Всего лишь смерть

Юра разделывал рыбу. Делал все, как учил дедушка, хотя получалось с трудом. Рядом сидел Витя и пил кофе, читая какую-то книгу в мягкой желтой обложке. Но вот он подошел к нему и обнял со спины. — Котенок… — Не называй меня так. — Но тебе ведь нравится, признай. — Чего ты хочешь? — Просто обнимать тебя. — Зачем тебе это? — Ну я же люблю тебя, в конце концов. С этими словами он мягко поцеловал изгиб его шеи. Юра таял, он буквально таял в руках Вити, которые лежали у него на талии и властно, но нежно сжимали. — Я тоже тебя люблю, — признался Юра. Как-то слишком легко ему дались эти слова. — В таком случае, можно я тебя поцелую? — Конечно. Юра развернулся к нему лицом, а Витя прижал его к себе, хитро улыбнувшись и опустив руки ему на задницу. Юра не был против: ему было слишком хорошо в руках Вити, чтобы он что-то начал предпринимать. Он прикрыл глаза, ожидая поцелуя. Но почему-то ничего не происходило. Тогда он открыл глаза — и… увидел темноту, прорезаемую светом луны, льющимся из незашторенного окна. Так это был всего лишь сон? Приятный, будоражащий, но только сон. Разумеется, в реальности Витя не обнимет его и не скажет, что любит. Такое возможно в мечтах да во снах — и только. Юра горестно выдохнул и перевернулся на бок в слабой надежде, что он уснет и ему снова приснится Витя, который на этот раз все-таки поцелует его. *** Юра вымыл картошку и принялся ее чистить. Ему нравилось новое распределение обязанностей: убирать теперь не приходилось, а заниматься приготовлением пищи он не был против. Витя, как выяснилось, был страшным аккуратистом, так что его тоже вполне устраивало такое разделение труда. Последний, кстати, сидел за кухонным столом и читал свою книжку в желтой обложке и пил кофе. Юра думал о своем сне. Как было бы здорово почувствовать руки Вити в реальности! На талии и, может быть, даже на заднице. И, конечно, поцеловаться. Хотя это жуть как страшно: он еще ни с кем никогда не целовался. Но все равно хотелось! Надо же когда-нибудь начинать, верно? — Что читаешь? — поинтересовался Юра, чтобы хоть как-то отвлечься от своих мечтаний, из-за которых становилось невозможно грустно. — «Сто лет одиночества». — Звучит уныло. — На самом деле больше напоминает мексиканский сериал. Довольно интересно наблюдать за персонажами. Разговор заглох. Юра чистил картошку, а Витя все не подходил и не обнимал его сзади. Глупые мечты! — Хэй, у тебя же завтра день рождения, — вдруг вспомнил Юра. — Будешь отмечать? Витя поморщился. — Я старею — это не повод для вечеринки. Выпью в одиночестве — и хватит. — Я составлю тебе компанию. Юра ожидал, что Витя станет промывать ему мозги, мол, несовершеннолетнему пить нельзя, но этого не последовало. Витя вообще ничего не сказал — только глаза бегали по странице. «Вот хмырь», — беззлобно подумал Юра, нарезая картошку на тонкие ломтики. Ломтики картошки полетели на сковороду, где вовсю скворчало масло. Юра был парнем смелым и масленых брызг не боялся. Когда масло все-таки попало на руку, он с совершенно спокойным лицом сунул ее под воду — и был таков. Вскоре они с Витей ели жареную картошку с сосисками. Юра напряженно думал, что бы подарить Вите на день рождения. Нужно было придумать что-то такое, чтобы он обязательно пользовался. *** Юра проснулся, можно сказать, с петухами. Чертов режим, из-за которого он подрывается ни свет ни заря даже в свои законные выходные! Он выбрался из-под одеяла и тихонько сунул нос за дверь. Постель уже была сложена (Юра свою никогда не складывал), значит, Витя пошел пить кофе. Юра достал из-под кровати коробку в подарочной сиреневой бумаге с золотыми звездами и направился на кухню. Однако Вити на кухне не было. Дверь в ванную была открыта — не в душе. В туалете свет не горел. В общем, Вити вообще не было в квартире. За неделю, что он жил с ним, Юра так привык к нему дома на постоянной основе, что теперь было как-то даже непривычно. Непривычно не буркнуть ему: «Утро», — и не заняться завтраком. Не привычно не услышать: «Доброе утро, котенок», — и не начать агриться на такую кличку. Юра отложил коробку на табуретку под столом и пощупал чайник — еще