_________________
Ему повезло, что Лотти довольно организованна и помогла ему съехать, так что ему не придется долго искать чистую одежду по утрам. Странно работать, не выгулив собаку или, по крайней мере, не обнявшись с Олли. По-видимому, Луи также выглядел немного потрепанным, несмотря на то, что он невероятно вовремя везде приходит — ни одна собака (или Гарри) не задерживал его, поэтому его коллега сразу же бросил на него любопытный взгляд. — Что случилось? Луи догадывался, что он должен радоваться, что первым наткнулся на Джорджа, а не на Эмили, которая по натуре гораздо более шумная. И, честно говоря, у нее было место в первом ряду, когда у него что-то приключалось, поэтому он догадывался, что в этот момент любопытство вполне оправдано. И еще. Джордж даже не знал, кто такой Гарри, когда однажды пришел на офисную вечеринку, и неловко и бессознательно воссоздал сцену из «Ноттинг-Хилла», где он невежественно спросил о карьере Стайлса. — Олли сейчас с Гарри. Это немного странно, вот и все. Он получил сочувственный кивок в ответ, прежде чем Джордж полез в шкаф и достал любимую кружку Луи (на ней написано «и как ты себя чувствуешь»), а затем налил ему чашку чая. Он подавил дрожь, когда увидел щедрое количество молока, которое налилось в его кружку, как он и ожидал — Джордж всегда предпочитал слишком много молока, чем нравилось Луи — и вместо этого улыбнулся этому милому жесту. — Ты уже начал искать новую квартиру? — Я пока поживу у сестры. В идеале я хотел бы найти что-то на следующей неделе, но это очень маленький промежуток времени. Гарри предложил потянуть за кое-какие ниточки, но я не хочу, чтобы он это делал. Мне нужно полностью оборвать связи, понимаешь? Насколько это вообще возможно. С одной стороны, было приятно поговорить с Джорджем, именно потому, что он не мог действительно заботиться о Гарри и о том, чем он зарабатывает на жизнь. С другой стороны, Джордж все еще был коллегой-психологом, и он мог видеть, как в его голове закрутились шестеренки, вероятно, также обдумывая, стоит ли начинать полный психологический обзор того, чем только что поделился Луи. Как будто Томлинсон не постоянно тихо обсуждал свои собственные мысли и то, что заставило их всплыть в его мозгу. Обычно он не очень любил делиться чем-либо о своей личной жизни. Просто это стало неизбежным, как только СМИ пронюхали о существовании партнера Гарри. Они пытались говорить об этом наедине, но потом Стайлс встал на официальную защиту Луи. Было приятно видеть его там, но последствия были совсем не такими приятными. Он до сих пор не был уверен, на протяжении многих лет студенты записывались к нему, потому что им нравился курс и его преподавание материала, или это было исключительно подпитано тем фактом, что он встречался с Гарри. Он решил, что в этом семестре все прояснится. Он до сих пор не уверен, были ли на протяжении многих лет некоторые из его студентов зачислены, потому что Он предполагает, что узнает об этом семестре. Рационально он думал, что большинству из них он нравится просто как учитель, так как он никогда не говорит о Гарри, и очарование обычно проходит через несколько недель. И все же — эта мысль задержалась. — Знаешь, перерывы довольно трудны, когда вам нужно делить собаку, Луи. — Знаешь, ты ведь не мой психолог, Джордж. Его замечание вызвало широкую ухмылку и кивок со стороны его коллеги, который затем перешел к более насущным вопросам, таким как-то, видел ли Луи уже отремонтированные лекционные залы на третьем этаже. Это не очень увлекательный разговор, но он помог Луи чувствовать себя немного более уверенно — как будто все было нормально. Они с Гарри решили разойтись уже несколько недель назад, после нескольких месяцев оттягивания неизбежного. За этим решением последовало то, что Стайлс уехал из страны на несколько недель из-за своей работы, так что это не казалось реальным. Но сейчас все по-другому. Луи зашел в свой кабинет, который он делил с Эмили, и сразу же нахмурился, когда его взгляд упал на