Наш мир пороками заполнен

      «Поспи поменьше, но хорошо позавтракай» — первое правило Сокджина, и он кладет столовые приборы на пустые тарелки, довольно смакую последний кусочек. Посуду он решает оставить на потом и, скинув тарелки в раковину, устремляется на выход, где хватает ключи от машины и напоследок подмигивает в зеркале в коридоре. До нужного места ехать всего полчаса, и он тянется к бардачку, где целый запас конфет и еще такой же в бумажном пакете, которые послужат маленьким, но приятным гостинцем. Лимонный леденец поднимает и так хорошее настроение еще на пару пунктов, и он тихонько мурлычет заевшую песню, наслаждаясь замечательной погодой. Припарковавшись, Сокджин быстро берет пакет со сладостями и бумажный конверт, отмечая, что сегодня прекрасный день для выходного, и хотелось бы полежать дома с банкой мороженого на диване просматривая любимые дорамы, но остались еще кое-какие незавершенные дела, которые никак нельзя тянуть. Парень открывает массивную дверь и проходит внутрь, садясь на длинную деревянную лавку и где-то в укромном уголке сознания окликаются воспоминания. Перед его взором различные иконы и пара молящихся людей, что дарит такое странное чувство спокойствия и он совсем ненадолго задумывается, но его прерывают. — Привет.       Юнги подсаживается рядом и смотрит также вперед, держа на коленях книгу по живописи, сверху на которую кладут конверт и пакет со сладостями. — Он нашел Сону, но есть проблема, его охраняют. — Спасибо, что помогаешь мне. Я предполагал такой исход, ничего, придумаю что-нибудь и завершу это дело, — Юнги улыбается, вспоминая их счастливое детство, проведенное в игровых автоматах и за зубрением библии. — Пустяки, но чёрт, — Сокджин не сдерживается и ругается в таком месте, но не повышает голос, хмурится. — Я заметаю улики, меняю время смерти, создавая тебе алиби, а ты оставляешь запись из Псалтыря на стене? Зачем? — Этот мир давно прогнил, но все верят в прощение Господа, — в глазах Юнги уже давно застыла не читаемая пелена безразличия, и он смотрит на молящихся впереди с долей печали. — Ёнхва приходил в церковь, замолить свой страшный грех, и святой отец простил ему. Так все просто, правда? — он встает, и его ряса распрямляется, оставляя едва заметные следы складок, где почти не видно крохотные кровавые брызги на самом краюшке подола. — Но давно пора понять, что Бог мертв и он оставил этот грешный мир навсегда, — он переводит взгляд на Сокджина и парень наконец замечает, что в этих глазах давно потух огонек надежды — Спасибо за конфеты, дети будут рады. — Юнги, — он поднимается следом, пытаясь ухватить хоть за что-то, что осталось в этом человеке, которого он знал всю жизнь, но все тленно. — Обещай, что остановишься. — Обещаю.       Сокджин провожает взглядом, пока его фигура не скрывается за дверью, и тяжело выдыхает. Смерть ученицы его изменила, но этот парень всегда был сильным, давно переставший надеяться на веру и спасение всевышнего, решив ступить на свой путь, и Сокджин его отчасти понимал. Впереди оставалось еще одно незавершенное дело и нужно поскорее с ним разобраться, надеясь на благополучный исход. Он быстро доехал до нужного места, глуша мотор и распаковывая упаковку с гамбургером, война войной, а обед по расписанию и пускай это не полноценное горячее блюдо, хотя бы так, чем на голодный желудок, но он не успевает даже и попробовать, как в нескольких метрах припарковывается нужная машина. Сокджин не ошибся и, громко ругаясь на несправедливость обстоятельств, вышел следом. Такие самовлюбленные кретины, каким Сокджин его считал, не замечают ничего вокруг, веря в свою профессиональность