In the land of gods and monsters, I was an angel На земле богов и чудовищ я была ангелом, Living in the Garden of Evil Жила в саду зла, Screwed up, scared, doing anything that I needed Напивалась, боялась, делала все, что хотела, Shining like a fiery beacon Сияя как огненный маяк.
Fuck yeah, give it to me, Да, черт возьми, дай мне это, This is heaven, what I truly want is Это рай, то, чего я на самом деле хочу.
3 года назад.
Словно светом софитов, та комната была залита солнцем. Золотое сияние, отражаясь от хрусталя, кристальными слезами свисающего с люстры и многочисленных зеркал в тяжёлых рамах, что украшали стены гардеробной, отбрасывало радугу на бежевые стены. В детстве её мама говорила, будто радуга — дорога в рай. Мамочка, я убила человека, можешь меня не ждать. Стоя обнажённой у зеркала, Санса курила, задумчиво гладя взглядом следы, что теперь уже мёртвый муж оставил на её теле. Дым, вырывающийся из её рта, окутывал бледно-розовую кожу горьковатым туманом, смешиваясь с ароматом духов, тех, что пахли листьями лимона. В том громоздком зеркале, что возвышалось от пола до потолка, отражалась вся её комната, открывавшаяся взгляду через приоткрытую дверь: широкая кровать с балдахином, застеленная расшитым атласным покрывалом, раскидистые зелёные пальмы в каменных кашпо, мраморный камин, уставленный книгами и свечами, изящный комод на золоченых изогнутых ножках, старинный начищенный до блеска паркет. Так странно — теперь, после всего, что с ней произошло, дом, где она выросла, казался чужим. Будто все детские воспоминания теперь принадлежали кому-то другому. Той Сансе, от которой осталось лишь эхо. Должно быть, нечто похожее испытывают солдаты, вернувшиеся с войны. Словно в зацикленной записи, им всё ещё слышится грохот бомб, окрашивающих небо алым огнём и лоскутами плоти. Всё ещё видятся белые лица тех, кого они потеряли, пустые и безмолвные, словно стёртые видеокассеты. Вспоминая прошлое, которое теперь, по прошествии времени, казалось безоблачно счастливым, хотя оно, разумеется, не было таковым, Санса будто смотрела фильм на старом плёночном проигрывателе. Ламповый, наполняющий душу теплом, он в тоже время казался наивным, нереалистичным и от того чужим. Стараясь отвлечься от тёмных мыслей, Санса бросила взгляд вниз, на свои ноги, обутые в замшевые молочные туфли с заострённым носом. Заметив небольшое пятно, она наклонилась и аккуратно стерла то подушечкой большого пальца. В особняке слышалась суматоха, должно быть, журналисты уже прибыли, чтобы выслушать заявление, которое она должна была дать по случаю смерти своего мужа — Рамси Болтона. Выпрямившись, она глубоко выдохнула, в сотый раз приглаживая волосы, что лежали на плечах. Санса волновалась, ощущая, что даже на месте с трудом стоит, не представляя, как спустится вниз. Как соврёт перед десятком камер. О том, что не имеет никакого отношения к убийству своего мужа. — Боюсь, тебе всё же придётся одеться, — послышался знакомый голос у неё за спиной. Не оборачиваясь, Санса поймала в зеркале прищур серо-зелёных глаз и, не ответив, потянулась за шёлковым кремовым халатом, висящим на дверце шкафа. Прикусив сигарету, она накинула халат сверху и, запахнувшись, выдохнула дым. Переведя вопросительный взгляд на своего посетителя, Санса не почувствовала смущения, только горечь от того, что игры, которыми она прежде наслаждалась, теперь лишь провоцировали пустоту, разрастающуюся внутри. Петир подошёл ближе и, приобняв за талию, положил голову ей на плечо. Он был одет формально: в нейтральный тёмно-синий костюм с бордовым галстуком. На работе и в жизни её любовник более всего ценил неприметность, возможность слиться с толпой. Исчезнуть. Привилегия, которой у неё никогда не будет. Санса бросила взгляд на дверь, хоть и знала, что он закрыл её. Петир всегда был очень осторожен. — Людям нравятся жертвы, а ты… — он потёрся носом о кожу за её ухом — …будешь безупречна в этой роли. От него пахло мятой, амброй и утренним кофе, а ещё чем-то свежим, похожим на скошенную траву. В ней скрежетал и выл внутренний волк — боль и ярость, которые она многие месяцы сдерживала. Ужас, что всё ещё обитал в сознании, тот, что она делала вид, что приручила. — Ты говоришь как глава избирательного штаба, — сказала она, ловя в отражении его взгляд, надеясь, что глаза останутся такими же сухими, как и голос. Санса не хотела верить в то, что человека, которым она стала — девушку в шёлке, униженную и изнасилованную — создал Мизинец. Петир мог показаться монстром, но даже он не пошёл бы на такое ради власти. Он бы не поступил с ней так жестоко. Ведь так? — Я и есть глава избирательного штаба, — ответил он, нежно убирая её волосы на спину и прикладываясь губами к шее. — Да, но ещё ты… Она осеклась, пытаясь найти обозначение той связи, что была между ними. — Не надо, — прервал её Петир, бросая резкий взгляд в зеркало, — не думай сейчас об этом. Вживайся в роль, как мы репетировали. Детка, ты не просто должна выглядеть как человек, которого они хотят видеть, — продолжил он, кивая на её отражение, — ты должна мыслить, как она. У Сансы Старк нет тайн, ведь так? Пусть думают, что знают тебя. Санса бросила холодный взгляд на мужские руки, что всё ещё лежали на её талии. — Не волнуйся, — проговорил он, оставляя этот взор без внимания, — они полюбят тебя. Обязательно полюбят, — и добавил, прожигая шёпотом её ушную раковину: — Среди всех этих грязных властных политиков, которые только и делают, что льют дерьмо в уши, трахаются и обжираются коксом, ты будешь, словно глоток свежего воздуха — настоящим ангелом.***
No one's gonna take my soul away.
