Дом разделенный

      Джон чувствовал себя очень усталым и подавленным, когда одичалые предали огню заброшенный Королевский Дом. Скагги бежали со своего острова, причём дело было не в вольном народе. Они отправились на юг, чтобы утвердиться на новой родине, более богатой и благодатной, чем прежняя. Войны сотрясала Север, войны и мятежи.       Каменистый и холодный Скагос не мог сравниться с землями на южном берегу Тюленьего залива. Камнерожденные переправлялись туда с семьями и скарбом, чтобы остаться навсегда в бывших владениях Карстарков. Тормунд проклинал трусливых скагги, сбежавших от битвы, даже не дождавшись воинов вольного народа, и он был не одинок. Другие вожди прямо говорили, что поход не закончен.       Джон смотрел на них и понимал, что не сможет их остановить, даже если захочет. Прежде, когда был жив Манс, у него было приказание Куорена и верность Ночному Дозору, было желание защитить Север, но прежние клятвы и обеты обратились в пепел, как и сам Манс. Он был ещё большим пленником одичалых, чем был тогда. Но Джон и сам жаждал битвы, хоть какой-то определенности в этом рассыпающемся мире.       Он присоединил свой голос к общему хору и взметнул Длинный Коготь к небесам, клянясь, что не успокоится, пока не очистит Север от скагги. Одобрительные возгласы стали ему ответом и воины стучали древками копий по щитам, ревели рога и били барабаны. Поход на скагги продолжится и по ту сторону Тюленьего залива.       Браавос ненавидит работорговлю и пара пурпурных галеонов сопровождала разномастную флотилию одичалых на переходе от Сторрхолда до Скагоса. Джон с беспокойством ждал, что вот-вот на горизонте появятся паруса тирошийских галей, но их все не было. Не появились они и тогда, когда одичалые высадились в устье реки, на берегах которой грозно вздымались гранитные стены Кархолда.       Со смертью Алис дом Карстарков угас, а скагги перебили последних кархолдских солдат, защищавших замок вместе с назначенным Сансой кастеляном. Странное наступило время, если против скагги бьются одичалые. Под стенами замка вырос лагерь одичалых, а нарты, заряженные огромными, ростом с лютоволка, псами с Стылого Берега, разъезжали по кархолдскому лесу, дребезжа, точно Костяная Рубашка.       Возможно, Джон был бы первым Старком, что вел на Север армию одичалых, но он не был ни первым, ни Старком. Таргариеном он тоже себя не чувствовал. Скагги всегда стояли наособицу от прочих северян, они были даже дальше, чем болотные жители. Тем более, он сражался вместе с одичалыми под Винтерфеллом против армии Рамси, набранной из северян, убивать на поле боя это ему не мешало.       Деревья в лесу с треском падали под ударами топоров, чтобы стать таранами и штурмовыми лестницами. Скагги устраивали вылазки, но в бою они слишком полагались на ярость и натиск. Они надеялись испугать их, атаковав верхом на единорогах, волосатых тварях с огромными рогами, но охотникам вольного народа подобные звери были не в диковинку.       «Слишком они боялись огня, слишком уж они велики и неуклюжи. Слишком быстро они умерли.»       Кархолд пал и кровавое безумие, наступившее после того, как стены пали, было трудно описать. Джон был и человеком и волком одновременно, безмолвным зверем с окровавленной мордой, рвущим клыками глотки и воином, с безумным смехом рубящим и колющим валирийским мечом. Горстка попавших в плен скагги прожила ровно столько, чтобы вызнать у них, не осталось ли на Севере шаек их собратьев.       Лорда Магнара, захваченного в плен живым, пусть и израненным, принесли в жертву Старым Богам. Прежний Джон пришёл бы в ужас от подобного, но теперь он без всяких колебаний поставил проклинающего его камнерожденного на колени в богороще Кархолда и предоставил Морне перерезать пленнику горло бронзовым серпом. А же участь постигла ещё нескольких пленников.       