Моя безумная семейка

Тем же вечером, как семья вернулась из поездки на меховую выставку, Алиса прибежала к драконице. Она притащила сразу трёх живых куриц, одну из которых она просто забросила в окно перед тем, как лезть самой. Она обратилась к драконице сверху. — Привет, Принцесса. Прости. Мы все ездили в соседний город. Проголодалась? Я тебе ещё куриц могу принести. — Спасибо. Сюда уже залетела парочка закусок, так что я не настолько голодна. Но за предложение благодарю. Как прошла твоя поездка? Лисичка спустилась вниз и передала драконице трепыхающуюся птицу из рюкзака. И с удовольствием погладила хищной подруге язык, пока та слюнявила птицу и катала её по пасти. — Замечательно съездили. Хотя, в основном это отец ездил. Он несколько зверей для разведения приобрёл, кое-что продал. А я с остальными просто гуляла на ярмарке. Там несколько рыцарей что-то искали. Настоящих, в латах. Я не стала подходить. Драконица проглотила птицу, и ловко поймала хвостом ту, что Алиса забросила в окно. — Не волнуйся. Те, кто меня ищут, доспехов давно не носят. У них давно уже ружья, сети и отравленные приманки. Да и какой безумец полезет в тяжёлом шумном железе к огнедышащему дракону в пещеру? Это в сказках дракона можно мечом поразить. В реальности это просто глупость. Подумай, насколько опасна для тебя мышь с зубочисткой? — Хи-хи-хи. Значит так для тебя люди выглядят? Как мыши. — Не. Это для старых драконов. Для меня ты явно не мышка. Покрупнее зверёк. Лисёнок, например. — Это радует. Но образ мыши с зубочисткой — рассмешил. Забавная картинка. — Всё верно. Надёргаешь мне перьев? Я всё себе мастерю, чем концы косичек укреплять. — Сейчас, сделаю. Ты очень красивая. И тебе идут эти маленькие косички. Алиса выдернула самые красивые перья из крыльев и передала орущую курицу в пасть подруги. Та её облизала и проглотила. Теперь уже две птицы носятся по желудку драконицы в поисках выхода из этого жаркого сырого места. — Я уже почти дочитала ту книгу, которую ты принесла. Очень интересно. — Я принесу завтра ещё одну. Тебе технику или биологию? — Технику. Хоть получше узнаю эти человеческие игрушки. Сейчас будешь мне зубы чистить? — Ага. Это мне нравится. У тебя такой приятный язык. А ещё это немного пугает. Приятно так нервы щекочет, когда я тебе в горло заглядываю. — Хорошо. Щекочи себе нервы. Только пасты поменьше. Ты ведь воды мало притащила. — Как обычно. Отец что-то чинил в водопроводе. Он собирается убрать тот ржавый бак. Алиса уже привычно почистила драконьи зубы и протёрла начисто всю пасть, до самого горла. — Вот так. Теперь там даже переночевать можно. Шучу. Не хочу тебя обременять и заставлять не спать ночью. А то ещё проглотишь случайно. — Не страшно. Я могу отключить желудок. Не страшно, если и проглочу во сне. — Ой! Я пока не готова к таким играм. И потом, нужно будет слюни смывать. Но мне нравится гладить тебе язык. — Я вижу. С каждым живым угощением так и тянешь руки ко мне в рот. Мне нравится, у тебя приятные руки. — Хи-хи. Может, завтра тебе коготки попробуем отполировать? — Я не против. Только ты подушку возьми. На чём сидеть. И вторую, для моей лапы. — Хорошо. Постараюсь. А теперь, можно заняться твоей гривой, Принцесса? — Не можно, а нужно. Садись. Я тебя немного покатаю, пока ты работаешь. — Вот здорово! Спасибо. Алиса залезла на спину драконицы по хвосту и устроилась перед самыми крыльями на шее. Как раз там она закончила плести косички в прошлый раз. Драконица начала неспешно прогуливаться по амбару, ходя кругами вдоль стен. — Вот здорово. У тебя такая ровная и плавная походка. И чувствуется как мышцы двигаются. Удивительное ощущение. — Мне тоже приятно тебя возить на спине. Чувствую себя такой сильной. Драконица стала хвостом