фоторамку на столе. На ней он, Гарри и его мама смотрели на него с широкими улыбками на лицах. Он просто не мог выбросить ее, не мог даже заставить себя достать фото из рамки, чтобы положить где-нибудь в другом месте. Кроме того. Они должны оставаться друзьями. Или по-дружески себя вести друг с другом. Что-то вроде того. Для пользы Олли, и все такое. Так что это, вероятно, означает, что Луи может оставить эту фотографию на своем столе. Или, ну, он на это надеется. — Луи! Я бы хотела поговорить и наверстать упущенное, но у меня урок, и я уже опаздываю. Давай пообедаем, ладно? — Эмили вбежала и также выбежала из их кабинета, быстро сжимая его руку. Томлинсон еще не знал, готов ли он к тому, что они будут обсуждать все, что произошло с тех пор, как он в последний раз говорил с ней, или у него просто есть время, чтобы сделать это. Это не будет так легко, как в выходные с Лотти. Эмили не задержалась, чтобы услышать ответ, она выскочила за дверь так же быстро, как и вошла, снова оставив Луи одного. У него в кармане завибрировал телефон, и не мог не фыркнуть на сообщение, которое прислал ему Лиам. Повеселись @ работой. Постарайся слишком много об этом не думать. Он прикрепил ссылку на песню Дуа Липы «New Rules», которые, конечно, очень хорошие, но не все из них применимы к нему. Гарри не звонил ему, когда он был пьян. На самом деле, часть проблемы заключалась в том, что Гарри вообще не звонил. Еще одно сообщение пришло тогда, когда он пытался придумать ответ. Кроме того, мой сосед по квартире съезжает — ты можешь остаться здесь, если хочешь И это немного неожиданно. Это очень хорошее предложение, учитывая расположение квартиры Лиама и хорошо — как бы он ни любил свою сестру, иногда это может быть немного неудобно, когда речь заходит о частной жизни. Это также избавило бы Луи от необходимости размышлять и привыкать к мысли о необходимости покупать — арендовать, кого он вообще обманывает — новое место только для него. Он уже скучал по своему офису, а также по красивой ванной, которая была у него, когда он жил с Гарри. Как-то странно думать о том, что Гарри живет в большом доме, который он купил для них двоих, совсем один. Еще хуже думать о том, что Гарри живет в этом доме с кем-то, кроме Луи, но что есть, то есть. У него были месяцы, когда он должен был жить в этом большом доме один, только с Оливером, и это было не так уж приятно — даже если у него было все пространство в мире. Это потрясающе, приятель! Пинту после работы? На самом деле Лиам работал не по тому же графику, что и Луи, учитывая, что он звукорежиссер и зависит от того, когда забронированы сеансы, но он прекрасно понимал, что Томлинсон имеет в виду около шести вечера. Можно, нужно вернуться в 8. Кстати, захвачу Зейна Он рад, что ему удалось удержать Лиама и Зейна в этом разрыве, хотя он не мог не задаться вопросом, разговаривают ли они также с Гарри. Он почти уверен, что Зейн нет, но, возможно, у Лиама все еще есть какая-то форма контакта с ним. Не то чтобы Луи имел право отказать ему в этой дружбе — они с Гарри расстались друзьями. Лиам и Зейн были их общими друзьями, их общими друзьями. Все в порядке. За исключением того, что мысли о Зейне заставляли руки Луи чесаться, желая расцарапать многочисленные визуальные напоминания о том, что они с Гарри так долго были вместе. Он старался слишком много об этом не думать, но каждый раз, когда он проходил мимо зеркала и видел веревку, обвитую вокруг запястья, ему хотелось разрыдаться. Не то чтобы он когда-нибудь поддавался этому чувству — по крайней мере, не на публике, а только за закрытыми дверями в ванной, где, как он знал, никто не мог услышать или увидеть, как он это делает. По-видимому, у публициста Гарри было продуктивное утро, потому что первое, что заметил Луи, входя в свой первый и единственный класс, урок в котором у него был в понедельник — это всеобщее выражение жалости и сочувствия, написанное на лицах каждого. Он был не так готов к этому, как он думал, и он действительно должен держать