и поэтому, смело насвистывая мелодию, он уверено шел следом, заряжая пулями и прокручивая барабан револьвера. Он бесшумно поднялся по ступенькам, подходя ближе и приставляя дуло пистолета к затылку, все еще удивлялся, чем же таким забит сейчас мозг этого блондина, раз такой профи допустил оплошность и не заметил его, прекрасно зная о репутации шавок Намджуна. А может и не упустил вовсе. — Не стоит, — прошептал Сокджин, как только Тэхен потянулся к звонку. — Не надо трогать этого мальчишку, он все равно укажет на меня. Давай лучше поговорим, где-нибудь в более уютной обстановке, у меня к тебе есть предложение.       Сокджин скользнул к талии под пиджак и достал пистолет, забирая его и делая шаг назад, пока Тэхен медленно разворачивался. На его лице скользнула ухмылка, и Сокджин сразу понял, что это не было промахом, эта шавка знала всё с самого начала. — Надо же какая встреча. Ну давай поговорим.       Тэхен слишком спокойно обошел Сокджина, и ему оставалось только следовать за ним, убирая пистолет, и каково было его возмущение, когда этот парень так нагло и бесцеремонно сел в его машину, убирая его фаст-фуд на заднее сидение. — Я не был уверен, придешь ли ты, — Тэхен бесцеремонно залез в бардачок, доставая оттуда конфету и распечатав, отправил ее в рот, под гневный взгляд Сокджина. — Назови мне имя убийцы, и я не трону этого парня. Не просто же так вы собирали информацию на инвесторов. — А ты все такой же наглый, — фыркает Сокджин, но сдерживается. — Ну давай, по старой дружбе, мы же пели в одном хоре, — Тэхен язвит, перекатывая леденец. — У меня к тебе другое предложение, — Сокджин наклоняется ближе, видя, как дернулся кадык парня, усмехаясь и протягивая руку до бардачка, доставая оттуда леденец. — «Он» не знает о причастности Намджуна, я не сказал ему, — парень возвращается на место, давая Тэхену спокойно выдохнуть. — Ты убедишь своего начальника бросить эту глупую затею с поисками убийцы, и «он» доделывает свое дело до конца, а я взамен отпускаю тебя, забирая тайну о четвертом инвесторе в могилу, и мы расходимся мирно, забывая обо всем. Дело закроют из-за отсутствия улик и его отправят пылиться в архив. Все счастливы. — Угрожаешь мне, — Тэхен выплевывает палочку, и она теряется где-то под сидением, нагло усмехаясь. — А если откажусь?       Сокджин игнорирует такую наглость и остатки леденца крошатся под зубами. Он переводит свой взгляд на блондина и, резко перехватив его руку, потянувшуюся за ножом, припрятанным в кармане, оказывается слишком близко, обжигая ухо горячим дыханием. — Зря ты недооцениваешь меня, — Тэхен шипит от боли в запястье, даже слыша хруст, а Сокджин продолжает, водя палочкой по чужой шее. — Я знаю, куда тебе ее воткнуть так, что твое тело моментально парализует, и ты будешь медленно истекать кровью, пока не сдохнешь.       Тэхен хмурится, прекрасно зная, что Сокджин никогда не бросает слов на ветер и согласно кивает, бесшумно облегченно выдыхая, когда парень садиться на место. И он бы соврал, если бы сказал, что не был напуган, нервно одергивая свой пиджак, приводя себя в порядок. — Ты же у нас шлюшка Намджуна, так диктуй ему сам правила, — и больше всего на свете он ненавидел, когда задевают его гордость, поэтому никак не мог оставить все как есть, не бросив колкость. — Думаю, к словам своей псины он прислушается охотнее. Ты парень умный, так что придумай что-нибудь.       Тэхен только фыркает на прощание, громко хлопнув дверью машины. А Сокджин достаёт новый леденец и заводит мотор, насвистывая какую-то мелодию. На этом его миссия заканчивается, а значит можно насладиться полноценным ужином и ведёрком мороженого.