Встать рядом

Сегодня она на меня как-то по-особенному жалобно смотрит. Что же с ней такого случилось, что произошли такие изменения в отношении ко мне? Однако, я наконец смогу расслабиться и возможно долго не видеть её… Каникулы. Сегодня последний день учёбы и первый вечер, когда родители смогут приехать и, возможно, забрать на неделю домой. Уверена, что сегодня я окажусь дома! И я очень постараюсь произвести впечатление на родителей, чтобы она забрали меня отсюда… Может быть, они и сами поймут, что без меня дома грустно? Может, они все-таки скучают, хоть и не брали трубки, когда мне удавалось позвонить вопреки правилам? Возможно они не брали трубку только потому, что в кабинете преподавательниц очень старый телефон и кто знает, может быть он давно не работает, а только делает вид? — Все, девочки. Приятного отдыха. Если кого-то из вас захотят забрать на каникулы домой, не забудьте притащить родителей ко мне, чтобы мы подписали договор, — женщина приятно улыбнулась, и все начали быстро собираться. Мне так не терпится увидеть маму!.. И может даже папу! Когда я зашла в комнату, заметила, что Регина собирает вещи. — Ты куда? — Мы с мамой договорились, что когда она меня сегодня заберет, я смогу поменять гардероб, а это оставить дома, — девушка повертела у меня перед глазами одну из своих синих футболок, и демонстративно бросила её в чемодан. — Тебе звонила твоя мама? — Конечно, — она удивленно усмехнулась, будто бы я спросила что-то очевидное. — Но звонить же нельзя… И где ты взяла телефон? — хорошее настроение начало спадать на нет, но я пока не была уверена, в какое состояние оно перетекает. — Можно, если твоя мама подписывала договор на позволение этого. Раз в неделю, чаще всего на выходных, Госпожа Контельбах позволяет позвонить родителям. Вот мы и договаривались об этом. Боже, — рыжеволосая упала на кровать и вздохнула с улыбкой, — она так скучает по мне! Да и я тоже… Так хочу домой! Она сказала, возможно заберет меня насовсем. Она нашла другую школу, подобную, но гораздо ближе к дому. Я смогу каждый день возвращаться домой, а не только на каникулах. — Подожди-подожди… Как это? А мне Госпожа Контельбах сказала, что звонки запрещены совсем… — Возможно, твоя мама просто забыла подписать договор… — соседка задумалась, а затем вдохновенно воскликнула: — Она же сегодня приедет? Попроси её об этом!  — Ну да, — мысль о том, что за мной приедут вернула мне улыбку, — жаль только, если ты не вернешься… Я буду скучать… — Эх. И правда, я тоже буду скучать, — Регина поднялась с кровати и бросилась мне в объятия. Вечер не наступал очень долго. Ожидание оттягивало время, держало его, вцепилось зубами и когтями. Я тоже решила собрать вещи, мне немного наскучило то, что у меня было. А поменять вещи мне бы не запретили. Что в этом такого, если я могу надеть это лишь на выходных? За другими девочками начали потихоньку приезжать. Мы все стояли толпой в холле. Когда людей стало очень много, некоторые, включая меня, вышли на улицу. Мы уселись на лестницу и стали ждать своих. Лиззи, Людмила, Регина и Брина о чем-то воодушевленно разговаривали, а я все никак не могла перестать сопровождать взглядом каждую машину и машинально пинать ногой свой чемодан. — Анэт, ты его так сломаешь ещё до того, как приедут твои родители, — девочки по-доброму посмеялись, но я никак не могла успокоиться, хотя прошло лишь минут тридцать с часа приема, и было куча времени для того, чтобы родители приехали. Быстро потемнело. С каждым новым оттенком в небе людей становилось меньше. Первой из нашей компании забрали Брину. Её мама, кстати, оказалась очень симпатичной. Её будто с обложки модного журнала сняли. Затем уехала Регина со своим отцом. Не помню, в какой момент уехала Лиззи и Людмила, но я очень быстро осталась одна. Кажется, совсем одна. Те, кого не забирали, уже пообщались с родителями и ушли в свои комнаты, остальные уже были на пол пути