В объятьях тьмы

      Ночь после судебного заседания выдалась тяжелой. Саске никак не мог уснуть, хотя перед решающим матчем выспаться было необходимо. Но сон будто превратился во что-то чуждое ему. Он был так бодр, словно сейчас на улице стояло утро, а не глубокая ночь. Поначалу Саске ворочался с боку на бок, отгонял от себя все мысли, откидывал одеяло, чтобы замерзнуть, а потом вновь укрывался, согреваясь. Но ничего не помогало, он даже задремать не смог. Поэтому в итоге юноша откинул одеяло и стал просто смотреть в потолок, во всех подробностях вспоминая сегодняшний день.       Ему не давал покоя тот последний кивок головой Итачи. Саске думал, что брат будет если не шокирован, то хотя бы удивлен свидетельствованию младшего Учихи против него. Однако Итачи не то, чтобы не был удивлен, он как будто ждал этого. А в конце словно похвалил его за правильное решение этой задачки.       «Неужели, он всё подстроил?» — не в силах уснуть, Саске поднялся на ноги и, накинув на плечи плед, бесшумно прошёл в комнату брата. Прикрыв за собой дверь, он осмотрелся по сторонам и сделал глубокий вдох. Несмотря на то, что уже который год тут никто не жил, пылью и старыми вещами не пахло. Мама тут всегда убиралась, да и младший Учиха то и дело наведывался сюда, ощущая, что даже воздух тут обволакивает его, словно прикосновения брата.       «Нет, он не мог, — забравшись на его кровать и укрывшись пледом с головой, подумал Саске. — Он же не знал, что я сам предложу это и совращу его. Я и сам представить не мог, что после изнасилования вытворю что-то подобное, а он уж тем более не знал. Тогда просто приспособился к ситуации? Решил как обычно выглядеть равнодушным и циничным? Что ж, у него неплохо получилось, надеюсь, и у меня тоже».       Блуждая в собственных мыслях, Саске не заметил, как уснул. А, пробудившись, понял, что уже утро. Также незаметно он вернулся в свою комнату, а затем отправился в ванную, слыша, что мама уже на кухне. Несмотря на то, что он всё-таки уснул, выспавшимся парень себя не чувствовал, как и голодным. Кое-как съев чашку риса и пару кусочков омлета, он отправился в школу. Сегодняшний матч четвертьфинала проходил на их территории, и по результатам одной восьмой финала они играли со старшей школой Аме, которая наравне с академией Суна и школой Ото, была одной из сильнейших школ на волейбольной площадке. В прошлом году Коноха сталкивалась с ней лишь раз, но даже этого раза хватило, чтобы понять, насколько она сильна. В отличие от Суны, где выделялся лишь один капитан — Сабаку Гаара, в Аме каждый из игроков был особенным, поэтому и Наруто и Саске запомнили каждого из них, начиная от рыжеволосого капитана команды Яхико и заканчивая удивительным связующим Нагато, чьи способности были за пределами обычного школьника.       — Говорят, что даже Суна боится с ним играть, — попивая молочный шоколадный коктейль из трубочки, Наруто как обычно подбадривал друзей, как мог. — В прошлом году Суна выиграла только благодаря тому, что Нагато получил травму. Но если они столкнутся в этом году, неизвестно, кто победит.       — Для начала им нужно обойти нас. Эй, ты за кого болеешь, Наруто? — процедил Учиха, видя на его лице беззаботное выражение.       — Я-то, — захихикал тот. — Конечно же, за нас. Просто со стороны проще оценивать другие команды. Гаара сказал, что сегодня они играют с академией Кири, и что победа у них в кармане.       — Значит, нам нужно одолеть Аме во что бы то ни стало, чтобы надрать зад твоему любимому Гааре, — переодевшись, Саске так хлопнул дверцей своего шкафчика, что Узумаки невольно подскочил.       — Ничего он не любимый, — заворчал Наруто, слегка смущенный этими словами. — Просто он чувствует вину за тот случай, и пытается её как-то искупить.       — Принося тебе орешки? — ухмыльнулся Саске, вместе с остальной командой выходя на площадку.       — И что? Да, это мелочь, но знаешь, как приятно? — довольно отозвался Узумаки и, чтобы не мешать своим товарищам разминаться, прошёл к скамейке запасных, где находились тренер и менеджер команды.       «Приятно?» — Саске, делая растяжку, зацепился за последние слова. Вчера он засадил собственного брата за решетку, сбросив вину на него и убедив себя, что это его расплата за предыдущие грехи. Что он сейчас должен чувствовать? Наверное, облегчение и спокойствие, ведь он ждал возмездия пять лет. И теперь, сбросив этот тяжелый груз с плеч, мог идти дальше, не оборачиваясь назад. Но в это странное ощущение победы закралось что-то ещё. Да, ему нравилось чувство победы в волейбольных матчах, хоть и было оно очень коротким. Но нравилось над сильными соперниками, когда все играли на пределе своих сил, и о результатах никто не знал вплоть до финального счета. А здесь такое ощущение, будто он столкнулся с заведомо слабой командой, которая даже не старалась вести игру, поэтому победа над ней не принесла ни капли радости. А скорее раздражение от того, что его так обманули.       Всю игру Саске не мог отделаться от этого чувства, к которому вскоре добавилось ещё одно: то ли старшая школа Аме и впрямь была очень сильной, то ли из-за отсутствия Наруто, но первый тайм они проиграли с ошеломительным разрывом 25:11 не в свою пользу. Узумаки даже порывался сбросить повязку и выйти на поле, а тренер едва смог удержать его на месте. Саске и сам понимал, что играют они из рук вон плохо, и дело не только в нём одном. Но без Наруто ему и правда казалось, что всё уже не то.       — Ничего, ничего, — утешал их друг после первого тайма. — Даже если проиграем, у нас будет ещё одна возможность сразиться в другой группе…       «Ничего уже не будет, болван, — про себя думал Саске, раздраженный подобным исходом матча. — Это не осенний турнир. Черт, почему же… Мне всё равно, проиграем мы, или победим, но Наруто хочет победить. Он не смирился и никогда не смирится, несмотря на то, что убеждает, что всё в порядке. Наруто должен победить и сразиться с Суной. А я должен достать ему эту победу любой ценой. Уйди же! Уйди из моей головы!» — в сердцах Саске так ударил себя по лбу, что у него заболели зубы. Все члены команды, включая Наруто, в недоумении уставились на него, не понимая, что происходит.       — Саске, с тобой… — начал было Шикамару, но Учиха, отбросив полотенце, грозно глянул на него.       — Да, пора возвращаться на площадку. На этот раз всё будет по-другому.       Ощутив внезапный запал связующего, команда приободрилась, и второй тайм начался с победного очка Конохи, которое принёс их доигровщик Рок Ли. Теперь игра пошла по другому, но значительного отрыва не было: едва Коноха вырывалась вперед, как Аме тут же нагоняла её, или наоборот.       «Давай же, давай же!» — с Нейджи, который заменял Наруто на месте центрального блокировщика, не удавалось делать потрясающих быстрых и мощных комбинаций, которые они отрабатывали месяцами, однако Хьюга обладал удивительной меткостью и в отличие от Наруто, частенько бившего на удачу, мог идеально рассчитать траекторию мяча. Саске пришлось снизить скорость и высоту пасов, но благодаря этому Нейджи искусно обходил блоки и попадал прямо к краю линии, но не выходя за её пределы. Именно благодаря его тонкой работе второй тайм остался за Конохой.       «Ещё один тайм, всего один тайм… — мысленно повторял себе Саске, концентрируясь на мяче, а когда была возможность ловил взгляд Наруто, чтобы придать себе ещё больше стимула. — Я справлюсь. И даже ты мне не помешаешь, Итачи…»       — Похоже, ты не намерен проигрывать, — внезапно раздался голос за сеткой, и Учиха, ощущая холодок на спине перевёл свой взгляд на ту сторону, столкнувшись с лиловой мглой. Связующий Аме — красноволосый парень, по имени Нагато, внимательно смотрел на него, будто находился в пустом зале, а не во время игры.       — Да, ты прав, — Учиха криво усмехнулся. — В этом матче я не проиграю.       — А самому себе? — негромко спросил тот и мгновенно принял пас, тут же отдавая его доигровщику. — Ты уже проиграл, — проронил Нагато, отняв у Конохи одно очко. — Ты хочешь окунуться в игру с головой, но у тебя не выходит. Ты не будешь достоин этой победы, пока не отдашься игре полностью, а не тому, чему отдаёшься сейчас.       Саске мрачно посмотрел на этого красноволосого парня, уходя от сетки на другую позицию. Он уже и так максимально отдаётся игре, перекрывая все остальные мысли. И разве он может быть виноват в том, что они сами лезут к нему в голову?       «Как ещё мне избавиться от них? — готовясь к мощной подаче в прыжке, Учиха с силой стиснул мяч и, высоко подбросив его, двинулся вперед. — Избавиться от тебя?!» — отталкиваясь от пола, подпрыгивая и взлетая он с силой ударил рукой по мячу, отправляя его в противоположный левый угол и опасаясь аута. К счастью, тот коснулся площадки всего в сантиметре от белой линии, так что очко засчитали Конохе.       «Почему я продолжаю думать о тебе? — заведенный этим, Саске продолжал подавать и подавать, практически не контролируя ситуацию, но вместе с тем ни разу не попадая в аут. — Тебя больше нет в моей жизни. Ты ушёл, теперь не просто сбежал, я сам тебя туда отправил. Туда, откуда ты не вернёшься. Я сделал то, что хотел, отомстил тебе, но почему же ты до сих пор не даёшь мне покоя?» — когда Саске подал в пятый раз, стадион замер, пораженный такой непрерывной серией выигрышных подач. На этот раз Аме удалось дотянуться до мяча, и начался длительный розыгрыш, когда мяч не касался пола, а перелетал через сетку, попадая то к одной команде, то к другой.       «Не хочешь отпускать меня? Хочешь, чтобы я все время был связан с тобой?» — Саске передал пас диагональному — Абураме Шино, который мощно отправил мяч на другую сторону, однако столкнулся с блокировщиками. Либеро — Киба, едва успел отбить его, и снова этот желто-синий шар замаячил над головой у Учихи.       «Если выиграем этот матч… — снова пасуя диагональному, Саске был готов сделать что угодно, лишь бы не проиграть. — Я увижусь с тобой. Только дай… дай мне победить, Итачи!»       Спортзал взревел, а Саске даже не понял, что произошло. На несколько минут до конца третьего тайма он словно выпал из реальности, а когда снова очнулся, то стоял у сетки. Похоже, всё закончилось, но вот с каким счетом Учиха так и не смог узнать, поскольку все его товарищи по команде во главе с Наруто буквально бросились на него и начали душить в объятьях.       — Саске! Саске! — слышалось и тут и там. Сбитый с толку Учиха немного пришёл в себя лишь когда обе команды выстроились друг напротив друга. Теперь он мог видеть счет 24:26 в пользу Конохи. И даже не подозревал, что последние два победоносных очка принёс команде именно он.       — Саске, спасибо! — когда формальности были завершены, Наруто снова принялся обнимать его, пользуясь тем, что друг слегка ошарашен произошедшим. — Спасибо, что дал мне эту победу. Теперь дело за мной! — предвкушая игру с Суной, воскликнул он.       — Да, я… — рассеянно отозвался тот. — Странно всё как-то получилось, но я сражался за тебя, Наруто. Эта победа тебе была нужнее, чем мне.       — Что? Разве ты не хочешь выиграть турнир?       — Хочу. Но ещё больше хочу выиграть его вместе с тобой.       — Всё-таки, ты крут, Саске! — чуть ли не завизжав от восторга, Наруто бросился к команде, чтобы поблагодарить их и, особенно, Хьюгу Нейджи, который сегодня работал за двоих и не меньше, чем его закадычный друг.       «Да, было очень странно, — смотря на свои красные ладони от беспрерывных подач, удивлялся Саске. — Я… словно впал в беспамятство. Как тогда, во время убийства… А очнулся только когда всё закончилось. Что это было? Я думал, что не смог погрузиться в игру из-за тебя, нии-сан, а вышло, что как будто эту победу подарил мне ты?»       — Похоже, я ошибся, — внезапно рядом с ним раздался негромкий голос связующего Аме, и Саске снова замер, смотря на него во все глаза. — Ты не просто отдавался волейболу, точнее, не ты один. Как будто кто-то ещё хотел этой победы так же сильно, как и ты. Кто-то, ради кого ты готов на всё, как для этой победы. В этом сезоне мы проиграли, — через паузу добавил Нагато, — но в осеннем тебе ничто не поможет. Удачи, Учиха Саске. Думаю, ты хочешь обрести гораздо больше, чем победу в волейболе, — удаляясь в сторону раздевалок, проронил он.       Саске не мог понять его сразу, но часть его разума, а может и целая половина была согласна с этими словами. Учиха ещё долго не признавал этого, но именно со дня судебного заседания в нём что-то изменилось. Он действительно перестал желать победы в волейболе для себя. Чье-то другое стремление, как, например, у Наруто, давало ему больший стимул, чем собственная мотивация. Нет, из команды он уходить не собирался и в дальнейшем стремился выкладываться по полной, и всё же игра и школа перестали быть единственным смыслом его жизни. Быть тем щитом, за которым он всё время прятался.       Как и предвещал Гаара, Суна одолела Кири уже во втором тайме, и вышла в полуфинал. Вместе с тем в полуфинале также оказались Коноха, старшая школа Ото и темная лошадка этого сезона — академия Роукоку, о которой практически не было известно ничего. Жеребьёвка должна была состояться через неделю, а до этого момента ребятам давалась возможность набраться сил и вновь тренироваться. Наруто очень нервничал по поводу полуфинала: его рука ещё не до конца оправилась, и если Конохе придётся сражаться в полуфинале с Суной, то снова без него. Поэтому он день и ночь бормотал себе под нос, чтобы они встретились с Суной именно в финале.       — Но тогда нам предстоит ещё один тяжелый матч, — мрачно заметил Саске, когда они, спустя пару дней после четвертьфинала сидели на крыше школы. — А я не уверен, что способен ещё раз на такое.       — Брось, Саске, — беззаботно ухмыльнулся друг, глядя в небо. — Я знаю, что ты способен горы свернуть. Тебе нужно только захотеть. Очень сильно и страстно, как тогда. Знаешь, как ты меня поразил? Никогда тебя таким не видел! — с восхищением продолжал Наруто описывать матч с Аме. — Ты будто превратился в настоящего демона, рвал и метал, действовал так быстро и точно, что у меня даже голова закружилась. А эта серия подач? Не припомню, что кто-либо мог пять раз подряд забить сопернику, без аутов и без касаний на той стороне. Знаешь, мне показалось, что ты действовал как будто на автопилоте: твой разум отключился, но тем не менее, кто-то вёл тебя. Какой-то очень точный механизм.       — Так и было, — выдохнул Учиха, тоже наблюдая за проплывающими облаками. — Моё сознание действительно отключилось, потому что я даже не помню, как закончился матч.       — Наверное, это от переизбытка эмоций, — ухмыльнулся друг. — Со мной такое тоже было в прошлом году, когда мы играли с Суной. Ладно, — он поднялся на ноги и потянулся, — пора снова возвращаться к урокам. Или может, прогуляем разок? — подмигнул он Саске, на что тот тоже встал и дал другу лёгкий подзатыльник.       — Чтобы ты потом снова ползал у меня в ногах и просил объяснить? Нет, хватит мне этого зрелища, — он подхватил с собой сумку и первым направился в класс, слыша, как позади страдальчески вздыхает напарник.       — Только сначала в туалет зайдём, ладно? — на бегу попросил он. Саске заскрипел зубами, но огрызаться не стал. Узумаки уже мог шевелить рукой, однако постоянно просил помощи, особенно, в самых деликатных местах. Также, пользуясь ситуацией, он постоянно жаловался, что не успевает записывать, поэтому выпрашивал у друга конспекты без угрызений совести. В обычные дни Саске мог заехать этими конспектами и по голове, но после матча с Аме как-то притих и давал Наруто всё, что тот просил. У Учихи на самом деле не было настроения и времени огрызаться. Он всё чаще задумывался о том обещании, что дал во время матча с Аме. На самом деле, прежде это показалось бы чепухой, но на этот раз Саске был уверен, что прорвал оборону соперника, потому что думал о брате. Ярость придала ему сил и энергии, а эмоциональный накал отключил сознание. Такая ирония — быть благодарным тому, о ком больше всего хочешь забыть. И всё-таки…       «Это лишь повод, — в выходной день лежа на кровати, Саске держал в руках карточку с телефоном следователя. — Повод пойти к нему. На самом деле, я хочу снова видеть его глаза. Изменились они хоть как-нибудь? Или он по-прежнему будет смотреть на меня равнодушно и холодно? После того, что я сделал, он тоже должен презирать меня. Хотя бы немного. Удиви же меня, нии-сан!»       Саске не стал звонить следователю и просить помощи, оставив этот вариант на крайний случай. Он отправился в шестой район северной префектуры сам, слабо веря, что удастся добиться свидания с первого раза. Конечно же, тот факт, что он был несовершеннолетним сыграл отрицательную роль, и если бы Саске оказался просто человеком с улицы никто бы его не допустил до встречи. Однако было кое-что, что сыграло на руку. Он был родным братом Итачи, а значит, ближайшим родственником с юридической точки зрения. Который мог претендовать на свидания даже не смотря на возраст в любое время, но лишь три раза в год.       Написав заявление на имя начальника тюрьмы, Саске некоторое время ждал, а затем его досмотрели и провели в специальную комнату для краткосрочных свиданий, разделенную пополам толстым стеклом. То в свою очередь также было поделено на небольшие кабинки со столом и стульями с обеих сторон. Саске досталась третья зона и, пройдя туда, он опустился на стул. На его стороне находился телефон, с помощью которого он мог вызвать вооруженную охрану. В стекле имелось несколько отверстий, для того, чтобы звук свободно проходил с одной стороны на другую.       Заключенного привели через несколько минут. Саске видел, как его ведут через всю комнату, затем снимают наручники и позволяют пройти в кабинку, в углу которой уже стоял охранник. Брат был одет в темно-синюю тюремную робу, где на груди с левой стороны имелась белая нашивка с его номером.       Саске получил толику того, зачем пришёл сюда: как только Итачи увидел, кто захотел с ним встретиться, в его глазах тут же отразилось сильное удивление. Младший Учиха покривил губами, довольный тем, что ещё может вызывать хоть какие-то эмоции на лице брата.       — Что ты здесь делаешь, Саске? — быстро взяв себя в руки, негромко спросил старший Учиха.       — Сам бы хотел знать, — протянул тот, недовольно поглядывая на охранника. Ему бы хотелось, чтобы их разговор никто не слышал. — Пришёл увидеть тебя? — предположил младший Учиха.       — Что ж, странная причина, учитывая, что мы не так давно виделись в зале суда, — сухо произнёс Итачи. — Я думал, что там мы решили все вопросы.       — Это ты всё решил, — угрожающе низко произнёс Саске. — Как давно ты распланировал всё это?       Итачи не хотел отвечать на этот вопрос. Его нежелание было видно даже по лицу: к внешней отрешенности добавились плотно сжатые губы и суровый испытующий взгляд. Но Саске не сдавался. Он смотрел на брата так же прямо и с таким же упорством, что в итоге тот, усмехнувшись, расслабился и опустил глаза.       — Как только встретил тебя вновь и узнал, что ты совершил. В тот день, когда ты исповедовался мне. Нет, тогда я ещё не решил, но уже подсознательно понял, что это мой шанс искупить свою вину перед тобой и спасти тебя. А окончательное решение я принял в нашу последнюю ночь.       — Вот как, — Саске даже не стал подавлять усмешку. — Поэтому в церкви ты не стал сдерживаться тогда? Я долго не мог понять, как же в стенах церкви ты осмелился на такое, но выходит…       — Да, — прервал его Итачи, снова смотря в глаза. — В ту минуту я понял, что всё кончено. Что у меня есть один путь, и больше он не связан с верой. Мне было нечего терять — я вновь отбросил всё и погрузился в то порочное наслаждение с головой. Меня уже было не спасти, но тебя я хотел оградить. От всех грехов. И забрать их с собой. Не просто сесть за убийство, но и дать тебе шанс отомстить мне за тот случай пять лет назад, ведь за него я так и не заплатил. Ты воспользовался этим шансом, и я был рад, что твои и мои усилия не прошли зря, — с лёгкой иронией отметил старший брат.       — А убийство? Почему ты…       — Они поймали меня, когда я пытался стереть отпечатки, — скосив глаза на охранника, перебил старший Учиха младшего. — В тот миг обратного пути не было.       — Был, — хрипло отозвался Саске. — Ты мог… сказать правду. Мог использовать адвоката, сообщить родителям, сопротивляться, но ты…       — Саске, — снова твёрдо и холодно прервал его брат. — Уже всё. Всё закончилось. Теперь ты свободен, и прошлое не должно мучить тебя.       — Ты думаешь, всё будет так просто? — раздосадованно спросил младший Учиха. — От прошлого никуда не деться, а теперь ещё это настоящее тоже станет прошлым. Вторым прошлым.       — Ты знал, на что шёл, и я тоже. Этот выбор, в отличие от предыдущего, был осознанным, — ровно сказал Итачи. Саске некоторое время молчал, смотря в сторону и пытаясь согласиться с этими словами. Ведь он на самом деле был уверен в своём выборе. И тогда в церкви, и в зале суда. Вот только почему сейчас вдруг начал сомневаться?       — Со мной будет всё в порядке, если ты волнуешься об этом, — стараясь развеять его мысли, продолжил Итачи. — В таких местах, конечно, молодым мужчинам приходится нелегко, особенно если у них привлекательная внешность. На днях мне это доходчиво объяснили, — усмехнулся он, а глаза Саске распахнулись сами собой.       — Что они с тобой сделали? — внезапно вырвалось из него так, будто он испугался. Что было весьма странно: ведь если и желать мести брату, то именно таким способом.       — Ничего, — бесстрастно ответил тот, невольно касаясь плеча со следами укуса, которые, к счастью, скрывала тюремная роба. — Мне повезло с соседом по камере. Он вовремя смог помочь мне. За эти пять лет я сильно сдал в физическом плане, поэтому в дальнейшем постараюсь наверстать упущенное. И ты, Саске, — его голос снова зазвучал твёрже, — Поставь перед собой цель и иди к ней. Жизнь без цели пуста и бессмысленна, не делай её такой же, как у меня. И постарайся впредь не совершать ошибок — ведь больше я не смогу помочь тебе. Ты не говорил родителям обо мне?       Младший Учиха отрицательно покачал головой, окончательно раздавленный словами брата.       — Хорошо. Не рассказывай им ничего. И сам забудь. Забудь обо мне и иди дальше, Саске. Только так ты сможешь достичь того, чего желаешь, — договорив, Итачи кивнул охраннику, а сам поднялся на ноги. Буквально через несколько секунд к нему приблизились ещё двое конвойных и, надев наручники, вновь повели к камерам.       А Саске остался один. Он безучастно смотрел сквозь стекло, понимая, что не хочет никакой новой жизни. Что больше у него нет ни целей, ни стремлений, ни желаний. Что все это время он не шёл к будущему, а стремился остаться в прошлом. Что весь смысл его жизни состоял только в том, чтобы забыть о прошлом, о котором он на самом деле хотел помнить всегда. И вот теперь у него появилось новое прошлое, которое он даже не будет стремиться забыть. Ведь там остались все его надежды и несбывшиеся мечты, вся обида и горечь, гнев и отчаяние, вера и предательство.       «Я не забуду, нии-сан, — покидая тюрьму, Саске лишь убедился в своём выборе. — Ни дня из того, что было. И все эти двадцать лет буду помнить. До тех пор, пока ты сам не пожелаешь забыть меня».