***
Питер подорвался на постели, тяжело дыша. Утреннее солнце ударило в глаза настырными лучами, заставляя Паркера тут же прикрыть лицо руками. Пару мгновений парень не мог понять, где очутился, а после повернул голову и заметил Тони, который спал на животе, мирно пуская слюни на подушку. От этой картины Паркер улыбнулся и пожалел, что не захватил с собой телефон, чтобы сделать фотографию. Колотящееся в груди сердце успокоилось, и Паркер снова лег, подпирая голову рукой, рассматривая расслабленное лицо напротив. Еще минуту назад ему снился кошмар. Во сне он, в обставленной старинной мебелью столовой, лежал на столе из темной древесины, обездвиженный, весь окутанный запахом цветов и пряностей. Питер ощущал короткие ледяные прикосновения к телу, жалящие его, как множество маленьких змей. Он не мог пошевелить какой-либо частью тела, только лишь коротко вздрагивать и ловить воздух, словно утопленник, широко раскрытым ртом. Чья-то рука почти ласково погладила Питера по лбу, большим пальцем проходясь по трепещущим векам. — Не бойся, — произнес уверенный бархатистый голос. Этому голосу, от чего-то, тянуло довериться. Питеру хотелось, чтобы чужая рука не покидала его лица, а человек продолжал говорить, ведь только это дарило ему опору, короткий миг, ощущение безопасности. Голос говорил не бояться. И Питер слушался. Слушался даже тогда, когда острое лезвие коснулось его живота, вызвав волну мурашек, и начало медленно и мучительно стягивать полоску кожи. Паркер заскулил, но горячая ладонь коснулась его щеки, и он подчинился и умолк, сжав зубы. Слезы покатились из глаз по вискам, затекая в уши. Следом за кожей незнакомец стал медленно отделять мясо. Слой за слоем. Хотелось молить о прекращении этой пытки, молить даже о смерти, лишь бы все это закончилось. Человек обошел его и Питер, наконец, смог увидеть очертание правильного профиля. И Паркер узнал его. Страх сжал горло. Показалось, что легкие забыли, как нужно работать. Мужчина повернулся к нему, держа в окровавленных руках тонкий кусочек плоти, и улыбнулся. «Нет!» — пронеслось в голове у Питера, когда человек поднес мясо ко рту. В ту же секунду парень проснулся. Сейчас он смотрел на мужчину рядом с собой и гнал из головы тревожный сон. Вот он, сопит, совсем безобидный и не собирающийся поедать парня живьем. Питер мог позволить себе пялиться сколько угодно на чужое лицо, осматривать вены на руках, трещинки на ярких губах. Тони весь, от торчащей из-под одеяла пятки, до взъерошенных волос и лежащей поверх белого покрывала смуглой руки, был красивым до безобразия. Впервые Питер видел его лицо настолько умиротворенным. Парень совершенно не понимал природу своего сна и, списав все на просмотренный перед сном сериал, решительно опустошил голову и осторожно, совсем легко коснулся чужой щеки. Кожа под пальцами, подсвеченная утренними лучами, была теплой. Питер раньше никогда не просыпался с кем-то вдвоем. Этот момент такого простого спокойствия хотелось запомнить как можно лучше, отложить в памяти. Парень подумал, что, наверное, он не хочет привыкать к этому чувству, но в то же время это беззаботное утро хотелось сделать лишь одним из списка подобных. Питер поднялся с постели и направился к еще подмеченной вчера вечером двери, за которой скрывалась ванная комната. Помещение оказалось действительно просторным. Из широких окон лился свет, оставляя солнечных зайчиков на плитке. В глаза сразу бросалось джакузи посреди комнаты, но Питер предпочел выбрать душевую кабину в углу. Парень подошел к шкафчику, порылся там несколько минут и, наконец, выудил чистое сухое полотенце и еще запечатанную зубную щетку. Паркер быстро почистил зубы ядреной мятной пастой, стянул с себя одежду и бросил ее кучей прямо на пол. Прохлада окутала его тело, и от того еще приятней было встать под горячие струи воды. В ванной все пахло Тони, хотя дело было, конечно, в геле для душа и шампуне, которыми тот пользовался. Это были не те одноразовые баночки, какими Питер довольствовался в гостевой спальне. Парень с наслаждением намыливал голову, пропитываясь этим запахом, словно желая завернуться в него. — Пятница, который час? — спросил Питер, обматывая полотенце вокруг бедер. — Семь с чем-то, — ответил вместо ИИ Старк, спокойно чистя зубы, даже не оборачиваясь. — Постучал бы хоть! — возмутился Паркер, в прочем, совсем не обижаясь. Тони в ответ лишь усмехнулся, сплевывая пасту в раковину. — Да брось, что я там не видел? — сказал он, ставя щетку обратно в стакан и поворачиваясь к Питеру. Посмотреть, и вправду, было на что. Еще тогда, увидев Паркера на пляже, Тони не мог не отметить, насколько же парень хорошо сложен. Сейчас по его плечам, шее, животу стекали капельки воды, подсвечиваемые яркими лучами, похожие скорее на маленькие драгоценные камни, и мужчина усилием воли заставлял себя смотреть парню только в глаза. — А вдруг, мне есть, чем тебя удивить? — Питер вскинул подбородок, улыбаясь во все зубы. Что же, Тони знал, как осадить его. — Да неужели? — почти шепотом сказал Старк и, уверенно приблизившись, уместил руку у Питера на затылке, а второй обхватил влажную спину. Он горячо выдохнул совсем близко к губам парня, лукаво щуря свои темные глаза, и тот, растерявшись всего на секунду, поддался на провокацию и сам потянулся за поцелуем, прикрыв веки. Но план Старка состоял вовсе не в этом. Он покрепче сжал чужой затылок и легко, совсем не больно укусил губу Питера, при этом сдергивая с потерявшего бдительность парня полотенце. Мужчина кинул быстрый взгляд вниз и рассмеялся: — Да, нет, вроде все, как у всех! — произнес он, с нескрываемым наслаждением наблюдая, как Питер краснеет до самых кончиков ушей и дергается, чтобы поднять упавшее полотенце. Тони, продолжая смеяться, обнял слабо сопротивляющегося Питера, неловко пытающегося прикрыться, а после схватил его за дрожащие запястья, заставляя бросить эти бессмысленные попытки и расслабиться, а после осторожно притянул ближе и огладил спину. Паркер ответил на объятие и последовавший поцелуй, но все равно был напряжен, словно натянутая тетива лука, и вздрогнул, когда ладонь мужчины опустилась к самой пояснице. — Ладно, да, прости, я обещал не приставать, — сказал Тони, выпуская парня. Тот, наконец, смог поднять полотенце и обмотать его вокруг бедер. Питер хотел было пулей выскочить из ванной, как вдруг задержался у самого выхода. — Роб, — тихо позвал он. — Да, малыш? — сказал Старк, уже размазывая пену для бритья по щекам. — Ты мог бы, — парень сглотнул, собираясь с мыслями. — И не обещать этого. Тони уронил бритву, а после прокашлялся. Паркер все еще стоял к нему спиной на пороге, потому разглядеть его лицо не представлялось возможным. — Ты хочешь… — начал было Старк, но не смог договорить. — Да! — выпалил Питер, закивав, все еще не оборачиваясь, а ведь Тони так хотелось посмотреть ему в глаза в эту секунду. — Да, я хочу. — Сейчас? — осторожно спросил Тони. Питер все-таки развернулся к нему и коротко кивнул, не доверяя голосу, отводя взгляд карих глаз. Совсем не так мужчина представлял этот момент. Их первый раз должен был быть идеальным, после бокала легкого вина и чудесного свидания. Но реальность оказалась сурова. Питер стоял перед ним на пороге его же собственной ванной, переминаясь с ноги на ногу, теребя край полотенца. Тони ошалело глядел на него, одетый в дурацкую футболку и с пеной для бритья на лице. — Подожди меня в комнате, — через несколько секунд напряженного молчания произнес Тони и вновь взялся за бритвенный станок. Питер рвано выдохнул и скрылся за дверью. Мужчина посмотрел в зеркало и приказал сам себе ни при каких обстоятельствах не разочаровать Питера Паркера. Старк чувствовал на себе эту ответственность, чтобы все вышло, как надо, на все десять из десяти. Его мальчик сам попросил об этом. Сплоховать было бы даже оскорблением для самолюбия Тони. Питер сидел на постели, не зная, куда себя деть. Естественно, он