Сейчас.
Проснувшись, она не сразу поняла, что дома, и с беспокойством провела рукой по лицу, откидывая на подушку спутавшиеся, разметавшиеся волосы. Мисс Бридж — её горничная — тактично закашляла, обозначая своё присутствие в комнате, и сообщила: — Время около полудня, мисс Санса, желаете встать? — Да, — отозвалась она, вжимаясь позвоночником в матрас, растерянно рассматривая лепнину и роспись патиной на потолке, — приготовьте мне, пожалуйста, ванну, Бридж. Женщина кивнула и, повернувшись к окну, раздвинула плотные бархатные гардины, заставляя Сансу невольно зажмуриться, а затем подала знак Иветте — младшей горничной — и та отправилась в ванную комнату. Вскоре оттуда послышался плеск набираемой воды. Мисс Бридж наполнила хрустальный бокал водой и, положив туда дольку лайма и листочек мяты, подала Сансе. — Благодарю, — отозвалась она, принимая бокал, — я выпью кофе в ванной. Что сегодня на завтрак? — Лосось на пару со спаржей и яйцом пашот. — Добавьте корзинку со свежим хлебом и маслом, сервируйте стол и сделайте фото, мне нужно выставить в Инстаграм, но есть я не буду. — Да, мисс. С трудом поднявшись, она опустила ноги на пол и выдохнула. Ощущения были такими, будто её выпотрошили. Облизнув пересохшие губы, Санса сделала ещё глоток воды. Стресс плохо сказывается на коже. А еще сигареты, алкоголь и покушения на жизнь. Пройдя в ванную комнату и дождавшись, пока горничные выйдут вон, она приспустила ночную сорочку и осмотрела многочисленные синяки и ссадины, доставшиеся ей после вчерашнего побега с яхты. Впрочем, она, безусловно, легко отделалась. Было не похоже, что тот, кто убил мистера Сэнда и прислугу, желал Сансе смерти. Ведь ничто не мешало ему отравить и её. Скорее, это было попыткой подставить, и к этому тайный враг был чертовски близок. Вчера ей дали понять, что за всем этим стоит Петир, но на самом деле это мог быть кто-то ещё. Тот, кто знал о её тайных страстях или страхах, или думал, что знает. Её брат — Джон. Или Арья, это было в её стиле. Прежде чем гоняться за мёртвыми, Сансе следовало не впадать в панику и спросить с живых. Погрузившись в горячую ароматную ванну, пахнущую вербеной и морской солью, она невольно поморщилась, ощущая неприятный зуд в тех местах, где горели свежие ссадины. Прислонившись щекой к прохладному глянцевому бортику ванной, Санса бросила взгляд на приоткрытое окно, за которым шелестело лишь начинающее желтеть дерево. Приятно смотреть на листья и зелень, пока они всё ещё есть. Зима обнажает то, что скрыто, выставляя напоказ каждую изломленную ветвь, каждый обожжённый лесным пожаром ствол. Она уже не боялась, что люди увидят её такой, какая она есть на самом деле. Так сильно Санса свыклась с той ролью, которую он для неё придумал. Открывая рот, она произносила свои реплики так просто и естественно, будто дышала свежим утренним воздухом. Её притворство было лёгким и гладким, словно шёлковый платок, повязанный на глаза — скорее декоративный элемент, чем настоящая преграда. Все эти люди с наслаждением подыгрывали ей. Все они хотели быть обманутыми. Потому что сказка, которую они с Петиром выдумали для этого города, была так хороша, так сладка, что ни у кого не хватало духа от неё отказаться. В какой-то степени ей нравилось лгать. То было лучше, чем если бы кто-то узнал о ней хоть что-то настоящее. Если бы увидел ад, что горел все эти годы у неё внутри, плавя и искажая реальность. Санса скользнула взглядом вверх: от фарфоровой поверхности ванны и до самого потолка, покрытого словно болезненными наростами — лепниной. Прогоняя воспоминание, в котором она открывала дверь его опустевшего кабинета, словно Ева, решившая вкусить от Древа познания. Как ты себя чувствовала, мать греха? Когда нашла в сейфе Петира ту флешку? Как широко раскрылись твои глаза цвета летнего неба, когда ты, вставив устройство в USB-вход, увидела то, что было на нём записано? Вся твоя боль. Неведение подобно невинности: утратив, не вернёшь обратно. Порой жизнь разделяется на «до» и «после» вследствие всего одного мгновения. Неопределённость делала тебя свободной, но вот ты узнала, и более такой роскоши у тебя нет. Всё, что остаётся — это убить его. Безжалостно оторвать от света и своего сердца. Потому, что он…***
