Тропой предназначения

      Жаль, что меч не забрал жизнь этого ублюдка! От этого все только бы выиграли! Гажил разочаровано вздохнул. Это просто несправедливо, что судьба настолько благосклонна к безжалостным подлецам! Но он это просто так не оставит, рано или поздно, но доберется до обманщика, отомстит за слезы названной сестры. Злость никуда не делась, она продолжала бурлить внутри, отравляя душу. Для Гажила подобное состоянием давно стало привычным. Он просто не умел жить иначе, да и не хотел.       — Следующий претендент!       Мужчина вздрогнул; сам того не заметив, он оказался тем, кому предстояло коснуться меча. А ведь ещё минуту назад перед ним с десяток человек было. Неужто испугались? Вот только чего? Подумаешь, идиот решил проявить упрямство. Или вдруг все разом осознали, что эта игра им не по силам? Странно как-то.       — Следующий претендент! — снова раздался голос глашатая. — Либо выходи, либо уступи место следующему.       Гажил обернулся, очередь за ним заметно уменьшилась, а у тех, кто остался, взгляды были полны сомнениями. До слуха мужчины начал доноситься едва заметный шепот. Так вот оно что — меч безжалостно забирает силы, и каждый новый несостоявшийся герой рассказывает все больше жутких подробностей? Бред.       — Тебя долго ещё ждать?       — Сколько потребуется, — буркнул мужчина, вальяжно направляясь к месту, где красовался древний меч. Он так и не понял, зачем ему участвовать в глупом представлении, но отказать принцессе, обмануть ее ожидания не мог. Да и не в его правилах нарушать данное слово. — Ги-хи, — Гажил коснулся холодного металла ладонью. Наверняка, в этот миг он выглядит как полнейший идиот. Из него ни героя, ни рыцаря не получится! — Ну, давай, напугай меня, попробуй. Покажи, отчего все разбегаются!       Отчего-то меч казался мужчине живым существом, причем со скверным, просто отвратительным характером, совсем не таким, как подобает оружию героя, орудию света и воли богини. Он такой же! И раз уж ему обещали испытание, то пусть подают посложнее, чтобы он не уснул от скуки! Гажил не боялся, все еще не верил в глупые бредни проигравших, скорее уж был убежден, что слабаки и трусы пытаются оправдаться, запугать остальных. Но как тогда объяснить то, что произошло с Борой? Это явно не притворство. Вот только поразмыслить над этим не вышло, ведь стоило только чуть сильнее сжать эфес меча, как сердце сдавило, да так, что перед глазами потемнело. Жизнь, тоненькой струйкой болезненно покидала тело, превращаясь в небольшой ручеек. Гажил чувствовал, как слабеет, видел, как в кромешной тьме хищно сверкало голодное лезвие меча. Заворожённый этим блеском мужчина не мог ни отвести взгляда, ни одернуть руку. Его испытание началось, холодом сковало не только тело, но и душу.       Он уже не в святилище жизни! Мир вокруг стремительно расплывался, принимая иные очертания, обретая новые запахи, наполнялся звуками. В глубине сознания мужчина все еще понимал, что этого не может быть, а перед ним лишь искусное видение, не больше, но при этом Гажил точно знал, что все реально. Этот запах крови и гари, плавящегося железа ни с чем не перепутать, он долгое время преследовал его в ночных кошмарах. Кто бы мог подумать, что все всплывет, вновь растревожит душу. Это его прошлое, его вина, то, что сделало его собой.       Его настоящий дом — далекие южные рудники, у самого жерла раскаленного вулкана, место, где далеко не каждый человек способен выжить. Он родился в семье искусного кузнеца, создававшего настоящие шедевры. Оружие, выкованное им, могло сразить любого врага, а броня была крепче чешуи дракона. Слава о его мастерстве быстро разлетелась по миру, а следом за этим появились завистники, а ещё те, кто захотел, чтобы кузнец работал только на них, да ещё бесплатно и желательно круглые сутки. Гажил помнил, как спокойствие и уют родного дома сменился пылающей агонией. И этот день повторялся на его глазах.       — Всего лишь воспоминание… — твердил мужчина, но это не помогало. Видение затягивало его в свой отнюдь не иллюзорный мир.       Душа рвалась в клочья, тянулась туда, откуда доносились крики и металлический лязг. Он больше не ребенок, в его руках сила и мастерство, он научился убивать, так же безжалостно, как те, кто уничтожил его дом, лишил семьи. Из глотки вырвался оглушительный рык, и сам мир иллюзий вторил ему, усиливая, отражая от всех поверхностей. Воин рвался в бой, но меч не отпускал его, продолжал вытягивать жизнь из хрупкого человеческого тела.       Всего один гулкий удар сердца, и все переменилось. Он уже не в стороне, а в доме, видит, как обезглавленное тело его истерзанной матери падает в огонь. Вопль боли и отчаяния комом застрял в глотке, Гажил готов был уже отгрызть свою руку, но освободиться, спасти тех, кого ещё можно, отомстить. Он, словно дикий зверь на привязи! Мужчина видел, как почернело лицо отца, как искра жизни угасла в его глазах. Гажил рвался вперёд, но был бессилен что-то изменить, ему оставили участь наблюдателя. Боль отца и матери передавалась ему, ускоряя процесс вытягивания жизни.       — Отступись и все прекратится, — пообещал нежный голос. — Быть героем не для тебя. Это противостояние тебе не нужно. Не тебе суждено сыграть в нем решающую роль. Отступись, откажись и все закончится. Зачем страдать? Зачем мучиться и погибать? Ради кого?       Мужчина понимал, что есть лишь одно спасение — забыть обо всем, отказаться от ненужной ему роли героя. Он изначально пришел лишь для того, чтобы прикончить Бору, не больше. Так зачем упорствовать? Нет ничего проще, чем убрать руку, пожав плечами, сказать, что не судьба и убраться восвояси! Голос прав — это не его путь! Ему не зачем все это чувствовать, вновь проживать самый черный день в жизни.       — Отступись пока не поздно, — вновь попросил ласковый и нежный голос, кажущийся спасительной нитью.       Заманчиво…