Встать рядом

POV Госпожа Контельбах

Я уже и не знаю, как повлиять на эту девчонку! Какие манеры, что себе позволяет! Пока она спала в моей кровати, я очень долго делала вид, что читаю книгу, ожидая, когда же она наконец проснется. Очень долго думала, как объясниться с девочкой. Как сказать, что она зазря ждет своих родителей. Если она так и просидит на пороге пансиона всю неделю до глубокой ночи, она обязательно заболеет. И если будет просто простуда — это ещё в лучшем случае! Она завошкалась в кровати. Просыпается… Я состроила свое привычно строгое лицо — таково моё отношение к воспитанию. Главное, не терять авторитет перед подростком — иначе ждать беды. Лучше даже, чтобы они несколько побаивались. Не идеально конечно, но лучше. Все-таки учителя пансиона — не родители, ребенка не заставишь полюбить насильно, а сами они не очень приветливы. — Что я тут делаю…? — моя хулиганка приподнялась на кровати, сонно потирая глаза. — Ты вчера распустила нюни у меня под дверью, потом уснула. Я решила, что если ты себе что-то отморозишь, будет очень плохо. Но будить тебя — оказалось серьезной проблемой, ты спишь как слон, — я сделала очень убедительный строгий голос. Это было заметно по реакции девочки — она вся сжалась от страха, хотя старательно скрывала это, — до комнаты нести тебя было далеко — поэтому ты тут. — Спасибо… — она была очень растеряна и, возможно, не знала, что ещё сказать. — Не "спасибо", а "простите, Госпожа Контельбах, больше такой выходки не повторится", — я захлопнула книгу и метнула её на пол. Встав, довольная наблюдала за реакцией малолетки. Хотелось улыбнуться, но сейчас даже надменная улыбка испортила бы это чудесное зрелище, — если ты снова такое провернешь, я тебя выпорю, — я перевела взгляд в окно, стараясь сказать все как можно более холодным голосом. После недолгого молчания я услышала неуверенный голосок: — Вы только обещаете… Если бы не обстоятельства, я бы тебе сейчас такое устроила, сучка малолетняя, ты даже представить себе не можешь… Я медленно перевела взгляд на дерзкую девочку, затем поднялась и подошла к кровати. — В твоих интересах, чтобы это так и оставалось, так что советую не искушать судьбу, — мне повезло иметь хорошую сдержанность, поэтому несмотря на то, что её наглость выбешивала, я не изменила тон разговора. Подав малышке руку, строго сказала: — Пора проваливать с моей кровати. И вообще, скоро подъем. Иди к себе, — девочка положила свою руку мне в ладонь и я резко дернула её, что приземлившись на ноги она чуть ли не упала. Проскулила от неожиданности, бедняжка. Что ж, пора и честь знать. Я вывела её из комнаты и хлопнула перед ней дверью, наконец уединившись. Только я услышала, что девушка ушла, решила снова позвонить… Открыла журнал, нашла её фамилию и вот… Номера родителей. Три гудка… Недоступно. Её родители не выходят на связь уже несколько недель, а парнишка, которого мы попросили съездить к ним домой, заявился через три дня с вестями о том, что в их доме никого нет и он стоит на продаже. Я плохо представляю, как так могло сложиться. Девочка сама об этом не знает, если ждет родителей, которые, видимо, решили провалиться сквозь землю, оставив эту нахалку на моих плечах… Чертовы часы приема начинаются через пять минут. Снова видеть лица родителей, подписывать документы на отпуск домой их детей… Я устала. Хорошо, что большинство уже уехало. Я выглянула в окно, чтобы кое-что проверить. Предположения утвердились… Моя Анэт сидит на лестнице с её чемоданом… Сидит на холодной каменной лестнице. На улице холодно, а она в легкой кофточке, я ей сейчас… — Госпожа Контельбах, — я оторвалась от окна. — Да, Госпожа Фрей? — Завтра девочки, которые остались в пансионе, приглашаются в город на пару дней, отдохнуть. Все родители подписали документы на согласие? Или кто-то остается тут? — женщина стояла в дверях и покорно ждала ответа. Я перебрала бумажки на своем столе, и заметила только одну не подписанную никем. Анэт… — В пансионе остается только Анэт. Должен кто-то остаться работать на эти