теплый, значит, Витя ушел недавно. Но куда? Ладно уж, не медом же ему намазано здесь. Он поставил чайник греться снова, почистил зубы и занялся завтраком. Решил сварить сладкий рис с яблоками. Рис уже доваривался, а Юра допивал вторую кружку чая с бергамотом, когда в замочной скважине провернулся ключ. Юра кое-как сдержался, чтобы не выскочить ему навстречу. Витя зашел в кухню, звеня пакетом, и вопрос о том, где он был, отпал сам собой. — За бухлом ходил? — Да. И закуски купил. Оливки, корнишоны, сырок, колбасу. — Значит, на вечер ничего не готовлю. Мой руки, сейчас поедим риса. Витя послушно пошел в ванную, послышался шум воды. Юра тем временем высыпал проваренные яблоки в кастрюльку с рисом, перемешал и разложил по двум тарелкам. За едой Витя, как всегда, читал, а Юра лазил в социальных сетях. Самое смешное или интересное скидывал то Миле, то Отабеку. Эти двое уже, наверное, были привычные к его специфическому чувству юмора. Вите же ничего не показывал: после того, как тот не рассмеялся от его анекдота, он решил, что шутить при нем больше не будет. А мемы определенно входили в категорию «шутить». Оставалось лишь делать комплименты и интересоваться, как у него дела. Сделать комплимент язык до сих пор не поворачивался, так что… — Итак, как дела? — спросил Юра, стараясь казаться непринужденным, хотя здорово волновался. Витя поднял на него удивленный взгляд. — В смысле? — Дела. Как у тебя? — Ну, постарел вот еще на год. Ничего хорошего, в общем. — Блять, да, у тебя ж день рождения! — Юра хлопнул себя по лбу и вытащил из-под стола забытую там коробку. — Вот, это тебе. Я говорить всякие приятные слова не умею, но там есть открытка. — Ты подготовил для меня подарок? — А где я, по-твоему, вчера до ночи шатался? — Вообще-то говорить о том, как сложно тебе было выбирать подарок, — это моветон. — Иди ты в жопу. Открывай уже. Витя содрал сиреневую бумагу и открыл коробку. В ней лежали вязанный бело-голубой шарф и открытка с феей. — Феечка от Феечки. — Иди ты сам знаешь куда, — сказал Юра с улыбкой, совершенно беззлобно, потому что Витя посыл понял правильно: типа напоминалочка, от кого открытка — и подпись не нужна. Юру-то кличка Фея бесила, но уж слишком она к нему прилипла, чтобы не воспользоваться. — Спасибо, это все очень мило. — Шарф-то будешь носить? — Буду. Юра просиял и накинулся с удвоенной энергией на кашу. *** Было начало седьмого вечера, Юра залипал в телефоне, уже почти дремля, когда дверь вдруг открылась и в его комнату заглянул Витя. — Стучать не учили? — пробормотал Юра. — А ты занимаешься чем-то предосудительным? — Нет, но мог бы. Чего тебе надобно, старче? — Я собираюсь забухать. Ты со мной? Юра широко зевнул и слез с кровати. — Ну го. Оказалось, ему Витя купил винца, а себе взял коньяк. Юра перечить не стал: пил он слишком редко и всегда что-то слабоалкогольное, чтобы претендовать на коньяк, вино его вполне устраивало. Витя уже разложил закуску по тарелкам и мисочкам, так что Юре оставалось лишь сесть к столу и ждать. Витя налил ему в стакан (бокалов у Юры не было) вина, а себе в стакан — коньяк, чокнулись, выпили. Юра отпил всего чуть-чуть, а вот Витя осушил свою порцию полностью и закусил оливкой. — Как ты можешь их есть? — Мне вкусно. А в детстве не любил. И нет, я сейчас не намекаю на то, что ты ребенок. — Попробовал бы — я б тебе вмазал. — Охотно верю. Ну что, еще по одной? — Ты что собираешься просто всосать бутылку конины? — Ну, я так планировал. — Кошмар. — А что делать? — Ну давай хотя бы поиграем в «Я никогда не…» Витя несколько секунд подумал, а потом сказал: — А давай, может, веселее будет, а то настроение траурное. — Сейчас я вопросы загуглю. Юра выудил из кармана свой мобильник и забил в поисковик нужный запрос. Открыл первую попавшуюся ссылку с пометкой «18+» — так будет интереснее. Наверное. — Готов? Значит… Я никогда не делал пластическую операцию. Оба не выпили, и Юра принялся читать дальше: — Я никогда не ругался матом. Выпили оба. — Никогда не слышал, чтобы ты ругался. — Было в подростковом возрасте. Мать полотенцем гоняла, когда слышала от меня мат. Юра представил убегающего от полотенца Витю и