— Это не я. Джон, одетый в оранжевую, словно кожура спелого апельсина, форму, сверлил Сансу рассерженным взглядом. В комнате, где в федеральной тюрьме проводились свидания, было пустынно и холодно. Она невольно поёжилась, плотнее укутываясь в наброшенный на плечи жакет. Бросив быстрый взгляд поверх плеча Джона, теперь заключённого № J-327-563, Санса столкнулась взглядом с охранником и чуть было вежливо не улыбнулась. Привычка. Она спешно перевела взгляд на луч света, подсвечивающего пыль, танцующую в воздухе. Это место отнюдь не было стерильным. — Половину того, в чём меня обвиняют, совершил не я, — повторил брат. — Мне грозит пожизненное, и никто! Никто! Даже ты! Не верит мне! Санса прочистила горло. — Я верю тебе, Джон, — проговорила она негромко и машинально поправила короткую твидовую юбку, которая задиралась выше коленей, — конечно же, я тебе верю. Джон рассмеялся, откидываясь на стуле. Она никогда прежде не видела его таким — на грани нервного срыва. Или уже преодолевшего эту грань. Вырвавшегося далеко вперёд за ограждение, по ту сторону которого разверзла свою пасть пропасть. И разрушительная тьма. — Тогда почему ты приходишь так редко? — спросил брат, наклоняясь вперед. Потому, что я тебя предала. — Потому что… я думала, ты не хочешь меня видеть? Джон недоверчиво всмотрелся в скрытое за вуалью солнцезащитных очков лицо. — Как я могу не хотеть тебя видеть? Ты же моя сестра! Санса сглотнула и медленно сняла очки, аккуратно положив их на край стола. — Потому что я не смогла ничего сделать, чтобы вытащить тебя, — произнесла она, почти глотая слёзы. Те слёзы были настоящими. Потому, что она не стала ничего делать. Когда Джона обвинили в убийстве Дейнерис Таргариен, было так логично убедить общественность в том, что и Рамси убил тоже он. Так логично и так просто подбросить улики. Это была ложь, которую они все хотели услышать, Санса лишь оправдала эти ожидания. Главное не то, кто ты есть, а то, какое впечатление производишь. Избавив город от опасной террористки, выдающей себя за революционерку — Дейнерис Таргариен — Джон виделся людям кем-то вроде современного радикального Робина Гуда. Что бы сделал такой человек, узнай он, что муж насилует его младшую сестру? Не Санса заронила зерно сомнения. Нет, Санса бы не посмела. Это сделало её тёмное альтер-эго — Алейна Стоун. Девушка, которую создал Петир. Джон нахмурился и, подвинувшись ближе, укрыл грубой ладонью её нежную надушенную руку, обхваченную элегантным золотым браслетом. — Ты ничего не могла сделать, Санса, — заглянув ей в глаза, произнес Джон, — я понимаю. Я лишь хочу, чтобы ты чаще ко мне приходила. Она кивнула и, достав из сумочки платок, аккуратно, так, чтобы не растеклась тушь, стерла со скулы крупную слезу. — Прости меня, Джон, — прошептала Санса, извиняясь вполне искренне. Настолько искренне, насколько ещё умела. — Просто приходи, — повторил брат, словно заклиная, сжимая её ладонь чуть крепче. Санса подняла на Джона тёплый, полный любви взгляд и ободряюще улыбнулась. — Конечно, — произнесла она, — теперь, когда мы поговорили и я знаю, что ты меня не ненавидишь. «Это не он», — подумала она одновременно с облегчением и злостью. «Точно не он».***
