Средневековые рассказы. 1 - Ведьма

***

Закатное солнце коснулось краем горизонта, освещая уже горячими, ласковыми, золотистыми лучами землю. Роман поднимался по холму от деревни к месту казни, топча свежую траву. Вверху только и было, что два пепелища. Над тем, что побольше, еще вился тонкий жидкий дымок. И домик, и сад - все сгорело дотла. Огонь едва не пошел пожирать все вокруг, и только влажная земля да малая травка удержали его там, где была раскидана просмоленная солома. Горка плохо прогоревших, потрескивающих поленьев, оставшихся от дома, еще тлела. Роман остановился ниже, оставив между местом казни и собой несколько саженей. Тут не было дыма, но он знал, что зола еще теплится, хоть углей уже и не было видно. Ведьма...умерла? Ветерок пошевелил золу, поднял в небо серые частички и унес от холма в сторону реки. Умерла. Он должен был прочитать несколько молитв, чтобы очистить и упокоить душу усопшей, но не мог вспомнить ни слова, и в горле встал противный огромный комок. Он убил ее. Он позволил этому случится. Он не смог помочь ей...да и надо ли было ей помогать? Кажется, это ему нужна была помощь. С тех самых пор, как он родился, он был один. Самый младший и слабый из детей - потому его и продали миссионеру. Потом обман - миссионер, епископ, второй отец, только и делал, что наставлял его. Никто не объяснял ему, как дружить, как любить, как жить вне церковных обрядов, не объяснял, откуда берутся мысли и чувства. Божий промысел, Бог дал, бес смущает, испытание тебе послано - вот и все. Никто не говорил, что делать, если молитвы и посты не помогали. Точнее, никто не говорил об этом вслух. Никто не говорил, почему при храме всегда состоят бледные молчаливые женщины, справляющие быт священников, не монахини и не миряне. Никто не говорил, как плохо и как забыться. Просто приходила инквизиция, просто уходили в паломничество, и кто знает, что случалось по пути - немногие возвращались. Из церкви нельзя было уйти. Она держала до последнего вздоха. Роман выронил книги и опустился на колени. Он уже здесь, времени не повернуть вспять, не воротить сделанного. Он поднял растрепанную библию и сжал ее в руке. “Ее библия,” - подумал он. - “Больше не моя”. Ее руки касались этих страниц. Она создала ее, когда заново скрепляла оборванные клочки. Другая библия. Нечитаемая, но ее и не надо читать. То, чем она жила, не нужно записывать в книги. Это видно и так. Когда человек чинит то, что может убить его, лишь бы ближний его жил и был доволен - это...это и есть жертва. Роман понял, что плачет. Как глупо, плакать над ведьмой. Наверно, ему стоило сжечь эту книгу в том же костре. Впрочем, он и сейчас не смог бы избавиться от нее. Эта книга несла теперь другую правду, которой он все еще пытался противиться, но которая захватывала все больше места в его сердце. “Не нужно богов и молитв, чтобы помогать людям, тебе на это руки даны да светлая голова на плечах”. Или еще, “Если нет в тебе желания и доброты, ни одна вера тут не поможет, ибо будет идти все из разума, а не сердца, и не будет человек искренен, не примирит душу с своими мыслями да на деле в трудное время и провалится”. Он - провалился. Он познал другой жизни и захотел туда, за стены храма, где можно кружиться в танце в праздник урожая, можно трудиться в меру, чувствуя силу в своем теле, а не просиживать дни за книгами да не простаивать в службах. Можно сдружиться с безбожником Хорём, не пытаясь наставить его на путь истинный, а просто выезжая с ним на ярмарку да работая вместе. Можно говорить о чем-то кроме быта и церковных вещей - о траве и о небе, о мирских деревенских новостях, о травах, что помогут при недуге, о легендах народов, что никогда не знали Бога… Можно чувствовать себя как дома, сидя в домике у ведьмы, и ощущение вины не отравит твоего уюта. Он поднял голову, переведя взор на пепелище, и у него перехватило дыхание. Ветер шевелил пепел, сдувая его в маленький вихрь. Все больше золы поднималось в воздух, вихрь плотнел и крутился все быстрее, стоя на том самом месте, где был столб с привязанной ведьмой. Потом пепел, поднятый в воздух, начал обретать цвет. Зеленый, желтый, бледно-розовый… Все меньше частичек кружило вокруг, все больше оставалось на месте. Ведьма открыла глаза. Ее тело поддерживал в воздухе ветерок, остатки пепла все еще витали вокруг, поблёскивая и медленно опускаясь обратно на пепелище. Она шагнула и очутилась на земле. Наполовину скрывшееся солнце освещало ее, и казалось, будто это она сама светится. Она ласково улыбнулась застывшему Роману и легкой походкой прошла мимо него. Обернувшись ей вслед, он увидел, как дом с садом бесшумно восстают, словно вырастая заново из земли, окутанные облаком беспорядочно кружащегося пепла.