Джендри
30 сентября 2019 г. в 12:55
— Вы стоите перед Джендри Баратеоном, лордом Штормового Предела и верховным лордом Штормовых земель, — провозгласил мейстер Юрн. — Просители и вассалы в Круглом зале преклоняют колени.
Кроме лорда и мейстера, в Круглом зале присутствовали лорд Эстермонт, две дюжины присяжных рыцарей, мастер над оружием, сенешаль замка, септон, а также воины в золотых плащах домашней гвардии Баратеонов. Все их внимание было обращено на старого рыцаря, прибывшего в Штормовой Предел издалека. Его послал не король, не лорд, а Верховный Септон из Звездной Септы Староместа
Посланником был сиром Бонифером Хасти, один из капитанов возрожденных Сынов Воина. Вместо фиолетового плаща своего дома сир Бонифер накинул поверх серебрянных доспехов семицветный плащ, знак того, что он служит не земным властителям, но лишь Верховному Септону и гранд-капитану ордена.
— Лорд Баратеон, Его Святейшество послал меня к вам с посланием, — произнёс сир Бонифер. Он легко, совсем не по-стариковски, преклонил колено. — Прочтите его и дайте ответ, на чьей стороне будет Штормовой Предел, когда все набожные и честные люди Вестероса исполчаются против врагов Семерых.
Джендри застыл на троне, точно истукан, чувствуя себя ряженым в дорогих одеждах из шелка и бархата. До него этот трон занимали могучие лорды и грозные короли, а он несколько лет назад махал молотом и знать не знал, что у него отец сам король Роберт. Хуже того, он пару раз пел шутливые песни о короле-пьянице, хотя не желал ему ничего дурного. И все же Баратеон из Джендри был неважный.
Дай ему выбор, он обменял бы этот замок, земли и титул на возможность быть вместе с Арьей. Став Баратеоном, Джендри самонадеянно думал, что отныне ровня дочери Неда Старка, но девушка отказала ему, а потом и вовсе уплыла за море. Джендри не понимал этого, ведь ещё недавно Арья сама пришла к нему и отдалась перед битвой с Иными.
Расставшись с Арьей, Джендри ехал в Штормовой Предел, точно на Стену. Пусть Тирион Ланнистер и уверял его, что теперь он самый завидный жених южнее Черноводной, Джендри не нужны были дочери, сёстры и кузины лордов, чьи гербы, титулы и девизы плохо сидели в голове вчерашнего оружейника. Он сражался с упырями, бился с солдатами Серсеи Ланнистер…но танцевать на балу для него хуже смерти.
Однажды он даже напился до беспамятства, благо, подвалы замка были полны винами, не только борскими и дорнийскими. Некоторые бочки прибыли из Лисса, Волантиса, Тироша и даже из сказочной И-Ти. Джендри выбрал бочонок мирийского огненного вина, крепче его лишь дикий огонь. Ему казалось, что до этого он не пил ничего крепче молока, а пьяные видения казались слишком реальными для снов.
Джендри дал себе слова никогда не брать в рот ни капли мирийской отравы. Он решил постараться стать настоящим лордом и внимательно прислушивался к советам мейстера Юрна. Мастером над оружием Штормового Предела был сир Гилберт Фарринг, закаленный в боях рыцарь, помнивший ещё Битву на Трезубце, и под его началом Джендри каждый день упражнялся с мечом, топором и молотом.
Вновь и вновь он скакал с копьем наперевес, атакуя кинтану. Дети рыцарей и лордов учатся этому с детства, однако детство Джендри прошло в мастерской Тобхо Мотта. Не меньшие трудности, чем копье, у него вызывали навыки верховой езды, по словам сира Гилберта, недостаточные для лорда и рыцаря. Фарринг не пытался льстить ему и добиться скупой похвалы мастера над оружием было нелегко.
Мейстер Юрн мягко заметил, что великому лорду не обязательно лететь на боевом коне впереди войска, на что Джендри сердито ответил, что не собирается оставаться всю жизнь падающим под копыта посмешищем, не достойным памяти своего отца. Может быть, ему и не стать знаменитым рыцарем, но он должен хотя бы научиться биться верхом.
Джендри порадовался, что читать и писать он умел и прежде. Даже мастеру-оружейнику это умение необходимо, а уж лорду постоянно приходится читать письма от короля, других лордов, стюардов и бейлифов принадлежащих ему земель…впрочем, кое-кто полностью доверяет это мейстеру. Более того, Юрн рассказал, что живший во времена Танца Драконов Боррос Баратеон был совершенно неграмотен.
— Лорд Боррос был могучим воином, не знавшим страха на поле боя, — сказал Джендри мейстер — Но милорд должен помнить, что конец свой лорд Боррос встретил в битве с юным Кермитом Талли. Одно-единственное поражение, едва не обрекшее дом Баратеонов на гибель. Будь Криган Старк упорнее, Штормовой Предел был бы тогда осажден лордами Севера и Речных земель…но Семеро были милостивы.
