Second Chance at Love

Амнезия. Иван многократно перечитал это слово, всё никак не веря. Как у Альфреда могла быть амнезия? У его прекрасного, такого полного жизни Альфреда? Этого просто не может быть. Только не у Альфреда. «На его месте должен был быть я», — подумал русский. Он обхватил голову руками и молча пожалел, что у него нет с собой бутылки водки, способной утопить его страдания. Нет, тут понадобятся сразу десять бутылок. Джонсу стало жаль этого незнакомца, который якобы был его «парнем». Это его обескуражило, потому что он даже не знал, что он гей. Он только что узнал своё имя, ради всего святого! — Хей, эм... — ещё раз, как зовут этого человека? Исаак? Иан? Иван? Да, точно. Иван. — Иван..? Тот поднял голову, и в его фиолетовых глазах блеснула надежда, которая чуть не разбила маленькое сердце юноши. Этот мужчина казался совершенно разбитым и до боли отчаявшимся. Американец решил, что, возможно, может попытаться заставить... эм... Ивана почувствовать себя лучше. — Что, дорогой? Чёрт возьми, а это ещё что такое — «дорогой»? В любом случае, это не так важно. — Ты можешь мне рассказать обо... мне? Иван грустно улыбнулся, услышав, что хочет узнать Альфред. Он потерял все свои воспоминания, но комплекс героя никогда не выскользнет из него. — Эх, посмотрим... Тебя зовут Альфред, Альфред Ф. Джонс. Ты любишь видеоигры и гамбургеры, что я до сих пор не могу понять. Ты боишься фильмы ужасов, но твоё эго не позволят тебе верить в них. Ты родился в Соединённых Штатах Америки, четвёртого июля, и тебе двадцать три года. Двух твоих лучших друзей зовут Артур Кёркленд и Кику Хонда. Твой парень, — русский указал на себя, — Иван Брагинский, и мы встречаемся уже четыре года, девять месяцев и восемнадцать дней. Альфред удивлённо поднял брови. Что это за человек, который любит кого-то так сильно, что точно знает, как долго они встречались, вплоть до сегодняшнего дня? Должно быть, Иван действительно любит Альфреда... и вот Джонс сидит здесь, не зная, что и думать. Сейчас он чувствовал себя... почти виноватым. Он должен знать эти вещи, должен попытаться вспомнить. Он знал, что такое ложка, знал, как хлопать в ладоши, и если он помнил такие простые вещи, разве он не должен помнить свои собственные отношения? Это расстраивало, и у него начали болеть голова и сердце. В этот момент дверь распахнулась, и в палату вошла медсестра с подносом с едой. — Часы посещений истекли, извини. Если хочешь, можешь прийти завтра и увидеть его, — сказала медсестра. Ивану очень не хотелось уходить, но он знал, что у него нет другого выхода, поэтому он схватил своё кожаное пальто и взглянул на американца. — Я люблю тебя, Альфред. Сладких снов, мой подсолнушек. Альфред не понял этих иностранных слов, но они всё равно наполняли его теплом и чувством любви. Ему нравилось это чувство. Нравилось, когда кто-то заботился о нём. «Я поправлюсь, Иван. Я стану лучше для тебя.»