щекотать спину лисички, заставляя её смеяться. — Ха-ха-ха, прекрати. Я щекотки боюсь. Яй! Только не там. — Что такое? — Да оса ужалила. Болит немного. Расслабься, ничего страшного. А то вся напряглась. — Тут есть осы? Как же я их не люблю. Злые полосатые мухи! — Хи-хи. У тебя прям грива дыбом встала. Так интересно косички зашевелились. — Ну да. Забавно. Я как-то на осиное гнездо наступила. Оттуда такая здоровая штука вылетела, и меня прямо в нос ужалила. Потом вся морда распухла. — Это шершень был. Наверное. Я их тоже боюсь. Как оса, только больше и злее. — Мелкие тоже больно кусаются. — Угу. С животными хорошо ладить получается. Я их чувствую. А с букашками никак. Постоянно кусают. Лисичка легла на спину драконицы и продолжила заплетать косичку. — Вот бы можно было выйти на улицу и погулять с тобой. Не опасаясь плохих людей и драконов. Там и тебе побегать, Принцесса, на солнце погреться. А ты всегда будешь такой вот белой? И красивой. — Всегда. Только чешуя крупнее станет. И я сама вырасту. — Ммм… Принцесса, а откуда у тебя эти цветные прядки в косичке? — Да комок шерсти занесло. Длинной такой. Вот, решила украсить гриву. Хвостом не очень удобно это делать. Криво получилось? — Да не. Крепкая косичка, почти как у меня получаются. Только запах странный. Как у скунса, похоже. Только слабый. — Может это шерсть из хвоста такого зверька? — Может быть. Тебе очень идёт… Ну вот, опять наше время закончилось. Скорее бы каникулы закончились. Тогда я смогу уроки вместе с тобой делать. — Не, тебе учиться надо будет. — Угу. Только у нас в школе целых три училки заставляют тексты наизусть учить. Им всё равно, понятно детям или нет. Вот и приходится часами зубрить с бумажки, пока занимаюсь чем ещё. Мне всё равно что именно. Обрабатывать шкуру скребком, мыть посуду, или тебе косичку заплетать. — Вот оно как. Мне кажется, это глупо. — Что поделать. Уважаемые люди. Им нельзя и слова поперёк сказать. Среди людей и зверей попадается такое. Никто не совершенен. Кроме драконов. — Ты мне льстишь. Но да, у драконов нет недостатков. У них есть особенности и уникальные черты. — Говоришь совсем как наша директриса. Слушай, может она — превратившийся в волчицу дракон? — Ха-ха-ха. Насмешила. Вот какой дракон согласится стать человеком? Даже на время. — Ага. Ладно, до завтра, Принцесса. Лисичка закрепила конец косички с помощью пера и полой куриной кости, отдала драконице последнюю курицу и выскользнула из амбара. А драконица проглотила эту птицу и оставила её живой внутри себя, вместе с двумя другими. После недавнего пира, тело не нуждается в пище. Драконица достала книгу из-под одеяла, чтобы прочитать последние страницы в свете заката. Она успела как раз к последнему алому проблеску, погасшему за окном. Хищница отложила книгу и приготовилась ко сну, запустив пищеварение. Утром пришёл старший фермер и извинился за пропущенное кормление драконицы. Он привёз две фляги воды. — Ещё раз извини. Сейчас приведу твой обед. — Можно и двоих. Только спокойных. И тогда я пропущу ещё один день. — Двое за три дня — немного больше чем один раз в два. — Один раз. Чтобы выправить график. Да и мне тут целых три курицы в окно залетели. Не слишком много, но мне хватило. — Хе-хе. Повезло. Больше тебе ничего не нужно? — Если вы не против, я бы хотела пару одеял. И что-нибудь почитать. Если это вас не затруднит. — Конечно. Вы здесь не пленница. Если что-то понадобится — обращайтесь. Если смогу — помогу. — Я бы хотела быть вам полезной и отплатить за помощь. — Извини. Я пока не знаю, как приспособить в хозяйстве целого дракона. Даже молодого. Да так, чтобы об этом не узнали. Пока пусть всё останется как есть. О тебе забудут, перестанут искать в этом регионе. Я подумаю о твоей