Когда Джендри спросил сира Гилберта о надёжности Штормового Предела, тот ответил, что без дракона замок почти неприступен. Разве что голод может одержать бескровную победу, хотя если сильная армия атаковала бы ночью, с крюками и лестницами, был бы некоторый шанс взять замок приступом. Однако и при успехе счет убитых и раненых шел бы на тысячи. Взять замок измором было куда вернее.
Наставления в военном искусстве Джендри получал и от Юрна, изучавшего эту науку в Цитадели. Молодой лорд узнал, что пусть мейстеры и не должны сражаться с мечом в руке, они должны изучить военные трактаты, дабы советовать своим лордам и обучать полководческому мастерству их детей. Это лишь дополнение к поручениям опытных в ратном деле рыцарей, поспешил уточнить Юрн.
Когда Джендри спросил, как же Великим Мейстером смог стать Сэм Тарли, не выковавший ни единого звена, Юрн досадливо заметил, что после того, как Железный Трон расплавился, случилось многое из того, что прежде было немыслимым. В Староместе такой «мейстер» звался бы даже не соискателем, который получил хотя бы одно звено, а школяром, не способным похвалиться и такой заслугой.
— Полагаете, мейстер, от него не будет никакого толка? — спросил лорд, озадаченный таким ответом.
Мейстер оправил своё серое одеяние и осторожно ответил, что мудрейшим из десниц королей на Железном Троне был септон Барт, пусть и не учившийся в Цитадели, но бывший одним из самых учёных людей своего времени. Юрн лишь хотел указать, что прежде великие мейстер избирались Конклавом из числа умудренных опытом, но их бедой было то, что самым молодым из них был сорокалетний Пицель.
По столице Джендри знал, как люди не любят выскочек, превзошедших их хоть в чем-то. Луковый Рыцарь для многих лордов остался контрабандистом, Тарли был недоучкой, а леди Бриенна насмешкой над рыцарскими традициями.Сам Джендри носил клеймо бастарда, хотя и стал главой дома Баратеонов. Впрочем, разве столичные оружейники пришли бы в восторг, если бы их цех возглавил подмастерье?
Дейнерис дала штормовым лордам не оружейника со Стальной улицы, а сына Роберта Баратеона. Узаконенный бастард короля лучше, чем иноземец или выходец из другого королевства, а старого короля по-прежнему любили в Штормовых землях. Как бы не страшили драконы и полчища Бурерожденной, знаменосцы Штормовых земель желали подчиняться лишь Баратеону. Так говорил Джендри Тирион.
Лорды Штормовых земель отказались присягать Серсее Ланнистер, но и сражаться с ней не спешили. Пока Дейнерис не предложила им присягнуть бастарду короля Роберта, каждый лорд от Путеводной до Красных гор был сам себе господином. После избрания Брандона Сломанного штормовые лорды были разгневаны, а пуще всего Эстермонты. Они-то были уверены, что королём изберут Джендри.
Джендри с трудом мог принять то, что стал великим лордом, а выступать против Старков ему не хотелось. До недавнего времени Эстермонты были для него не родичами, а ещё одним знатным домом, не ровней простолюдину-оружейнику. Вот и для сенешаля Штормового Предела, сира Ломас Эстермонта, аргументом в пользу мира скорее было то, что прочие великие дома поддержали избрание Брандона.
Однако оказалось, что слово лорда значит порой меньше, чем слово кузнеца. Мейстер пояснил, что настоящий Великий Совет должен включать всех лордов, а не ту горсть, что собралась в Королевской Гавани. И помазать на царствование короля должен Верховный Септон, пусть Великая Септа Бейлора сгорела, есть Звездная Септа. То, что Север тут же откололся, нарушало крепость королевства ещё сильнее.
Прошло не так уж много времени, прежде чем Шесть Королевств стало Тремя. Кракены предпочли миру грабить берега Закатного моря, Красные горы вновь стали южными границами королевства, а знаменосцы Орлиного Гнезда провозгласили королём Гор и Долины юного Аррена. Впрочем, самый грозный удар по Брандону Старку нанес не лорд, не рыцарь и не пират, а Верховный Септон.
На Медовичке дотракийские всадники атаковали в лоб изготовившихся к бою копейщиков Честных Бедняков и спешенных рыцарей Сынов Воина, укрепленных отрядами набожного лорда Хайтауэра. Табунщики были разбиты, усеяв поле битвы своими трупами, а Его Святейшество призвал сокрушить не имеющего прав на трон безбожника Брандона Старка и всех врагов Семерых, что грозят истинной вере.
Присяга «лже-королю» объявлялась недействительной, а все, кто поддерживал его, признавались врагами Семерых. Джендри от этих вестей стало не по себе. Как Баратеон и сын короля Роберта, пусть и незаконнорожденный, он мог бы стать отличным претендентом на корону. Но поднимать меч ради ненужной ему короны, да ещё сражаться с братом Арьи, Джендри совершенно не желал.
