Питер вскоре вернулся в дом кузнеца — единственного в этой деревушке, да и в нескольких сотнях миль, так как время близилось к вечеру, и становилось всё холоднее, а вернуться домой к дорожайшей тетушке без выполненного задания он не мог. Паркер не знал, что сказать, как оправдаться ещё. Процентов на сто, как уверял себя юноша, Одинсон, если не выбьет из него всю дурь деревянной дубиной, то сделает чучело и повесит во дворе, чтобы отпугивать ворон.
До самого позднего вечера Питер скитался по окрестностям. Домой нельзя, к мистеру Одинсону нельзя, потому он попросту потратил драгоценные три часа впустую, лёжа на ближайшей к кузнице лужайке и разглядывая облака, которые с каждой минутой тускнели из-за надвигающихся сумерек. Стоило бы записать в дневник свежие новости из памяти о завораживающем незнакомце, да вот совсем не было сил и желания, хотя небольшая тетрадка как и всегда лежала за пазухой у самого сердца. Мальчишка замерз. Летние ночи всегда в их деревне славились своими почти заморозками. Днем температура могла подняться до тридцати градусов тепла, зато к ночи опускалась до десяти. Взвывал ветер, шерстил траву, выдувал из неё насекомых, искал свою цель и, добравшись до Паркера, нашёл. Заставил его встать, размять затекшие мышцы и направиться к работе — в дом, где ему совершенно не рады.
Юноша тихо открыл калитку и прошёл на территорию. Было очень тихо, только слышалось пение птиц да ржание лошади.
«Покормить бы надобно её», — отдалённо подумал мальчик и вошёл в дом. Пока он стоял на пороге, выпуская из дома тепло от натопленной печи, придумывал, как бы получше себя оправдать, но эти мысли выветрились с приходом в голову других.
Вошёл и
обомлел.
На довольно старой и от времени потемневшей лавке сидел мистер Одинсон и
тот странный мужчина, который едва ли не доводил мальчика до смерти своими внезапными появлениями.
Двое сидели друг напротив друга, и если старик смотрел на мужчину испуганно, то тот, в свою очередь, смотрел на Паркера с долей нежности и чего-то
нечеловеческого. Питер думал лишь о том, что зря не предупредил кузнеца о возможном проникновении в дом.
— Замёрз, Питер? — с хрипотой спросил незнакомец и выразительно взглянул на мистера Одинсона.
Почти мгновенно тот вскочил с дивана и сунул в руки мальчика кубок со сладким кипятком и парой кусочков печенек, завалявшихся как раз на случай прихода гостей.
— Я… Немного. Эм, благодарю, — парень скромно потоптался на пороге.
— Садись на моё место, не стой у дверей, — мужчина встал, сделал несколько шагов прочь, уступая, и уставился на юношу.
Тот робко кивнул и быстро сократил расстояние от порога до главной комнаты; сел, едва ли не разлив воду на себя и диван.
— Пей медленно, иначе обожжёшься. Я договорился, мистер Одинсон покормит тебя, завтра починит подкову и отпустит домой, — незнакомец говорил чётко, быстро и уверенно.
— О, вы… Вы что, заплатили ему? — хоть Питер и был бедным, но у него была гордость.
Ему не нужно подачек.
— Нет, мистер Одинсон мой должник, — мужчина прищуром посмотрел на старика, — Так что он просто вернёт долг.
— Я даже имени вашего не знаю… — застенчиво произнес Питер, сжимая кубок в своих руках, стараясь как можно скорее согреться, а может от волнения.
— Тони. Тони Старк.
— Вы не местный? — юноша тут же едва ли не вскрикнул от ужаса: задавать такие вопросы было неприлично.
Энтони лукаво улыбнулся, — Нет, я родился тут.
— Простите, — Питер мысленно ругал себя за свою беспечность, надеясь скрыть свой напуганный взгляд, уставившись в одну точку.
— Приятного вечера, господа, — мужчина пронзил старика взглядом. — Мне уже пора.
***
Остаток вечера прошёл относительно спокойно: Питер читал книгу о походе крестоносцев, тайком взятую с Богом забытой полки, закобченную в толстый слой пыли, когда к нему подсел мистер Одинсон.
— Питер, верно? Ты давно знаком с мистером Старком? — взволнованный старик положил дрожащую руку на плечо паренька.
— Ну… Нет, а что? — юноша нахмурился и захлопнул потрепанную книжонку, прочитанную до середины.
— Ты знаешь, кто он? — тот почему-то заговорил шёпотом.
— Что?..
— Ходят слухи, что Старк — сам дьявол. Он не стареет. Мне шестьдесят три года, а этот бес не изменился нисколько с последней нашей встречи, а была она пару десятилетий назад! Он точно связан с Сатаной! — старик вцепился в руку Питера, впиваясь в кожу отросшими, грязными ногтями.— Сторонись его!
Питер отдёрнул ладонь, — Да вы сумасшедший! — буркнул мальчик и, вскочив, ринулся к выходу из дома.
Паркер забыл обо всем на свете. На ходу споткнулся о свою же туфлю, но и это его не остановило. Юноша перепрыгнул через порог, выбивая дверь и вылетая на улицу, полностью погруженную во мрак. Озноб, пробивавший тело парнишки, одетого слишком по-летнему, не останавливал его, сучки и камни, попадавшиеся на пути, разукрасили все ноги в разного цвета синяки. Он ничего не видел и бежал вслепую, по ощущениям, потому и упал, ударившись копчиком о землю при столкновении с чем-то твёрдым, словно как на сумасшедшей скорости впечататься в стену, однако, к его огромному сожалению, это была не она.
— Куда так спешишь, малыш? — о-о-о-о, этот голос не забыть никогда.
Питер не мог связать и двух слов, не мог пошевелиться и даже дышать. Всё, на что мальчик был способен — смотреть на два ярко-красных огонька, уставившихся на него из глаз Тони Старка, а потом стало очень темно, ещё темнее, чем на улице, мрак окутал Паркера, тело задрожало и он потерял над ним контроль.
***
Из дневника Тони Старка. 6 июня 1864 год.
Его запах такой необычный. Никогда не ощущал ничего подобного. Мальчик пахнет солнцем. Буквально. А его я не касался уже почти три сотни лет. В глазах Питера я вижу себя до обращения: безграничность, бесконечность, вечность, океаны и целую вселённую. Он боится меня, но вместе с тем стремится познать. Бархатная свежая кожа на ощупь, которую хочется усыпать поцелуями, которую хочется кусать. Я уверен, что на вкус этот ангел прекраснее, чем на запах. Теперь Питер Паркер принадлежит мне всецело. У него нет выбора, ему не сбежать от меня. Мой замок — его новый дом, а его душа станет пристанищем для моей тьмы. 