пользе. Кроме превращения разбойников в качественное удобрение, конечно. — Хорошо. Волосы из моей гривы очень прочные. Верёвки из них не сделать, а вот режущую струну сделать можно. Это редкий товар, насколько я знаю. Как и чешуя, зубы и когти. Они твёрже стали, потому и ценятся так. Когда у меня будет линька или смена зубов, старые отдам вам. Драконица извинилась и откашляла кучку чистых куриных костей и перьев. — Мне убрать это? — Не стоит. Я из костей делаю кое-что. Гриву в порядок привожу. — Ой! Только сейчас заметил. С косичками выглядит странно. Но намного лучше, чем при нашей первой встрече. Может, что-то ещё нужно? — Спасибо. Пока и этого всего достаточно. — Хорошо. Я приведу первого. Лис ушёл, и драконица привычно наполнила тележку для отходов. Она посмотрела, чтобы не было слишком заметных остатков шерсти или одежды, и не заметила ничего. Затем вернулся лис. Он передал вымытого голого пленника в лапы драконице и пошёл за следующим. Человек не стал сопротивляться, понимая бессмысленность борьбы. — Пусть всё случится быстро. Не хочу мучиться. — Быстро не будет. Но и боль причинять я не стану. Человек сильно озадачился. А затем схватился за голову. — А нам не говорили, что драконы разговаривают. Если бы я знал, послал бы этих типов куда подальше. Да ещё и брата в это втянул. — Раз вы не делали зла, то и боли не заслужили. Всё пройдёт вполне тихо. Человек вздохнул. — Вот только мы с братом не святые. На мне постоянные драки. Он вообще в карты всех дурил. Но боли я не хочу. Ни для себя, ни для брата. Можно как-нибудь всё сделать быстро и без лишних мучений? — Я вас проглочу, и вы безболезненно растаете у меня в животе. Может только немного пощиплет. Вернулся лис. Драконица обхватила первого пленника хвостом и взяла в лапы второго. Если первый был массивным и мускулистым, то второй оказался худым и длинным, как жердь. Лис вышел прочь, а драконица без лишних слов начала вылизывать тощего, языком затыкая ему рот и не позволяя кричать. Он только может мычать и отплёвываться от обильной слюны. Драконица уделила много времени вылизыванию жертвы, перед тем как начать её поедание. Она поняла, что оба её пленника — братья. А потому она прижала к горлу второго, позволяя ему ощутить как первый толкается внутри. А затем и услышать как он скользит по горлу вниз, в округлый драконий живот. — Вот так. Я не стану сразу переваривать вас двоих. И мне будет приятно, если ты потискаешь мне живот. Чем дольше мы играем, тем дольше вы будете более чем моей едой. Мужчина, скрипя зубами от злости и бессилия, и едва сдерживая слёзы, начал гладить и мять брюхо сидящей драконицы. Он чувствует как за стеной из упругой плоти толкается его брат, слышит как он ругается и колотит мягкие мокрые стены. — Мррр… А когда внутри гладят — намного приятнее и не хочется начинать переваривать. Не стоит бояться неизбежного. Это не будет больно. Только мокро, тепло и мягко. Это будет всё равно как заснуть. Тихо и спокойно. Проглоченный человек стал толкаться и пинаться с удвоенной яростью. Да и первый пленник тоже едва сдерживает желание ударить драконицу. Он понимает, что самые сильные его удары будут не более чем небольшим неудобством для хищницы. Человек вынужден гладить и разминать её брюхо, выигрывая немного времени для брата внутри него. — Я не издеваюсь. Но зачем бороться, если можно получить удовольствие от происходящего? — Разве в съедении может быть хоть что-то приятное для нас? Там же грязно, ужасно пахнет. А потом нас и вовсе переварят. От нас останется только дерьмо. — Это будет не так плохо, как ты считаешь. Там тепло, мягко и чисто. Запах тоже не самый плохой. Процесс может даже понравиться. А потом, часть вас станет частицей красивого и сильного