ДНК бога 2: Древнее Зло

      Серый волк перекатил языком в пасти зубную щетку и на всякий случай протер заспанные глаза. Однако утреннее видение было чрезвычайно назойливо и никак не желало исчезать, всё так же продолжая солнечно и слегка самодовольно лыбиться на пороге его квартиры. Осознав, наконец, что это ему не снится, Девид извлек мешающий разговаривать предмет и направил его на нежданного гостя:       — Могу я поинтересоваться, что вы тут делаете? — нахмурился облизывающийся от пасты полицейский на лучащуюся довольством кошачью морду.       — Ну так мы вчера договорились насчет твоих записей об хумане, но я так их и не получил, — шире растянул губы Аремих.       Волкас на секунду прижал уши, задержав взгляд на клыках более крупного хищника. С культурой у этого кадра конечно… Так-то в их обществе хищникам не принято так открыто демонстрировать свои зубы, потому что могут напугать травоядных, а те, в свою очередь, не наставляют ни на кого свои рога. Толерантность, чтоб её.       — Почему не позвонили? — прислонился плечом к косяку двери, не торопясь приглашать нового знакомца.       — А надо было? — состроил как можно более озадаченную мордашку белый лев, притворяясь идиотом.       Девид вздохнул, не найдя, что ответить на такое.       — Как ты узнал, где я живу? Я давал только свой номер, но не адрес.       — А, это… — почесал тот шею. — Если я скажу, что спросил в посольстве, где я могу найти знакомого с Войной анималийца, ты мне поверишь?       Полицейский в ответ закусил обратно зубную щетку, задумавшись. Так и знал, что собаки их в покое не оставят и собрали всю возможную информацию. Вот только с чего бы им предоставлять личные данные какому-то там… А, точно, Аремих же мало того, что хуманолог, так еще и пользующийся доверием Редфорта. Наверное, псы хотят, чтобы лев вытряс из него как можно больше информации о Кире, которую тот им потом привезет в красиво оформленном виде. А что насчет раннего утра, так ведь Аремих мог узнать, где он живет, еще вчера. Не зря же прямо у посольства они встретились и альбинос говорил, что как раз ему звонить собирался.       Наблюдавший за его насупившимся видом оборотень едва удерживался, чтобы не превратить слегка дебиловатую улыбку в ехидную усмешку. Как же ему нравится, когда смертные, особенно такие неглупые, сами себя перехитрят и сами выдумывают оправдания вместо него, стоит лишь сделать небольшой намек. Так ведь врать совершенно не приходится.       Поняв, что к чему, Девид посторонился, пропуская незваного гостя в свое логово, а сам вернулся в ванную, чтобы закончить утренние процедуры, от которых его оторвал настойчивый стук в дверь.       Белый хищник, оставленный ненадолго один, начал с любопытством осматриваться. Не то, что он никогда здесь не был, но проверить все лишний раз не помешает. Не смотря на то, что квартира у полицейского была двухкомнатной, находилась она в районе для крупных животных, а потому построена совсем не под человеческие размеры. Волки, пумы, гиены и прочие средние хищники — самые малогабаритные млекопитающие, которые могут приобрести жилье в этом районе, а самые крупные — это бизоны, медведи и крупные кошачьи. Что тут говорить — у него соседка буйволица, которая чуть ли не в десяток раз тяжелее и массивнее легколапого ищейки, а значит и занимает больше места. Так что для человека комнаты в такой квартире очень просторны и похожи на половину спортивного зала в школе. Бегемоты, носороги и слоны из-за своей немногочисленности занимают всего один квартал в домах с укрепленными полами, способными выдержать многотонный вес. Жирафы там же, но для них, из-за шеи и длинных копыт, строят дома с очень высокими потолками. Так же, из-за большого пространства помещения при относительно небольших размерах обитателя, здесь казалось довольно пусто и не обжито, потому что стены далеко друг от друга, потолок высокий, а вот мебель у волка близкая к человеческим размерам, отчего занимала немного места. Конечно, живи здесь семья, то нашлось бы, чем заполнить оставшееся пространство, но Девид долгое время занимал квадратные метры один и больше проводил на работе, возвращаясь в свое логово, чтобы переночевать. Ему просто некогда было заниматься обустройством и уютом, приобретя лишь все самое необходимое для комфортной жизни.       Закончивший приводить себя в порядок и полностью одевшийся полицейский неторопливо вышел из ванной, потирая влажную после умывания шерсть полотенцем, и застал своего визитера за очень странным занятием.       — Что ты делаешь? — спросил он, несколько секунд пронаблюдав, как Аремих с задумчивым видом подпрыгивает на месте и оценивающе косится на потолок.       — Изучаю крепкость пола, — не стал скрывать лев.       — Зачем? — удивился Волкас.       — Просто интересно.       Полицейский подозрительно на него сощурился, но ничего больше не сказал на этот счет. Обойдя замершего кошака, он подошел к стоявшему возле окна столу и вытащил из нижнего ящика два исписанных дневника.       — Вот, как и обещал, — протянул подошедшему ближе хуманологу.       Белый лев несколько растерянно принял толстые книжки в мягких обложках, которые в его больших лапах выглядели, как блокнотики для заметок.       — Уверен? Я могу просто сделать копию и вернуть обратно, — внимательно посмотрел в спину волку, который уже направился в сторону кухни.       — Не стоит. Будет лучше, если они останутся у тебя. Пользы больше, — с как можно более безразличным тоном включил чайник и начал копаться на полках, разыскивая кофе.       Хотя ищейкам и не рекомендуется употреблять напитки со столь резкими запахами, способными ненадолго отбить нюх, но в свободное время и выходные дни никто не может помешать насладиться любимым напитком.       Покосившись на переступавшего с лапы на лапу гостя, Девид молча достал вторую кружку.       — Чай или кофе?       — Мне все равно, — пожал тот плечами. — И все же, может быть расскажешь, почему ты хочешь от них избавиться? Мог бы оставить на память.       — Ага, чтобы потом их кто-нибудь нашел и посчитал меня за одного из тех психов, которые на полном серьезе рассказывают в вечернем шоу, как их украли пришельцы и проводили ректальные исследования, — фыркнул анималиец, вызвав усмешку у собеседника. — Нет уж, спасибо. Тем более, что и писал я это как раз с расчетом, чтобы отдать потом кому-нибудь знающему.       — О, в таком случае мне повезло, что я оказался первым, с кем ты заговорил по этому вопросу, — Аремих поставил локоть на стол и положил морду на сгиб ладони. — Но все же, ты мог бы выдать это за свои писательские таланты и оставить записи у себя. Мне ведь хватит и ксерокопию сделать, — лукаво смотрел на манипуляции раздраженного с утра копа, которого выдавали нервные и резкие движения.       — Я же сказал, что мне это не нужно, — огрызнулся волк, поставив перед ним кружку, на которую лев даже не посмотрел, не спуская взгляда с ищейки. — Мне всё равно на эти записи. Если ты их не заберешь, то я заброшу их в какой-нибудь угол и забуду, а после случайно выброшу с остальным мусором.       — И даже не будет возникать желания перечитать перед сном спустя несколько лет?       Альбинос пролистал один из дневников, заодно оценивая почерк и нажим. На мгновение его глаза сверкнули, когда он осознал, что почерк у Девида в период нахождения рядом Киры отличался от обычного, став более аккуратным и округлым. Волкас явно не торопился, выписывая каждую строчку, каждое слово, говорящие о его уверенности, спокойствии и душевном равновесии, когда как до этого почерк всегда у него был более дерганным, сжатым и менее читабельным, словно писал впопыхах и на коленке.       Не поднимая головы, чтобы не было видно глаз, оборотень искоса просветил чем-то взвинченного с самого утра полицейского и нахмурился, видя в его душе дисбаланс, приводящий к скачкам настроения и снижению уровня адекватности. Снова начинается. Девид начал хуже спать, страдать от мигрени, стал более раздражительным и параноидальным. Совсем как до встречи с Верасом. Кира не знает, каким на самом деле малоэмоциональным и скептичным типом был ее «пушистик». Когда как все знакомые с Девидом сразу же заметили изменение характера ищейки в лучшую сторону и списали на влюбленность, отчего ему все начали желать всячески успехов с этой загадочной самочкой, умеющей готовить незнакомые, но очень вкусные блюда. Особенно Сэм, который чаще всех страдал от вечно плохого настроения старшего напарника. А сам волк первым делом спрятал от любопытного носа сожительницы все компроментирующие его вещи и вел себя с хуманом совсем не так, как с окружающими. Во-первых, потому что боялся её, как непонятное опасное и вооруженное создание. Во-вторых, интересовался по той же причине, отчего подлизывался. В-третьих, она была самочкой, к которым у волков с рождения прививаются определенные нормы поведения, заставляющие вести себя сдержаннее и мягче с ними. И, в заключение, она его спасла. Так что да, для Киры Девид старался быть чутким и внимательным другом, хотя и ей мог показать клыки, если считал, что хуман перегибает палку и пересекает границу его терпения. Но то, что видел солнечный дух, не было нормальным, потому как сообщало о первом признаке заболевания из-за недостатка жизненной энергии, что может привести к очень серьезным последствиям вплоть до полного разложения личности. И если ничего не сделать, то очень скоро психические расстройства перенесутся на тело, проявляясь в виде хронических заболеваний