себя в руках, чтобы не дотянуться до своего iPad, чтобы посмотреть заявление, которое собирался дать Гарри. Луи знал, что, возможно, ему следует обратиться к своим ученикам, но в конце концов он решил игнорировать это и двигаться дальше, как обычно, соединяя их, чтобы они могли практиковать свои методы. Должна быть сохранена некоторая профессиональная дистанция, и хотя это уже трудно, учитывая склонность Луи чрезмерно вкладывать в своих студентов и быть немного невежливым, прямо сейчас это обеспечивало ему столь необходимый буфер. Он длился ровно столько, сколько длится урок. В тот момент, когда последний студент покинул лекционный зал, Луи достал свой телефон и зашел в аккаунт Гарри в twitter. «Привыкаю к тому, что Олли — мой единственный сосед по комнате.» Это был твит с прикрепленной к нему фотографией обнимающихся Гарри и Оливера. Под ним был твит с заявлением, в котором говорилось, что они разошлись своими дорогами, но остались друзьями. Он фыркнул на это. Он не уверен, мог ли он быть просто друзьями с Гарри, а быть парой явно не получилось. Это действительно тяжело, отпустить кого-то, когда ты так сильно любишь его, но это только начало причинять тебе боль еще больше. Он знал, что это неуместно, но фотография вроде как выводила его из себя. Потому что Гарри на ней улыбался и с ним был Оливер. А у Луи ничего нет. Ни дома, ни собаки, ни публициста, пишущего заявления об отношениях, которые длились семь лет, и уверен, что они были замечательными время от времени, но конец определенно не был таким замечательным, как кажется. Но у Гарри, похоже, все было в порядке, и он прекрасно приспосабливается к новой ситуации. В порыве гнева Луи нажал кнопку «перестать читать», затем перешел в Instagram, чтобы сделать то же самое и там. Гарри уже удалил все их совместные фотографии из своего аккаунта, который физически разрывал сердце шатена снова и снова. Он знал, что это иррационально, и что нет никакого смысла злиться на Гарри, если он уже двигался вперед и просто пытался сделать расставание спокойным, как они изначально и договаривались. Тем не менее — гнев сохранялся в течение всего дня, поскольку он обнаружил, что был более жесток в своей критике эссе, нажимая на свою ручку слишком сильно, когда писал и рисовал сердитые темно-синие линии. Луи закончил тем, что обедал с несколькими другими коллегами, которых он смутно знал, в основном держась самого себя, поскольку они обсуждали прогресс исследований, а также качество кофе в общей зоне персонала. Это не захватывающе, но этого достаточно, чтобы шатен чувствовал себя комфортно, чтобы немного отвлечься. Однако он не мог не чувствовать некоторого облегчения, когда вошел в паб после работы и заметил Лиама, уже сидящего в кабинке. Он сел напротив него, одобрительно кивая при виде двух пинт, уже стоящих на столе. — Зейн будет здесь примерно через двадцать минут, сказал, что у него еще одна встреча, — сообщил ему Пейн, а затем жестом попросил Луи чокнуться. — Тогда твое здоровье, — сказал он, желая получить немного алкоголя в свой организм и забыть на некоторое время о своем дне. — Выпьем за одинокую жизнь, приятель! Он знал, что Лиам пытался помочь, но это сразу же испортило Томлинсону настроение. Ему не нравилось быть одному, никогда не нравилось. Сейчас ему уже под тридцать, и в какой-то момент ему придется вернуться в игру со знакомствами. Он задался вопросом, должен ли он сказать своему новому будущему парню о том, что его бывшим был Гарри сразу, или он должен позволить им понять это самим. — Серьезно, Лу. С тобой все будет хорошо, да. У тебя есть мы, у тебя есть Олли. У тебя есть твои сестры. Мы все тебя любим. Луи понял, что пропустил часть того, что Лиам говорил ему, пока думал о будущих бойфрендах и о том, как Гарри вписывался в эту концепцию, что, вероятно, было не очень хорошей мыслью. Поэтому он моргнул и решил сосредоточиться на своем друге, подарил ему сладкую и ободряющую улыбку, прежде чем спросить Лиама о его собственной работе. Это