существа. В каком-то смысле вы продолжите жить во мне. — Всё равно. Это очень плохо. Может хоть брата отпустишь? Какой тебе смысл его есть? Во мне больше мяса. Он же тощий. — Нет. Вы оба отправитесь туда. Или вы хотите, чтобы вас прикончили люди? Как обычных разбойников? — Нет. Но и так умирать я не хочу. И он не хочет. — Выбора у вас нет. Так что продолжай работать. Пока мне приятно, вы оба будете целы. Мужчина продолжает мять живот драконицы. Его брат перестал толкаться и завыл. — Что происходит? Почему он так кричит и больше не двигается? — Успокойся. Он просто устал. Хлипкий он у тебя. Сил меня бить и пинать не осталось, вот он и вопит. Хочет показать, как ему там плохо. — Так ты его не… Убиваешь? — Нет ещё. Я могу хоть весь день держать вас внутри без всякого вреда. Если будете хорошо себя вести, я так и сделаю. Драконы не обманывают. Они могут недоговаривать, или коварно играть словами. Но лгать получается очень плохо. Мужчина вздыхает, прижимается к животу драконицы и прислушивается к плачу проглоченного брата. Затем он снова нажимает на упругую стену руками, чтобы утешить брата. Но внутри эти нажатия не слишком отличаются от собственных движений драконьего желудка. Громиле снаружи приходится нажимать изо всех сил, чтобы ощутить брата сквозь кожу и мускулы драконицы. Человека едва возможно прощупать через толщу плоти. Довольно быстро мужчина устаёт. — Пора тебя есть? Или ещё побудешь снаружи? Я никуда не спешу. — Пора. Я устал. Надеюсь, этим массажем я заслужил немного милосердия от тебя. — Я же сказала. Для хороших людей никакой боли. Массаж мне понравился. Потом как-нибудь повторим. Человек не успел возразить и спросить про последние слова драконицы. Мягкий слюнявый язык прижался к лицу, а вокруг оказались острые зубы. Мужчина испугался, что его сейчас раскусят на части. Но драконица только продолжила его лизать и обсасывать, заливая слюной с головы до ног. Её громкое довольное мурчание заставило человека трястись намного сильнее, чем он сам задрожал от страха. Но он заметил, что драконица с ним обращается вполне ласково. Даже лапами или хвостом она хватала грубее. Но вот в горле, после первого же глотка, хватка гладких мышц стала очень сильной. От давления стало трудно дышать. Затем всё перевернулось и началось скольжение в почти горячую глубину. Прибытие в желудок оказалось неожиданностью. Полная темнота и удушающее давление сменились небольшим пространством с ребристыми округлыми стенами, мягким голубоватым светом, слабым нутряным запахом в душном воздухе. И лягнувшей в лоб голой пяткой брата. Он начал всеми силами толкать крупного мужчину обратно, иногда его пиная и постоянно ругаясь. Он обвиняет своего мускулистого брата в сложившемся положении. Но при всём сопротивлении, оба пленника оказались тесно прижаты друг к другу упругими волнистыми стенами. — Брат, прости. Я не знал, что всё так закончится. Пожалуйста, хватит драться. Ей это не слишком нравится. Она даст нам прожить ещё немного, если мы сделаем ей приятно. Большой человек обнял меньшего и начал гладить покрытый слизью желудок драконицы. Громкое урчание и сильная вибрация заставили его улыбнуться. Стены желудка обнимают и прижимают людей друг к другу. Но они достаточно мягкие, чтобы можно было свободно двигаться. Вот только вытянутый мешок драконьего брюха слишком узкий, в нём невозможно развернуться. Пока драконица сидит, её жертвы лежат под наклоном и вниз головами. К счастью для них, она ложится и поворачивается на бок. А после ещё одной порции ласк, она начинает кататься по полу и сладко потягиваться или изгибаться. — Ты идиот! Она нас переварит заживо! Это не лучше чем сгореть в огне. Ты своими ласками только стимулируешь её желудок начать нас