Безумие

      Соулмейт — это тот, кто предначертан тебе судьбой. Родственная душа. Твоя вторая половина.       Каждый ребёнок в этом мире мечтает в день своего восемнадцатилетия получить заветную надпись. Надеется, что его соулмейтом окажется прекрасный принц или невероятно смелая путешественница. Взрослея, мечтают о истории, схожей с историей Ромео и Джульетты, но со счастливым финалом.       Соулмейт — лучшее, что случается в жизни.       Ложь.       Соулмейт — это отсутствие выбора. Это когда-либо подчиниться, либо умереть — и никак иначе. Это когда любовь — лишь красивое слово, ничего не значащее в реальности.       Это осколки твоего мира.       Мэйбл Пайнс осознала это лишь сейчас. Рыдая в подушку, накрывшись с головой одеялом, она поняла, что все те наивные детские фантазии были лишь ложью, в которую она полностью верила.       Соулмейты не могут ненавидеть друг друга, ведь их сердца и души настолько гармоничны друг с другом, что это просто невозможно.       Красивая ложь для отвратительной правды.       Ненавидеть своего соулмейта равносильно самоубийству.       Судьбе плевать, с кем она тебя связывает, ей важно лишь соблюдение её правил. А правила просты: люби или умри. Не можешь любить? Дружи, относись нейтрально, но не ненавидь. Не мечтай о смерти соулмейта, иначе познаешь боль от многочисленных ран, а не усвоив урок — умрёшь. Всё предельно просто. Не ненавидь — и всё будет отлично.       Вот только что делать, когда ненависть сжигает всё на своём пути от одного его вида?       Мэйбл Пайнс и предположить не могла, что когда-нибудь будет сидеть в своей комнате на чердаке, не имея возможности выйти. Ей сказали не покидать комнаты ещё неделю — для восстановления. Потеря крови в таком количестве — это не шутки.       А всё почему?       А всё потому, что она, Мэйбл, ненавидит своего соулмейта так сильно, что хочет убить. Ей хочется выколоть Сайферу этот чёртов глаз, чтобы он не смел больше так смотреть на неё. Вырвать ему язык, чтобы он больше не мог отравлять этот мир своей гадкой ложью. Она мечтает стереть его в порошок, чтобы больше никто не попал в ловушку его сделки, чтобы сердце больше не болело.       Мэйбл понимала, что Сайфер ненавидит её ничуть не меньше, чем она его. Знала, что он, так же как и она, страдает от метки, но был один нюанс, который менял всё на корню — он не мог умереть.       А она могла.       С той их встречи в лесу началась их персональная игра. Игра в ненависть. Результат которой уже предопределён.       Мэйбл Пайнс умрёт.       Будет ли это эффект метки или же рука Билла — результат один. Его нельзя изменить, можно лишь отсрочить.       Вот только зачем?       Как бы Мэйбл ни хотела верить в лучший исход, как бы ни пыталась пробудить в себе былой оптимизм, она понимала, что в игре на смерть против бессмертного победить невозможно.       Но можно попытаться.       Если ей остались считанные дни или недели, так тому и быть. Но это не значит, что она провалится в апатию и будет смиренно ждать своей участи. Нет, нет и нет! Она будет смеяться, дурачиться, целоваться и просто мечтать о будущем, которого у неё уже не будет. Она будет улыбаться, как ни в чём не бывало, иначе она не Мэйбл Пайнс!