Уцелевшие люди Карстарков, отчаявшиеся настолько, что примкнули к войску одичалых, ликовали вместе с ними, когда внутренности камнерожденных были развешаны по ветвям богорощи. На тех скагги, что были за пределами Кархолда и благодаря этому избежали расправы, началась охота. Джон с некоторым удивлением узнал, что мейстер Кархолда жив и в замок порой прилетают почтовые вороны.       Падение Кархолда меркло рядом с войной что развязали Рисвеллы и Мандерли. Белая Гавань победила, а похищенная лордом Роджером Санса погибла при падении Родников, убитая обезумевшим похитителем, когда верные королеве лорды уже ворвались в замок. Виман Мандерли предъявлял ультиматум скагги и требовал от них оставить захваченные земли и вернуться на Скагос.        — У меня нет больше сестры, — без выражения сказал Джон, пожимая плечами. Санса правила недолго и потеряла своё королевство. Мандерли сильны, богаты и решительны, когда Старков не осталось, а мощь Рисвеллов сметена, им ничто не мешает быть королями Севера. Бран погиб ещё раньше, а Арья…он видел ее во снах и молил богов чтобы это были лишь его кошмары.        — Не желаете ли написать письмо в Белую Гавань…ваша милость? — робко спросил мейстер. Джон криво усмехнулся. В плаще из медвежьей шкуры поверх кольчуги, заросший бородой, он мало походил на короля, но не золотой обруч на голове делает человека королём. Но королём он не был, даже королём вольного народа. Хотя если мейстеру так удобнее, пускай называет. Слова ветер.        — Угодно, — без улыбки сказал Джон. Солярий Кархолда был меньше и скромнее солярия лорда Эддарда в Винтерфелле, но перья, чернила и пергаменты, разумеется, нашлись, как и твёрдый воск для печати. По словам мейстера, на воронятне есть пара птиц, которые могут доставить письмо в Новый Замок, резиденцию Мандерли.       Тормунду проще оседлать мамонта, чем написать пару строчек, а правитель Белой Гавани при всей учтивости в разы опаснее десяти Магнаров со Скагоса. Сансы больше нет и одним богам ведомо, что задумал Мандерли. Мейстер Лювин рассказывал, что в Просторе Мандерли были так могущественны, что едва не стали королями и лишь стюарды Гарднеров Тиреллы сорвали этот план, изгнав Мандерли на Север.       Больше тысячи лет у Старков не было знаменосцев вернее, чем Мандерли, а их заботами маленькая приморская крепость Волчье Логово превратилось в огромный портовый город. Когда Старки исчезли, а их сильнейшие знаменосцы сгинули или слабы, как никогда, власть сама падает в руки водяному. Джон понимал это так же отчётливо, как если бы прочёл это в книге, которую написал мейстер лет сто спустя.       Скагги в Кархолде не нужны Мандерли, но и одичалые в Кархолде им не нужны. Барроутон сожжен, Родники взяты приступом, а с Болтонами помог расправиться он сам и рыцари Долины. Робетт Гловер не пожелал приводить своих лучников защищать Винтерфелл от Иных, да ещё он женат на Локк из Старого Замка. Даже если Риды с Перешейка захотят помочь Джону, они бессильны за пределами своих болот.       Мандерли придут сюда, рано или поздно. Может быть, лорд Виман склонит колено перед Джендри или наденет корону, ясно то, что его не обрадуют одичалые в Кархолде. Когда-то, кажется, это было тысячу лет назад, внучки Лорда-Миноги смотрели на короля Севера с обожанием, но короля уже нет, есть изгнанник и друг одичалых. Если их лорд-дед желает войны, он перебьет одичалых или вышвырнет их обратно за Стену.       Джон подумал, что сглупил, когда убил свою королеву. Карлик, как оказалось, тоже проиграл, но от этого не легче. Джендри мог сесть на трон сразу, без крови и смертей, если бы не Тирион и Сэм. Лорд Эддард сказал, что одинокий волк умирает, но стая живёт. Они забыли это и их стая рассеялась. Остались лишь Джон и Арья, а может быть, остался лишь он, которому нет места на Севере.       «Нет ныне Кастерли на Утесе, нет Гарднеров в Хайгардене, Харровев в их городе…и нет Старков в Винтерфелле.»