Встать рядом

— Подъём, девушки, — я ещё не открыла глаза, но в словах отчетливо слышалась эта металлическая улыбка, — как спалось? Стоило мне приподняться на кровати и взглянуть на Контельбах, я осознала, что ошиблась. Её улыбка была вовсе не той самой металлической и бесчувственной. Она была очень довольна. — Зачем Вы так? — голос был хриплым. Спала-то я ровным счетом пять или десять минут. Боль в руке так и не покидала меня, но было гораздо легче, чем этой ночью. — Потому что плохое поведение не приветствуются в стенах этого пансиона, — женщина подошла к постели и села рядом со мной. Я была напугана, кажется даже немного отодвинулась от нее. — Всё хорошо, — спокойно сказала Госпожа Контельбах, доставая из кармана своего пиджака какую-то маленькую бутылочку. — Что Вы хотите сделать? — она потянулась к моей руке, и уже почти дотронулась, — не трогайте. Мне было страшно. Правда страшно. То, что выглядело безобидной ерундой принесло столько боли. А это и выглядит вовсе не безобидно, чего тут ожидать? — Я же сказала, всё хорошо, — всё так же спокойно и с улыбкой сказала преподавательница. Она капнула содержимое бутылочки мне на больную руку и начала нежно, едва касаясь, растирать густую жидкость по красным полосам. На секунду стало безумно жечь, я уже успела подумать, что наказание продолжается, но пару мгновений спустя жжение переросло во что-то другое… Успокаивающее кожу, охлаждающее, вызывающее даже какую-то эйфорию. — Надеюсь, впредь ты несколько раз подумаешь, перед тем как потянуть в рот всякую гадость, — Госпожа Контельбах поднялась с кровати. На лице её уже не было и тени улыбки, — вам обеим нужно поторопиться, чтобы не опоздать на завтрак. Будить вас я пришла последними. Бросила взгляд на часы. Подъем был произведен в 6:03. Как рано… Придётся привыкнуть к этому кошмару. — Прости, из-за меня тебе не удалось поспать, — виновато сказала я соседке по комнате, расчесывающей свои волосы. — Это был мой личный выбор, — улыбнулась девушка. — Что? Как же? — я наконец отвела взгляд от своей многострадальной руки. — Ну. У каждой в этом пансионе на такой случай есть беруши. Думаешь, ты первая жертва Контельбах? Завтрак прошёл на удивление спокойно. Никто не стоял на коленях. Никого не выгнали. Блондиночки беседовали как и в прошлый раз. Да и сама еда оказалась не такой мерзкой, как вчера. — У тебя литература, а у меня химия в другом крыле. Ты прости, проводить не могу, иначе опоздаю, найдешь сама кабинет? Только не мешкай, литературу ведет Госпожа Контельбах, — Регина говорила всё так быстро, будто ей нужно было не то, что не опоздать, а и вовсе прийти раньше. — Да, конечно, найду, — я улыбнулась соседке и пошла по коридору, на который она мне указала. Честно говоря, пытаться разобраться тут самой было моей огромной ошибкой. Я плутала долго и, скорее всего, опаздывала. А вот и он. Кабинет с гордой надписью… «13». Ну ладно. Войдя, я обнаружила, что и правда опоздала, однако Госпожа Контельбах была занята прочтением какого-то произведения, поэтому я решила, что смогу тихонько проскользнуть. —  Нежней, чем падает на землю свет зарницы, Когда за морем спит гроза, Нежней, чем падают усталые ресницы На утомленные глаза, — в тот момент, когда я приземлилась за свободную парту, на стол преподавательницы с жутким грохотом приземлилась книга из её рук, — Анэт. Поднимись. Я послушно встала в тот момент, когда все на меня обернулись. — Объясни, почему ты опоздала, и посчитала, что можешь войти, не извинившись? — взгляд учительницы был направлен куда-то в окно, а голос был ещё более ледяным, чем казался раньше. — Простите меня, я не могла найти кабинет, — снова стало страшно. — Госпожа Контельбах, — произнесла преподавательница. — Что? — я не поняла её выброса, поэтому позволила себе бросить