***

      Прошла неделя с того момента, как Мэйбл попала в больницу. Близнецы Пайнс размеренно шли по пыльной дороге в направлении особняка Нортвестов. Они не посещали это место вот уже шесть лет с тех пор, как Нортвесты переехали в Нью-Йорк. Никто до сих пор не мог точно сказать, почему они решили покинуть своё родовое гнездо. Хотя, большинство склонялись к мнению, что они слишком трусливы для того, чтобы жить в этом городе после Странногедона. Пайнсы были с этим полностью согласны.       — Я уж думала, что вы померли по дороге, — насмешливо окликнула их Пасифика, пропуская близнецов в особняк.       — Стэн не дал нам машину, — пробубнил Диппер, проходя во внутрь.       — Прости, Пас, из-за меня мы шли вполовину медленнее, чем обычно, — весело проговорила Мэйбл.       — Ничего, Пайнс, ничего, — улыбнулась Пасифика и пошла проводить близнецов. — Нужно прибрать в бальном зале, отремонтировать люстру, отреставрировать мебель, и ещё несколько мелочей. К сожалению, одной мне не справиться, а кроме вас в Гравити Фолз нет никого, кто смог бы помочь.       — Не оправдывайся, я же сам предложил помощь, — отозвался Диппер.       — Сам? Я чего-то не знаю, Дип-доп? — засмеялась Мэйбл и толкнула брата локтем под рёбра.       — Не обращай внимания, Мэй.       Они вошли в здание и очутились в бальном зале.       — Я уже и забыл какая она большая, — прошептал Диппер, разглядывая комнату.       — Ого-го! — присвистнула Мэйбл. — А работёнки немало.       — Ага, — согласилась Пасифика и пошла в конец комнаты. — Нужно взять инструменты.       Опустошив кладовку, они приступили к уборке.