вплоть до смерти. До сих пор несведущий в таких делах Рух умудрялся стабилизировать поврежденную душу за счет вливания собственных резервов. Но полностью это не помогало, лишь замораживало, не позволяя душе расползтись по швам. Да и его энергия не вполне подходила обитателям этого мира, потому что он является здесь чужеродным объектом. А потому, при появлении Войны сразу же перестал это делать, тем самым полностью передавая волка на содержание последней версии Смаут Диви, которая точно должна знать, как исправить то, что сама же и натворила. Вот только он не учел, что из-за того, что Девид был перенасыщен его жизненной силой, Война не узнает его и начнет воспринимать, как нечто чужеродное. В духовном плане волк светился, как лампочка, отчего его настоящего становится совсем не разглядеть существам, подобным им. Ну не думал Рух, что эта одаренная особа столь резко скакнет в своем развитии в одно мгновение, умудрившись просочиться в Чистилище и там отожраться. Потому что был уверен, что у него будет в запасе несколько лет минимум, за которые светлая энергия, латающая дыру в душе Волкаса, должна была бы полностью заместится жизненной силой самой Мор, и она не учует на волке запаха естественного врага, вызывающего отторжение на инстинктивном уровне. А оно вон как всё получилось…       Девид проигнорировал его вопрос, сделав вид, что полностью увлечен содержимым своей кружки. Мда, настроение у анималийца действительно отвратительное. Вчера он был куда оживленнее, хоть и пережил до этого сильный нервный срыв, который выпил из него порядочно сил, а сейчас, видимо, он достиг полного морального истощения. Наверное, только банальная вежливость и удерживает его, чтобы не выставить за дверь незваного гостя после того, как у того не осталось повода здесь задерживаться, получив запрашиваемое.       — А это тоже выбросил бы? — Аремих покачал на пальце подобранный крест. — Валялась тут в углу. Штучка, знаешь ли, приметная и к тому же из чистого золота.       Девид задумчиво посмотрел на предложенный предмет, который словно стек тоненькой струйкой на его протянутую ладонь.       — Цепь починил? — только и сказал он, положив крестик на край стола. — Спасибо, что нашел.       — Я так понял, что это украшение у тебя не из сувенирной лавки? — не пожелал оставлять тему так просто альбинос, осторожно прощупывая, с какой бы стороны подступиться. — Сомневаюсь, что в этом обществе, где чуть ли не на законодательном уровне уничтожаются любые следы хуманов, кто-то просто взял и так точно скопировал христианский крест. Если, конечно, не имел на лапах образец. Подозреваю, что это одна известная нам особа после себя оставила.       — Какой вообще в нём смысл? — покосился на обсуждаемый предмет ищейка. — Я был в Церкви Редфорта и видел точно такой же, только в значительно более масштабном варианте, который на шею не повесишь. Для чего мне подсовывать изображение умершего насильственной смертью хумана? Может, это такое завуалированное пожелание, чтобы я тоже сгинул? А то кто поймет этих хуманов…       — Какое любопытное предположение, — плечи ученого затряслись от сдерживаемого смеха. — Согласен, логика хуманов довольно странная. Они были свято уверены, что имея при себе схематичное изображение своего мертвого бога они таким образом получают от него защиту.       — От мертвеца? — скептично фыркнул Девид.       — Чисто технически, он не был мертвым. Тогда, — постучал себя по губе лев. — Но какое это сейчас имеет значение?       — То есть, ты хочешь сказать, что Кира оставила мне этот крест, чтобы таким образом передать воображаемую защиту своего божества? — легонько щелкнул когтем по крошечной золотой фигурке. — Как оберег?       Белый удивленно моргнул. Так-то он не думал над такой постановкой вопроса, когда начал обсуждать сына своего первого и единственного на этой планете хозяина.       «Среди бури и смятений мира избирается малое стадо, и на них печать. В данном случае это печать крещения, и не просто печать крещения, но печать следования за Агнцем» (Александр Мень. Комментарий на Откровение Иоанна Богослова в Ветхом Завете)       Глупые людишки не понимали, что таким образом их клеймили, чтобы выделять в толпе. Вот только освободившийся от чужой воли пришелец потом плевать хотел на эти религиозные бредни смертных, за столько веков перевравших события тех лет до неузнаваемости, и на крест может разве что плеваться, как библейский Сатана. Но если смотреть с точки зрения символики… Носящий имя Шахар оригинал был назван Святым Духом в триаде, разделяя свою силу между двумя близкими родственниками, и именно он был той самой божественной защитой и источником благодати, которой одаривались избранные. Может, Кира таким образом хотела дать знать, чтобы он позаботился об этом звере, потому как давно подозревала в нем ангела? Это было не обязательно, потому как он и так покровительствует этому волку до тех пор, пока Война не заявит на него свои права. Хотя, когда она этот крестик оставляла на кухонном столе, то из-за блокировки памяти о Рухе ещё не помнила. Ясно же, что жест был неосознанным, но что же её сподвигло на самом деле спустя тысячелетия вернуть подарок своему дарителю?       — Не исключено, — после непродолжительного молчания пожал плечами, отводя серые глаза от крестика. — А вот о смысле этого сувенира судить не смею, — намотал на палец вторую подобранную побрякушку и покачал ею перед мордой немного оживившегося волка.       Жизненная энергия Мор с крошечным кусочком ее духа в незримом плане светилась, как очень яркая оранжевая лампочка, когда как для обычного глаза выглядела обычной водой. Пользуясь случаем, солнечный дух как мог исследовал интересную находку, пытаясь понять, каким образом жидкая мана удерживалась в таком состоянии, когда как вне тела духа она должна мгновенно улетучиваться и растворяться в окружающем эфире, как капля крови в океане. По всему выходило, что наследница Диви на коленке слепила мини-артефакт, каким-то образом заставив грани хрусталя отражать излучение более чем на 99%. А то, что всё же просачивается в окружающую среду, должно без остатка впитываться поврежденной душой Волкаса, поддерживая того на прежнем уровне. Именно поэтому в виде кулона, чтобы постоянно находилось напротив сердца. Не смотря на то, что объема здесь меньше миллилитра, полностью выветриться содержимое склянки при нынешней скорости должно через полгода. Однако вечно видевший во всем подвох ищейка носил его не постоянно и вообще чуть не выбросил, отчего не получал подпитки на нужном уровне и отсюда дисбаланс в его душе вместе с вытекающими отклонениями. Любопытно. И не только в плане того, что Война всё же проявляет внимание к жизни и сохранности оказавшегося в зоне её влияния смертного, хоть она его и не узнает из-за чужого следа. Интересно, потому что так быстро сориентироваться и воспользоваться забытыми технологиями Мор может находясь минимум на уровне Хильды. Обманщица, показывающая себя слабее, чем есть, но её выдают ее же действия и решения. Это странно, потому что она сама же знает, что не обманывает его этим, но упорно делает вид, словно так и надо. Война не может быть столь небрежной и играть столь неумело. Словно уводит внимание, от чего-то важного. Или же это такая хитрость, потому что она знает, что он знает о том, что она знает и… И лучше оставить размышления на эту тему, пока не свихнулся. Просто надо подождать и посмотреть, к чему всё в итоге приведет.       — То есть, ты не знаешь, зачем она мне это дала? — прищурился на склянку Девид. — И нет версий, что там может быть за вещество? Это не какая-то хуманская традиция?       — Если считаешь, что это яд, то можешь успокоиться. Если бы Война хотела таким образом тебя убить, то вряд ли выбрала бы именно этот способ. Это не в её стиле, — хмыкнул Аремих, принюхиваясь к остывшему кофе. — А вот насчет традиций… Я знаю, что нательный крестик дарится при крещении и здесь не все так однозначно. Если даритель счастлив, удачлив и богат, то возможно, он и вам этого желает, но если его преследуют болезни, неудачи, проблемы, то ты взял крест дарителя на себя, его судьбу. Все зависит от искренности. Но нет ни одной известной мне традиции, связанной с украшениями из стекла и шнурка. Про алкоголь, разве что, было что-то, но вряд ли внутри спирт находится. Можно полагать, что она дала тебе его просто так. На память.       «А еще как маячок, потому что Война точно может сказать, где находится часть нее, и через этот кусочек следит за состоянием подопечного. Ведь для подпитки его духа хватит просто испаряющейся крови, а не ее запечатанной части» — продолжил в мыслях то, что вслух не скажет.       — Значит, не знаешь, — заключил анималиец, рассеянно поглаживая шершавыми подушечками пальцев золотой крестик.       Альбинос притих, делая вид, что не замечает, как волк украдкой наматывает тонкую цепочку обратно на свое запястье и прячет под рукавом рубашки. Поверил, что это оберег или же решил нести чужой крест, пусть даже если он мог принести несчастья?       — Могу лишь сказать, что Война не имела дурной мысли, давая тебе эти вещи, — пододвинул к нему скляночку с жидкой энергией пришелец, однако Девид к ней даже не притронулся. — С ее стороны это можно рассматривать даже как проявление заботы. И не будет ничего дурного, если ты будешь их носить, хотя бы как память.       