нервничал. Нервничал, робел и трусил. Дыхание срывалось, а сердце отплясывало чечетку, но все, что парень мог сейчас делать, это мять в пальцах простынь и слушать шум воды в соседней комнате. Мандраж был невыносимым. Паркер даже подумал позорно сбежать, но понял, что это было бы глупо до ужаса. И вообще, его никто за язык не тянул, а как говорится, назвался груздем — полезай в кузов. И с одной стороны Паркер уже очень и очень давно хотел в этот кузов залезть, а с другой — паника сдавливала его горло. А что, если он что-то сделает не так? Нет, конечно, он представлял, как это будет в теории, но совершенно не знал, как поведет себя на практике. Еще пару недель назад в исключительно исследовательских целях Питер прошерстил несколько тематических сайтов, не забыв включить режим «инкогнито». И то, что он там увидел, скорее напугало его, чем воодушевило. Питер не считал себя геем. Но ему нравился, правда, нравился Роберт. У него подкашивались колени от одного его вида, запаха, его безумно вело рядом с ним. Сейчас вело не меньше. Предвкушение заполняло каждую его клеточку, прибавляя к страху кое-что другое, гораздо более волнующее, заставляющее жар окутать его. «Это произойдет. Вот прямо сейчас», — проносилось в голове раз за разом, как заевшая пластинка. Тони обнаружил красного, как рак, Питера на постели. Парень сидел, поджав под себя ноги, нервно облизывая и кусая губы, и не сразу заметил Старка в дверях ванной. Они встретились взглядами, и тот вздрогнул и весь подобрался, начиная теребить пальцы. Мужчина успокаивающе ему улыбнулся и сел рядом на кровати. Питер смущенно отвел взгляд от голого торса Тони и постарался улыбнуться в ответ, шумно втягивая воздух носом. Старк осторожно, словно пытаясь не спугнуть, перехватил его дрожащие ладони и огладил костяшки пальцев. — Ты точно уверен? — серьезно спросил Тони. — Я н-не знаю, я… — проблеял парень, неопределенно качая головой. — Мы не будем ничего делать, если ты не хочешь. — Но я хочу! — воскликнул Паркер, бросив на Старка взгляд, который кричал гораздо громче любых слов. Он был полон сомнения, страха, но в то же время любопытства и упрямства. Тони потянулся к Паркеру и на полпути случился взрыв, губы столкнулись с губами и Питер обхватил лицо мужчины ладонями. Паркер целовался отчаянно, шумно дыша и покусывая губы Старка, торопился и, как мужчина сразу почувствовал, безумно волновался. Зашкаливающий пульс парня было буквально слышно, и от того еще ответственнее чувствовал себя Тони. Он старался изо всех сил успокоить его, целовал медленнее, осторожнее, нежнее, стараясь придать происходящему томности и чувственности, изучая языком чужой рот, собирая мятный вкус зубной пасты. Когда Питер немного расслабился, мужчина оторвался от его губ и прижался раскрытым ртом к шее, чуть кусая пульсирующую венку. Паркер зажмурился и обвил Тони руками, доверчиво подставляясь под поцелуи, выдыхая через рот. Старк никуда не спешил, упивался чужим запахом, смешанным с ароматом его собственного шампуня. Мужчина сжал чужие бока, прошелся ладонями по спине, обводя тонкую линию позвоночника, слегка царапая ногтями мягкую кожу. Питер же шумно дышал ему на ухо, сжимая в пальцах волосы Тони, вздрагивая от каждого прикосновения, от которых, казалось, оставались ожоги, хотя на меньшее парень бы сейчас и не согласился. Мужчина потянул его на себя и усадил на колени, ощутив теплый вес. — Ну что, успокоился? — улыбнулся он. — Если ты собираешься болтать, а не… — срывающимся голосом начал парень, обнимая руками шею Старка. — Что? — усмехнулся он и сдернул с Питера полотенце. Уши парня загорелись красным, и он спрятал лицо в скате смуглого плеча. Тони не стал требовать от него ответа, а лишь продолжил свой путь руками вниз. Когда сильные пальцы достигли поясницы, парень вздрогнул, но лишь прижался ближе, позволяя творить с собой все, что угодно. Не ощутив сопротивления, Старк ласково и плотно прошелся ладонями по ягодицам и бедрам. Тони словно изучал работу нового механизма, пробуя различные приемы. А если поцеловать сюда, укусить здесь, царапнуть кожу? Паркер был одним большим чувствительным местом. Очаровательные мурашки покрывали все его тело. Он скулил на ухо, прижимался тесно-тесно и бесконечно ерзал, потираясь пахом, где уже у самого Тони сконцентрировался жар. Но торопиться было нельзя. Мужчина осторожно потянул полотенце с себя, и взгляд Питера упал вниз. Парень глуповато улыбнулся и облизнул губы, Тони мягко улыбнулся ему в ответ, взял за подбородок и заставил смотреть на себя, заглядывая в эти орехового цвета глаза, чью радужку уже почти полностью заполненные расширенные зрачки. Зрачки расширились еще сильнее, когда Тони опустил руку к чужому животу, легко огладил кубики пресса, и, наконец, спустя миллион лет восхитительных пыток, взял Питера в руку. — Роб, у меня же никогда не… — сбивчиво прошептал тот, хватаясь за Старка, словно утопающий за спасательный круг. — Знаю, — произнес Тони таким обволакивающим, чуть хриплым низким голосом, что Питер незамедлительно захлопнул рот и просто позволил себе отпустить ситуацию. Паркеру казалось, что он под кайфом. Невозможно, чтобы так длительно было хорошо, хорошо до искр перед глазами, до мурашек по всей коже и встающих дыбом волосков. Из груди Питера вырвался первый стон, когда Тони уверенно провел ладонью вверх и вниз. И снова. И снова. И стало совсем восхитительно. Было немного стыдно, но весь стыд мгновенно улетучился, когда горячие влажные губы коснулись шеи, и Паркер покорно откинул голову назад. Наверное, если бы мужчина не придерживал его за поясницу, то он бы просто упал спиной на пол. На самом деле он надеялся, что первый секс у них будет на равных, но Старк с треском рушил эти робкие надежды, контролируя, подчиняя, словно музыкант, настраивая его тело для себя. И Питер, по большому счету, был абсолютно не против такого расклада. В голове было пусто до звона, лишь вспышки яркого удовольствия сопровождались пляшущими цветными кругами под плотно сомкнутыми веками. Тони аккуратно, стараясь не сбить Питера с «нужной волны», по которой тот начал, наконец, плыть, уложил его на спину, нависая сверху. Паркер лежал под ним, совершенно дезориентированный и разомлевший, с взъерошенными кудрями и заалевшими щеками. Прекрасный. Настоящее произведение искусства, словно сошедшее с картин эпохи Ренессанса. Старк полюбовался им еще несколько секунд, прежде чем взять чужие запястья и прижать их к кровати над головой парня, уверенно целуя распахнутый рот. Питер рвано выдохнул в поцелуй и извился всем телом, словно ища большего соприкосновения. Мысль о том, что до него к Питеру никто так не прикасался, подстегивала Тони только сильнее, распаляя пожар внутри. Все происходящие от этого казалось какой-то исключительной, редчайшей привилегией. А Питер все гнулся и гнулся, и мужчина сжалился, накрыв его наготу своей. Тони легко двинулся на нем, лишь эхом ритма, но этого хватило, чтобы услышать тонкий всхлип. Из груди Старка вырвался утробный рык, и он укусил мочку уже пунцового уха. Надавив коленом, мужчина заставил парня раздвинуть ноги. Тот легко понял намек, расставляя колени еще, почти непозволительно шире, подпуская Тони еще ближе, толкаясь бедрами навстречу. Мужчина вытянул руку, нажав несколько кнопок у изголовья кровати. Питер поднял взгляд и увидел, как Тони достает из открывшегося отсека тюбик со смесью неясного происхождения. Не нужно было быть гением, чтобы догадаться, зачем он был нужен. Парень сглотнул. Старк поймал мимолетный испуг в глазах напротив и спросил: — Ты когда-нибудь делал это сам с собой? Питер отрицательно помотал головой, закусывая губу. — Тогда отложим эту затею до лучших времен, — вздохнул Тони и убрал тюбик обратно. — Я все испортил? — тихо спросил парень, снова весь сжавшись. — Не болтай ерунды, — улыбнулся мужчина и, убрав прилипшие кудри, поцеловал Питера в лоб. А после наклонился к его уху, коротко лизнул раковину