убивать. — Брат, успокойся. Если бы это было так, ты бы уже кричал от боли. Она обещала, что боли не будет. И не будет грязи. Я ей верю. Меньший человек прекратил отбиваться и колотить в грудь большего. Он с плачем прижался к нему. — Разве это возможно? Желудок так не работает. Он разрушает пищу кислотой. Мы теперь пища для этой ящерицы! Это не будет безболезненно. Брат, мне так страшно. — Я тоже очень боюсь. Это ужасное место. Немного приятное, но ужасное. Это всё равно что могила. Просто не такая тёмная и холодная. — Брат, не пугай меня. Мы и так обречены. — Я просто пытаюсь найти хоть что-то хорошее. Тут тепло, мягко. Странное светящееся место. И драконица обещала, что не будет боли. Не знаю, как всё будет происходить, и от этого мне очень плохо. Но сейчас мы вместе, и с нами не происходит ничего плохого. Мы всего то промокли и оказались заперты в странном месте. Даже немного приятном, по своему. — Брат… Я представляю, как всё это будет происходить. Это будет кошмар. И темнота не скроет весь этот ужас и кровь… Голос подала драконица. Она повернулась в очередной раз и покачала животом. — Всё будет не так плохо, как может быть там. Не будет крови. Вы там будете таять, словно фигурки из воска. Для тех, в ком немного зла, это происходит вот так. Почти не страшно. А в следующий раз будет совсем не страшно. — Что значит в следующий? — Вы двое очень вкусные. И я с удовольствием верну вас потом, чтобы снова съесть. — Какой кошмар. Словно одного раза тебе мало. Я не хочу навечно застрять у тебя в брюхе! — Успокойся, брат. Если это будет так, значит мы будем жить. — Вот вот. Да и сразу после возврата я вас есть не стану. Сначала вас откормить нужно будет. А то ведь сил не будет меня ласкать. — Мы тебе не игрушки! Мы живые люди. — Неа. Вы разбойники. Вас поймали и приговорили. Только вместо расстрела и костра, или безымянной могилы — драконий желудок и компостная куча. Вам повезло, что вы попали в мою коллекцию вкусняшек. — Брат, не серди её. Она ведь может и не вернуть нас после. Тогда от нас действительно останется только куча навоза. — Прости, брат. Это я от страха. А по тебе и не скажешь, что ты работал вышибалой в самом дешёвом кабаке. Это мне полагается быть вежливым и обходительным. Вы действительно будете нас воскрешать? — Буду. Не все драконы находят людей настолько вкусными, чтобы их возрождать. Или настолько полезными и ценными для этого. Многим просто лень тратить на это силы. И всем безразличны чувства их жертв. А лично мне очень нравятся ласки изнутри, и не нравятся крики боли. И не нравится мучить тех, кто этого не заслужил. Я не чувствую, что вы такое заслужили. Так что мой живот не станет заставлять вас вопить до неспособности это делать дальше. — Брат… Ты что, напрудил в штаны? Здоровяк, не падай в обморок… Ну вот. Хорошо же ты умеешь успокаивать. Так, что даже такие громилы от страха в обморок падают, словно благородные девы при виде мыши. Если честно, я и сам очень близок к этому. — Не велика разница, находится эта водичка у вас внутри или снаружи во время переваривания. — Вот вредная ящерица! Ты своим безразличием и меня напугала до мокрых подштанников. — Вообще-то я пошутила. Хотя разницы действительно нет. Может вам туда водички добавить? — Не надо. Мы и так мокрые. И тут мало места, чтобы ещё и плавать… Дракоша, можно уже начать? А то это ожидание с ума сводит. В конце концов, будет любопытно посмотреть… Пусть и страшно. Лучше не буду смотреть. Меньший брат повернулся спиной к большему и начал дрожащими руками водить вдоль светящихся изгибов на стенах желудка. Вскоре по ним начала стекать мутная жидкость. Этот же сок покрыл оба тела, и через несколько минут человек заметил как ползущие по рукам капли окрасились