Я так больше не могу

Киба сидел за столом и смотрел, как Шино занимается приготовлением чая. Спустя пару недель с похорон Акамару, он уже потихоньку начал приходить в себя и после того дождливого дня заимел обыкновение приходить в гости к одинокому Шино. Это было удобно. Поскольку у учителя был нормированный рабочий день, шиноби всегда знал, когда можно заглянуть к другу на чашечку чая. Абураме только недавно вернулся из Академии и поэтому все еще был в повседневной одежде: зеленом кителе с красными букашками на воротнике, серых штанах и, к великому сожалению Кибы, в этой дуратской маске на пол-лица, которую и очками-то было сложно назвать. К его облегчению, Инузука приметил, что Шино хотя бы избавился от черной закрывающей шею маски. Правда, когда успел? С его желанием оставаться инкогнито мог соперничать только Шестой Хокаге. Кухня представляла собой небольшой закуток, в котором предполагалось только готовить, а уже принимать еду в зале за столом. Интерьер апартаментов навевал мысли о летней природе: приглушенные оливковые тона, молочно-белые стены. И свет через окна толком не проникал — гасился за счет плотно закрытых жалюзи. В этой квартире Абураме поселился с момента как начал работать в Академии, чтобы быстрее добираться из дома и не отвлекаться от учебного процесса, к тому же отец тонко намекнул ему, что пора пчелке покидать свой улий, и наверняка надеялся, что холостяцкая жизнь сына не продлится долго. В целом обстановка отвечала стилю нового города, что разросся за холмом 7-ми каге. Киба принялся тарабанить по яноми какую-то мелодию пальцами, одновременно скользя взглядом по суетящийся фигуре Абураме, и мысленно считал про себя: 3-2-1… 3-2-1… На последнюю цифру, разумеется, он хотел совершить некое важное действие, а именно встать из-за стола и осуществить задуманное, то, что внезапно врезалось в его сознание, душу и тело и не давало покоя. Он снова и снова обещал себе, что этот глоточек чая будет последним, после которого он непременно подойдет поближе к объекту своего обожания. Он сам не поверил тому, что обнаружил в самом себе, спустя столько лет. Мрачные мысли, непримиримо бороздившие его сознание все эти дни, прекращались лишь в момент, когда он, измученный, наконец, засыпал и во снах видел его: серьёзного, возмужавшего Шино, готового взять ответственность не только за себя. Он виделся ему источником неугасаемой энергии, столь мощной, как Шимагаме, степенный и спокойный, которому не нужно одобрение со стороны, как ему самому. Так же многие женщины находят себе сдержанных мужчин, за чьей широкой спиной им комфортно будет скрываться. Его избранник не был таким в буквальном смысле слова, но духовно — совершенно точно. Будь у Кибы больше времени, он спросил бы еще раз себя, не совершает ли он ошибку, не может ли быть такое, что эта новая, открывшаяся в нем грань проходящее явление? Перед глазами как вспышка проскакивал образ русоволосой Тамаки, облепленной кошками, мелькали образы девчонок, к которым он безуспешно пытался подкатить, но своим поведением при первых секундах знакомства создавал о себе не лучшее впечатление. Сейчас ему это все было мелко и неважно. Никто из них не прошел испытание временем, в отличие от Абураме. «А может, в меня сиккигами вселили? Надеюсь, это моё решение. 3…2…1 Пора!»