и прошептал: — Просто я слишком хочу тебя прямо сейчас, чтобы тратить много времени на подготовку, но не хочу делать тебе больно, понимаешь, малыш? Питер вспыхнул в ту же секунду и обнял широкую спину мужчины, кивая. — Тогда, умоляю, сделай уже что-нибудь, я сейчас умру, — простонал он. — Ваше слово — закон, — мягко рассмеялся Старк и, вжав парня в кровать так сильно, будто пытаясь пробиться до самого пола, поцеловал его. Ладонь Тони опустилась на живот Питера, который тот рефлекторно втянул, и, царапая кожу ногтями, прошлась до самого паха. Питер нетерпеливо толкнулся вверх, и мужчина, облизнув ладонь, соединил и сжал их обоих. Парня выгнуло дугой на кровати, и он коротко царапнул лопатки Тони. Старк зашипел, но нашел эту боль даже приятной. Сделав медленное, тягучее движение, другой рукой мужчина перехватил чужое запястье и потянул вниз, туда, где горело и пылало, положив ладонь парня поверх своей собственной. Питер ошалело глянул Тони в глаза, которые смотрели на него так выворачивающе, словно пытались одним только взглядом залезть под кожу, и на пробу двинул рукой вверх вниз. Мужчина позволил Паркеру самому задать ритм. Через пару минут комнату уже заполонили тихие выдохи Тони сквозь сжатые зубы и еле слышные всхлипы Питера, которые он издавал на вершине каждого движения. У парня немели и дрожали ноги, гнулась спина, взметались бедра, и совершенно улетучивалось сознание и понимание кто он, где он и что вообще происходит. Весь мир схлопнулся до темных, почти черных глаз, горячего тела сверху, мурашек и беспорядочных укусов, которыми мужчина одаривал его, утратив контроль над собой. Легкая боль смешивалась с удовольствием, и грань между этими ощущениями безнадежно терялась, сводя с ума рецепторы. Ритм подцепил его, словно рыбу на крючок, и нес, нес вперед. Воздуха решительно не хватало. Процесс оказался первобытно-простым. Питер уже и не знал, где двигался он, а где Тони, движение перетекало одно в другое, создавая простой цикл: пароль-отзыв; напряжение-откат; вверх-вниз, словно на качелях. Первым закончился Питер. Он взметнулся на простынях и на миг полностью потерял ориентацию в пространстве. Кажется, он закричал. Через белый шум в голове он отдаленно услышал хриплый стон сверху, а после ощутил горячий вес упавшего на него Тони. На несколько секунд все смолкло, и было слышно лишь загнанное дыхание обоих. — Ахуеть, — просипел Старк, растерянно вытирая руку о простынь. Питер последовал его примеру. — Ты тяжелый, — проговорил придавленный парень. — Извини, — мужчина перекатился на спину, выдыхая через рот и поднимая взгляд на потолок. — Понравилось хоть? — спросил он, поворачивая голову к распластавшемуся по кровати Паркеру, который мог только глупо улыбаться. Он ощущал себя маленьким счастливым облачком в небе. Питер посмотрел на него самым влюбленным из всех возможных взглядов. — Не порть момент, — ответил он и придвинулся к Тони. Тот ничего не сказал, а лишь обнял парня. Питер не знал, сколько времени они провели в постели вот так. Тони лениво гладил его по плечу, выводя какие-то узоры, а парень никак не мог собрать себя по кусочкам. Он точно знал, что ему захочется еще. И будет хотеться снова и снова, потому что опыт был… впечатляющим. Лучше слова не придумаешь. Говорят, что девственность теряют, только вот Паркер чувствовал, что не то что потерял что-то, а даже наоборот, только приобрел. — Роб. — М-м-м? — лишь только протянул в ответ Тони. — А что за шрам у тебя на груди? Я хотел спросить и раньше, конечно, как только увидел, но… — Да, мы были слегка заняты, понимаю, — усмехнулся Старк. — Операция на сердце. Я пытался удалить шрам, но он все равно остался. — А мне нравится, шрамы ведь украшают мужчин, так говорят, — улыбнулся Питер. Тони ласково потрепал его по голове, вздыхая. — Тебе на работу ко скольки? — К четырем, — Питер потянулся, приподнимаясь и разминая плечи. — Опять в душ идти, черт. — И постельное белье менять, — добавил мужчина. — Но это успеется. Я предлагаю сначала поесть. Пока я был в ванной, я заказал нам завтрак. С этими словами Тони поднялся, сладко потягиваясь, разминая руки и плечи. Паркер завороженно замер на постели, смотря, как перекатываются чужие мышцы под смуглой кожей. Конечно, черт возьми, да, Старк был красив, и не просто для своих тридцати семи, а действительно, бесповоротно и абсолютно, а особенно красив в эту минуту, расслабленный и спокойный, подставляющий лицо под солнечный свет из панорамных окон, за которыми виднелась бескрайняя гладь океана. Мужчина обернулся через плечо, заметил взгляд Питера и усмехнулся, поворачиваясь к нему лицом. Парень тут же опустил голову, а его щеки и уши предательски покраснели, хотя еще совсем недавно он находился в куда более смущающем положении. — Нравлюсь? — усмехнулся он, проходя по комнате и поднимая с кресла халат. Мужчина не стал требовать ответа на этот, очевидно, риторический вопрос, а лишь тепло улыбнулся Питеру, подошел к кровати и погладил парня по голове. — Сиди здесь, я приду через пять минут. Когда дверь за мужчиной закрылась, Питер упал спиной на шелковые простыни и закрыл лицо руками. Сначала он задрожал, а после из груди вырвался смех, и на лице расплылась неконтролируемая улыбка. Питеру казалось, что так просто не бывает, не с ним. Все происходящее между ним и Робертом казалось парню каким-то нереальным, слишком потрясающим, чтобы быть правдой. Счастье разрывало его изнутри, Питер чувствовал себя влюбленным до одури. И это чувство наполняло его до краев, так, что казалось, вот-вот выплеснется. Паркер понимал, что чудес не бывает, и что, скорее всего, проблемы будут, найдется подвох, но прямо сейчас, вот прямо в эту секунду невыносимо хотелось верить в сказку и счастливый конец, в то, что, несмотря на то, что мужчина, очевидно, проходит через сложный этап в жизни, они со всем справятся. Парень никогда не чувствовал такой свободы от тревоги. И это ощущение стоило всего. Тони принес уже немного остывшие блины с клубникой и взбитыми сливками. Сам Старк не очень любил сладости, зато прекрасно знал, каким сладкоежкой был Питер, и потому решил заказать что-то, что порадовало бы его. И не прогадал. Глаза Паркера загорелись. Они ели и болтали не о чем, а после снова потонули в объятиях и упали на постель. И Тони, ловя звонкий смех Питера, которого тот сжал в руках, а после зацеловывая его рот, сладкий от обилия сахара, подумал, что хочет прожить так, без забот и тревог, целую вечность. Может быть, даже несколько. Питер появился на пороге кафе-бара, уже одетый в форму официанта, в половине четвертого, пребывая в самом наиприятнейшем расположении духа. В зале суетилась Лили и, увидев парня, сначала замерла на мгновение, а после нервно улыбнулась и поспешила к нему с выражением паники на лице. Паркер, все еще ощущая себя тем самым беззаботным облачком в ясный летний день, не заметил настроения девушки и обнял ее, радостно и громко говоря «привет». Лили снова нервно улыбнулась, неловко похлопав парня по спине, и поспешила отодвинуться, чтобы что-то сказать, как вдруг из подсобки послышалось: — Он все-таки явился?! Это был голос Мишель. И он не предвещал вообще ничего хорошего. Несколько посетителей даже обернулись. Лили тихо шепнула Питеру: — Не знаю, что ты натворил, но она в бешенстве, — а после поспешила ретироваться с места, где вот-вот должно было случиться происшествие. Кудрявая голова М-Джей высунулась из-за двери. Она увидела застывшего на месте Паркера, непонимающе сжимающего в руках свой рюкзак, наивно улыбающегося ей, а после, поворачиваясь к бару, сказала: — Раян, будь добр, постой еще минуток семь-десять. Мне тут надо кое-кому всыпать. Раян понимающе кивнул, кидая на Питера взгляд исподлобья, и продолжил сосредоточенно протирать стаканы. Мишель фурией выскочила в зал, преодолев расстояние с невообразимой скоростью, она оказалась прямо возле парня и, схватив его за руку, потащила в служебные