В объятьях тьмы

      — Что, опять? — недовольно произнёс Саске, когда в очередной раз его закадычный друг принял позу моления, сложив ладони вместе, зажмурившись и начав тереть их друг об друга.       — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, Саске! — выпалил тот, помимо этого бормоча себе под нос какую-то мантру. — Это в последний раз, обещаю!       — Ты мне это говорил неделю назад. И две недели назад, и даже в тот день, когда мы только поступили в этот колледж, — процедил сквозь зубы Учиха. — Почему я должен отдавать тебе результаты своей работы?       — Ну… потому что мы друзья? — приоткрыв один глаз, робко предположил Наруто.       — Нет, потому что ты намеренно поплёлся за мной в этот колледж, зная, что из меня можно будет тянуть все задания и проекты, — доставая свои записи о проделанной работе, Учиха с пренебрежением ткнул их в грудь своему сокурснику.       — Спасибо, Саске! — с благодарностью принимая их, просиял тот.       — Давай быстрее, а то на пару опоздаем, — снова проворчал в своей манере Учиха, тут же разворачиваясь и направляясь вперед.       Окончив старшую школу два года назад, Саске, не зная, куда податься, последовал стезе отца и поступил в строительный колледж, не видя никаких перспектив в своей жизни. На самом деле, ему было всё равно, где учиться и какую специальность получить — лишь бы скорее это окончить и найти работу. Впрочем, он уже и сейчас подрабатывал в свободное от учебы время в автомастерской на полставки. Уехав от родителей в другой город, парень без труда поступил в колледж и получил комнату в общежитии. Но кто же знал, что закадычному придурку взбредет в голову поступить в тот же колледж в том же городе, и что заселят его в ту же комнату, что и Учиху. И конечно же он утверждал, что это никак не связано с Саске. Просто совпадение.       Впрочем, сюрпризы и совпадения на этом не закончились. Помимо старого знакомого в этом колледже Учиха повстречался и с новым, которого едва знал, но который имел неплохие связи с Наруто. Бывший капитан волейбольного клуба академии Суна — Сабаку Гаара — тоже учился здесь.       Саске хорошо помнил тот весенний волейбольный турнир старших школ три года назад, который стал для них последним. Он помнил, как после суда над братом, Коноха немыслимыми силами пробила оборону Аме и вышла в полуфинал. Впервые за столько лет им удалось достичь такой высоты, ведь прежде они добирались лишь до четверть или одной восьмой финала. Наруто тогда очень хотел, чтобы их соперником была не Суна. Он мечтал встретиться с Гаарой в финале, потому что только тогда его рука полностью пришла бы в норму. Но, увы, — жребий выпал именно на полуфинал, и с академией Суна Коноха сражалась без него. Перед тем матчем они с Саске кричали друг на друга чуть ли не до хрипоты и дошли практически до драки. Наруто рвался в бой, утверждая, что с его рукой всё в порядке, на что Учиха был категорически против: ведь после такого перенапряжения в матче его друг мог бы вообще остаться без руки. Были против и остальные члены команды. Да, они понимали стремление Узумаки, его огромное желание быть частью команды, но всё же здоровье оказалось важнее призрачных перспектив. Им с трудом, но удалось убедить Наруто остаться на скамейке запасных, но в тот момент, Саске понял, что они проиграют. Тот матч с Аме Учиха хотел выиграть именно для Наруто, а теперь для Саске не было никакого смысла в победе и в самой игре, хотя Узумаки болел, что есть духу. Но всё же, всё же…       — Ээх, — после лекций вздохнул Наруто, за обедом в столовой вспоминая былые деньки. — Помнишь тот матч? Мы так и не смогли выиграть у Суны.       — Да, не смогли, — согласился Саске, не особо ностальгируя по тем временам. — Зато победили Ото в матче за третье место. Это тоже дорогого стоит. Коноха несколько лет не была в победителях, так что мы многое сделали для неё.       — Да, но всё же, — Наруто усмехнулся, — я думал взять реванш в колледже, но кто же знал, что Гаара поступит сюда же, и мы с ним окажемся в одной команде? — воодушевленно спросил он. — Жалко только, ты не играешь с нами, — недовольно проворчал Узумаки. — Ты же потрясающий связующий, Саске. И наверняка мог бы пройти в национальные.       — Ты же знаешь, я не успеваю из-за подработки, — пожал плечами тот. — Либо работа, либо клуб.       — Но зачем тебе эта работа? То есть… это, конечно, хорошо, работать. Но пока есть возможность, ты бы мог играть в команде. Зачем тебе деньги? Хочешь что-то купить? Если они тебе так нужны, ты бы мог попросить у родителей немного. Я уверен, они бы не отказали.       — Не хочу напрягать их. У отца сейчас… сложные времена, — слукавил Саске, доедая своё спагетти. Он лгал. Лгал все эти два года, что они учились вместе. Этот колледж он выбрал не потому, что было некуда идти, а потому, что он находился в северной префектуре и ближе всего располагался к шестому району. На самом деле, живя в общежитии и питаясь в столовой при колледже, денег практически не требовалось, разве что на тетради, ручки и прочую мелочь. Родители и правда могли бы присылать немного денег на мелкие расходы. Но Саске зарабатывал деньги не для какой-то крупной покупки или праздного интереса. Они требовались ему для другого дела. И это дело было важным для него, настолько, что он даже пожертвовал ради него волейбольным клубом.       — Ну ничего, — каждый раз подбадривал его и себя Наруто, который не унывал даже в самых сложных ситуациях. — Если ты считаешь, что так лучше, значит, для тебя так лучше. А насчёт вчерашнего… — они вместе возвращались в основной корпус, поскольку после обеда осталось ещё две лекции. — Ты уверен?       Саске невольно остановился у зеленой зоны перед главным входом. Мрачно посмотрел на Наруто и отвёл глаза в сторону. Вчера он… вспомнил о том, что однажды произошло в библиотеке, когда они ещё учились в старшей школе. И спросил, остались ли те чувства у Наруто. Потому что, если да, то он хотел хотя бы попытаться пробудить подобные у себя.       — Мы повзрослели, — бесстрастно выдохнул Учиха, глядя, как ветер колышет листву на деревьях. — Ненамного, но всё же воспринимаем всё иначе, и на некоторые вещи смотрим по-другому. Например, на твоё отношение ко мне. Я и раньше об этом знал, но лишь теперь начал осознавать, насколько тебе тяжело приходится со мной и всё равно, несмотря на это, ты продолжаешь быть рядом. Даже поступил в этот колледж вслед за мной, хотя это было тяжело. Ты приложил очень много усилий и прикладываешь до сих пор, не думай, что я не замечаю этого. По правде говоря, мне это… нравится, — несколько смутившись, признался Учиха, а Наруто даже раскраснелся. — Но не настолько, чтобы бездумно поддаваться этому порыву, — тут же осадил Саске, чтобы друг не успел построить грандиозных планов. — Просто я ценю это. Ценю твои чувства, твою преданность, твою доброту. И понимаю, что человека, подобного тебе, вряд ли встречу, поэтому… — он на мгновение прервался, а затем, подумав, что наплёл много лишнего, резко развернулся и зашагал к главному входу их корпуса. — Пора на пары! — на ходу бросил он. Наруто, разомлевший от таких непривычно искренних слов, опомнился не сразу, но как только увидел удаляющуюся спину друга, бросился вслед, широко и открыто улыбаясь.       Саске тяжело дались эти слова, несмотря на то, что говорил он весьма честно. Ему было сложно признать, что для какого-то постороннего человека он может столько значить, что даже после окончания школы тот не пожелал расставаться. Что он всегда рядом, несмотря ни на какие обиды. Всё реже досаждает и чаще успокаивает, постоянно подбадривает и неуловимо придаёт сил. Он похож на живительный источник, в котором, казалось, не было ничего необычного: просто чистая ключевая вода. Но каким же изумительным и свежим казался её вкус, после той горечи, что напитывала Саске годами!       За три прошедших года Учиха изменился. Шквал эмоций в нём поутих, теперь он постоянно пребывал в отрешенности, не испытывая ни гнева, ни раздражения, ни кратковременной радости, как прежде от матчей. Эмоций в его жизни стало значительно меньше, и теперь Саске старался жить по велению разума. Он видел все свои прошлые и настоящие ошибки, и даже то и дело осознавал, что поступил с Итачи неправильно. Слишком неравноценной получилась эта расплата. Он сам должен был ответить за то убийство, сам расплатиться за то, что натворил. Но в итоге просто струсил и, прикрываясь своей давней обидой на брата, скинул всё на него, а сам сбежал. Правда, всё же, недалеко.       — Привет. Как ты? — негромко спросил Саске, уже привыкнув видеть лицо Итачи через толстое стекло с несколькими отверстиями на уровне головы. — Я принес тебе тёплые вещи, как ты и просил и немного еды. Сейчас посылку досматривают. Данго без палочек, так что, скорее, уже слиплось в один большой ком, — недовольно добавил Саске. — И креветки с крабовым мясом. Когда ты их только полюбил, не пойму.       Итачи, глядя на него, невольно усмехнулся и покачал головой. Спустя три года на нём была всё та же темно-синяя тюремная роба с белыми нашивками. Он мало чем изменился. Разве что, лицо стало немного худее, скулы более резкими, а волосы отросшими и неровными. И ещё, похоже, он немного прибавил в плечах, видимо, занимаясь физическими упражнениями.       — Саске, мне положено всего три длинносрочных и три краткосрочных свидания в год. Объясни мне, — он уперся локтями в стол и двинулся вперед, говоря очень тихо, — как ты умудряешься ходить ко мне каждый месяц? Я же просил тебя забыть обо мне и жить своей жизнью. Почему ты всегда всё делаешь наоборот?       — Ты же знаешь, что в этом мире всё покупается и продаётся, — пожал плечами тот. — Просто заплатил кому надо, и мне оказали небольшую услугу. Пятнадцать минут в месяц — это практически ничего. И я сам волен решать, что мне делать, а что нет. Следовать твоим указаниям и словам я больше не собираюсь, — резко ответил он на второй вопрос.       — И деньги ты ведь берешь не у родителей? — с сомнениями спросил старший Учиха.       — Нет, я зарабатываю сам. Работаю на полставки в автомастерской.       — А колледж?       — Учусь нормально, — снова бесстрастно ответил юноша. — У меня нет ничего нового, а что с тобой? — младший Учиха тоже с подозрениями посмотрел на старшего, отчего тот снова усмехнулся и, отстранившись, сложил руки на груди.       — Всё в порядке. Здесь я полностью освоился, как видишь, — с толикой надменности ответил он. — И креветки не для меня. А для моего… — он насмешливо скривил губы, — телохранителя.       — Итачи, интересно, почему мы стали с тобой нормально общаться, только когда ты оказался за решеткой? — не ощущая в себе прежнего гнева и горечи, ровно спросил Саске. За эти три года он не просто нашёл в себе спокойствие и силы принимать жизнь такой, какая она есть. За эти три года он если и не простил брата, то хотя бы немного стал понимать его.       — Наверное, потому, что ты понимаешь, что я наказан за свои поступки. И ещё очень долго не смогу выбраться из этой клетки, — предположил старший. — А значит, не смогу причинить тебе вред.       — На самом деле, я хотел не этого, — младший Учиха на несколько секунд отвел глаза в сторону, а затем, будто вспомнив, что время у них ограничено, сменил тему.       — Знаешь, есть один человек, — смотря на свои сцепленные пальцы, неуверенно начал Саске. — Человек, который испытывает ко мне очень теплые чувства. Кажется, он любит меня и причем давно, ещё со времен школы. Даже бросил всё и поступил в тот же колледж, хотя он далеко от дома.       — Это парень? — беспристрастно уточнил Итачи.       — Похоже на издёвку судьбы, правда? — хмыкнул Саске. — Да, парень. Но не просто парень. Это необычайно светлый и жизнелюбивый человек, который буквально источает тепло своим словом или улыбкой. Находясь рядом с ним, я будто пробуждаясь от зимней спячки и, кажется, что ещё чуть-чуть — и жизнь во мне будет бить ключом так же, как и у него. После тебя я очень долго не мог сходиться с людьми, Итачи, — его голос стал немного грубее. — И несколько раз отталкивал его, когда он проявлял хоть каплю симпатии ко мне. Однако время показало мне, что его мысли и чувства чисты. Они отличаются от твоих. Он в первую очередь думает и беспокоится обо мне, а не вгрызается голодными острыми зубами в кусок мяса, — с презрением сравнил младший Учиха. — Я тоже испытываю к нему чувства, — переведя дыхание, продолжил юноша. — Конечно, иные, но всё же весьма тёплые. И я планирую остаться с ним, Итачи, — подняв взгляд на брата, завершил свой рассказ Саске. Заключенный выслушал его не перебивая и не меняясь в лице, на котором как обычно ловилась лишь отрешенность. А затем неожиданно на нём появилась лёгкая улыбка и, расслабившись, брат даже прикрыл глаза.       — Хорошо. Я рад слышать это. Рад, что ты нашёл родственную душу. После того, что я сделал, больше всего я опасался, что ты не сможешь найти человека, которому бы мог доверять, на которого мог бы положиться. Но ты смог преодолеть себя, побороть своё прошлое, и тебе открылся новый путь. Саске, — он снова открыл глаза, выразительно смотря на брата. — Я рад, что ты нашёл того, кто может любить тебя настоящей любовью, а не такой уродливой, как я.       При этих словах в Саске что-то неприятно кольнуло, будто он только после сдачи контрольной понял, что неправильно решил задачу, а решение узрел слишком поздно.       — Так ты всё же… любил меня? — осторожно спросил он, опасаясь, что понял брата совершенно неверно. Однако Итачи не ответил на этот вопрос. Охранник, который стоял в углу, объявил, что время свидания окончено, и к старшему Учихе тут же подошли ещё двое. Он поднялся на ноги и невольно усмехнулся, читая на лице младшего братишки досаду и раздражение. Итачи увели в камеру, а Саске как обычно провожал его взглядом до последнего, после чего поднялся на ноги и ушёл, раздраженный этой неопределенностью.       — Итачи-сан, вам тут много чего интересного принесли, — когда тяжелая дверь камеры закрылась за старшим Учихой, из глубины тут же послышался насмешливый голос который, впрочем, не таил в себе обиды. — Снова ваш младший братик постарался?       — Да, принес несколько одеял и еды, а тебе креветок и крабов, — подтвердил тот, переводя взгляд на своего соседа по камере: огромного, высокого и мускулистого мужчину лет тридцати пяти с бледной кожей и небольшими круглыми глазами. Его тёмные волосы были жесткими и непослушными, торчали вверх и напоминали рыбий плавник. Вообще этот человек внушал естественный страх, поскольку любой, оказавшись рядом с ним, мог почувствовать разницу в силе. Так что, оказавшись в тюрьме, Кисаме Хошигаки без усилий заработал славу авторитета: с ним никто не желал спорить и уж тем более вступать в драку. За какие преступления Кисаме попал за решетку, никто не знал. Сам преступник не распространялся о своём прошлом, а слухи о том, что он хладнокровный убийца, предавший своих же, только шли ему на руку и запугивали остальных лишь сильнее. Кисаме сидел здесь уже несколько лет — его срок был большим, и никто в его камере долго не задерживался. Мужчина буквально выживал всех своих соседей, предпочитая тишину и одиночество, но почему-то к Учихе оказался благосклонен. Возможно потому, что он просто соскучился по разговорам.       — Как романтично, — усмехнулся Хошигаки, когда Итачи начал разбирать посылку, в которой помимо одеял и еды оказалось ещё несколько книг. — Младший братик с завидной регулярностью навещает старшего, который его изнасиловал. Глядя на вас, закрадываются сомнения, что это вообще было насилие, — проницательно отметил он. Сидя с ним в одной камере уже три года, Итачи давно понял, что Кисаме весьма умен, хитер и наблюдателен, хоть и агрессивен. Он любил анализировать и делать выводы, которые в большинстве своём были очень точными.       — Просто Саске стал спокойнее к этому относиться, видя, что я получил наказание, — ровно ответил Итачи, одно одеяло кладя на свою койку, а другое на койку Кисаме.       — А вы? — пристально глядя на соседа, спросил Хошигаки. — Мне кажется, после каждого свидания вы становитесь всё грустнее, — не получив ответа, продолжил он, поедая одну креветку за другой. — Я уже предлагал вам это три года назад, предложу и сейчас. В соседнем блоке полно новичков и много молоденьких. Наверняка есть ещё нетронутые. Раз уж у вас такие предпочтения, хотите, достану вам любого, — он оскалил свои острые зубы. — Может, тогда перестанете грустить.       — Я же тебе говорил, — Итачи одарил его холодным взглядом, — мне не нужны другие мужчины. Пока Саске нет рядом, у меня нет потребностей в сексе. Поэтому, так лучше, что нас всё время что-то разделяет. А вскоре, надеюсь, разделит совсем, — через паузу добавил он, открывая коробочку с данго. Те и правда слиплись в один большой ком, и были истыканы во время проверки. Впрочем, на вкусовых качествах это не отразилось.       — Он уезжает? — Кисаме тоже подошёл с ложкой, хотя сладкое не особо любил, но в тюрьме даже это было развлечением.       — Нет, но кажется, он готов отпустить меня, — Итачи так и застыл перед открытой коробкой данго, не притрагиваясь к нему. — Сегодня он сказал мне, что хочет связать свою жизнь с одним человеком, значит, он смог преодолеть своё прошлое.       — И что же? Отпустите его? — с подозрением спросил Кисаме.       — А разве я могу его как-то удержать? — усмехнулся Итачи и наконец-то попробовал данго.       — Но хотите, — довольно подметил сокамерник, тоже взяв большую порцию этой сладости.       — Я не имею на это права. Потерял его ещё восемь лет назад, — сухо ответил старший Учиха. Странно, но сегодня данго не приносит ему столько удовольствия, как обычно.       — В этом весь вы, Итачи-сан. Говорите одно, а думаете совсем о другом, — хмыкнул Кисаме. — Впрочем, если бы вы действительно хотели удержать его рядом с собой, то вряд ли загремели бы сюда на полный срок.       — Не загремел бы, — нехотя отозвался Итачи.       — Вы не рассказали ему? О том, что вас несколько раз пытались убить. Причем, не из-за неприязни или скуки, и не из-за того, что вы не даётесь местному главарю. А именно с определенной целью устранить вас.       — Нет, к чему ему это знать? — бесстрастно произнёс Учиха. — Он всё равно помочь мне не сможет, да и незачем. К тому же, Саске будет проще, если меня не станет совсем.       — Это наверняка он. Тот политик, сына которого вы благополучно отправили на тот свет. Ему мало просто вас засадить, он всеми силами пытается избавиться от вас. Но вот что интересно, — Кисаме внезапно растянул губы в хищной улыбке, — если у него не получится сделать это исподтишка, в тюрьме, он может избавиться от вас законно. И тогда вы уже уйти от смерти не сможете, да и я ничем помочь не смогу. Мне птичка на хвосте принесла, что ваше дело отправлено на пересмотр, — со странным довольством заключил он, поглядывая на соседа.       — И что же это за птичка? — хладнокровно спросил Итачи. — Уж не с раздвоенным ли языком?       — Хаха, зрите в корень, — весело отозвался Кисаме. — Да, я слышал это от начальника тюрьмы. А ему-то врать нет резона. Так что…       — Что ж, значит, так тому и быть, — равнодушно проронил Учиха и, отложив данго, отправился к своей койке, захватив присланную книгу. — Если мне суждена смерть, то она сама меня найдёт, когда придёт время, — он невзначай коснулся шеи, а затем, открыв книгу, опустил глаза в неё.       — Как вы спокойно восприняли эту информацию. Видно, волнует вас совсем не собственная жизнь. Кстати, начальник тюрьмы велел передать, что сегодня снова будет ждать вас после отбоя в своём кабинете. Страшно подумать, чем вы там занимаетесь по ночам, — сузил глаза он, на что Итачи лишь усмехнулся.       — Точно не тем, о чем ты подумал, — ровно отозвался Учиха. — Он всё старается, чтобы я играл по его правилам. И пока безрезультатно.       — А может, не стоит ему отказывать? — мудро заметил Кисаме. — Ведь он значительная фигура не только в этой тюрьме, но и в криминальном мире. Пожалуй, он бы мог помочь вам. Если бы вы слегка переступили через свою гордость и сыграли бы по его правилам.       — Я не опущусь до такого, — холодно ответил Учиха. — За свою жизнь я не цеплялся никогда и сейчас не собираюсь. Не так уж она и ценна.       — Хех, никогда не встречал людей, подобных вам, — ухмыльнулся Кисаме. — Не будете доедать? — удивился его сосед по камере, указывая на данго. — Вы же всегда всё сметаете подчистую.       — Нет, сегодня что-то не хочется, — глухо ответил тот, садясь поудобнее и погружаясь в чтение.       — Ну точно вам это поперек горла, — довольно проронил Кисаме, доедая ком из данго. — А вы всё святого из себя строите. Наверное, эта привычка у вас ещё долго не исчезнет.