Так, а вот последнее ему говорить явно не стоило, потому что Девид тут же помрачнел и отвел взгляд в сторону. Вообще, с этим персонажем тоже было всё не очень ясно. Злости на Вераса Рух в нём уже не видел. Девид за ночь всё обдумал и пришел к какому-то выводу. Может быть он и успокоился, осознав, что судить представителя столь воинственного народа, выращенного в совершенно иных условиях, по местным нормам нельзя. Тем более, что нет никаких сведений о том, что Ночная Тень убила кого-то кроме преступников, отчего ненавидеть хумана толком по этому поводу не получается при всём желании. И даже полиция без особого энтузиазма расследует эти преступления, когда узнает кто именно оказался в качестве жертв, потому что в глубине души каждый желал им этой участи. Их больше подгоняет тот факт, что убийца именно съедал своих жертв и был неизвестного вида, а любопытство тоже сильный стимул. Но вот причины, по которой волк вдруг решил отстраниться от всего связанного с Кирой пришелец не понимал. Иначе почему анималиец убрал подальше вещи, которыми часто пользовалась хуман, и пытается безвозвратно отдать ему свои записи? Что-то здесь не чисто.       — Можно вопрос? — с подозрением посмотрел на него белый лев, начав догадываться в чём может быть корень всех проблем. — Насколько я могу судить из слухов и по косвенным данным, ты с Войной неплохо ладил до последнего времени. Но почему ты теперь пытаешься избавиться от любых следов её былого присутствия и накручиваешь себя, подозревая, что она подсунула тебе яд или порчу? Ты действительно в ней разочарован и ненавидишь? Или просто ищешь поводы, для этого?       — При всем моем уважении к вам, как к специалисту, профессор, но я не буду отвечать на этот вопрос, потому что он к делу не относится и вы не имеете права лезть в мою личную жизнь, — одарил его ледяным презрением полицейский, скрыв за этой маской свой испуг от разоблачения.       — Вот оно что… — протянул Аремих, откинувшись назад и начав раскачиваться на ножках жалобно скрипнувшего под ним стула. — Волки ведь влюбляются лишь раз в жизни, верно?       — Заткнись… — тут же ощерился лесной хищник, прижав уши.       — Вот же ты попал… — в той же ноте продолжил кошак.       — Да знаю я! — неожиданно сорвался Волкас.       Оборотень вздрогнул, когда анималиец резко вскочил на лапы и ударил кулаком по столу, отчего использованная кружка подпрыгнула и опрокинулась из-за вибрации, разлив остатки кофе. Скачки настроения у него, как у беременной на последних сроках, и выдержка, от долгого сдерживания накапливаемого негатива, так же трещала по швам. Видимо, слова малознакомого хуманолога стали для Девида последней каплей, потому что у того случился новый эмоциональный взрыв.       — Знаю, что попал! Но что я могу сделать?! Как будто это происходит осознанно! — рявкнул он, нависая над спокойно сидящим альбиносом распушившимся и дрожащим от с трудом сдерживаемого гнева оборотнем. — Да, я ищу повод, к чему бы придраться! Да, ищу доказательства того, что Кира чудовище! Мне НАДО её ненавидеть хоть за что-то, чтобы выжить, чтобы не сдохнуть от тоски по этой твари или не превратиться в ничтожество, не видящее смысла жизни! Я хочу переступить через это и иметь возможность быть нормальным! Таким же, как и до неё! До того идиотского решения притащить непонятную полудохлую хрень к себе домой! — продолжал изливать душу под внимательными светло-серыми глазами свидетеля его невольного срыва, не в силах остановиться, отчего презрение к себе и своей слабости крепло с каждым новым словом откровения. — Я же для неё всё был готов… — мотнул головой, не продолжив мысль. — Она осталась там, с этими собаками, которые спят и видят, как бы её уничтожить. А я заперт здесь, связанный работой и прочими обязанностями, не имея возможности вернуться и хоть как-то помочь. Да и попасть к псам без ведома Кёнигов не получится, а они не посмеют нарушить приказ своей «обожаемой» богини, чтобы не вызвать к себе подозрений. Я должен делать вид, словно ничего не было, когда как знаю, что из Редфорта Кира не вернется и может даже встретить там свой конец. Да она уже может быть мертва, а я об этом никогда не узнаю, — гнев ушел, сменившись грустью, которую волк попытался скрыть, опустив голову и отвернувшись.       — И в итоге вышло так, что единственная причина для ненависти — это факт того, что она тебя бросила? — потянулся светлый кошак, чудом не опрокидываясь вместе со стулом.       — Самоуверенная кретинка, считающая себя самой умной и полагающая, что может сама со всем справиться, — процедил сквозь зубы Девид. — Если бы я знал, что ей там будет лучше, то было бы куда легче, но ни о какой безопасности рядом с догами для нее речи идти не может! И это знание грызет меня изнутри!       — Поэтому ты заранее ее похоронил, — кивнул сам себе Аремих, потому что волк на него не смотрел, стыдясь за свой нервный срыв. — Она разбила тебе сердце. И чтобы не было так тоскливо, ты начал избавляться от её вещей и запаха, чтобы не теребили свежую рану. Чтобы меньше вспоминать и терзаться беспокойством. А так же выстроил у себя в голове картинку, где она самый злодейский злодей и, вообще, туда ей и дорога.       Анималиец ничего не ответил, так и оставшись стоять к нему спиной.       — Но может быть не стоит настолько переживать? — не дождавшись реакции, продолжил оборотень, делая вид, что любуется своими коготками, каждым из которых можно освежевать взрослую антилопу. — Всё-таки она богиня. А это что-то да значит.       — Да ничего это не значит, — поморщился Девид, который выпустил пар и с неохотой вернулся на место. — Может быть, у неё и имеются какие-то способности, недоступные обычным животным, но по факту она ничем от нас не отличается. Ты сам мне рассказывал, что боги хуманов, те пришельцы, что оставили на этой планете своих потомков, были невероятно развитыми и могущественными существами, чей срок жизни исчислялся сотнями тысяч лет. Вот только где они теперь? Может быть в Кире и проявились какие-то невероятные способности её создателей, включая долголетие, отчего она стала им подобна, и может быть она и считается богиней не только в нашем мире, но и среди своей расы. Но она ведь не бессмертная. Её можно убить почти так же легко, как и любого из нас. И никакая божественность в этом не поможет.       — Я тебя понял, — как-то заторможено кивнул лев, лишь чтобы нарушить ставшую неуютной от последних слов тишину.       Девид почесал свой длинный нос спинкой когтя на указательном пальце, чувствуя полную моральную опустошенность, и старательно прятал взгляд. Этот нервный срыв не только для Аремиха стал неожиданностью, но и в мыслях ищейки наконец-то навелся порядок, заставивший признаться в своих страхах и переживаниях в первую очередь самому себе, разложив их по полочкам.       — Прости, что вывалил это всё на тебя. Не знаю, что на меня нашло, — стыдливо опустил он голову. — Можешь пообещать, что этот разговор останется лишь между нами? Мне бы не хотелось, чтобы об этом стало известно остальным.       — Конечно. Можешь на меня рассчитывать, — альбинос всё ещё выглядел глубоко задумчивым. — Может быть, ты и прав, пытаясь отпустить и забыть, чтобы иметь возможность двигаться дальше. Но иногда стоит быть честным с самим собой и подумать, действительно ли ты хочешь стереть некоторые события из своей жизни и памяти?       Девид как-то даже затравленно посмотрел на не раз позабытую склянку с непонятным содержимым, которую ему вновь сунули под нос. Однако Аремих выглядел настолько уверенным и упрямым, что лапа сама, без участия сознания, потянулась к ней, чтобы накинуть шнурок на шею.       — Наверное, всё же не хочу, — криво усмехнулся серый, пряча стекляшку под одежду.       Белый хищник сощурил на него один глаз, склонив морду набок. Видел, как жизненная энергия потекла, куда следует, создавая иллюзию облегчения, которую анималиец спишет на принятое решение. Спустя какое-то время ему полегчает и он уже не будет таким дерганным и нервным, вернувшись в привычную колею.       — Отлично! — расплылся в довольной улыбке лев, поднимаясь. — Спасибо за гостеприимство и оказанное доверие, но вынужден откланяться. Дела не ждут.       Анималиец растерянно посмотрел на протянутую крупную лапу, но тот и сам понял, что попутал и звери, чья культура была ближе к американской, не знают таких вещей, как рукопожатие при знакомстве и прощании. Так что когда волк опустил голову, то хуманолог ловко щелкнул его по самому кончику носа и тут же устремился к выходу, словно нашкодивший детеныш.       — Да, хорошо, — проворчал ищейка, недовольно потерев пострадавшую и очень чувствительную часть тела, и пошел за ним следом, чтобы проводить до двери. — Если возникнут какие-то вопросы, то можешь обращаться в любое время.       — Ловлю на слове! Беседа с тем, кто столько времени прожил вместе с единственным известным Анималии хуманом может быть очень важной для меня! Я обязательно свяжусь с тобой позже!       Аремих ушел столь же быстро и внезапно, как и появился. Девид лишь озадаченно почесал затылок, закрывая дверь за этим парнем, и решил продолжить незакончившуюся генеральную уборку.