помещения. Паркер не стал сопротивляться и даже делать замечание тому, что ее ногти слишком сильно впивались в его запястье. Себе дороже. Девушка затолкала Питера в подсобку и окинула его испепеляющим взглядом с ног до головы. — М-Джей, что прои… — договорить он не смог. Мишель подошла к нему и отвернула ворот его форменной рубашки, а после фыркнула и сложила руки на груди. — Так и знала, — прошипела она. — Знала что? — Питер наивно похлопал глазами, все еще желая отделаться малой кровью. — Паркер, вот ты потрудись объяснить мне, — начала она, сдувая с лица надоедливую кудряшку, — какого хера трахаешься ты, а проблемы у нас?! Питер попытался было что-то возразить, но девушка цыкнула на него. — Я еще не закончила! Ты знаешь, сколько раз мне звонила Мэй? Семь! Но я не дура, трубку сразу брать не стала, позвонила Неду, а он ни сном, ни духом, где ты. Среди ночи! Пришлось звонить Уэйду. Ладно, это было бы раз или два, Питер, так ведь это продолжается уже не первую неделю! Я лично уже устала прикрывать твою задницу. Скажи спасибо Уэйду, ей богу, золотой человек! Мишель тяжело дышала, смотря на растерянного и немножко напуганного этим эмоциональным монологом Питера. Парень весь сжался, хотя и был в разы крупнее хрупкой девушки. — Что молчишь? Сказать нечего? Стыдно хоть немного-то? Питер ничего не ответил, сглатывая. Как он мог. С этими Хэллоуинскими приготовлениями он совсем забыл позвонить Мэй. — Слушай, я… — Ой, вот начнешь сейчас оправдываться — только хуже будет. Молчи, умнее кажешься. Когда Мишель отвернулась, парень подумал, что разнос окончен, но вместо этого девушка перехватила свою сумку, порылась там и достала какой-то тюбик и маленькую круглую коробочку. — Сядь куда-нибудь, — скомандовала она. — Зачем? — осторожно спросил парень. М-Джей закатила глаза. — Хочешь щеголять с засосом перед Мэй — пожалуйста, — фыркнула Мишель. Парень тут же опустился на коробку. — То-то же. Девушка выдавила немного тонального крема на руку и бесцеремонно расстегнула две пуговицы на рубашке друга. Оглядев чужие ключицы и шею, она присвистнула. — Хорошо время провел, я посмотрю, — усмехнулась она. Питер виновато посмотрел девушке в глаза и, опуская голову, уткнулся ей в живот. Мишель фыркнула и положила ладонь на кучерявую макушку. — Я полный кретин, — вздохнул он. — Это верно подмечено, — послышалось сверху. Мишель потрепала его волосы. — Прости меня, прошу. Я постараюсь больше не подводить вас так. — Я позлюсь и остыну, — сказала Мишель. — А вот тебе еще с Недом и Уэйдом разбираться. Могу только пожелать удачи. А сейчас дай мне уже вымазать тебя в тональнике. Но, чтоб ты знал, я все еще очень злюсь. Просто не хочу, чтобы возникло еще больше проблем. Питер отодвинулся и кивнул, благодарно улыбаясь, покорно подставляя шею под экзекуцию. Впрочем, длилась она всего несколько минут. Тональный крем Мишель оказался чуть темнее нужного, из-за чего пришлось звать Лили и просить воспользоваться ее пудрой. Официантка удивленно приподняла брови, узнав, зачем вдруг это понадобилось, но ничего лишнего не спросила. Перед выходом в зал Питера за локоть поймал Раян и сказал простое: — Не забывайся, — а после, как ни в чем не бывало, нырнул в подсобку. Питер глубоко вдохнул, досчитал до десяти и отправился выполнять свои прямые обязанности.***
На следующий день, около пяти вечера, Тони нашел Питера на кухне, поедающим мороженое большой ложкой прямо из коробки. Он выглядел неожиданно расстроенным и нервно покачивал ногой в такт песне в наушниках. Заметив мужчину в дверях, он поспешил выдернуть наушники из ушей, и улыбнулся. Впрочем, вышло фальшиво и криво. Тони беззлобно усмехнулся, цокнул языком и покачал головой, проходя в комнату и садясь на стул напротив Питера. — Ну, во-первых, привет, — сказал Тони, и перегнулся через стол, чтобы коротко поцеловать парня в щеку. — А во-вторых, похоже, на повестке дня есть что-то, что нужно обсудить. Питер снова постарался улыбнуться, отложил ложку и прикрыл глаза, вздыхая. — Поссорились Недом, — коротко сказал он и оперся локтями на стол. — А поподробнее? — Я позвонил ему, чтобы извиниться за то, что, ну, опять забылся и никого не предупредил, что останусь у тебя, — Тони показалось, что даже голос парня стал выше от досады. — А он ответил, что я совсем перестал думать о друзьях и уделять им внимание. Что я эгоист, и что уже с ума сошел и испортился «с этими моими отношениями»! — Питер всплеснул руками, а после сложил их на груди. — Мэй еще очень сильно расстроилась — вчера весь вечер не разговаривала со мной и сегодня утром тоже. Мишель говорит, поделом, впрочем, она права. Она, кстати, тоже все еще злится, хоть и несильно. Слава богу, хоть Уэйд не дуется. — Н-да-а-а, — протянул Тони. — Ну, объективно, твоя подруга права. В ответ Питер лишь взвыл, растекаясь по стулу, чуть ли не скатываясь под стол. — Да знаю я, знаю, что дурак. Только как теперь все это решать? Старк понимал, что Паркер ждет от него какого-то совета. Из Тони советчик был так себе, но парню, похоже, требовалась поддержка, авторитетное мнение. Мужчина неожиданно для себя осознал, почему для того, чтобы получить совет, он выбрал именно его. Осознание было не из приятных. Питеру смертельно не хватало рядом с собой отцовской фигуры. Полжизни проучившийся вдали от семьи, а после разом потерявший и Ричарда — своего отца, — и дядю Бена, он оказался один на один с Мэй, которой тоже была нужна опора. Тогда еще подросток, он прекрасно знал, как тяжело приходится его тете, и потому должен был быть сильным. Она не должна была знать, что за закрытыми дверями племянник плачет, кусая подушку, рвет на клочки тетрадные листы, кидает в стену балетную обувь. Питер привык улыбаться. Для нее. И для всех вокруг. Оставшийся без детства, повзрослевший слишком рано, Питер отчаянно искал опоры в ком-то другом. И он прямо сейчас видел ее в Тони. Старк твердо решил, что если его мальчику нужно сильное плечо, нужен наставник, то он им для него станет без пререканий. Он возьмет на себя ответственность и позволит Питеру почувствовать себя в кои-то веки ребенком. — Ну, а тебе самому не кажется, что ты проводишь со мной слишком много времени? Питер удивленно посмотрел на Тони. — Я думал, ты не против, — тихо проговорил он. — Я слишком навязчивый, да? — Нет, вовсе нет, — тепло улыбнулся Старк, вставая со своего места, обходя стол и садясь рядом с парнем, чтобы перехватить его ладони и удержать в своих, даря ощущение спокойствия. — Я не это имел в виду. Я был бы не против, даже если бы ты поселился у меня на постоянной основе. Питер недоверчиво глянул на него, но промолчал, позволяя Старку продолжить говорить. — Однако вспомни, когда ты в последний раз ходил выпить с командой бара? Или когда ты был… — Тони пощелкал пальцами, вспоминая имя, — в студии у Ванессы? Играл на пляже в волейбол с Уэйдом? Навещал этого твоего Неда? Проводил вечер с Мэй? Парень пристыженно опустил голову. Он чувствовал себя донельзя плохим и безответственным другом и племянником. — Пит, посмотри на меня, — произнес мужчина, нежно поглаживая костяшки пальцев Паркера. Тот поднял на Тони взгляд, полный смятения. — Я не отчитываю тебя, ты пойми. И вообще, я очень ценю, что ты предпочитаешь мою компанию чьей-либо еще. Но, раз уж на то пошло дело, совсем не обязательно проводить все свое свободное время со мной. Тебе нужно научиться распределять его так, чтобы ты мог уделить внимание и друзьям, и Мэй. Глаза Питера блестели, пока Тони говорил эти слова, а после парень сделал то, чего Старк никак не ожидал. Он одним резким движением перекинул через мужчину ногу и уселся сверху, обвивая руками его шею и утыкаясь в плечо. В эту секунду Паркер казался вовсе не широкоплечим девятнадцатилетним парнем, а маленьким мальчиком. — Но я хочу проводить его с тобой, — признался Питер. — Я постоянно хочу быть рядом. Это какое-то безумие. — Я тоже, малыш, — ответил Тони, поглаживая чужую спину. — Только