отличная тема, так как у Лиама обычно есть история или две о требовательных продюсерах и даже вокалистах, которые понятия не имеют о том, что они делают или что Лиам должен делать. Луи усмехается, когда он начал рассказывать про свой последний опыт, затем зашевелился, чтобы снять куртку. Он немного закатил рукава, учитывая тот факт, что в пабе довольно тепло, и снова сосредоточился на Пейне. Он сделал это как раз вовремя, чтобы уловить конец истории, и увидеть, как взгляд Лиама устремился к его запястьям. На его лице появилась жалость, когда его взгляд задержался на руках Луи чуть дольше, чем нужно. — Знаешь, ты мог бы спросить о них Зейна. Ты действительно хочешь постоянно напоминать себе о прошлом таким образом? Твои отношения буквально вытатуированы по всему телу, по всей руке. Он знал, что Лиам просто пытался быть милым, и не похоже, что эта мысль не приходила в голову Луи, но она все еще казалась странно агрессивной. Он вроде как хотел снова опустить рукава, чтобы скрыть свои татуировки от посторонних глаз. — Я думаю, что я их не ненавижу, — он заставил себя заговорить. — Я пока не знаю, что мне делать, но я не… я не могу. Пока нет, в любом случае. — Все в порядке, детка. Все зависит от тебя, — Лиам, кажется, понимал, как противоречиво он относится к этой теме, когда он перешел к обсуждению последних новостей с Луи. Как бы это не угнетало, было легко потеряться в обсуждении американской политики и того, как дезинформация распространилась, как болезнь. Луи любил анализировать психологические процессы, которые опровергали готовность людей принимать неправду как истину, а правду как ложь, поэтому этот вопрос был его специализацией. — Опять обсуждаете политику в пабе? Вы оба напрашиваетесь на неприятности, надеюсь, вы это знаете. Кроме того, у меня есть для тебя история о расизме, брат, — перебил их Зейн, прежде чем плюхнуться на сиденье рядом с Лиамом, небрежно обняв его за плечи. Забавно, подумал Луи, как они, кажется, легко складывались вместе, как две части пазла, но они никогда даже не пересекали линию дружбы, даже на чуть-чуть. Может быть, это то, что должны были сделать они с Гарри. Может быть, тогда он не был бы в таком положении. Но тогда у него не было бы Оливера, и он бы не знал, каково это — быть настолько всепоглощающе влюбленным в кого-то. Он не думал, что отказался бы от этого только для того, чтобы избежать боли, которая пришла потом. Именно в этот момент он решил, что ему вообще не нужно избавляться от своих татуировок. Потому что любовь к Гарри — сейчас это его часть, часть его прошлого, и, вероятно, всегда будет частью того, кто Луи как человек. Даже если он не совсем в его жизни, он всегда будет иметь место в сердце Луи — разбитом или нет. Он позволил рассказу Зейна о грубом клиенте, который отказался, чтобы тату ему делал «араб», немного отвлечь его, и он почти чувствовал, что все снова нормально. Не похоже, что Гарри когда-либо приходил на такие встречи — слишком большой риск быть узнанным — и у него обычно не было времени. — Приятно видеть тебя здесь, Лу. Я серьезно. Ты всегда можешь зависнуть в магазине, — подчеркнул Зейн, когда они встали, чтобы выйти из паба, а Лиам возвращался в студию. — Возможно, я даже позволю тебе сделать мне татуировку, — добавил он, что вызвало у Луи усмешку. — О, ты даже не представляешь, во что ввязался! Зейн просто закатил глаза и притянул его к себе, чтобы обнять. — Просто не хочу, чтобы ты чувствовал себя одиноко, хорошо? Если ты хочешь побыть один, я уважаю это. Просто не чувствуй себя одиноким, когда тебе это не нужно. Луи ободряюще кивнул ему, затем повернулся и пошел к своей машине. Он выживет — он знал, что выживет. Он всю дорогу домой говорил себе, что все будет хорошо, что могло быть и хуже, что никто не обманывал и не причинял намеренно боль другому человеку, что они просто… больше не совместимы. Что это нормально чувствовать себя дерьмово. Что это нормально — оплакивать отношения, которые заканчиваются, что обычно требуется