домой. Не знаю, сколько сейчас времени, но часы приема точно не могли кончится. Ведь за мной ещё не приехали! Становилось очень холодно. Так, что у меня начали трястись коленки. Но я не обращала на это внимание. Мой взгляд был прикован к дорожке, ведущей в лес, из которого вот-вот должна была выехать долгожданная машина с моими родителями и билетами домой… — Анэт. Зайди в холл. На улице холодно, — строго сказала Госпожа Контельбах, — и… Я думаю, кхм, твои родители сегодня уже не приедут, — будто бы виновато пробормотала женщина, — до конца часов приема ровно три минуты. Так что советую идти в свою комнату. — Может быть, они задерживаются, — я не отвела взгляда от дороги. — Иди в комнату, — не соглашалась преподавательница. — Нет. Я их дождусь, — услышав удаляющиеся шаги сзади, я успокоилась и продолжила сверлить взглядом несчастную дорогу. Прошло много времени… Наверное. Я уже почти засыпала и в темноте уже не могла разглядеть, где там дорога, и где лес… — Дорогая моя, если ты сейчас же не пойдешь в свою комнату, честное слово — я тебя выпорю, — снова голос Госпожи Контельбах, невероятно мягкий, несмотря на содержание её слов. — Пожалуйста… Может быть, они просто где-то потерялись по дороге, но я уверена, сейчас уже едут сюда… — я почти плакала. Даже не знаю, из-за чего именно. Но на меня накатила безумная тоска. — Идем, — женщина сама взяла мой чемодан и протянула мне руку, — если ты думаешь, что про порку я шучу — очень ошибаешься. Рекомендую тебе идти со мной. Я встала с лестницы… Оказывается, у меня все тело уже давно онемело, сидела я тут порядка шести часов, наверное… — Замерзла? — спросила Госпожа Контельбах, когда я дотронулась до её руки, — ледяная… Мы вошли в пустую комнату. Рыжеволосой соседки тут не было. И даже не было её следа. Учебная одежда да и только. — Ложись спать, приду — проверю. Когда женщина вышла, я надела ночное белье и плюхнулась на застеленную кровать. Я совсем не хотела разбирать её, у меня не было сил и совсем не было настроения. — И что это? Кто так спит! — немного сердитым голосом сказала Госпожа Контельбах, вернувшись в комнату, как и обещала, — ну-ка встать! Я послушно встала. Сейчас у меня совсем не было настроения даже ругаться с ней. Женщина сама разложила мне постель и указала жестом лечь — я и легла. Она аккуратно укрыла меня одеялом и, наклонившись, чмокнула в лоб… Чего? На мой удивленный взгляд она только улыбнулась, пожелала мне спокойной ночи и выключила свет. Я долго не могла уснуть. В другой ситуации я долго обдумывала бы этот неожиданный поцелуй, но меня волновало другое… Родители. Может быть завтра? Или… Послезавтра? В конце концов гостевая неделя! Не-де-ля. Это все-таки семь дней! Мои родители ведь не фигней страдают. Работа. Но я уверена, для меня они время найдут. Найдут, и заберут меня отсюда. Обязательно. С этой-то мыслью я и уснула. А проснулась от легкого… А ещё строгого и громкого: — Ты пропустила завтрак, а теперь собираешься пропустить ещё и обед?! — в дверях стояла Госпожа Контельбах… И что-то мне подсказывает, что она тут далеко не первый раз за утро, — я очень долго и старательно пытаюсь быть к тебе помягче сегодня, но это уже слишком! Ты время видела? — женщина подошла ко мне, взяв за руку и заставив меня встать, — Неужели мои слова для тебя уже ничего не значат? Или на тебя только ругань действует? — преподавательница сильно шлепнула меня по заднице, от чего я тут же уронила свое желание спать, — В следующий раз я тебе устрою такую взбучку, что ты и сесть не сможешь неделю, а сейчас одевайся и иди на обед! — ещё раз шлепнув меня, женщина вышла, бормоча на весь коридор что-то вроде: «Ну как же можно спать до обеда», «Что за непослушание», «Бывают же дети, которых только кнутом!» или «Ну ничего, в следующий раз я ей устрою, будет как шелковая». Я была в смятении. Припоминаю, да, она вроде меня уже будила… Но я видимо была в полудреме, и не совсем