ты же сам понимаешь, что это невозможно. — Понимаю, — грустно вздохнул Паркер, а после оторвался от плеча Старка, чтобы только, крепко зажмурившись, прижаться губами к губам. Тони коротко поцеловал его и, отстраняясь, взял за плечи. — Так, ладно, слезай, — кряхтя, произнес мужчина, ссаживая парня со своих колен. — Есть у меня одна мысль, как поднять тебе настроение. В ноябре на Малибу было ветрено. Особенно возле берега. Питер натягивал на голову капюшон безразмерной толстовки, а Тони поглубже зарывался ладонями в карманы кожаной куртки. Пляж возле виллы Старка был безлюдным, и потому Паркер совершенно без стеснения повис на локте мужчины. На камни обрушивались невысокие волны, белой пеной оседая меж них. Уже почти зашедшее солнце подсвечивало воду розовым. Наконец, Старк остановился, заметив, что крупные камни перешли в более мелкую гальку, и скинул с плеч рюкзак. Питер последовал его примеру, и они разложили широкий плед, вытащили термос и коробку так любимого Питером овсяного печенья. Пока Старк, удобно усевшись и накрывшись вторым пледом, раскрывал целлофановую цветастую упаковку и наливал в две нелепые кружки горячий чай, чтобы дать тому остыть, парень, обняв себя руками, смотрел на океан. Тони долго смотрел ему в спину, наблюдая, как развивается на ветру мешковатая одежда Питера. Мужчина не знал, о чем тот думал. Ему так хотелось залезть в эту кучерявую голову, изучить там каждую мысль, каждый оттенок эмоции. Неожиданно Питер двинулся. Долгим, тягучим движением рук и выгнувшейся спины, откинутой назад головой. А после легким прыжком, отозвавшимся шуршанием гальки. Питер танцевал. Даже со своими скудными познаниями, мужчина понимал, что это не балет. Скорее походило на какую-то современную хореографию, впрочем, это было совсем неважно. Важно было то, что у Тони было лучшее место в «зрительном зале». Он наблюдал за парнем, как за редчайшим природным явлением. Капюшон слетел, и Старк заметил маленькую капельку наушника в его ухе, чей провод тянулся под толстовку. Питер сделал еще одно вращение и остановился, низко опустив голову, сжимая и разжимая кулаки. — Питер, — позвал его Тони. — Иди выпей горячего, а то простудишься. Парень вытащил наушники из ушей, растерянно смотря на мужчину. — А? — Паркер похлопал глазами. — Извини, я немного задумался. — Да уж, я заметил, — Старк беззлобно усмехнулся, приподнимая край пледа в приглашающем жесте. Питер коротко улыбнулся и поспешил присоединиться Тони. Вдвоем стало куда теплее. Паркер потер замерзшие ладони, и Тони, не долго думая, перехватил их, грея в своих. Парень улыбнулся уголком губ и просунул руки под рукава куртки мужчины. Пальцы, которыми он обхватил чужие предплечья, были холодными-холодными. Старк зашипел, но не одернул руки. — Ой, прости, — залепетал Питер и потянул ладони назад, но Тони остановил его: — Все в порядке, — заверил он. — Грейся. Мужчина притянул его обратно и погладил большими пальцами чужие запястья. Питер всегда удивлялся тому, насколько у Старка горячие руки. И мужчина весь, сам по себе, был словно большое горячее солнце. К нему хотелось тянуться, как цветок в ясный день, лететь на его свет маленьким мотыльком. Он был спокойным, словно выкованным из металла, и будто уверенным в каждом своем шаге. За ним хотелось следовать. И хоть Питер замечал, что алкоголь был для мужчины верным спутником, предпочитал думать об этом, как о «маленьком недостатке». К тому же парень слышал много историй о том, что творится в этих высших кругах, об Уолл-Стрит вообще ходили легенды. И, наверное, пить алкоголь — не самый худший способ справиться со стрессом, особенно, если учитывать, что Старк всегда сохранял чистый разум. Да и разве ему, Питеру, осуждать кого-то за спиртное. Паркер был необычайно тихим сегодня, но Тони наслаждался молчанием. Мало с кем было комфортно в тишине. И их тишина нарушалась лишь прибоем. Питер жался к нему замерзшим котенком, а после взял в руки кружку с чаем и подлез Старку под руку, словно под крыло. С Питером хотелось сбежать. Спрятаться ото всех, от людей, проблем, обязанностей и ничего не значащих разговоров среди невысоких волн, укутаться в их такое хрупкое общее спокойствие. Мужчина достал из заднего кармана пачку сигарет и зажигалку, закуривая. Парень перевел на него взгляд, и Старк, заметив это, приподнял одну бровь, сделал затяжку и выдохнул через мгновение. Горький сигаретный дым был тут же развеян ветром. Тони, удерживая сигарету двумя пальцами, без слов поднес ее к Питеру. Тот, также без слов, обхватил ее губами, затягиваясь и смешно жмурясь, а после закашливаясь. На это Старк лишь улыбнулся, прижимая парня другой рукой к себе теснее, выпуская еще дым изо рта. — Не курил раньше? — спросил мужчина. — Нет, никогда, — признался парень. — Учу плохому, — усмехнулся Старк. Уже совсем стемнело, Тони затушил сигарету, а чай остыл, когда Питер сказал это. — Роб, а ты же работал с Тони Старком? — спросил он тихо, почти неслышно. И это вопрос выбил весь воздух из груди мужчины. — Да, малыш, — порывисто выдохнул он. — Работал. — А ты, — Питер покусал обветренные губы, — работал с ним лично? Тони медленно кивнул, все еще не решаясь смотреть парню в глаза. Сердце колотилось, как бешеное. — А расскажи, какой он, — попросил Паркер. Старк даже растерялся, не сумев выдать ничего более осмысленного чем: — Зачем тебе это? — Просто… — Паркер подбирал слова. — После, ну, того случая, его как только на разных форумах не называли. Мне писали слова поддержки, а ему желали смерти. Да и Мэй говорила о нем, скажем так, нелестно. И мне, наверное, просто интересно услышать из первых уст, как он повел себя в той ситуации. И какой он в целом. — Мудак он, — процедил Тони спустя нескольких секунд напряженного молчания. — Упрямый, как баран, эгоистичный. Испугался тогда, запаниковал, хвост поджал, да и давай только свою шкуру спасать. Штат сократился, столько талантливых инженеров уволил, что уж о стажерах говорить. Самодур, одним словом. — Понимаешь, — парень сглотнул, зажмуриваясь и поджимая ноги. — Я хотел бы верить, что он не совсем плохой человек. И, каким бы он там ни был, он не заслуживает всего того, что свалилось на него, думаю. Никто не заслуживает. Тони долго смотрел на парня, уронившего голову на колени, абсолютно ошарашенным и даже восхищенным взглядом. Мужчина, действуя на поводу у нестерпимого импульса, совершенно потеряв контроль над тем, что вылетает из его рта, сказал: — Питер, я люблю тебя. Тони сам не ожидал от себя этих слов. Но почему-то именно в это мгновение произнести эту простую фразу было так необходимо, все внутри кричало и ревело об этой нужде. Паркер поднял на него взгляд своих до безобразия огромных глаз и замер. А после он дернул Старка за куртку к себе, настолько неожиданно, что мужчине пришлось выставить вперед руки, чтобы не упасть. Питер целовал с таким отчаянным, болезненным надрывом, обхватив обеими ладонями его лицо, что это было похоже на ответное признание. Когда Тони попытался отстраниться, Паркер не дал этого сделать. Мужчина поддался, позволяя поцелую продолжаться еще и еще. Питер шумно выдохнул, прежде чем отпустить Тони и отпрянуть, отворачиваясь. Прошло не меньше пяти минут, прежде чем парень обернулся через плечо, устало улыбаясь. Ресницы его были влажными. Он произнес: — Отвезешь меня к Мэй? — Решил последовать моему совету и проводить с ней побольше времени? — спросил Старк, протягивая руку и тормоша кудрявые локоны. — Тебе бы подстричься. — Знаю, — просто ответил он. — Так отвезешь? — Конечно.***