в цвет кожи. — Ох… Действительно не больно. И совсем не так ужасно. Превратиться в такой вот тёплый суп — далеко не худший конец. Но всё равно, очень страшно умирать. Надеюсь, я тебя не разозлил, и ты по настоящему добрая. — Не совсем. Мне выгодно носить такую маску, я за это получаю много хороших ощущений. Вот сейчас, ты не толкаешься и пинаешься, а нежно гладишь мой желудок. — Ну, это по своему приятно. Успокаивает. Только руки слабеют. И брат становится каким-то мягким. — Вас же переваривают. К теперь не шумите. Иначе мне придётся вас заставить молчать. Гладить можно. Настал вечер и пришло время встречи с лисичкой. Алиса на этот раз принесла три холодные птичьи тушки. Холод в ногах от этих кусков льда пробудил большего брата, и меньшему пришлось заставлять его не шуметь. Сама лисичка привычно почистила своей Принцессе зубы и заплела ещё пару косичек в гриве на шее. А затем она села перед ней на подушку, вооружившись лентой из грубой ткани. — Давай теперь коготь полировать. Ого, какой большой и острый! Правильно ты говорила про вторую подушку. Я принесла кусок ткани вместо неё. Драконица положила лапу на колени девочки, разместив коготь на валике из ткани. И она начала быстро водить лентой по когтю, полируя его. После нескольких минут энергичной работы ткань нагрелась. А коготь только едва заметно усилил свой блеск. — Дааа… Это будет долго. Зато и полировка долго продержится. Драконица пару раз втянула коготь и выставила его обратно. — Конечно, малышка. Когти очень твёрдые. Но за уход спасибо. Теперь втягивается приятнее. — А можно там потрогать? — Можно. Туда иногда мусор забивается. Очень неприятно. Алиса бережно ощупала складку кожи, скрывающую коготь. Потом она изучила остальные пальцы и выудила камешек из одного из них. — Спасибо. Давно не получалось вытащить эту штуку. — Можно и остальные осмотреть. Драконица дала лисичке осмотреть вторую лапу. А затем задние лапы и когти на сгибах крыльев. — У тебя на правой задней лапе коготь обломан. Это можно исправить? — Можно его выдернуть. Или сточить, чтобы он потом отрос до правильной длины. Принесёшь потом большой напильник? Ненужный только, старый. Я ведь его своим когтем совсем испорчу. — Хорошо. А потом я его закопаю под яблоней. — Зачем? — Есть такая традиция. При посадке яблони, в лунку закапывают кусок железа. Так дерево более здоровым растёт. И яблоки вкуснее. Корни железо впитывают, его в земле не всегда бывает достаточно для растений. — Тогда ладно. Просто следы когтей дракона на железе — улика. — Не волнуйся… Ой! Опять пора. С тобой время прям летит. До завтра, Принцесса. Лисичка собрала вещи и убежала, оставив подруге новую большую книгу и забрав старую. А драконица, выждав время, разрешила своим пленникам говорить. — А кто это был? Твоя хозяйка? Почему ты скрыла нас от неё? — Это дочь хозяина этого места. Вы угрожали убить его и его семью. — Да откуда я мог знать, что это были бандиты! Я на мокрые дела не соглашался, и брата не подписывал! Нас как охранников нанимали. Вот уроды, ещё говорили, что ищут сбежавшего дикого зверя. — Ты всегда думаешь мышцами, братец. Вот теперь мы из-за этого таем в драконьем брюхе. Надо сначала узнавать побольше о нанимателях. Я вот тоже пропустил это. Об этих наёмниках ни одного плохого слуха не было, вот и расслабился. — Ну всё. Не надо себя винить. Вы присоединились к хорошим наёмникам. Вот только их наняли фанатики. И наверняка, они их обманули. — Может… Расскажешь, что этим людям от тебя было нужно? За разговором не так страшно таять и превращаться в жидкость. Прости, не могу больше тебя гладить. Мышцы не слушаются. Чувствую себя каким-то лапшеруким. — У меня тоже сила пропала. Не могу сделать тебе массаж, как раньше. — Хорошо. Расскажу. Им