***
Оба парня молчали, не зная, с чего начать. Наконец, Рицука не выдержал, и язык сам произнёс: — Привет... «Чёрт. Зачем я ответил? Куда подевались моя решительность и сила воли?! Вот я тряпка. И чего он-то молчит? Он же сам мне всё утро названивает!» — Эм, Мафую? Ты здесь? Рицука не был уверен в своих дальнейших действиях. Мысли метались от одного варианта к другому, не давая возможности сосредоточиться. На том конце провода послышался вздох то ли облегчения, то ли, наоборот, волнения, и через секунду он уже слышал тихий голос Сато. — Да, я здесь. Я хотел поговорить... — сказав это, рыжеволосый понял: он не знает, что сказать. Надо было как-то выкручиваться, поэтому он продолжил: — О нас. — О... Нас? — голубоглазый опешил. — Да. О том, кем мы друг другу приходимся, — Мафую снова вздохнул, словно собираясь с мыслями. Было понятно, что ему непросто начинать диалог. — Мы уже давно не просто знакомые. Ты так не думаешь? На миг стало совсем тихо. — Конечно, мы ведь... Вроде бы... «А ведь и правда. Всё то время, что мы общаемся, я ни разу не задумывался об этом. Если так посмотреть, то мы... Друзья? Товарищи? Кто?» Брюнет замолчал, так и не закончив предложение. В трубке послышался тихий смешок: судя по всему, заминка Рицуки не осталась незамеченной, а Сато окончательно успокоился, поняв, что на него не обижаются. Поэтому он, будто прочитав предыдущие мысли брюнета, продолжил: — Да, я о том же, — Уэнояма мог поклясться, что услышал, как Мафую озадаченно почесал затылок. — Раз мы сошлись во мнениях, то, думаю, можно остановиться на том, что мы теперь... Друзья? Голубоглазый нахмурился на эту фразу и тут же сел в постели, левой рукой по-прежнему держа телефон у уха. «Придурок! Ну конечно он бы не предложил тебе встречаться! Или ты забыл, о чем узнал вчера и почему ты не хотел с ним разговаривать?!» Осознав, что ему нужно всё-таки ответить на вопрос, парень спохватился и ответил: — Да! Да, то есть, конечно. Мы друзья. Это, по сути, и логично. Мы столько общаемся, да и вообще... — Вообще? — снова раздался тихий мелодичный голос рыжеволосого. — Да, вообще! — воскликнул было брюнет, а потом добавил: — Ну, я имею в виду, что... Ну ты понял, — к Рицуке вернулась его былая ворчливость, под которой он умело спрятал своё смущение. — Хорошо... Я рад, что мы друзья, — отчего-то брюнету показалось, что голос парня вдруг стал более хриплым и тихим. По телу побежали мурашки, заставив голубоглазого поёрзать на кровати, а затем ответить. — И я рад. И прямо сейчас он понял, что лучше он будет продолжать дружить с Мафую, чем будет его игнорировать. Нужно лишь сделать вид, что он ни о чём не знает, и просто общаться с ним. Поэтому он решил перевести тему разговора в другое русло, дабы избежать неловкой тишины. Но только он хотел что-то сказать, как Мафую опередил его и, сказав, что ему нужно идти, сбросил вызов. Рицука в растерянности посмотрел на телефон, не понимая, куда так торопился его друг. «Что ж, это было... Странно. Но хорошо, что не придётся ломать голову над тем, стоит сейчас общаться с ним или нет. Я ведь в любом случае не смог бы его долго игнорировать». Из груди словно исчезла вся тяжесть, стало легко и спокойно. Голубоглазый улыбнулся, почувствовав долгожданное облегчение. И всё же оставалась одна проблема: Рицука всё ещё был влюблён в Мафую. Исходя из сказанного рыжеволосым, он не видел в нём кого-то больше, чем просто друга. Ему наверняка сейчас не до этого. Парень Мафую покончил с собой, а он сам только начал приходить в себя. О каких отношениях может идти речь? С этими мыслями брюнет надел наушники, включил музыку и снова лёг в кровать. Хорошее настроение снова пропало, будто его и не было, оставляя после себя лишь пустоту, раздирающую на части.***
