Секретарь

Устраиваясь на работу, Николай отдавал себе отчет в том, что поначалу придется нелегко. Но он и не подозревал, как обернется дело в первый же рабочий день. Яков Петрович проявил редкую снисходительность и милость по отношению к опоздавшему подчиненному. И все оставшиеся часы юноша просто из кожи вон лез, чтобы загладить свою ошибку. В его обязанности входил разбор писем на почте Якова Петровича, ответ на срочные звонки, иногда — приготовить кофе или чай, проводить посетителей в кабинет начальника. Сам Яков Петрович содержал небольшое детективное агентство, а по вторникам и четвергам читал лекции по криминалистике в институте. Рабочий день у Николая длился с пяти до девяти часов вечера. Он приезжал после учебы, здоровался с Гуро, включал компьютер и, пока тот загружался, варил кофе. После чего начинались звонки, встречи с клиентами, и порой Николаю даже приходилось задерживаться. Когда темнело поздно, родители не сильно беспокоились, но холодными ноябрьскими вечерами телефон Гоголя разрывался от тревожных звонков. — Все хорошо, мам, не волнуйся… Пожалуйста, не переживай. Я знаю, но у меня еще дела. Хорошо, я напишу тебе, как только выйду с работы, — стараясь говорить как можно тише, отвечал он матери. Однажды в начале декабря день выдался особенно мерзким. Учебный день оказался непростым, а на работе Николаю пришлось иметь дело с недовольным посетителем. Мужчина поминутно ворчал, требовал тотчас же пустить его к Гуро, но Николай четко следил за временем и, как мог, успокаивал: — Яков Петрович примет вас через несколько минут. Пожалуйста, не беспокойтесь. Едва за мужчиной закрылась дверь кабинета, Николай в изнеможении опустился в собственное кресло и взглянул на часы. Те показывали без пяти девять, но Гоголь уходил всегда только тогда, когда у Якова Петровича больше не было посетителей. Николай, усталый, голодный и уже понемногу клюющий носом, проверил еще раз рабочую почту, убедился, что больше никаких новых писем не поступало, принялся мерить шагами небольшую приемную, в которой стоял его письменный стол. Девять… Пять минут десятого… Десять… А мужчина по-прежнему не собирался выходить. Порой у Николая возникало желание постучаться к Гуро и просто сказать ему до свидания, но природная робость не давала ему этого сделать. Наконец в половине десятого на пороге собственного кабинета появился Яков Петрович. — Я постараюсь уладить ваш вопрос как можно скорее, — спокойно сказал он, а посетитель с изрядно посветлевшим лицом кивнул и наконец ушел. — Николай Васильевич? Почему вы еще здесь? Ваш рабочий день закончился полчаса назад, — заметил Яков Петрович. Николай смущенно взглянул на него из-под упавшей на лоб пряди волос: — Не хотел вас беспокоить, Яков Петрович. — Как вы поедете? На метро? — Да, — неохотно отозвался Николай, выключая компьютер. — До него идти семь минут. На улице холодно, давайте я вас подвезу, — неожиданно предложил Яков Петрович. Николая словно ведром воды окатили. — Нет, нет, Яков Петрович, спасибо большое, но я сам… До свидания! — и даже не успев застегнуться, он выскочил из кабинета. Лишь спустя пять минут, с трудом переставляя ноги от напора ледяного ветра, Николай обдумывал свою реакцию на неожиданное предложение. В сущности, Яков Петрович просто предложил его подвезти, что в этом такого? Но Гуро казался человеком с другой планеты. Или из другого времени. Утонченный, элегантный, всегда в хороших костюмах, он водил матово-черную Audi, всегда был безукоризненно вежлив, и умел одним только взглядом выразить неудовольствие, вызывающее оторопь и желание провалиться сквозь землю, по крайней мере, у Николая. Да, он был строг, но никогда не позволял себе повысить голос, даже если был недоволен, очень терпеливо относился к ошибкам Николая и был просто идеалом начальника, особенно после рассказов однокурсников. Жаловаться Гоголю было просто не на что. Но всякий раз, когда Николай сталкивался взглядом с Яковом Петровичем, что-то неуловимо знакомое чудилось ему в лице Гуро, его мимике и движениях. Словно они уже были знакомы, хотя Николай отдавал себе отчет в том, что прежде никогда не видел его. Слишком неординарным был его начальник, такого сложно забыть.