нужно было моё тело. Когти, зубы, чешуя, грива. Кожа с крыльев. Кровь для зелий. Они бы мне неугодных скармливали. Только я была бы в цепях, изувечена, голодна и очень обозлена. То что нужно для показательной расправы. — Зачем всё это им? — Деньги. Власть. А у некоторых и личные причины для охоты на драконов. — А зачем тогда мы тебе нужны? Кроме как в качестве лакомства и источника удовольствий? Ты ведь не просто так будешь нас возвращать. — Людям проще иметь дела с людьми, чем с драконами. Мне понадобятся свои люди, раз уж у меня такая вот коллекция будет. Люди должны жить с другими людьми. Я не смогу правильно заботиться о всех. Вот и будет у меня собственный город. — Наверно это будет хорошо. И как ты не обозлилась на наш род, после того, что с тобой хотели сделать. — Я поняла, что люди очень разные. Страхом и насилием я не получу того, что мне нужно от людей. В моих интересах быть доброй и ласковой, а не жестокой и безжалостной. Особенно, если я хочу, чтобы мне предлагали себя съесть. — Брат! Здоровяк, не засыпай! Не оставляй меня одного. Пожалуйста! Один из пленников заснул и перестал двигаться. — Мой брат не просыпается! Он стал таким мягким и скользким. Я боюсь. Не хочу умирать. Что с нами будет? — Вот так всё и закончится. Ты заснёшь. А твоё тело растает в такую же жидкость, что вокруг вас сейчас. Не больно, тихо и мирно. Пока будешь бороться, ты будешь становиться всё слабее и мягче, будешь таять и расплываться. Но в жидкость превратишься только тогда, когда заснёшь. — А если я не засну, если буду держать глаза открытыми? — Хи-хи. Увидишь тачку для навоза на другом конце пути. И разобьёшься насмерть об её дно. Или будешь раздавлен и разорван на куски, когда я избавлюсь от твоих остатков. Так что спи спокойно. Я позабочусь о вас как следует. — Нет. Я не стану сдаваться. Человек попытался подняться из глубокой лужи желудочного сока, но не смог даже поднять над ней руки. И толкнуть мягкие стены не удалось, только погладить их. У него стал заплетаться язык и почти пропал голос. — Как же так? Почему я не почувствовал этой слабости раньше? Я должен бороться, должен жить. Я не еда для дракона! — Нет. Ты теперь только моя еда. Не борись, ты больше ничего не сделаешь. Тебя ждёт покой. И твой большой брат. Человек больше не сказал ни слова. Просто не смог. Его брат погрузился в густой сок полностью и исчез в нём. Но второй человек продолжил цепляться за жизнь, даже когда сам растворился в тёплой жидкой массе. Он продолжил ощущать и слышать всё. А желудок драконицы отказался выпускать его дальше из-за этого. Драконица заснула, но её желудок не перестал мягко помешивать содержимое, пытаясь сломать человека. Тепло и ровное сердцебиение драконицы усыпляют, но человек не поддаётся. Наступает утро. Старый лис привозит флягу воды и поит драконицу. Он уходит, и драконица ворчит на упрямого человека. — Сегодня вечером Алиса принесёт немного еды. И её я переварю как обычно. С тобой или без тебя. Если не хочешь страдать, сдавайся и засыпай. Драконица поболтала животом, взбалтывая его содержимое и перемешивая жидкие останки людей с холодной водой. Это не причинило бывшему жулику боли. Как и то, что произошло вечером. Два живых кролика упали в желудок и стали плавать в жидкой слизи. Пока не выбились из сил и не утонули. Тогда желудок выпустил кислоту. Но упрямец не ощутил боли. Только невыносимо кислый вкус и запах. А драконица стала катать лисичку на спине, немного подпрыгивая. Но даже это не заставило человека сдаться. К утру от кроликов остались только кости, и желудок наконец позволил пище отправиться в кишечник. Описать чувства переваренного, но не умершего человека почти невозможно. Зрение пропало вместе с глазами. Но