Тем временем Мафую сидел, прислонившись спиной к кровати и уперевшись одной рукой сбоку от себя, другой он по-прежнему сжимал телефон. У него получилось. Он смог спокойно поговорить с Уэноямой. И сейчас он действительно был рад. Ведь терять дружбу с этим, пусть и раздражительным, но хорошим парнем он не хотел. Встретив его, он начал постепенно забывать историю, произошедшую полгода назад. Он будто заново учился жить и чувствовать. Мафую улыбнулся уголками губ, ощущая невесомых бабочек у себя в животе. Но почему тогда такое ощущение, будто он сделал что-то не так? Будто он должен был сказать совершенно другое. Но что? Что ему нужно сказать? Ответа не последовало. Он снова остался один наедине со своим прошлым. Наедине со своими мыслями. Улыбка исчезает, оставляя после себя лишь чувство печали и отчаяния. Глубже копну и избавлюсь ото всех воспоминаний своих. Каждый раз, когда он считает, что всё налаживается и он движется дальше. А голос, который не достигает меня, пытаюсь к себе притянуть. Каждый раз он слышит его голос. Его смех. И каждый раз замыкается в себе, уходит от всего мира. Копну поглубже в себя... Ты видишь, какую боль я терплю? В итоге он всегда остаётся один. Снова и снова он чувствует эту ноющую боль в сердце. И каждый раз словно впервые. Сейчас у него есть только один человек, способный вытащить его из этой однообразной жизни. Однако, пока его нет рядом... Позади ты оставил всё то, что касалось только меня. Пока он один, он всё ещё чувствует эту боль и невозможность сказать прощай. Позади ты оставил всё то, что касалось жизни моей. Задумавшись, Мафую не заметил, как телефон выпал из его руки, а пальцы с такой силой сжались в кулак, что ногти до крови впились в ладонь. — Ох... «Я снова ушёл в себя». Он медленно разжал пальцы. На руке действительно остались следы от ногтей. Он цыкнул и встал с пола, и, намереваясь вытереть капельки крови с ладони, направился на кухню, не забыв при этом поднять телефон с пола. Выйдя в коридор, на рыжеволосого тут же налетел его пёс — шпиц по кличке Аки — и принялся гавкать, намекая на то, что хозяину стоило бы уже его покормить. Мафую слегка улыбнулся и вместе с Аки пошёл на кухню. Там он сперва сполоснул руки, при этом немного поморщившись от неприятного жжения, а затем положил Аки корм, который тот сразу же стал жадно есть. Сам же парень снова вернулся в своё обычное состояние витания в облаках и пошёл в свою комнату. Переступив через порог, его взгляд упал на гитару, стоявшую в левом дальнем углу, прямо за кроватью. В голову Сато тут же пришла мысль о том, что он по-прежнему занимается с Уэноямой и ему надо тренироваться. Поэтому он достал гитару из чехла, уселся поудобнее на кровати и начал с упражнения на развитие ловкости пальцев. Это было не так-то просто, учитывая то, что ладонь всё ещё саднила, и, как назло, именно этой рукой он зажимал аккорды на ладах. Закончив с разминкой, Мафую попытался вспомнить тот самый аккорд, который так поразил его в их первую встречу с голубоглазым. Тот аккорд, с которого началась их с Рицукой дружба. Аккорд, который задел струны его души. Пальцы выстроились на ладах, правая рука замерла наготове. И, спустя миг, он провёл рукой по струнам. «Это он!» Мафую замер. Затем сыграл его ещё раз. И ещё. Он ждал, пока звук сам затихнет, а потом играл снова, наслаждаясь этим моментом. В конце концов, у него на губах появилась самая искренняя и лучезарная улыбка за эти полгода. Это самый прекрасный аккорд из всех, что он когда-либо слышал.