Извиняться перед Недом Питер пришел в среду. Он стоял, виновато улыбаясь, с двумя коробками пиццы и огромной бутылкой колы в руках, пряча виски внутри рюкзака. Друг смерил его скептическим взглядом, но на порог все же пустил. Оказавшись внутри квартиры, Паркер рассыпался в извинениях снова, умолял, простить его, такого дурака, и не обижаться, потому что он никогда-никогда-никогда больше такого не сделает, и что ему самому ужасно стыдно, и он совсем не хочет ссориться. Лидс слушал все это, смотря, как Питер паникует, и медленно расплывался в улыбке. В конце концов, Нед сдался и все же принял эти сбивчивые извинения и похлопал Паркера по плечу. Так же быстро, как обижаться, Нед умел прощать. Уже через час парни, развалившись на широком раскладном диване, потягивали виски-колу и доедали первую пиццу, на фоне жужжал какой-то ситком, а еще через два Питер совсем захмелел. Нед обладал невероятной, как казалось Паркеру, супер-способностью — он почти не пьянел, но алкоголь на него действовал так, что ему становилось просто чуть веселее, чем обычно, и он превращался в нечто наподобие большой доброй панды, которая с пониманием и любовью относилась ко всему живущему. В том числе и к распластавшемуся по полу Питеру, которому выпивка выключала адекватность и выкручивала настройки самых глупых решений до максимума. И одно из этих решений прямо сейчас штурмовало кучерявую голову. — Не-е-е-ед, — протянул Паркер откуда-то снизу. Он не помнил, как свалился с дивана, но решил покориться судьбе и остаться там — шевелиться не хотелось. — М-м-м? — промычал в ответ Лидс. — А за сколько татушку набьешь? — Если маленькую, то тебе — бесплатно, — улыбнулся Нед. — Крутя-я-як! — отозвался тот. — А что хочешь хоть? — Лидс шумно зевнул, перегибаясь через край дивана, и смотря на парня на полу с разметавшимися кудрями. — Не знаю, — честно признался Питер. — Что-нибудь, что поможет мне запомнить. — Запомнить? — Нед разговаривал с другом, словно с маленьким забавным ребенком, с единственной поправкой, что этому ребенку уже можно было ходить на выборы. — Да, — парень закивал. — Хочу запомнить это время. Свою молодость, понимаешь? И все, что со мной происходит. — А я вижу, ты совсем поплыл, чувак, — усмехнулся Нед. — С чего такие размышления? — Я просто так счастлив, — признался Питер. Он прикрыл глаза и расплылся в мягкой улыбке. Это самое счастье карамелью окутывало все его потяжелевшее тело. Он и вправду хотел помнить. Помнить океан, небо, солнце и звезды, вкус виски, добрый прищур Неда, непослушную кудряшку Мишель, чуть суховатую кожу рук Мэй и кривоватую усмешку Уэйда, солнечные дни и ветреные вечера, теплые объятия и поцелуи на покрывшейся мурашками коже. Все это хотелось запечатлеть внутри головы. — И так пьян, — констатировал Нед. Паркер не стал спорить, а лишь улыбнулся чуть шире, оголяя ряды своих ровных зубов, между которыми застрял крохотный кусочек пиццы. — Пойду позвоню Мэй. Когда Лидс вернулся, Питер уже благополучно отключился. Нед сочувствующе вздохнул. Завтра Питер будет долго ругаться и жаловаться на ломоту в теле, соскребая себя с пола. Все, чем Лидс был в состоянии помочь — это подложить тому под голову подушку и накрыть клетчатым пледом. Утром четверга, выходного дня Паркера, все произошло ровно так, как Нед и ожидал. Питер чертыхался и с разбитым видом пил горячий кофе с молоком. Лицо его складывалось в болезненную гримасу от каждого резкого, неосторожного движения. — Мог бы и на диван меня положить, — пробормотал он. — Считай, это моя маленькая месть, — улыбнулся друг и долил еще кофе в кружку Питеру. Тот недовольно засопел, но из кружки все же отпил. Еще через полчаса, душ и одну таблетку обезболивающего Паркер все же смог собрать себя по кусочкам и принять вид обычного человека. Он даже позвонил Мэй, спросил, не нужно ли что-нибудь купить в магазине по дороге домой, наспех начеркал список на найденной бумажке и пообещал вернуться к ужину. — Слушай, Нед, а ты, правда, ну, — Питер зарылся рукой в собственные волосы, — сделал бы мне татуировку бесплатно? — Серьезно? — Нед улыбнулся во все зубы. — Я думал, с тебя сойдет сентиментальный настрой, как протрезвеешь. — Ты не ответил. На это Нед лишь закатил глаза и цокнул языком. — С тебя один бесплатный обед, чувак, и я сделаю любой простенький рисунок в пределах сантиметров четырех, — вздохнул он. — Что бить будем? Питер благодарно улыбнулся, а после покусал губы, опустив взгляд. — Только не смейся, — попросил он. — Я думал о чем-то вроде, ну, знаешь, заката. Над океаном. Друг скептически приподнял брови, прошел к столу, выудил листок и карандаш, быстро набрасывая рисунок. Паркер с любопытством глянул ему через плечо. — Как-то так? — Нед протянул Питеру листок. Тот принял рисунок из чужих рук и стал рассматривать. Лидс изобразил все просто, но предельно узнаваемо — вот полукруг солнца, а вот расходящаяся под ним рябь воды. — Ага, только можешь добавить лучей? — Хозяин-барин. Минут пятнадцать ушло на отрисовку окончательно эскиза в нужном размере, еще пятнадцать на подготовку рабочего места и дезинфекцию инструментов. Питер и раньше видел друга за работой, но сейчас внутри у него все потряхивало, когда Нед надевал на руки медицинские перчатки. Эта идея с татуировкой пришла к Питеру так внезапно, что он ухватился за нее, словно боясь передумать. Но все же набить ее он решил на незаметном месте: на ребрах, там, где при обычном положении рисунок был бы легко прикрыт рукой. Паркер покорно лег на кресло, снимая футболку и поднимая руку, позволяя Неду обработать его кожу. — Точно уверен? Может все-таки хной? — произнес Лидс. — В последний раз спрашиваю, ведь. — Давай уже, — Питер нервно усмехнулся. — Не жалуйся потом, — ответил друг, зажужжав машинкой в руке. Больно действительно было, но Паркер стоически терпел, стиснув зубы, лишь иногда поскуливая. К счастью, данная добровольная экзекуция быстро закончилась, и Питер глядел на черную краску, теперь накрепко запечатленную внутри покрасневшей кожи. А потом ему позвонили по очереди сначала Мишель, которой замечательный слух о том, что Паркер набил себе партак, сразу же растрепал Нед, а после Уэйд, которому тоже самое рассказала Мишель. Роберт же, когда Питер показал ему татуировку, лишь рассмеялся, прижимая парня к себе. Но тот вовсе не обижался. Он думал только о том, что теперь память всегда будет с ним.***
Была уже где-то середина ноября, и небо все чаще затягивалось серой мутью, когда Тони позвал Питера на «настоящее свидание». Парень сидел на диване в гостиной мужчины ранним утром, листая каналы на самой низкой громкости. Старк вышел из спальни и бесшумно подобрался к Паркеру, быстро огладив чужие вихры каштановых волос. Они коротко обменялись пожеланиями доброго утра, а после мужчина произнес: — У тебя же сегодня выходной, не хочешь вечером в ресторан? Питер стушевался, пожимая плечами. — Я же обещал сводить тебя в самое пафосное место здесь. — Роб, я не знаю… — пробормотал он. — Я никогда не был в таких местах, не хочу тебя позорить. А вдруг нас увидят вместе? У тебя могут быть проблемы. — От того оно и самое пафосное, что обеспечит нам конфиденциальность, — отмахнулся Тони. Ему просто безумно хотелось, наконец, увидеть своего мальчика в других декорациях. Показать ему свой мир. Дать ему почувствовать богатство и роскошь, в кои-то веки. Да и где он еще сможет попробовать лобстера? — Роб, я же совершенно не осилю там счет, да и надеть мне нечего. Твои вещи будут точно не по размеру, — неуверенно произнес парень. — Я все оплачу, — парировал Старк, складывая руки на груди. — Роберт… — Ой, только не заводи старую шарманку, я тебя очень прошу, — вздохнул мужчина, садясь на диван возле Питера. — Мы это уже обсуждали. Мне совсем несложно и даже приятно платить за тебя. — И все же, — покачал головой Паркер. — Я не хочу быть… содержанкой, понимаешь? Тони прикрыл глаза и досчитал до трех, чтобы не накричать на парня за эти совершенно глупые несуразные мысли. — Давай будем рассматривать эту ситуацию с другого угла. Ты потакаешь моей прихоти, соглашаясь идти в ресторан со мной, а я в этом случае беру на себя все расходы. По рукам? Питер обреченно вздохнул. — Все равно тебя не переспоришь. Тони самодовольно усмехнулся, а после потянулся к парню, чтобы надолго оказаться в объятиях. В последний