удивленный взгляд. — Простите меня, Госпожа Контельбах, — повторила она, — так ты должна обращаться. — Разве это имеет какое-то зн… — Имеет, — да почему все всё время меня перебивают? — А теперь сядь на место и держи рот на замке до конца занятия. После, подойдешь ко мне, — женщина вновь принялась за книгу. Меня никогда не интересовала литература, поэтому большую часть времени занятия я проводила в разглядывании деревьев за окном. Этот «замок» конечно очень жуткий, но виды тут… Эх. Все начали расходиться, что привело меня в смятение. Звонка не было, а урок считался законченным? — Анэт, я сказала, что занятие закончено, почему ты ещё сидишь? Подойди ко мне, — женщина стояла за кафедрой, сложив руки на груди. Я ещё не привыкла отзываться на это… Имя, но было не сложно догадаться, что обращаются ко мне. Все ушли. Взяла свои вещи и медленно подошла к Госпоже Контельбах. — Судя по всему, тебе не совсем нравится урок литературы. Я понимаю, это может быть дано не всем, но я должна тебя научить тому, что таится в программе, хочешь ты этого, или нет. Мне не нравится то, что ты даже не пытаешься обратить на меня внимание, не стараешься, хотя наверняка понимаешь, что тебе это нужно, чтобы хорошо закончить, — с каждым её словом я потихоньку воспитывала в себе желание провалиться сквозь землю. Снова. Меня отчитывает какая-то училка, а я от стыда сгораю! Нет, Алиса, остановись, так не должно быть, — ты меня слушаешь? — Да, слушаю, но мне всё равно, — я уже хотела развернуться и уйти, как снова почувствовала хватку на запястье. — Возьми, — другой рукой женщина оставила закладку на странице, и протянула мне книгу, — этот стих должен быть выучен. После ужина ты придёшь ко мне в кабинет и мы поговорим о том, о чем говорили со всеми на уроке. Тебе нужно его выучить, — голос казался всё строже и строже, в животе стало неприятно тянуть. Почему я так её боюсь? — Но другие не учили его, — я старалась не показывать, что боюсь. Однако голос, кажется, выдавал меня. — А ты выучишь, — Госпожа Контельбах отпустила мою руку и быстро вышла из кабинета. Я медленно вышла из кабинета, пытаясь проанализировать, что произошло. В этом месте я стала гораздо чаще тупить! Мамочка, ну забери меня отсюда, ты же наверняка знаешь, как мне тут плохо! — Эй, всё в порядке? — ко мне подошла Регина, — Ты какая-то зацикленная. — Всё хорошо, — я улыбнулась соседке и забыла о том, что было пару минут назад. — Бабоньки, расступитесь, — между мной и рыжеволосой возникла та самая блондинка, которая больше всех выделялась из их компании своим поведением, — неужели не видно, кто идет? Девушки всей толпой прошли вперед между нами, будто бы другой дороги в коридоре не было. — Да как ты смеешь себе такое позволять? — закричала я вслед этой группе идиоток, — Ты кто такая вообще? Главная блондиночка резко остановилась так, что остальные чуть было не врезались в неё. Затем, метнув в меня безумный взгляд, приблизилась и прижала меня к стене. Благодаря высоченным каблукам, которые, кстати, тут не приветствуют, она была на порядок выше, и я буквально дышала ей в ключицы. — Как ты разговариваешь со мной? — она злилась. Ой как злилась… Видимо редко ей дают отпор. — А ты как со мной разговариваешь? — я оттолкнула её, и девушка пошатнулась, — сначала равновесие научись держать на каблуках, потом и поговорим, — я взяла Регину за руку и повела её подальше. — Остановись. Я тебе расскажу кое-что, — я игнорировала её слова и шла дальше, в то время как рыжеволосая боязливо кусала губы, — о Контельбах, тебе ведь интересно? Что? А что я о ней не знаю. Грубая, стервозная, жестокая училка. Мерзкая. И мерзкая от того, что подпускает только любимиц и даёт им поблажки. Не хилые такие поблажки. Мы шли дальше, только медленнее. Сзади слышалось цоканье их каблучков. Они