одна треть времени, которое длились отношения, чтобы преодолеть их. И еще. Это не сделало жизнь проще, когда он понял, на полпути домой он, по-видимому, в конечном итоге взял курс к их с Гарри дому, а не к Лотти. Вздохнув, он развернул машину и направился обратно в нужном направлении. Не то чтобы ему надо было спешить — в конце концов, не нужно было выгуливать собаку. Когда он наконец приехал, проделав долгий путь домой, который включал в себя пит-стоп в Макдональдс, Лотти нигде не было. — Цифры, — пробормотал он себе под нос, а затем упал на диван и закричал в подушку. Расставание — это действительно чертовски трудно._________________
Остаток недели он провел, погрузившись в работу и прочитав около двенадцати книг, которые были в его списке в течение многих лет. К холодильнику у него был приклеен список книг, которые он читал, книги, которые ему еще предстояло прочитать, и книги, которые он хотел купить. Гарри обычно приносил ему одну или две из них, когда возвращался из своих поездок за границу — это хороший и достаточно простой подарок, чтобы купить его в магазинах аэропорта. Теперь его список был скомкан и постоянно находился в кармане его старой толстовки. Ну. На самом деле в толстовке Гарри, но до сих пор никто не указал ему на это, или на тот факт, что он жил внутри этого свитера большую часть недели. Когда он проснулся в воскресенье утром, он сразу почувствовал, как нервы взяли верх над его телом. Сегодня он должен был забрать Олли. На долю секунды его сердце замерло при мысли, что он увидит еще и Гарри. Он не уверен, как отреагирует на это. В прошлый раз, когда Гарри ушел с Олли, он надеялся, что не увидит их уход. В конце концов, ему пришлось пройти мимо них на стоянку, не оглядываясь, несмотря на жалобный лай Олли, который, казалось, эхом отдавался в голове Луи. Он задался вопросом, будет ли это каждый раз так сложно, или они привыкнут к этому. Лотти сочувственно улыбнулась ему, когда он вышел из ее квартиры с новым поводком в руке, убедившись, что на нем не толстовка Стайлса — он не хотел подавать каких-либо сигналов, как он со всем справляется или не справляется. Он чувствовал себя странно, когда ехал к своему странному дому, его сердце немного треснуло, когда он подъехал к дому и увидел, что он перекрасил дверь. Это ужасно похоже на новый старт без Луи. Он знал, что это справедливо, но все равно умно. Ему даже не нужно было звонить в звонок, так как Гарри уже открывал дверь, как только Луи вышел из машины. Олли полетел к нему, издавая все виды милых звуков, почти прыгая шатену в руки. Его длинные ушки подпрыгивали вверх и вниз от волнения, и Луи хотелось смеяться и плакать одновременно. Он скучал по нему. — Ох, привет, малыш, привет, мальчик, привет, Олли, ты был хорошим мальчиком? Конечно был, да? Ты скучал по мне? Я тоже скучал по тебе, дорогой, я так тебя люблю, — пробормотал Луи в шерстку своего песика, прижимая его к себе и раскачивая из стороны в сторону, как ребенка. Олли подвинулся, чтобы лизнуть его лицо, заставляя Луи расплыться в ослепительной улыбке, прежде чем он начал извиваться, и шатен поставил его обратно на землю для его собственной безопасности. Олли лаял, кружился вокруг него, прежде чем прижаться головой к его икре, чтобы попросить больше внимания. Луи хихикнул, когда щенок перевернулся животом вверх, и он присел, чтобы почесать животик. — Наверное, он правда скучал по тебе, — вслух поразмышлял Гарри, и правильно — Гарри. Луи успешно проигнорировал его присутствие, но теперь он не мог удержаться и посмотрел туда, где Стайлс нерешительно прислонился к дверному косяку. — Да. Я тоже по нему скучал, — ответил Томлинсон, быстро переключая внимание на Оливера. Он знал, что это плохо и несправедливо с его стороны, но Луи не мог не чувствовать разочарования, видя Гарри таким спокойным. Не то, чтобы он ожидал или хотел видеть его развалиной. — Я… надеюсь, ты в порядке? Заявление было опубликовано в начале этой недели. Просто чтобы ты знал, я попросил их не связываться