***

      Билл с интересом наблюдал за трудом Пайнсов и Нортвест.       Кто бы мог подумать. Диппер и Пасифика.       Ему нужно было перехватить Мэйбл, но она, как назло, неделю не вылезала из Хижины, а покинула она её вместе с Диппером. И теперь он узнаёт, что манипулировать можно ещё и Нортвест.       Просто невероятное везение!       Около шести часов ожидания всё же увенчались успехом. Нортвест вместе с Пайнсами решила покинуть особняк и прогуляться до города пешком.       Нортвест шла далеко впереди, объяснив это тем, что хочет сделать заказ кофейных блинчиков в «Ленивой Сьюзан», пока не закончилась акция. Хотя Билл подозревал, что всё это потому, что ей неприятно находиться рядом со своим соулмейтом.       Пора действовать.       — Эй, Нортвест!       Пасифика резко остановилась и медленно оглянулась. Она, конечно, понимала, кого, скорее всего, увидит за своей спиной, и от осознания данного факта было лишь страшнее.       В воздухе парил давно известный ей жёлтый треугольник.       — Кто бы мог подумать. Билл Сайфер собственной персоной, — язвительно проговорила Пасифика, скрывая накатывающую панику.       — Не лги, Лама, ты знала, что я вернулся, — строго произнёс Билл и подлетел ближе к девушке.       — Тогда ты знаешь, что я не собираюсь помогать тебе.       — С чего ты взяла, что я буду просить тебя о помощи? — поинтересовался демон.       — Тогда… — Пасифика громко сглотнула. — Что тебе нужно?       — От тебя? — Билл тихо засмеялся. — Ничего, — он протянул руку в направлении Пасифики и взялся за ворот её рубашки. — Кое-что мне нужно от твоего соулмейта, — демон стал медленно спускать одну половину рубашки с плеча девушки. — Какая прелесть, — наигранно ласково прошептал он, разглядывая надпись под ключицей Пасифики. — «Исследование». Помнится, у соулмейта Шестипала надпись была в этом же месте, правда написано там было «Гений».       — Отпусти. Меня, — дрожа, словно от холода, прошептала Пасифика.       — Отпустить? — Билл разразился гомерическим хохотом. — Нет, нет и нет. Знаешь, у вас, мешков с костями, есть один существенный недостаток — привязанности. И ты одна из сильнейших привязанностей Сосны.       — Н-не правда.       — Думаешь, я лгу? Хотя, ты права. Ахиллесова пята твоего драгоценного соулмейта — его сестра. Вот только я не мазохист, чтобы пытаться убить своего «истинного».       Пасифика дёрнулась, как от пощёчины.       Истинный?       — Быть не может! — воскликнула она и отскочила от демона. Пасифика испуганно смотрела на демона, поправляя ворот рубашки. Руки слегка подрагивали, а по телу иногда проходила мелкая дрожь, словно она пробыла длительное время на холоде. Сердце билось как сумасшедшее, а дыхание было частым, порывистым.       Соберись, тряпка!       — Что значит «истинного»? — осторожно поинтересовалась Пасифика.       — А ты как думаешь? — переспросил Билл и слегка дёрнулся, будто от заряда тока. — Кажется, Комета и Сосна наконец догнали тебя.       Пасифика обернулась и увидела удивлённых Диппера и Мэйбл в трёх метрах от себя.       — Пайнс! Где вас черти носили?! — воскликнула Нортвест и хотела уже броситься к близнецам, но чья-то крепкая хватка не дала ей это сделать.       — И куда же ты? — чей-то невообразимо холодный шёпот коснулся её уха. — Я же ещё не закончил.       Пасифике казалось, что сейчас сердце пробьёт грудную клетку. Хватка на запястье не ослабевала и, казалось, только становилась сильнее. Она чувствовала, что спиной упирается в тело какого-то мужчины, который порядком выше неё.       Ну не может же это быть Сайфер!       — Ты чего трясёшься, Лама? — вновь послышалось около уха.       Холодные пальцы коснулись подбородка Нортвест и аккуратно, не ощущая сопротивления, приподняли вверх.        — Отпусти её, чёртов дорито! — словно сквозь толщу воды услышала Пасифика крик Мэйбл.       — Зачем, Звёздочка? — нарочито ласково спросил Билл.       А Пасифика не могла пошевелиться. Душа норовила уйти в пятки, а сердце окончательно остановиться, ведь нельзя так часто биться.       — Боишься? — насмешливо проговорил демон, заглядывая Пасифике в глаза. — Эй, Сосна, ничего, если я немного порезвлюсь с твоим соулмейтом?       — Не смей! — Диппер сорвался с места, наплевав на руку Мэйбл, что сжимала его плечо, пытаясь успокоить. Ярость застилала рассудок, руки чесались от желания нехило так врезать Сайферу по лицу, и плевать, что он демон.       Да как он смеет? Сначала Мэй, потом Пас! Убью!       — Молодец, Сосна, — прошептал Билл, растянув в усмешке губы, находящиеся в считанных миллиметрах от губ Пасифики.       Следующие секунды Пасифика могла описать лишь одним словом — отвратительно. Соприкосновение с чужими, нереально холодными губами было ужаснейшим из всего, что ей довелось пережить. Рвотный рефлекс отозвался в горле, и она едва смогла подавить его. Сердце замерло на эти короткие секунды, кажущиеся омерзительной вечностью. Слёзы, не прекращаясь, собирались в уголках глаз, и ей стоило недюжинных усилий не дать им скатиться по щекам.       Какого чёрта это происходит именно со мной?       