начали идти быстрее. — Ну же, малышка. Ты ведь хочешь быть такой, как мы? Мы почти ничего не делаем, чтобы быть её любимицами… — её голос был настолько омерзителен, что мне хотелось вырвать её голосовые связки. — Иди, я догоню, — сказала я Регине, отпуская её руку. — У-у-у, лесбияночки расцепились, — пропищала блондинка, когда рыжая поспешно ушла, — что ж, пойдем. Девушка поспешно пошла в сторону кабинета, в котором у меня только что было занятие. Я неохотно плелась сзади. — Смотри, — блондинка указала мне на доску, которая висела у кабинета, — читай. — Бернадетт, — так было написано мелом на дощечке. — И знаешь, что это значит? — улыбнулась блондинка. — Ну? — Что только я на её почетной доске. И никого, кроме меня она не уважает. Она моя, — последние два слова она сказала с отчётливо слышной ненавистью ко мне. Бернадетт ещё четверть минуты посмотрела на меня, а затем мне по лицу прилетела звонкая пощёчина. — На этой доске появляются только её любимчики. Ты тут никогда не окажешься, — сказала одна из куколок, принадлежащих, видимо, этой стерве. Девушки разом развернулись и ушли. Когда я собралась уходить, я заметила, что всё это время Госпожа Контельбах стояла и слушала всю эту муть. Она притаилась за поворотом в другой коридор и слушала! И она-то должна учить меня манерам! Она слышала абсолютно все, и когда меня ударили, не сказала ни слова. Что за место такое… Что за люди… Обед прошёл быстро. Еда была… вкусной! Либо первый день специально принял меня таким образом, либо я начинаю привыкать к этому месту, и на самом деле тут всегда всё одно и то же. — Ну давай же, Что сходит с неба в тихий час! — после обеда я попросила Регину помочь выучить чёртов стих, — он ведь такой простой, почему же ты не запоминаешь? — Знаешь, что? Я не буду его учить. Почему никто не учил, а я должна? — я обняла колени, сидя на кровати. — Но ты должна к ней прийти, — рыжая свела брови. — Я приду. Но учить не буду. Скажу, мол, извините, я плохо себя чувствовала, — я глубоко вздохнула, закатила глаза и плюхнулась на кровать. — Это не прокатит. Контельбах тебе устроит… Давай, тут немного осталось. Всего четыре строчки… Ну же. Там дышит гладь реки в согретом полум… — Хватит, — я и правда впитала в себя особенность этого места. Теперь и я перебиваю людей, — я не хочу. Через десять минут ужин, потом я зайду к ней и извинюсь. А если мы продолжим учить, мы останемся без еды, — я встала и поманила девушку с собой. — Я тебя провожу до кабинета Госпожи Контельбах, — сказала Регина, когда мы вышли из обеденного зала. — Я знаю, где её кабинет. Вчера же только… Ну, ты знаешь. — Нет, это не её кабинет, он в другом крыле, — рыжая несколько с неприязнью сказала о другом крыле, но тут всё мерзкое, поэтому ничего уже не могло испугать. Мы долго шли по лестницам, по коридорам… Я никогда не смогу запомнить, где тут что. Очень много одинаковых поворотов. И везде одинаково холодно и как-то грустно. — Её кабинет… — сказала Регина, указывая на огромную деревянную дверь, похожую на ту, что ведет в кабинет директрисы, — дальше ты сама, я пойду… — девушка поспешно удалилась. Я уже было хотела постучаться, но услышала голоса из кабинета. Подслушивать, может быть и не хорошо, но кого это волнует? — Ты забываешься, милая… — Простите, моя Госпожа, — о! Голос блондиночки. Надеюсь, ей тоже бывает не сладко! — Я не твоя. И никогда не была твоей. Это ты принадлежишь мне, — голос женщины был очень грубым, а за последними словами послышался хлопок… Я решила, что лучше вмешаться и постучалась в дверь. — Проваливай, — уже шепотом сказала преподавательница и дверь открылась прямо перед моим носом. Бернадетт буквально выбежала, прислонив ладонь к своей щеке. Из-за неё я выронила книжку, которую дала мне Госпожа Контельбах. — Анэт, заходи.