Мать Драконов: Скайрим

Драконы прятались. Величественные существа, созданные им. Свирепые и неукротимые. Вынуждены были прятаться от довакина, того, кто был создан в угоду мифического равновесия. Того, кто существовал лишь с одной целью — убить драконьи тела и поглотить их души. Акатош любил их, своих сыновей. Учёного Дюрневира, что заточён в Каирне Душ, верного своей шкуре и выгоде Одавинга, импульсивного Алдуина, яростного и мудрого Партурнакса, что переметнулся на сторону людей. Их было так много, а потом войны и междоусобицы забрали большинство из них. На протяжении множества лет ему приходилось наблюдать как Партурнакс одаривает людей знанием ту’умов. Знанием, что было обращено против его же братьев. И вот сейчас Акатош чувствовал, как потоки времени собираются отпустить самого кровожадного из его сыновей. Драконий Бог знал, что с возвращением Алдуина явится и довакин. У Акатоша были годы для того, чтобы найти решение для этой непростой ситуации. Но магию древних свитков обойти не так легко, отсроченные пророчества снова вступали в свою силу и мир готовился быть поглощённым пламенем и кровью. Время ускользало от Акатоша, что было по истине даэдровым наказанием. И тогда он решил выйти за пределы привычных ему миров. Искал что-то, что может дать подсказку, хоть малейший намек на спасение, но всё было тщетно. А потом Великий Дракон увидел их. В мире, название которого ему казалось даже не важным запомнить, были драконы, такие похожие на его сыновей и такие непохожие одновременно. Драконы, связанные крепкие братскими узами, не имевшие голоса, но извергавшие сильное пламя и имеющие мощные переплетающиеся между собой ауры. Тогда Акатош стал наблюдать. За привязанностью этих крылатых созданий друг к другу, и к своей… матери. К этому хрупкому человеческому существу, что проводило долгие дни на советах со своими приближенными, но шедшему к драконам уверенным шагом и отсутствием каких-либо страхов в любое свободное мгновение. Она любила взбираться на спину одного из них, так сильно напоминающего Алдуина, и подолгу проводить время в небе вместе с ними. Её аура переплеталась с каждым из троих драконов, а при виде друг друга они ощущали чистую неподдельную радость. И невероятную боль. При потере сначала одного и спустя какой-то месяц другого. И жажда мщения оставшихся в живых была единым чувством для них. Уничтожая корабли, вражеские баллисты, разрушая пламенем стены, они были единой огненной стихией, которую ничто не могло разделить. Кроме человеческого коварства и кинжала в сердце. Горестный рев дракона, потерявшего всю семью, был слышен на километры вокруг. Он унес свою мать в земли наполненные травой, пролетал с её телом высоко над пирамидами и пустынями. К месту недоступному для человеческого шага, но приветствующему тех, кто одарен крыльями. Тогда Акатош принял решение. Обрел твердую уверенность в том, что поможет ему та, что была матерью для тех, кто были монстрами в глазах каждого невежды. Эта смертная поможет ему спасти его детей.