дни, — я снова бросила сожалеющий взгляд на окно. — Но… Госпожа Реуньон едет с девочками в город, а другие уже настроились на выходные со своими семьями… Может быть можно ещё позвонить родителям девочки, попросить подписи? — Я останусь в пансионе, не беспокойтесь. Можете идти, — за спиной закрылась дверь и я тяжело вздохнула. Вечер сегодня наступил достаточно быстро. Родителей было на порядок меньше, чем в первые два дня. Можно наконец расслабиться, проверить девочек и лечь спать… Стоп! Анэт! Быстрым шагом вышла на улицу и увидела уже ставшую привычной картину. Моя девочка на ледяной лестнице ищет силуэты вдалеке. — Поднимайся, — строго сказала я. — Нет, — что за нахалка! Как можно сказать мне нет! Я была уже готова оттащить её за руку и как следует наказать, но вспомнила, как ей сейчас тяжело… Кажется, что нужно ей рассказать всю ситуацию. — Можно с тобой поговорить? — я постаралась быть мягкой. — Нет, — бросила девочка, даже не обернувшись. Ладно. Так и быть. Мерзни. Заболей и умри вообще. Без проблем. Я рассержено направилась в пансион. Еще минут двадцать я следила за девчонкой в окно. Как же можно быть такой упрямой! Плечи дрожат. Плачет? Милая моя, ну давай в комнату… Уже давно потемнело. Так, что не видно ничего. Чего ты там высматриваешь, дурочка? Ещё и холодно, а ты так легко одета. Боже, дура, как ты меня злишь! Я не выдержала. Взяла плед с кресла и направилась к ней. — Меня не волнует, что тебе неприятно мое общество, тебе придется терпеть, — я села рядом с девочкой, и приобняла её за плечо, накинув плед. — Я не хочу быть рядом с Вами, дайте мне побыть одной. — Твое мнение вообще не учитывается, поняла меня? — так хотелось её воспитать. Но сейчас это её только сильнее травмирует, — Будешь так со мной разговаривать… — вспоминаю, сколько раз уже ей обещала это, — впрочем, сама знаешь. — Почему Вы все время строите из себя Мисс-Жестокость, хотя на деле Вы вообще не такая, — Анэт взглянула на меня глазами, полными слез. — Я не строю из себя Мисс-Жестокость. Лишь воспитываю так, считаю, что это правильно и это не изменится, — я была привычно строгой с ней, хоть параллельно поглаживала её по плечу. — Но со мной Вы очень переменчива… Я Вас не понимаю. В один момент Вы будто готовы меня убить… Так злитесь… А через секунду что-то меняется, Вы все так же холодна, но при этом целуете меня на ночь или гладите, как сейчас! — Моя малышка не могла перестать плакать. — Во-первых, прекрати реветь, ты меня раздражаешь этим, — приподняла одну бровь, и это снова заставило её вздрогнуть, — Во-вторых… — да, самое время сказать, наверное, — это из-за твоих родителей. — Что?! — она тут же поменялась в лице, хотела вскочить, но я крепко держала её. Анэт не понимала, радоваться ли ей, или наоборот. — Успокойся только сейчас, иначе я ничего говорить не стану, — с этими словами она послушно устроилась рядом так, как сидела три секунды назад, — умница девочка, — так… Если я ей сейчас об этом скажу, она вскоре смирится, и я наконец смогу начать её воспитывать без угрызений совести… Ну же, Контельбах, когда ты была такой тряпкой, соберись! — В общем… Я рассказала девочке о том, что её родители внесли полную сумму буквально через день, как она заселилась. Что перестали выходить на связь после этого. Что я не разрешала ей звонить только потому, что не было никаких гарантий, что девочка дозвонится, и это расстроит её. Что мы пытались найти её родителей. Что вероятно поэтому они не приезжают. Что остаток каникул она проведет вместе со мной в пансионе, ибо без подписи никто не имеет право её отправить с остальными девочками на праздник в город. — Да это не правда! — Анэт вскочила, вырвалась из моих полу-объятий. Я тут же встала за ней, — Вы все врете! Я не понимаю, для чего, но я знаю, что это все пиздеж! — Как ты смеешь так разговаривать, — хоть я и сказала это максимально холодно, я не смогла удержаться… Я ударила нахалку по щеке. Очень хлестко и… Мне самой стало страшно. Прижав свою ладонь к щеке, девочка боязливо взглянула на меня, затем