с тобой. Луи слышал неловкость в его голосе, и у него вырвался слабый смешок. Как жалко, что они оказались в точке, где они даже не знали, как вести себя друг с другом, когда раньше он был так уверен, что Гарри был его единственным. Он встал, пристегнув новый поводок к ошейнику Олли, и столкнулся лицом к лицу с ожидаемым нервным движением руки, которое всегда делал Гарри. Забавно, что, несмотря ни на что, некоторые вещи не меняются. — Хорошо. Ты же знаешь, что я все равно не буду с ними разговаривать. Никогда. Теперь это не изменилось, — может быть, это прозвучало немного резче, чем он изначально хотел, но Луи не чувствовал себя так уж плохо. Он знал, что Гарри желал ему добра, хотел защитить его — но иногда ему казалось, что он хотел защитить в первую очередь себя. — Верно. Хорошо, я думаю. Что у тебя…эээ…все хорошо. В ближайшие две недели я буду в Шотландии для некоторых пересмотров. Так мне написать тебе, когда я закончу? Вероятно, это мудро, что Гарри просто проигнорировал его враждебный тон и заговорил о логистике. По крайней мере, это безопасно. Луи кивнул, рассеянно переводя взгляд на голову Олли, который все еще пытался привлечь к себе внимание. Это одновременно согревало и разбивало его сердце. Он ни о чем таком не просил. — Да. Я могу привести его, когда ты вернешься. Комментарий, кажется, удивил Гарри, так как он нахмурился и наклонился вперед, как будто физически сбитый с толку словами Луи. — О. Я имею в виду, я могу забрать его — это не проблема, правда. — Гарри. Люди узнают тебя. Я не хочу, чтобы кто-то ходил за нами по пятам. Так что, если ты не возражаешь, я лучше приведу Оливера к тебе, когда ты будешь дома. Луи почувствовал лишь легкий укол вины, когда заметил, как выражение лица Гарри сменилось с растерянного на обиженное, прежде чем снова принять нейтральное выражение. Нейтральное лицо он обычно приберегал для неважных людей на промышленных вечеринках, которые хотели поболтать с ним, в то время как Гарри позволял это из-за вежливости. И да, какой бы крошечный пластырь Луи ни пытался временно наложить на свое сердце, его определенно снова оторвали. Он не хотел быть в центре внимания этого взгляда. С другой стороны, может быть, это все, чего он заслуживал. Может быть, так даже лучше. Может быть, неловкие и неестественные разговоры — это все, что у них могут быть как у «друзей». — Тогда ладно. Я просто…напишу. У тебя все есть? — спросил Стайлс, поглядывая на Олли, потом на машину Луи, явно стараясь не встречаться с ним взглядом. Шатен определенно не против, потому что гораздо легче говорить и не смотреть в зеленые глаза и не тонуть. — Да. Мы готовы идти. Тогда увидимся через две недели, — ответил Луи, дергая Олли за поводок. Оливер не двинулся. Вместо этого он в замешательстве посмотрел на Гарри, поворачивая голову набок, когда Гарри не сделал ни малейшего движения, чтобы выйти из своего дома. Олли проскулил, и Луи вздохнул — раздражение нарастало, когда щенок отказывался следовать за ним к машине, а Гарри просто смотрел на Олли вместо того, чтобы что-то делать. — Ты можешь попрощаться с ним или что-то в этом роде, он явно расстроен, — эти слова, кажется, шокировали Стайлса, и он ошеломленно смотрел на Луи, прежде чем кивнуть и подойти к Олли. На нем не было обуви, поэтому Томлинсон не мог не вздрогнуть, когда ноги парня коснулись гравийной дорожки. — Все в порядке, Оливер, увидимся через несколько недель. Очевидно, Оливер не думал, что это нормально, так как он был намерен спрятаться за ноги Гарри в попытке избежать просьб Луи сесть в машину. Гарри попытался отойти в сторону, спотыкаясь о поводок, когда возвращался внутрь. Это дало шатену достаточно места, чтобы налететь и поднять Оливера с гравийной дорожки и отнести прямо в его машину. Он нерешительно помахал рукой, о чем тут же пожалел, потому что это такой глупый и нежный жест, прежде чем быстро сесть в машину и уехать. И хотя теперь у него есть Оливер, все равно казалось, что его сердцу не хватало одного кусочка.