Встать рядом

Парочка недель прошла абсолютно спокойно. Не трогали ни блондиночки, ни госпожа Контельбах. Хотя я была почти уверена, что в какой-то момент мне точно за что-то, да прилетит… — Снег пошел… — Регина разбила тишину, царившую в комнате. Мы уже почти собирались лечь спать, но было лень снимать форму и переодеваться, поэтому решили недолго полежать поверх заправленных постелей в блузках и юбках. В комнате было не слишком светло, поэтому улица казалась не такой уж и темной, хотя в это время уже сильно темнеет. Я взглянула в окно. И правда, снег пошел. Крупными хлопьями. Кружился и медленно ложился на землю. На улице давно было холодно, поэтому снег скорее всего уже не сможет растаять. Приподнявшись с кровати к подоконнику, я вытянулась, чтобы посмотреть, насколько сильно землю засыпал снег. Все было белым… Вот и зима. — Девочки, почему Вы ещё не переоделись? — голос преподавательницы, резко зашедшей в комнату, заставил меня дернуться. Я испугалась и потеряла равновесие… И упала с кровати. — Ты заболела, Анэт? — женщина была озабочена. Подскочив ко мне, она помогла мне встать. — Нет… — мои щёки залились краской. Мне было неловко чувствовать какое-то проявление заботы со стороны госпожи Конельбах, — Вы просто слишком быстро зашли, а я очень… Пугливая! — В следующий раз как-нибудь сообщу о своем присутствии. Во всяком случае, факт остается фактом. До отбоя семь минут, а вы обе ещё даже гольфы не стянули! — преподавательница была не столь холодна, как это бывало обычно. Она словно изменилась. Или, это предвещает что-то? — Мы быстро! — Регина тут же слезла с кровати и достала ночнушку. Я последовала её примеру. Как и говорила госпожа Контельбах, оставалось всего семь минут, но мы справились, и это оказалось совсем не сложной задачей. — Доброй ночи, девочки, — мягко сказала госпожа Контельбах, выключая свет. Я очень долго не могла уснуть. Буквально каждые полминуты приходилось менять положение. Никак не могла устроиться поудобнее. Хотя скорее всего, в моей бессоннице было виновато не это. В ней я могла обвинить только госпожу Контельбах. Она не выходила из моей головы ни на секунду. И что с ней произошло? Она стала мягче. Уже давно на её уроках я не получаю замечание за то, что стучу ручкой по парте или не могу ответить на её вопросы. Уже давно маленькие провинности, которые раньше сопровождались наказаниями, не дают никакого эффекта. Изменение в преподавательнице настолько пугало, что у меня было желание только спровоцировать её, и проверить, осталось ли все как прежде, или она и правда изменилась. — Регина, — шепотом позвала я, — ты спишь? — Да… — девушка явно уже была в полусонном состоянии, поэтому я могла сделать только одно. Я взяла свою подушку и метнула так сильно, что от неожиданности рыжеволосая даже вскочила. — Ты с ума сошла? — девушка бросила мою подушку назад. — Чего тебе? — Не заметила в Контельбах никаких изменений? — С чего бы? Эта льдышка никогда не поменяется, — она уже было хотела развернуться к стене и опять провалиться в сон, но я снова кинула в неё подушку. — Да прекрати! Ты видела время? Нам вставать через три часа! Зачем ты вообще меня разбудила?! — она хоть и шептала, но будь у неё возможность, она бы точно уже накричала на меня. — Да Контельбах! Неужели ты не замечаешь? Она совсем смягчилась! — Да не смягчилась она! Если бы ты обращала свое внимание не только на себя любимую, то заметила бы, что она так снисходительна только с тобой! А теперь соизволь попытаться обращать внимание на других, дарю тебе такую возможность. Я хочу спать, и ты это учтешь, и позволишь мне выспаться! — рыжеволосая бросила в меня подушку, и я больше не стала её донимать. Уложившись поудобнее, пыталась заснуть. Но теперь меня беспокоила не только мысль о смягчении преподавательницы, но и мысль о том, что этого смягчения удостоена только я! Почему? Я так хотела спать, что все валилось из рук. На завтраке я уронила стакан с чаем, а по дороге в кабинет литературы трижды (ТРИЖДЫ!!!) уронила тетрадь. — Если ты не перестанешь валять её по полу, я заставлю тебя переписывать все заново. Не хочу проверять тетрадь, которую так активно стараются испортить, — сзади меня шла госпожа Контельбах, и прямо около двери в кабинет опередила меня, — смотри-ка, ты опоздала! — даже тот факт, что преподавательница меня отчитывала не менял того, что голос оставался как всегда в последнее время невероятно спокойным и мягким. — Но… Время… — Какое время? Ты зашла в кабинет позже меня, да и урок начался только что. Не спорь. — Вы накажете меня? — я это сказала буквально умоляющим голосом, надеясь на то, что женщина не изменилась. Женщина проигнорировала мой тон, задумалась на секунду, затем, сведя брови, ответила: — Нет, не накажу. У меня нет на это времени. Да и я думаю, ты сама понимаешь, что провинилась… Меня это взбесило. Я прошла в кабинет и демонстративно громко приземлилась на свое место. Это вызвало лишь пару удивленных взглядов в мою сторону и… Никакой реакции от Контельбах. Желание спровоцировать женщину только расцветало во мне и я решила, что смогу убить двух зайцев. Поспать, так как после бессонной ночи это было необходимо. И спровоцировать преподавательницу, что будет решено тем же действием. Как все-таки важен сон в жизни людей! Я сложила руки и улеглась на них настолько удобно, насколько это было возможно. По сравнению с сегодняшней ночью, уснуть мне не составила труда. — Просыпайся, тебе нужно идти на следующее занятие, — мое плечо легонько сжала госпожа Контельбах. Я приподнялась и взглянула на неё сонными глазами. Долго ждала, что она скажет что-то язвительное, или отругает, но она молча развернулась и подошла к кафедре. — Вы простите меня? — надеясь на обратное, спросила я, и поплелась за женщиной. — Да, ничего… — Госпожа Контельбах даже не взглянула на меня. — Правда? А может быть, я должна что-то сделать за то, что уснула на Вашем уроке? — вспомнив первое наказание за провинность на её уроке, я загорелась надеждой. — Нет, иди. Я уже расстроилась совсем. Развернулась, прижала тетради к груди и собралась выйти. — Нет, постой. Все-таки, ты должна кое-что сделать, — во мне сразу загорелось что-то. Я так надеялась, что она меня накажет. Что? Надеялась, что она меня накажет? Честно, сама не верю, и не вполне понимаю, как так вышло. — Что я должна сделать, госпожа Контельбах? — она очень удивленно посмотрела на меня, услышав радостный тон моего голоса. — Отнеси это мадам Корре, — женщина улыбнулась и протянула пачку мела для доски, — ты ведь идешь сейчас к ней на урок? Она говорила, что у неё кончился. Я снова впала в отчаяние, взяла коробку с мелом и поспешно вышла из кабинета.