соображала. Неужели я заслуживаю за это порки? Взглянув на часы, заметила, что действительно — вот-вот обед! А потом и часы приема! Мама и папа, они могут приехать! Точнее, они однозначно приедут! Эти мысли заставили меня собраться со скоростью света. И поела я так же быстро, даже не заметив, как преодолела расстояние между обеденным залом и комнатой. Подхватив подготовленный вчера чемодан, а затем заметив его тяжесть и решив поставить его на пол и катить, я быстро вылетела на лестницу и села. Сегодня стало ещё холоднее, но это нисколько не влияет на визит моих родителей, так что я закрыла на этот фактор глаза. Сегодня забрали некоторых из тех, кого не забрали вчера, некоторых родителей я увидела уже второй раз, видимо, решили снова приехать, но не забирать. И где же все-таки мои! И вот, наконец, черный джип, выезжающий из леса прямиком по дороге. Я дождалась? Я дождалась! Я знала, что так и будет. Не сомневалась. Подумаешь, не созвонились, пустяки. Неужели это повод не приезжать? Когда машина остановилась, я вскочила. Двери открылись и… Это не мои родители… Я отошла в сторону и пригляделась. Номера не те. Это не мои родители. Это кто-то другой. Снова обиженно плюхнулась рядом со своим чемоданом и положила голову на колени, обняв их. Вечерело. А затем и стемнело совсем. Я снова оказалась одна на улице. И снова было безумно холодно и одиноко. — Часы приема кончились, — голос Госпожи Контельбах я проигнорировала. — Они приедут, — возможно это звучало с угрозой. Я как-то неправильно это сказала, но звучало очень… Нахально. Тяжелый вздох женщины заставил немного вздрогнуть. Вспомнив сегодняшнее пробуждение я пожалела о тоне моего разговора с ней. — Ты должна идти в комнату, такие правила, — она была вовсе не рассерженной, не строгой, не злой, она была снисходительной и… Сочувствующей? Ладно, так и быть. Сегодня далеко не последний день приема. Может, что-то случилось, и они приедут позже. Я взяла в одну руку чемодан, а другой взялась за руку преподавательницы. Её это, видимо, удивило, но она не отстранилась. — Почему Вы говорили мне, что звонки запрещены? — спросила я у Госпожи Контельбах, когда она пришла проверять, легла ли я спать. Она резко изменилась в лице. Стала растерянной и, видимо, не знала, что ответить мне. — Спокойной ночи, юная леди, — все, что она сказала. — Но Вы мне не ответили, — сказала я ей вслед. Женщина молча развернулась и ушла. Я выбралась из-под одеяла и побежала к ней. Я остановила её за руку. — Тебе нужно поспать. Уже поздно, — игнорируя мой вопрос, бросила преподавательница. — Я хочу знать, пожалуйста, — на меня снова накатило то непонятное состояние. Хотелось утопиться. — Ты должна хотеть спать в это время. Так что иди в комнату, — она была уже раздражена, и это было слышно по её голосу. — Объясните мне, я ничего не понимаю. Мне очень плохо! — Я знаю, какого тебе. — Да откуда Вам знать! — я уже почти перешла на крик, и Госпожа Контельбах явно не оценила этого, потому что через мгновение она так сильно сжала мою руку, что я чуть не заплакала. Женщина остановилась. — Я читала твою работу! А теперь живо иди спать, — она рывком освободила мою руку и направилась дальше. — Госпожа Контельбах, я не уйду, пока Вы со мной не поговорите. Пожалуйста! Вы мне очень нужны, — я ревела. Уже почти навзрыд. Но мне было все равно — в этом крыле почти никого не осталось — все разъехались по домам. Но все равно было не только мне. Я доплелась прямо до её комнаты. Меня проигнорировали. И хлопнули передо мной дверью. Так я и проревела, не знаю сколько. Скатившись спиной по стене, и усевшись на полу прямо у её двери. Когда я проснулась, я заметила, что нахожусь не в своей комнате. Я на просторной кровати, вокруг подушки и одеяло… Очень мягкое и приятное. Комната большая, но в ней лишь кровать, книжный шкаф и кресло… Кресло, в котором сидела Госпожа Контельбах и читала книгу. Я проспала всю ночь в её комнате?