@aleyna_stone написала новый пост: «Что мы на самом деле знаем о Сансе Старк? Ей только 23 года, но она широко известна благодаря эко-активизму, борьбе за права беженцев и поддержку жертв насилия. Я знаю, вам нравится на неё смотреть. У неё внешность модели, манеры принцессы, а заявления выхолощенно-правильные, как у школьной отличницы. При этом, казалось бы, ничто человеческое не чуждо мисс Старк. Она активно ведет социальные сети, в которых делится подробностями жизни, о которой можно только мечтать: старинный особняк с обширными фамильными имениями, дизайнерская одежда, произведения искусства, и — чтобы «добить» подписчиков — отдельные аккаунты для двух очаровательных алабаев — Варга и Малыша. Идеальный пример для подражания. Такой выходцы из среднего класса хотели бы видеть свою дочь: в меру либеральной, в угоду актуальной повестке, но в то же время рафинированной и хрупкой, словно фарфоровая статуэтка — безопасной и не создающей проблем. Не поднимающей по настоящему важных вопросов, не выходящей на баррикады. Понятной и удобной. На мисс Старк подписано 1.5 миллиона человек. 1.5 миллиона тех, для кого она является ролевой моделью. 1.5 миллиона тех, что проголосуют за неё, когда Санса Старк достигнет избирательного возраста и попробует занять место в городском совете. А все мы должны понимать, что кресло советника — лишь начало. Но вот что беспокоит. Год назад мисс Старк открыла фонд помощи беженцам, который финансирует 30% расходов на медикаменты, продукты первой необходимости и одежду для всех беженцев, прибывших в город. Значительная сумма выходит, не находите? Но кто все эти люди, жертвующие миллионы драконов на благое дело? Почему список основных дарителей фонда выглядит так формально? Не потому ли, что на самом деле мисс Старк отмывает таким образом деньги мафии? Вот те вопросы, что мы должны задать себе. Что мы на самом деле знаем о Сансе Старк?» Увидев текст на экране смартфона, Санса похолодела. Бросив взгляд вперёд, она упёрлась в стриженный затылок Бриены, как ни в чём не бывало следящей за дорогой. Она знала о своей хозяйке многое, но далеко не всё. За тонированным окном автомобиля догорал один из последних солнечных дней. Жаль, Санса потратила его на поездку в тюрьму. Пост был опубликован от лица Алейны Стоун, и никого не удивил тот факт, что блогер в очередной раз нападает на Сансу. Никого, кроме Сансы, потому что обычно обличительные статьи писала она сама. Статьи, которые просто было опровергнуть. Это была идея Петира. Заранее создать оппозицию и управлять вопросами, которые она задает. Управляемый хаос — его любимая стратегия. В которой Санса, возможно, всё ещё была не так хороша. Только Петир знал, что за личиной Алейны Стоун скрывается она. Только у него был пароль. Аккуратно положив телефон на сидение рядом, Санса обхватила голову руками и, наклонившись вперёд, уткнулась лицом в собственные колени. Она закричала. Автомобиль резко дёрнуло в сторону. — Мисс Санса! — послышался испуганный голос Бриены. — Что с вами, мисс Санса?! Они съехали на обочину и остановились. Повернувшись, Бриена осторожно дотронулась до её плеча. — Что с вами? Мисс? Мисс! Санса пыталась выровнять сердцебиение и дыхание, мыслить трезво, не дав себе упасть в объятья липкого густого кошмара. О том, что человек, которого она хладнокровно убила, восстал из мёртвых и теперь ей мстит. Он придёт за тобой. Он придёт. Он придёт. Ей вдруг вспомнился вечер накануне той аварии, когда провожая Петира до машины, она прятала глаза и плотнее сжимала губы во время прощального поцелуя. — Детка, точно не хочешь поехать со мной? — бросил он, подмигивая, обжигая тёмным, всепроникающим взглядом. Твою мать! Что, если он знал? Тебе конец, девочка. Когда он наиграется, разве смерть твоя будет лёгкой? Санса сглотнула, впиваясь ногтями в ладонь. Её дыхание было громким, словно гонг, но слёзы она проглотила. — Всё в порядке… — произнесла она тихо, едва узнавая собственный голос, — … просто резко заболел живот… — Я отвезу вас в больницу! — воскликнула Бриена. — Нет, — отрезала Санса, медленно поднимаясь и упираясь спиной в сидение. Уходящее солнце осветило половину искажённого страхом лица. — Отвези меня домой.«Детка, точно не хочешь поехать со мной?» Прямо в ад.