правду. Знай она, что хранитель тайны Поттеров – Питер, может быть, не встала бы перед бесчеловечным выбором. Поделилась бы с Беллатрикс желанной информацией. Не пожертвовала бы бабушкиной жизнью. Не погибла. Парень тонул в бесконечных «если», понимая уголком сознания, что Марлин ни при каких обстоятельствах не выдала бы Лили и Джеймса. - А ты подумай как следует, - ласково посоветовала Беллатрикс. - Они переехали, ясно? – закричала МакКиннон, лихорадочно оглядываясь на теряющую сознание миссис Фоули. – Их нет в стране. - Круцио, - Каркаров навёл на неё кончик палочки, и в этот раз, уставшая бороться Марлин, закричала сразу. Громко и неистово, выталкивая из легких, из саднящего горла, из пересохшего рта скопившуюся боль, и переполняясь ей тотчас снова. Миссис Фоули дернулась вперед, и чары Беллатрикс слишком глубоко впились в её шею, прожигая насквозь сонную артерию. Целительница сникла, привалилась спиной к стене и перестала дышать. - Вы будете гнить в Азкабане, - прошипела МакКиннон, силясь подняться с пола, и вновь неуклюже падая. - Может быть, - беззаботно усмехнулась Беллатрикс и, коротко взглянув в окно, за которым показались в самом конце улицы мракоборцы, добавила,- только ты этого никогда не увидишь, дорогая. Авада Кедавра! За секунду до того, как вспышка зеленого света поглотила ещё теплившуюся жизнь, Марлин обернулась к Арабелле Фигг, беззвучно рыдавшей у стены, и скороговоркой произнесла: «Скажите, что я люблю его». Волшебный огонь накрыл её хрупкую, сгорбившуюся на полу фигурку, и МакКиннон упала навзничь, устремив свои синие как Северное море глаза к потолку. - В Министерстве же есть конфискованные маховики времени? – с отчаянной надеждой Сириус посмотрел на мракоборца. – Пожалуйста, позвольте мне всё исправить, мистер Грюм. - Нельзя менять прошлое, сынок, - почти мягко отозвался волшебник и неловко обнял Блэка за плечи. Он устал видеть, как умирают дети. А все эти двадцатилетние юнцы, рвавшиеся в Орден Феникса, полагающие что смогут победить в войне, были в глазах Аластора Грюма именно детьми. Запальчивыми, отважными до безумия, хрупкими детьми. И чем сильнее одолевала его эта душная усталость, тем больше он работал, круглые сутки следую по пятам за темными магами. Сириус упал перед призрачной МакКиннон на колени. В его голове неслись смертельной лавиной воспоминания. Девочка со строгой косичкой протягивает руку. Юная девушка плавно двигается под музыку, смотрит на него с лукавой улыбкой, кричит что-то в пылу ссоры. Молодая целительница сосредоточенно готовит снадобье, сдвинув к переносице тонкие брови. Его Марлин медленно оборачивается, стоя в лучах закатного солнца. Сириус жадно цеплялся взглядом за её рассеивающиеся в воздухе родные черты. Он не видел, как покидают Пожиратели смерти разгромленную гостиную. Как Мальсибер целится палочкой в грудь Арабеллы Фигг, а Беллатрикс останавливает его возбужденным шепотом: «Я хочу, чтобы он знал». Как хмурится Аластор Грюм. Как тает пространство вокруг, оставляя перед ним лишь мираж Марлин, успевшей сказать три заветных слова. Те самые, что Сириус пытался произнести с рождественского, вырванного у Питера танца, но так и не озвучил, полагая, что ещё успеется. Что торопиться некуда. Он забыл, что время способно на такие шалости, которые мародерам и не снились. Забыл, что смерть всегда ходит рука об руку со временем, и спрятаться от неё под силу разве что одному из братьев Певереллов из детской сказки.