раз Питер надевал официальную одежду не по самому радостному поводу. Черный костюм, в котором он стоял на похоронах, был стареньким, с чуть более короткими рукавами, чем нужно, потертый на локтях. В магазине же, в который Тони привел его, каждый костюм был идеальным. Нет, правда, все эти пиджаки с иголочки, рубашки из льна и хлопка, отглаженные стрелки брюк, лакированные носы туфель — все это вызывало в Питере смущение за свои поношенные кеды и джинсы. Он хвостиком засеменил за уверенно проходящим вглубь помещения Старком, который на ходу стягивал с лица солнечные очки. Худощавая женщина лет сорока-пятидесяти, с короткой мелированной прической, сидела возле небольшой кассы. Она подняла глаза от книги, услышав звон колокольчика над дверью, и вежливо улыбнулась, поднимаясь со своего места. — Здравствуйте, выбираете костюм для вашего сына, может, племянника? — обратилась она к Тони, бросив на Питера короткий оценивающий взгляд. — Добрый день, — ответил ей Старк, кладя руки в карманы своих брюк. — Да, для сына. Нужно что-нибудь, — он окинул Паркера таким же оценивающим взглядом, — бордовое. Определенно, хочу бордовое. Питеру же захотелось возмутиться. Во-первых, из-за того, что Тони так спокойно отнесся к тому, что их посчитали отцом и сыном, да еще и подтвердил это. Конечно, им следовало соблюдать осторожность, чтобы мужчина ненароком не лишился работы в крупной компании, но все-таки. А во-вторых, захотелось обозначить, что костюм они выбирают все же ему, поэтому право голоса у него уж точно быть должно. Что же, он совместит приятную маленькую месть с полезным. — Папочка, а я бы больше хотел синий, — произнес он так уверенно, как только смог, будто это обращение было самым обыденным. Нужно было отдать должное, Тони сохранил лицо и лишь коротко приподнял бровь. — Будьте добры, лучше всего Westwood, бордовые и синие, — обратился он к женщине. — Юное поколение совершенно ничего не понимает в одежде, — пожаловался он продавцу. Та снова нарочито вежливо улыбнулась и отправилась выполнять поручение. После ухода женщины Тони никак не стал комментировать то, что произошло, лишь бросил на парня короткий многозначительный взгляд и еле заметно ухмыльнулся. Костюмы отвергались один за одним. Несмотря на то, что все они, как казалось Питеру, были прекрасными, Старк отрицательно мотал головой. А Паркер продолжал свое безобидное развлечение, заключающееся в доведении мужчины до белого каления постоянным добавлением «папочка» и «пап» в качестве обращения. Питер видел, как Старк коротко сжимал кулаки и бросал на него угрожающие взгляды, но это только раззадоривало его еще больше, и парень продолжал невинно хлопать ресницами. Женщина, что учтиво подносила ему наряд за нарядом, кажется, что-то заподозрила, но виду постаралась не подать, хотя и каждый раз выглядела настороженно, когда Тони протискивался к парню в примерочную, чтобы помочь справиться с тугими петлями для пуговиц или завязыванием непослушного галстука. В конце концов, они все же остановились на бордовом костюме, замшевых туфлях и рубашке, чуть светлее по тону. Шею было решено оставить без бабочки или галстука. Просто из упрямства, и чтобы подразнить мужчину, Питер хотел было не согласиться с этим выбором и указал на темно-синий костюм тройку, но Тони произнес, как отрезал: — Не спорь с отцом, — и Паркер, еще даже не успевший что-либо произнести, закрыл рот. В машине, у которой уже был закрытый верх, чтобы их ненароком не продуло ноябрьским днем, Тони барабанил пальцами по рулю, вжимая педаль газа в пол и хмуря свои густые брови. Питер сидел притихший, ощущая себя провинившимся школьником. Старк оставил одну руку держать кожаную обивку руля, а вторую опустил Паркеру на колено, сжимая. — Ты знаешь, что ты маленький гаденыш, Пит? — произнес он, еще сильнее смыкая пальцы, что это становилось уже даже немного больно. Большим пальцем Тони плотно огладил коленную чашечку Паркера, скрытую грубой тканью джинсов, еще раз, и невыносимо медленно двинулся вверх по его ноге. Питер шумно выдохнул и весь покраснел до корней волос, сводя бедра вместе, что заставило мужчину вернуть ладонь на руль. — Вот так вот, — усмехнулся Старк . — Возбудил, а теперь сбегаешь, поджав хвост. Не надо играть со мной в эти игры, малыш. Питер вскинул подбородок, храбрясь. — А может, я просто хочу продлить предвкушение? Тони выдохнул через с зубы с тихим свистом. — Я предупреждал. Питер испуганно глянул на мужчину, вжимаясь в кресло, который неожиданно выкрутил руль и выехал на более мелкую дорогу. Старк улыбался уголком губ и лукаво щурил глаза. Парень одновременно боялся того, что мужчина мог задумать, но при этом внутри у него все потряхивало от любопытства и тянущего в животе волнения, но волнение это было скорее приятным, как перед прыжком в воду с высоты. Уже через две минуты они выехали на безлюдный скалистый пляж, шины зашуршали и мелкую гладкую гальку, и Тони загнал автомобиль под один из выступов. Мужчина вихрем вышел из машины, хлопая дверью, и, обойдя автомобиль, раскрыл дверь со стороны пассажирского сидения, где был Паркер. Взгляд у Старка был выворачивающий, тяжелый, такой, что по спине парня пробежал целый табун мурашек до самого загривка. Питер сглотнул. Это самое что-то, замеченное парнем и ранее, больше дьявольское, чем человеческое, но от этого не менее приятгательное, глубоко сидящее в мужчине, сейчас скалило зубы и рвалось когтями наружу. Тони усмехнулся, склоняя голову чуть набок, рассматривая растерянное лицо парня перед собой, а после схватил того за запястье и вытянул из машины. Мужчина впился в чужой рот яростным поцелуем, сжимая волосы на затылке Питера одной рукой и ткань его толстовки другой, из-за чего тот задушенно пискнул, но не отпрянул, а обнял Старка за шею. Тони оторвался от губ Питера, только чтобы спустя мгновение оттеснить его в сторону и одним рывком раскрыть дверь заднего сидения, чуть не задев их обоих, и толкнуть парня на кожаную обивку, совершенно не беспокоясь о дальнейшей судьбе пакетов с одеждой и обувью, лежащих там. Сзади автомобиль был чрезвычайно просторным. Паркер успел лишь рвано выдохнуть и отстраненно подумать о том, как же хорошо, что здесь тонированные стекла, прежде чем быть придавленным сверху и услышать горячий шепот на ухо: — Только попробуй назвать меня так еще раз. И Питер попробовал. Уже через двадцать минут он снова был на переднем пассажирском сидении, ошарашенный и разомлевший, дрожащими пальцами пытающийся застегнуть ремень на джинсах. Это было… захватывающе. Тони вел автомобиль и выглядел донельзя довольным собой. Питер не представлял, откуда у Старка может быть настолько многогранный опыт, потому что мужчина делал все уверенно и без каких-либо сомнений, словно это было в порядке вещей. Паркеру никто и никогда, как и он сам кому-либо не оказывал подобного внимания. А сейчас, буквально за несколько минут, он получил эти сомнительные, но чрезвычайно волнующие знания и даже немного умения. Корень языка чуть побаливал, но в целом, ощущения были такие, будто он только что побывал на небесах. Щеки горели огнем. Было стыдно и хорошо до дрожи. — Боже мой, — вздохнул он, пряча покрасневшее лицо в ладонях. — Мы же все равно ехали к тебе переодеться и могли… — договорить парень не смог. — Упустить такое веселье? — усмехнулся Старк. — Питер, поздравляю, теперь у тебя есть история в копилку! Питер взвыл, откидывая голову назад и зажмуриваясь. — Скажешь, что не понравилось, остановлюсь прямо на обочине и докажу обратное, — весело продолжил подтрунивать Тони. — Роб, я… — Питер нервно усмехнулся, выпрямляясь на кресле. — Я, конечно, только за, но давай доедем до дома, я тебя очень прошу. Мужчина кинул на парня многозначительный взгляд поверх солнечных очков, приподнимая бровь. — А может, ну его, ресторан этот? — вкрадчиво спросил он. — Ну, уж нет! — улыбнулся Питер. — Я зря, что ли, перемерял столько костюмов? Этим же вечером, сидя за скрытым от чужих глаз столиком, Питер запутывался в том, что и какой вилкой есть. В конце концов, послушав совет Старка есть, как удобно, ему удалось расслабиться. Во рту приятное послевкусие оставляло вино. Паркер ощущал себя совершенно другим человеком. Здесь, под звуки легкого джаза и под теплым взглядом темных глаз напротив, Питер забывал то, кем он являлся. Совершенно непохожий на себя самого, в идеально сидящем по фигуре костюме, уложенными гелем волосами, над которыми Тони корпел около получаса, шипя и ругаясь, Паркер чувствовал себя великолепно, и совсем не хотел думать о том, что придется снимать с себя «чужую шкуру» и возвращаться к обычной жизни, засыпать на узкой кровати в квартире Мэй. Но пока часы не пробили двенадцать, карета не превратилась обратно в тыкву, Паркер ловил каждый миг.***