хихикнул. Витя тем временем подлил себе еще коньяка, а Юре — вина, хотя у него и так был почти полный стакан. — Играем дальше? Я никогда не… изменял своему партнеру. Витя не выпил, Юра — тоже. Ему и изменять-то было не с кем. Как говорится, он был forever alone. — Я никогда не целовался с девушкой, — прочитал Юра и не выпил снова. Витя же осушил свой стакан. — Я никогда не целовался с парнем. Витя снова выпил, а Юра пропустил. — Так ты у нас нецелованный? — поинтересовался Витя с ухмылкой. — Мне шестнадцать, разве это преступление быть нецелованным в шестнадцать? — Я в твоем возрасте девственности лишился. — Вот бы не умничал, а взял и поцеловал, — выпали Юра. А потом понял, что ляпнул и зажал рот рукой. — Я этого не говорил. — Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал? Юра молчал. Хотелось закричать: «Да!» — но это было так сложно произнести! Однако сказать: «Нет», — тоже не получалось. Потому что он хотел этого, пожалуй, больше всего на свете. Похоже, Витя все понял сам. Он встал и склонился над ним, а потом взял за руку, чтобы убрать ее от лица. Рука безвольно упала на колени. Витя приблизился — и мазнул губами по его губам. Потом прижался своим ртом к его рту и принялся творить нечто совершенно противозаконное, от чего у Юры кружилась голова и хотелось плакать от счастья. Он впервые целовался, и целовался со своим предметом обожания! — Будем играть дальше? — спросил Витя, отстранившись и вернувшись на свое место. Юра схватил свой стакан и вмиг выпил все до капли. Сердце выпрыгивало из груди, в мозгах гудело, он не мог успокоиться. — Да-да, налей мне еще. Витя послушно подлил ему вина. Юра прочитал следующий вопрос: — Я никогда не был на кладбище ночью. Оба пропустили, и Юра снова заглянул в телефон. Они продолжали играть довольно долго, пока у Вити не закончился коньяк. Он был уже порядочно пьян, да и Юра не чувствовал себя трезвым. — Иди отдыхай, я уберу здесь все, — сказал он Вите, накрывая тарелки с закуской пакетиками. — Ты чудо, котенок. — Не называй меня так, — буркнул Юра, вспоминая поцелуй. Он не мог поверить, что это случилось! Он все убрал и направился к себе. Срочно требовалось кому-то рассказать суперважную новость. Витя лежал с телефоном на своем диване. Еле ворочая пьяным языком, Юра выпалил: — Знаешь, мне понравилось с тобой целоваться. — Да, я в этом мастер, — усмехнулся Витя. — Я хочу, чтобы ты поцеловал меня еще раз. Витя похлопал по дивану рядом с собой. Юру дважды приглашать не надо было — он мигом очутился на диване. Витя притянул его к себе, так что он фактически лежал на нем, и о, это было так волнительно. Витя снова поцеловал его, он снова сминал его губы своими, а затем пошел дальше, проталкивая язык ему в рот. Так ощущения стали еще интереснее. Его язык творил нечто совершенно удивительное у него во рту: пересчитывал зубы, касался неба, ласкал его собственный язык. Юра потерялся в пространстве и времени, но это почему-то совсем не пугало. Напротив, еще больше воодушевляло, и Юра с жаром отвечал так, как получалось. Руки Вити сначала лежали у него на талии, а затем переместились ниже, на задницу, и Юра вздрогнул от неожиданности. Он решил не возмущаться: все-таки было приятно чувствовать чужие сильные руки у себя на ягодицах. Это было, как во вчерашнем сне. Однако затем руки Вити забрались под резинку его трусов, и Юра вырвался и вскочил с дивана. — Еще рано, — буркнул он и сбежал в свою спальню. Щеки пылали, он это чувствовал. — Прости, котенок, — крикнул ему вслед Витя. — Если захочешь повторить — скажи мне. Юра даже забыл огрызнуться на «котенка» — так был взволнован. Дрожащими пальцами он написал сообщение Отабеку: «Я целовался с ним! Два раза!» Отабек был онлайн и быстро прислал ответ: «С кем?» Юра отписал: «С Никифоровым!» Отабек написал: «Тебе же нравилась какая-то девушка. Не считаешь, что это измена?» Юра вздохнул: придется признаться. Но Отабеку можно, Отабек — лучший в мире бро. «Эта девушка — Никифоров». «Тогда поздравляю)» — пришло от Отабека. «Расскажи мне что-нибудь, мне нужно успокоиться. И протрезветь». «Ну, сегодня моя сестренка нарисовала мой портрет, сейчас покажу»…