Армия Святого Воинства маршировала на север вверх по Мандеру, к ней примыкали и отряды лордов Простора. В верховьях Черноводной сир Уиллас Бракен поднял знамя с семилучевой звездой и очистив Каменную Септу у занимавших её разбойников, объявил себя капитаном Сынов Воина в Речных землях и слал письма к лордам, призывая их выступить против противников Святой Веры, Старков и Грейджоев.
На перевалах стояли дорнийские войска, а лорд-маршал Ролланд Карон, отвечавший за оборону Марок, предупреждал, что если созвать знамена марочных лордов, то Мартеллы могут начать разорять Штормовые земли. Лорд Ночной Песни в своём письме заверил Джендри, что будет сражаться за него до последней капли крови, но не против защитников Святой Веры. Почти тоже самое написал и лорд Сванн.
— Дорнийцы коварны и бесчестны, милорд, — высказался сир Гилберт. — Пока на Железном Троне восседал ваш отец, они устраивали набеги на Простор, хотя прежде вместе сражались за Таргариенов. Они знали, что их не будут карать строго, а теперь Мартеллы могут думать тоже самое о ваших землях.
Посоветовавшись с сиром Ломасом и мейстером Юрном, Джендри отказал в помощи против кракенов западным лордам. Едва ли он мог бы поступить иначе после того, как из Солнечного Копья прилетел ворон. Принц Манфри вежливо сообщал, что Мартеллы остаются в стороне от событий за Красными горами, однако он благочестивый человек и не воспрепятствует своим знаменосцам участвовать в святой войне.
На Драконьем Камне утвердился Ауран Веларион, объявивший себя королём и взявший в жёны дочь Ренфреда Риккера, лорда Сумеречного Дола. В Штормовой Предел пришло послание, скрепленое печатью с морским коньком, предупреждавшее, что Веларион и его союзники не сражаются с штормовыми лордами, но если лорд Джендри или его знаменосцы поддержат «узурпатора Брандона Старка», они станут врагами.
Веларион и Мартелл заверяли в своём дружелюбии, но лишь в отношении мирных Штормовых земель, не поддерживающих короля Брандона. Если Джендри будет верен присяге королю, которого избрал он сам, то дорнийские копейщики перейдут горные перевалы, а галеи с Дрифтмарка атакуют побережье. Случись такое, Джендри и медного гроша бы не поставил на верность знаменосцев Штормовых земель.
Юноша был уверен, что все эти благородные лорды, преклонявшие перед ним колени и клявшиеся в верности сюзерену, тут же повернут против него мечи, если он выступит против врагов Старков. Верховный Септон уже объявил, что присяга сторонникам «короля-древопоклонника» теперь недействительна. Даже гвардейцы Штормового Предела не станут его защищать, не говоря о Эстермонтах.
Джендри знал и о том, что Эстермонты с радостью провозгласили бы его королём, если не всего Вестероса, то Штормовых земель. Если падет Джендри, лорд Зелёной Скалы станет лишь одним из домов Штормовых земель. Тем не менее, Джендри делал вид, что не понимал намеков загостившегося в замке лорда Элдона и сира Ломаса. Он тянул время, пока в Штормовой Предел не прибыл сир Бонифер.
Капитан Сынов Воина привёз ультиматум, пусть и очень вежливо написанный. Верховный Септон призывал «благородного лорда Баратеона» созвать знамена и выступить на Королевскую Гавань, дабы заставить «нечестивца и узурпатора Брандона Сломанного» отречься от престола. Наследник короля Роберта мог бы стать королём Вестероса, если таково будет решение нового Великого Совета.
В конце письма Его Святейшество заявлял, что Церковь не желает крови и ее удручают распри, но защитники безбожников и узурпаторов не достойны верной службы честных и порядочных людей. Когда Железный Трон низвергнут, а устои поколеблены, грешникам и врагам Семерых не должно давать пощады. Его Святейшество был бы рад видеть шесть благочестивых королевств, нежели одно, но нечестивое.
Трон штормовых королей показался Джендри неудобным и жёстким, а просторный Круглый зал, в котором ему уже не раз приходилось вершить суд и принимать просителей, холодной темницей, в которую его бросили на Драконьем Камне. Лицо сира Бонифера, уже поднявшегося с колен, казалось простым и честным, о Хасти Джендри слышал, что он человек справедливый…и о дяде Станнисе шла такая же слава.
— Седьмое пекло, лучше бы я оставался кузнецом, — подумал Джендри, отдавая письмо мейстеру. Меньше всего сейчас он хотел делать выбор, который все равно придётся сделать. Ведь при всех своих титулах, он был заложником собравшихся здесь людей. Пусть он и не вырос в замке,дураком он не был... Ему вспомнилось лицо Арьи и Джендри заскрежетал зубами в бессильной ярости.