Недопоцелуй прекратился так же неожиданно, как и начался. Опора в виде отвратительно ненавистных рук резко исчезла, заставив Пасифику упасть на колени, сильно исцарапав их. Она задыхалась, будто секунду назад её душили. Слёзы без устали бежали по щекам, и Пасифика даже не пыталась их стереть.       Противно.       Слуха коснулся крик Диппера, и Нортвест резко подняла голову, взглянув на источник шума. Диппер стоял на коленях, ухватившись за голову, Сайфер стоял в двух шагах от него, победно ухмыляясь.       Чёрт!       Пасифика перевела взгляд на стоящую на всё том же месте Мэйбл. Пайнс-старшая была непривычно бледна, даже бледнее, чем утром. Одной рукой она закрывала рот, а вторую прижимала к шее, по которой тонкими струйками стекало нечто алое.       Кровь.       В этот самый момент Пасифика поняла, что даже при всём желании ни Мэйбл, ни она не в состоянии помешать Сайферу захватить разум Диппера.       Кто-нибудь, пожалуйста, спасите!       — Дети!       Ни Пасифика, ни близнецы Пайнс никогда бы не предположили, что будут настолько рады услышать голос Стэна.       — Форд, иди быстрее! Они здесь! — крикнул Стэн и подбежал к Мэйбл. — Что за чертовщина здесь творится?!       — Дя-дя, — прошептала Мэйбл, испуганно взглянув на Стэна. — Спасите Диппера, — она указала на Сайфера. — Парень возле него — это Билл.       — Блять! — выругался мужчина и направился к Дипперу и Биллу. — Эй, чёртов треугольник, отпусти моего внука!       — Феска, какая встреча! Рад видеть старого знакомого, — наигранно радостно проговорил Сайфер, не отрывая взгляда от Диппера. — У Сосны такой бардак в голове, ой-ой-ой.       — Заткнись! — Стэнли бросился на Сайфера, но столкнулся с барьером.       — Пригнись, Ли! — послышался крик Форда. Стэн моментально пригнулся, и в барьер влетел электрический разряд, выпущенный из нового, экспериментального орудия Форда. Барьер пошёл трещинами и разлетелся на куски, а небольшой заряд попал в демона. Сайфер медленно перевёл взгляд на Форда и Стэна и слегка нахмурился. Его одежда и волосы приобрели кроваво-красный цвет, а в глазах плескалась ярость.       — Вы! — зло прошептал демон, окончательно разрывая связь с Диппером. — Неужто так неймётся попасть в Ад?       Биллу неимоверно хотелось свернуть шею этим чёртовым мешкам с костями, что смели в который раз мешать его планам. Синее пламя загорелось на кончиках пальцев. Как же хотелось выжечь на их телах напоминание о том, что перечить ему очень и очень неблагоразумно.       Форд и заметить не успел, как за руку, сжимающую пушку, его схватил Сайфер. Синее пламя, сияющее на пальцах демона, прожгло ткань и обожгло кожу. Форд взвыл от боли, чувствуя, как кожа медленно разлагается под напором невероятно высокой температуры.       — Не смей. Мешать. Мне, — прошипел Сайфер на ухо Форду.       Форд уже было хотел возразить, но замер, как в замедленной съёмке, видя Стэна, который отлетел на несколько метров от демона, после неудачной попытки освободить его, Форда, от огненной хватки.       — Ли! — воскликнул Стэнфорд и дёрнулся, надеясь добраться до брата, но лишь сильнее зашипел от боли, когда хватка Сайфера стала крепче.       — Стой смирно, Шестипал, и, быть может, я спасу твоего милого братца и детишек не трону, — протянул Билл.       — Не трогай их, — шипя от боли, запротестовал Форд.       — С чего бы? — Сайфер хотел продолжить игры с семейкой Пайнс, но всё внутри сжалось от невесть откуда взявшейся боли. Ноги едва не подкосились от её силы.       Какого хрена?!       Он обернулся назад и увидел Мэйбл Пайнс, стоящую на коленях и рыдающую от ужаса и боли. Ладонь её правой руки, что покоилась на шее, была залита кровью, а второй она пыталась сдерживать всхлипы. Ноги её были изодраны, так же как и локти.       Задело волной, которой он отбросил Феску.       Билл раздражённо перевёл взгляд на Форда, который норовил свалиться в обморок от болевого шока, после таким же взглядом окинул остальных присутствующих и, раздражённо цыкнув, скрылся с поляны.

***

      Мэйбл открыла глаза. Вновь белый потолок и необычайно яркий свет, от которого глаза сильно слезятся.       Опять больница.       — Вы проснулись? — услышала она знакомый вопрос, произнесённый знакомым голосом.       — Привет, Ребекка, — прохрипела Мэйбл. — Можешь подать воды?       Ребекка быстро налила воду в стакан и подала его Мэйбл. Опустошив посудину, Пайнс выжидающе посмотрела на медсестру.       — Напугали Вы нас, — начала Ребекка, правильно истолковав взгляд Мэйбл. — Вам сделали переливание, а также наложили несколько швов на глубокие царапины, так что пробыть здесь Вам придётся немного дольше. Мистеру Стэнли Пайнсу был проведён осмотр, серьёзных повреждений нет, не считая переломов двух рёбер. Остальным так же была оказана медицинская помощь.       — Это хорошо, — прошептала Мэйбл. — Спасибо, Ребекка.       — Не за что. Это моя работа, — улыбнулась Ребекка. — Понадоблюсь — вы только позовите.       — Хорошо.       Ребекка покинула палату, а Мэйбл закрыла глаза, погружаясь в тревожный сон.