Когда тебе хорошо, время имеет свойство лететь незаметно. Тони и Питер не понаслышке знали, что такое, когда дни тянутся невыносимым серым чередом. Но сейчас дни неслись галопом, и совсем незаметно на календаре показался первый месяц зимы. Гипермаркеты начали крутить въедливую рождественскую музыку, а прилавки заполнил ворох блестящей мишуры. Тони и Питер уже и не знали, как жили друг без друга раньше. Питер не знал, как он жил без подглядываний украдкой за работой мужчины в мастерской и засыпанием там же на крохотном диванчике, а Тони казалось, что без танцующего Питера его спортзал был неприлично пуст. И в целом, без снующего туда-сюда по вилле парня было как-то пусто, неправильно, некомфортно. Никто не шуршал на кухне, не приносил ему пиццу в мастерскую и не заваривал кофе, не приземлялся с тихим стуком после высокого прыжка и не смеялся, искренне и заразительно. Не было поцелуев с привкусом виски и неизбежной трагедии. С каждым днем желание рассказать Питеру все, прекратить врать и изворачиваться, прятаться за этим глупым «Роберт», которое въедалось в его кожу, росло. А Паркер стремился удержать. Удержать моменты в памяти, ценить каждый. Он проявлял фотографию за фотографией, снятую на пленку винтажного фотоаппарата, в затемненной комнате, а высохшие кадры любовно складывал в маленький альбом, а какие-то приносил Старку, и они перекочевывали в рамки и заполоняли теперь уже их общую спальню. Он учил мужчину, сам того не осознавая, ценить мелочи. Но Питер совсем не учел, что неосторожно оставленный на столе альбом утром декабрьской среды сыграет с ним злую шутку. Мэй привыкла доверять своему племяннику. Она хотела дать ему столько свободы, сколько вообще возможно. Женщина понимала, что ее мальчик уже повзрослел, и потому она никогда не ничего не выпытывала у него. Захочет — расскажет сам. Небольшая книжка, оставленная раскрытой, лежащая на письменном столе племянника, привлекла внимание, когда Мэй зашла забрать пустые чашки, которые были расставлены на каждой горизонтальной поверхности в комнате. Женщина любовно огладила корешок альбома, беря его в руки. У Питера был талант — фотографии и вправду были чудесными. Мэй пролистывала страницы, мягко улыбаясь и думая о том, насколько же ее маленький Питер вырос, пока не начала натыкаться на странные фото. Они мелькали все чаще и чаще. Вот размытый силуэт в лучах заходящего солнца, вот чьи-то крепко сжатые пальцы на стакане с янтарной жидкостью, незнакомый профиль в голубоватом свете телевизора рядом с Недом. Вот какой-то мужчина в черной майке, сидящий к камере спиной, среди разбросанных на полу чертежей, схем и металлических деталей. И, наконец, незнакомец, укутанный в простыни, мирно улыбающийся в объектив сонной улыбкой в чьей-то просторной и светлой спальне. Мэй захлопнула альбом, хмуря брови. Вечером той среды Питер привычно остался у Тони с ночевой. По комнате разнеслось громогласное: — Что?! — воскликнул Питер, отрываясь от мужчины, оставаясь нелепо сидеть на нем сверху, тяжело дыша. — Ты, н-надеюсь, шутишь? — Ничуть, — улыбнулся Старк, протягивая руку, оглаживая чужое покрывшееся гусиной кожей плечо. Паркер нервно рассмеялся. Когда Тони прошептал это ему на ухо, парню показалось, что у него слуховые галлюцинации. — Это, — Питер сглотнул, краснея и отводя взгляд, — как-то глупо. — И что же в этом глупого? — улыбнулся Тони, умещая ладони на чужих бедрах, оглаживая большими пальцами тазовые косточки. — Роб, ну не смешно! — возмутился тот, складывая руки на груди, на что Старк покачал головой, беззлобно усмехаясь. — Солнышко, я не понимаю, в чем проблема, — начал он. — Ты сам предложил прекратить обжиматься по углам, как подростки, и раз уж ты так боишься, то я любезно предоставлю свой тыл. — Роберт… — парень рвано выдохнул, отводя взгляд слезая с мужчины. — Я не знаю, не уверен, что смогу. — А ты попробуй и узнаешь, — пожал плечами Тони, садясь на кровати. — Малыш, вот скажи, каких таких качеств тебе не хватает, чтобы засунуть… — Не продолжай! — Питер зажмурился и замотал головой. — Просто, понимаешь, я никогда не думал об этом… т-так. — Но и по-другому ты тоже не хочешь, — произнес Старк, подбираясь к парню ближе и осторожно обвивая руками его голую спину. — Я не не хочу, — признался он со вздохом. — И не то чтобы очень боюсь. Это какой-то психологический зажим, не знаю. — Так позволь мне помочь тебе от него избавиться, — прошептал Тони, опускаясь поцелуем на чужое плечо. Паркер прикрыл глаза. — Мы можем остановиться в любой момент, ты же знаешь. — Отпусти меня в ванную, — попросил он. Ему хотелось доверять. Хотелось позволить кому-то видеть себя открыто до самого предела. — Предупреждаю, не вернешься через пятнадцать минут — выломаю дверь, — усмехнулся Старк, выпуская парня из рук. Тот поднялся с постели и юркнул за дверь. Тони упал на подушки. Это обещал быть непростой, но весьма, весьма головокружительный опыт. Так оно и оказалось, и, судя по заалевшим щекам, помутневшему взгляду и тихим, срывающихся с искусанных губ, полузадушенным «Роберт», Питер тоже остался доволен. — Ну, что, не осталось зажимов? — тяжело дыша, спросил Старк, падая на простыни рядом с дезориентированным парнем. Тот через пару секунд прильнул к мужчине, обвивая его руками и ногами и ответил, мягко рассмеявшись: — Не осталось, — а после сладко зевнул, укладывая голову Старку на грудь. — Спи, — произнес Тони, погладив Питера по спине. Парень проснулся от звука голосов и, хоть и неяркого, но света. Он поднялся на постели, растерянно потер слипшиеся веки, поводя плечами, с удивлением обнаруживая, что остался в комнате совсем один. — Пятница, который час? — произнес он, зевая. — Половина одиннадцатого, — оповестил ИИ. Питер опустил ноги на мягкий ковер, встал и осмотрелся вокруг в поисках какой-нибудь одежды. На полу сразу же нашлась рубашка Тони, которая была велика парню и висела на нем мешком. Поискав еще несколько секунд, он обнаружил свое белье и, шлепая босыми ногами, направился на источник звука. Голоса явно говорили на повышенных тонах. Коридор, разделявший гостиную на личном этаже хозяина дома и спальню, был совсем крохотный. Парень преодолел все расстояние в несколько широких шагов. Нехорошее предчувствие завязывалось в груди узлом. В гостиной мужчина о чем-то громко спорил с какой-то женщиной, удерживая ее за тонкие плечи. Ее светлые пряди волос выбились из гладкой прически. — Пеппс, я говорю тебе, у меня все под контролем! — А вот Роуди утверждает обратное! — возражала она, сбрасывая чужие руки. — Я готова вернуться на работу и помочь, только у меня есть пара условий, но если ты будешь упрямиться, то компания погибнет, а ты вместе с ней, как же ты не поймешь! — женщина почти срывалась на визг. — И, да, мне не все равно, что с тобой будет в любом случае! Стеклянные двери разъехались, когда Питер подошел достаточно близко. Тони и Пеппер резко обернулись, заметив его присутствие. — Тони, кто это? — спросила Поттс, с недоумением смотря на парня, стоящего в дверном проеме, который не менее недоуменно глядел то на нее, то на Старка. — Роб, что происходит?