***

Акатош убедился, что решение предстать перед смертной в истинном драконьем облике было верным стоило ему увидеть её восхищенный взгляд. Он видел недоумение под этим восторгом и с собирался с радостью дать ей ответы на все вопросы. — Акатош? — на лице девушки проскальзывает выражение задумчивости, — никогда не слышала о подобном боге, — она говорит ровно, пытается аккуратно подбирать слова, не зная, чего ожидать от своего внезапного визитёра. — Наши миры находятся слишком далеко друг от друга. Настолько далеко, что ни один из ближайших миров не был создан мной или кем-либо из известных мне богов. — И сколько же богов и миров существует? — спрашивает Дэни, безуспешно пытаясь унять свое беспокойство. Лучше разговор с неизвестно откуда явившемся существом, чем вечно бродить по пустыне, которой невидно конца. — Слишком много чтобы их можно было сосчитать, слишком много, чтобы мы все знали друг друга, — легко отвечает он, не отрывая своего пристального взгляда от смертной. — Зачем вы здесь? — задает она с самого начала напрашивающийся вопрос. Чего вы хотите от меня? задается еще одним вопросом она, но не осмеливается задать его вслух. — Мои дети на грани вымирания, и я собираюсь дать им путеводную звезду, так как сам не могу действовать в открытую. — Но вы бог, а ваши дети… — её голос пронизан грустью, и она замолкает в ожидании. Даже боги теряют своих детей. Она не смогла защитить своих, а этот далекий бог прошел такой путь в поисках выхода. Но все-таки, почему он здесь? — Драконы, — произносит он и её глаза распахиваются в удивлении, — я создал их, но кажется сама природа решила породить противовес в лице так называемого драконорождённого. Того, кто сможет уничтожить их, поглотить души, лишить возможности когда-либо переродиться. Но ты можешь помочь мне. — Как? Что я могу сделать? — хмурится она в растерянности. Чувство реальности происходящего постепенно догоняет её, очищает разум от гула пустыни и долгих галлюцинаций. — Боги Нирна, нашего мира, нередко выбирают для себя чемпионов, так называемых избранных. Твоя задача — найти способ избежать пророчество, что начертано на Древнем Свитке. Найти выход для моих сыновей, не дать им прекратить своё существование. — Но я мертва, — с сожалением произносит Дэни, — да и как я могу найти выход, которого не видит даже бог? — Иногда смертным открываются пути невиданные для нас, — Акатош чуть приблизил свою громадную золотую морду к ней, — твоё состояние я исправлю. Ты очнешься в новом, но таком же теле. Лишенным ран и увечий, живом. Уже в Нирне, конечно же. — И всё же, почему я? — она продолжала смело смотреть на него. Для Акатоша всё еще было загадкой, от глупости ли было её бесстрашное поведение, или от восхищения. — У тебя есть ещё варианты? — он с сомнением окидывает пустыню, жар которой не вредит ни одному из них. Он видит, как надежда разгорается в её глазах. — Что мне делать? — наконец решается Дэни. — Как я сказал, я мало что могу сделать в открытую. Но несмотря на это я могу помогать тебе, как своему чемпиону, впрочем, дороги на этом пути тебе придется выбирать самой. — Я буду сама по себе, — понимает Дэни. Девушка выглядит задумчивой, но Акатош уверен, она не откажет ему. Ей уже нечего терять, и она это знает. — Твой мир хоть и отличается от Нирна, но ты найдешь их схожесть. Ты не станешь королевой, но ты сможешь обрести знания, которых нет больше нигде. Возможности, что откроются для тебя будут почти безграничны. — И то, чему я научусь, — задумчиво произносит она, — знания, которые я приобрету… должны быть направлены на решение проблемы. — Ты будешь свободна в своих действиях, — подтверждает Акатош и видит, как её взгляд становится куда более уверенным чем был ещё секунду назад. — Что я должна знать? — не разочаровывает она его. — Ты окажешься в провинции Скайрим, в которой бушует гражданская война, процветает ненависть и плетутся интриги. Скоро ты поймешь, что насколько бы далеко миры не находились друг от друга, их жители, какой бы расы они не были в основном одинаковы. Ты начнешь с точки, которая расположена ближе всего к первому событию, которое есть в Свитке, возвращению моего первенца из потоков времени. — Что именно сказано в Свитке? И что за потоки времени? — Свитки обладают силой которую не могут понять даже божества. Много столетий назад так называемые герои не смогли справиться в битве с Алдуином и пошли на хитрость, с помощью древнего свитка отправили его в будущее в надежде, что герои будущего смогут найти выход. Найти текст пророчества ты сможешь в книгах, но принято считать, что суть его сводится к тому, что Пожиратель мира, мой сын, уничтожит мир. — Сводится? — зацепилась за странную формулировку Дэни — Расплывчатое трактование, никаких имен, никаких дат, лишь расплывчатые формулировки, указывающие на знаковые события, что когда-то происходили или произойдут. — Значит, мне нужно найти верную трактовку пророчества. — Или тебе суждено понять его самой. — Хорошо, — Дэни поджимает губы и глубоко вздыхает, — позволите задать вопрос? — спрашивает она, на что получает легкий кивок от Акатоша, — эти свитки? Неужели никто не пытался обходить пророчества? Уничтожить их? — Многие смертные пытались повлиять на эти артефакты. Свитки обладают своей уникальной магией. Невозможно найти мага, сила которого равна силе свитка, и ни один бог, даже самый безумный, не решится проводить эксперименты с такой неизвестной материей. Дэни кивает, принимая во внимание поступающую информацию и пытается уложить всё по полочкам в своей голове. — Вы заберете меня сейчас? — Ты желаешь остаться подольше, чтобы насладиться видом? — они оба окидывают пустыню скептическими взглядами. — Точно нет, — фыркает Дэни. — Тогда приступим, — констатирует они и подходя ближе опускает перед ней своё крыло, точно также, как это делал Дрогон, давая взобраться на свою спину перед полётом. Дэни глубоко вздыхает. У неё нет пути назад. Только вперед. И ей хотелось бы, чтобы это вперед было в мире где она жива и не окружена предателями, жаждущими её смерти и её трон. Дэни не оборачивается назад, на зовущую её пустоту, лишь с величайшей аккуратностью взбирается на спину бога, чувствует, как тот отталкивается сильными лапами от земли и взлетает, стремительно набирая высоту. И чем дальше они улетают, тем хуже становится слышно протяжный безумный от разочарования вой бездны неизвестности, что звала её в свои лживые объятия. Вскоре звук стихает совсем, пустыня больше невидна, а высота такая, на которую она еще никогда не поднималась со своими сыновьями. Это её второй шанс. И когда Дэни осознает это на её губах появляется легкая улыбка. Сильные крылья продолжают рассекать воздух поднимая их выше и выше, а Дэни лишь цепляется за драконьего бога сильнее, пока земля не скрывается где-то внизу за плотными облаками.