убежала в слезах. Пусть поплачет. Подумает о своем поведении. Как бы ей не было плохо, она не имеет права так со мной разговаривать. — Госпожа Контельбах? — в дверь постучали. Кажется, это наша психолог — Госпожа Ливерпул. — Да, войдите, — я слегка потерла глаза. — Я так понимаю родители Анэт так и не дали соглашения разговаривать с ней. Со всеми другими девочками я уже давно познакомилась. В чем дело? — я указала молоденькой девушке сесть на соседнее кресло. — Да. Её родители… Не выходят на связь. Я не знаю пока, что с этим делать. — Можете хотя бы рассказать то, что Вы думаете об этой девочке. Я должна составить отчет. А Вы с ней уже знакомы достаточно времени, думаю, тоже можете мне помочь. — Хорошо. Что я должна рассказать? — я очень устала за сегодня, хоть день и не был слишком загруженный. — Просто все то, что Вы о ней думаете, как она себя ведет. — Ну. Я могу сказать о том, что девочка крайне непослушна и недисциплинированна. Я бы давно начала над этим работать, но то, что помимо меня у неё есть другие источники стресса — я не могу начать. — Какие источники? — Я о том, что её родители не выходят на связь, её это очень травмирует. Девушка что-то писала у себя в блокноте. Честно говоря, меня это мало волновало. Я хотела скорее закончить и лечь спать. — Девушка попала сюда из-за её сексуальных связей с множеством мальчиков, однако я в этом очень сомневаюсь. Думаю, её просто не поняли. Во всяком случае, ей, — как я хотела сказать, что этой маленькой сучке просто необходима серьезная порка за то, как она себя ведет, но нужно было выразиться более официально… — нужно хорошее воспитание, потому что она все же не самый прилежный подросток. Она много раз пыталась испытывать меня… Меня прервал смешок девушки: — Да уж… Бесстрашная. — Что Вы сказали? — я прекрасно слышала её фразу, но не совсем поняла, как она себе позволяет такое. — Извините… Продолжайте, — милая мордашка психолога изменилась. Что, тоже стало страшно? Я ведь и Вас могу выпороть, при желании. Ммм, а какие у Вас ножки. Как жаль, что я не могу Вас положить сейчас на свою кровать и… И как хорошо все-таки, что людям не дано читать мысли. Так извелась по сексу, что меня срывает уже на таких, как она… — Так. О чем я? Ах да, Анэт, — её имя я произнесла как-то по-особенному нежно, не знаю даже, от чего, — ну в общем и целом исправима, но нужно время. Никаких страшных привычек у неё нет. Головы котятам не отрывает. Может Вы пойдете? Мне кажется, я сказала уже достаточно. — Да, хорошо. Извините. Доброго вечера Вам, Госпожа Контельбах, — девушка поспешно выбежала. И как я возбудилась на такую дурнушку? То-то дело моя блондиночка. Как там её? Бернадетт? Да плевать, просто малолетняя шлюха, которая готова облизывать мне пальчики на ноге, и терпеть жесткую порку, позволь только ей кончить и защити от остальных преподавательниц. Я запустила руку в трусики, стоило только вспомнить о том, как она терпит все унижения с моей стороны. А как она ревела и просила перестать её шлепать, но все равно не смела уходить? Боялась. Подчинялась… Ммм… С каким довольным лицом ходила потом по пансиону под моей защитой. Травила остальных и снова приходила ко мне, садилась в ноги и отрабатывала полученное. Какое удовольствие тянуть её за белоснежные волосы, плевать ей на лицо, бить по щекам просто за то, что мордашка милая. И как она текла от этого… Фу, какая мерзкая шлюха. Такая маленькая, а уже… Как же мне может она нравиться? На секундочку почувствовала отвращение к себе. Я не смогла кончить. Что-то щелкнуло, блондинка уже не такое удовольствие, как раньше. Другое дело бы моя… Анэт?! А что, если и правда… Она не подчиняется, но разве это сложно исправить? Тем более, в случае моей неудачи, ей даже некому пожаловаться. Родители-то её бросили! Какая бедняжечка… Я выглянула в окно. Как я и думала, девчонка сидела на лестнице. Смотря на неё я испытывала какие-то необычно теплые чувства, однако более теплые чувства и трепет внизу живота я ощущала, думая о том, что эта нахалка будет у моих ног.