***

      Оборотень отошел от его квартиры достаточно, чтобы его не было видно, и, убедившись в отсутствии свидетелей, испепелил изнутри органическую оболочку, вырываясь наружу в форме невидимого глазу сгустка разумной энергии. После недолгого общения с Волкасом его начали одолевать некоторые сомнения.       «Может быть, у неё и имеются какие-то способности, недоступные обычным животным, но по факту она ничем от нас не отличается. Она ведь не бессмертная. Её можно убить почти так же легко, как и любого из нас. И никакая божественность в этом не поможет»       Черт побери, а ведь этот меховой мешок мяса и костей в чём-то прав. Этот клон далеко не Смаут Диви и даже не Каликамата, которые были практически неуязвимы и плевать хотели на физический урон, потому что их мощная регенерация всё покрывала. Да и не так просто было пробить их защиту. Кошмары вообще крайне живучие существа и намного сильнее своих светлых собратьев. Мор… В смысле, Морана, была самой слабой из версий Диви, практически человек. Уничтожить её может хватить сил даже обычным смертным, потому что она очень сильно зависит от сохранности собственной оболочки, без которой её уничтожит физика этой Вселенной. Её уровень сил соответствовал кошмару первого ранга, почти самый слабый представитель своего вида. Ниже был только новорожденный кошмар первого поколения, чьему уровню соответствовал Верас, от которого практически не было толка. Хорошо, что она эту стадию переросла и уже не настолько беспомощна, как раньше. Но от пули в лоб ей точно поплохеет, потому как спасти тело от такой травмы ещё не в её силах. И всё, ищи-свищи ее на просторах Чистилища, где её 100%-тно загрызет Гаруда. Не, пусть наследничек перебьется, потому что Мор пригодится еще ему самому. Кстати, давно он её что-то не проверял. Конечно, в случае смертельной опасности ей или другим носящим его метки, Рух тут же явится на помощь, но ничего такого не было. Только это не исключает, что проведать подругу все же стоит.       Солнечный дух переместился в Редфорт и заглянул туда, где видел Ирину в последний раз. Хм, ее тут уже не было. Принюхавшись и пойдя по запаху ее энергии, который демон даже не скрывала, он очутился где-то на окраине в незнакомом богатом доме. Материализовавшись в виде бесцветного клона своего единственного хозяина, блондинчик расслабленно и не торопясь сунулся в подвал, где чуял темного собрата. Вся веселость мгновенно слетела, стоило лишь осознать, ЧТО именно там творится.       Представьте такую картину: типичный подвал, описываемый в жанре с жертвоприношениями и призывом демонов. Только ни пентаграмм, ни вопящих девственниц не наблюдалось, но атмосфера таинственности сохранилась. Зато наблюдалась немаленькая такая толпа собак почти в тридцать особей, что с жадностью и благоговением наблюдали за тем, как возле ног Вераса ломается и корчится в муках какой-то чистопородный.       Оценив первичную обстановку, Рух незаметно встал позади собравшихся и начал поверх их голов более вдумчиво анализировать происходящее. Первым делом, он обратил внимание на собак, которые стояли чуть в стороне и вели себя странно. Трогали друг друга и себя, чему-то улыбались и смотрели перед собой мечтательными взглядами. Да и заинтересованные оценивающие взгляды собравшихся тоже были направлены на них. Судя по всему, отдельно стоящие некогда были частью толпы. Вот только Рух видел куда глубже и прекрасно знал, что эти существа были кем угодно, но не редфортцами, не породистыми собаками и даже не живыми.       «Твою же…» — выругался про себя пришелец, не веря.       За всю нынешнюю жизнь он видел этих существ лишь раз и очень надеялся, что больше никогда не увидит! Потому что это же абсурд! Нет никакой причины для их появления! Какого эта девчонка вытворяет?! Ладно, Хильда, у нее был повод, но зачем ОНА их создает???       Тело несчастного перестало сотрясаться в муках и было неподвижно несколько десятков секунд. После чего он начал делать неуверенные попытки подняться. Собачья морда с замутненными глазами повернулась в сторону протянувшей к нему руку темной богини.       — Добро пожаловать в новую бессмертную жизнь, — помогла она ему подняться под бурные аплодисменты идиотов, не понимающих, что происходит.       Создание, от которого осталась лишь внешность собаки, радостно поковыляло в сторону себе подобных, а толпа затаила дыхание в ожидании, на кого следующим укажет Война, чтобы одарить своей силой и могуществом, сделав бессмертным, как и обещала. Она думала недолго, и новая жертва, под завистливые вздохи и одобрительные похлопывания, чуть ли не в припрыжку направилась к неподвижной темной фигуре с бледной, как мел, кожей.       — Слышал ли ты мои слова? — в который раз за эти несколько часов с полуночи спросила богиня, внимательно разглядывая стоявшего перед ней.       — Слышал, госпожа, — уверенно кивнул лабрадор.       — Согласен ли ты разделить со мной мое проклятье? Стать бессмертным? Вкусив мою кровь и получив часть моей силы, принять облик дитя ночи?       — Согласен.       — Осознанно ли ты даешь свое согласие? Принимаешь ли последствия своего решения? — прищурилась на юношу, который чуть ли на месте не пританцовывал от нетерпения стать сверхсуществом.       — Осознанно! Принимаю! — кивнул на каждый ее вопрос.       «Вас разводят, как лохов! Бегите, дебилы, пока не поздно!» — заорал про себя Рух, но с места не сдвинулся и происходящему не мешал.       Не смел пошевелиться под предупреждающим взглядом сущности, не желающей прерывать представления с собой в главной роли. Блондин испуганно опустил голову и попятился в сторону выхода, разом почувствовав себя крайне неуютно рядом с этим древним существом, молча требующим от него убираться прочь и не мешать. Еще бы ему не чувствовать себя не в своей тарелке. Потому что перед ним стояла не слабая Морана, а кошмар второй категории, которому соответствовала и его Хильда, воспоминания о которой лично для него были не самые приятные. А если точнее, то здесь стояла сама Хель, чья сила была настолько велика и токсична для человеческого тела, что просто разлагала изнутри.       Доросла все-таки. Значит, она из Чистилища сразу второй категорией вернулась, потому что эволюционировать за столь малый срок она никак не могла из Мораны в Хель.       Смерть дала потянувшемуся к ней глупцу свою правую руку, которая была вся искусана и перепачкана в крови. Крови, в которой был растворен сам дух, делая ее гнилой и ядовитой для каждого, на кого та попадет. Юноша бесстрашно лизнул открытую рану и сразу же рухнул, воя от чудовищной боли. Ядовитая энергия с частицей сущности в тот же миг вгрызлась в его энергетику, начав безжалостно рвать связи и сразу же создавать новые, перекраивая согласно принесенному памятью из глубин веков образцу. Рух сглотнул, с жалостью глядя на обреченное животное. Он знал, насколько грубо действуют кошмары, перестраивая тело своего носителя под себя, отчего то чаще всего не выдерживало, потому что, в отличие от симбионтов, кошмары плюют на перестройку ДНК, просто тупо деформируя организм. У Хель ничего бы не вышло, если бы она не использовала наработки Смаут Диви, которая точно знала, как создать сильную и полезную нежить. Причем делает она сейчас не обычных зомбарей, а тех, кто в армии у Хильды занимали высокие посты. Выше были только Верасы, для которых она использовала своих самых сильных и преданных слуг, самых опасных тварей Чистилища.       Не живые, но и не мертвые. Их сердца бьются и разум сохраняется вместе с душой, но их тела претерпевают некоторые изменения. Они перестают чувствовать боль, не ощущают обычного голода, только жажду, утоляемую живой кровью. Эти существа можно было бы назвать вампирами, только слабостей нежити, поднятой из мертвой плоти, они не имеют. Они так же является хищными паразитами, высасывающими силу, энергию и жизнь из жертв. Больше всего они напоминают Верасов, только не облают их паранормальными способностями. Но тоже очень сильные, быстрые и живучие твари. А еще, благодаря внедренной в каждого частице темного духа, они полностью попадают под ее контроль и она может их уничтожить дистанционно по желанию.       Претерпевший трансформацию новый представитель высшей нежити поковылял в сторону себе подобных, а богиня обратила свой взор на оставшихся.       — Он был последним. Остальные мне не нужны, — сказала она вдруг вместо того, чтобы указать на следующего.       — Мы так не договаривались! Каждый из нас должен получить вашу силу и стать бессмертным! — тут же начался негодующий ропот. — Продолжайте церемонию!       Заключенная в теле хумана сущность на их возмущение только равнодушно склонила голову набок, после чего развернулась к стоящим за ее спиной двум недовольным мордам.       — Вы, вероятно, обижены на меня за то, что я вам отказала? — спросила у овчарки и борзого, которые ее сюда и привезли, а после всю ночь до утра стояли рядом, словно стражи.       Те широко раскрытыми глазами смотрели на то, что теперь происходило позади нее. Потому что в тот момент, когда она отвернулась от голосивших, то отдала приказ своей дюжине проклятых устранить неугодивших.       — Видите ли, я хотела бы продолжить наше сотрудничество, — притворно вздохнула, не обращая внимания на крики ужаса, перерастающие в предсмертные хрипы, треск ломаемых костей и лопающихся мышц, голодное рычание и скрежет когтей по полу. Лишившиеся моральных устоев и опьяневшие от чувства собственного превосходства новорожденные твари были очень голодны и оттого неаккуратны. — Но если вы отказываетесь, то всегда можете присоединиться к остальным, — указала себе за спину.       Седеющие от леденящего ужаса псы быстро замотали головой, сообщая, что не хотят оказаться среди остальных, а потому всеми лапами за продолжение сотрудничества и вообще всего, что она попросит.       — Чудно, — Война выдала намек на улыбку. — Потому что есть те, кто меня интересует, но не явился на наше маленькое собрание.