остальные чувства только обострились. Вкусы и запахи стали ощущаться всем телом, как звуки и прикосновения гладкой плоти со всех сторон. Человек за оставшиеся часы ощутил каждый изгиб драконьего кишечника, каждое мягкое сжатие его перистальтики, каждую ворсинку и складочку из неисчислимого их множества, услышал каждое возникшее урчание и бульканье на этом длинном пути. Ему пришлось узнать, как меняется вкус и запах кроличьего мяса на всех этапах пищеварения. Жулик прочувствовал как тело драконицы извлекает из него всё хоть немного полезное, медленно превращая его в навоз. Хуже всего пришлось в конце пути, когда остатки начало сжимать и прессовать. Человек ощутил это словно медленное удушение, словно растущий на груди и не позволяющий вдохнуть груз. Только осознание отсутствия собственных костей спасло от ощущения их тщательного ломания на кусочки и перемалывания в песок. Но конец наступил не от удара или сдавливания в самом конце. А от невозможного холода, по ощущениям. Ведь именно тепло тела драконицы удерживало сущность человека в его останках. И вне этого тепла всё закончилось… Лис привёл новую жертву, опять из наёмников. Человек не стал разговаривать с хищницей, не стал сотрудничать и мирно перевариваться. Но он не заслужил и боли. Поэтому драконица просто сжала желудок и стала медленно, кроваво и безболезненно переваривать жертву. Но уже после угощения от лисички, продержав борющегося человека весь день. Сама Алиса продолжила полировать когти и плести косички своей подруге. Она ушла, и драконица вернула тощего жулика к жизни. — Ну что, понравилось путешествие? Готов повторить? — Понравилось. И я повторю. Если можно, то вместе с братом. — Серьёзно? — Вполне. Я о многом подумал, и мне стало совестно за наши с ним жизни. Я теперь не боюсь, раз ты меня вернула. Наша жизнь — дерьмо. Я понял это только став дерьмом, буквально. Не знаю даже как это сказать. Ты забрала всё у меня, всё полезное. И от меня осталась только кучка удобрений. Маленькая такая. Но ты меня вернула, и я теперь без того, что было бесполезным. И это… Испытание. Я должен пройти это вместе с братом. Чтобы он тоже начал жизнь с чистого листа, чтобы всё плохое в нас увезли на тележке и выбросили на свалку. Этакое символическое очищение и перерождение. Человек попытался сесть, но ему не хватило сил. — Ох. Почему я такой слабый? И голодный. — Сам подумай. Я, по твоим словам, забрала из тебя всё полезное и избавилась от ненужного. А потом я тебя воссоздала заново. Без ненужного. Но и полезное из тебя стало моим, а драконов нельзя назвать щедрыми. Я дала тебе только необходимое. Вот ты и голодный такой. — Хорошая цена за такую вот чистку. — Я не стану есть тебя сейчас. Вы с братом в таком состоянии переваритесь очень быстро. Да и мой желудок сейчас занят. Так что вы туда вернётесь за пару часов до моего завтрака. Вы, люди, очень любите такие символические жесты. Так что я вам устрою очищение. Но ты должен будешь убедить его пройти этот путь. — Не справится — попробуем снова. Это ведь тебя не затруднит? — Нет. Возвращать не трудно. Для меня это не трудно. Драконица спрятала человека под крыло. А ночью, перед кормлением, она вернула к жизни второго брата. У него сил оказалось не больше, хотя он остался довольно крупным. — Брат, она нас вернула? Вот здорово, я в это верил. — Да, вернула. Она даёт нам ещё один шанс. Но для этого нам нужно пройти одно испытание. Она снова нас съест. Но на этот раз мы не должны засыпать. Нужно оставаться в сознании до самого конца. Только тогда мы сможем по настоящему начать всё заново. — Но мы же уже раз переварились. Какой смысл повторять? — Наша жизнь была плохой. И чтобы от этого избавиться, нужно чтобы от нас избавились как от отходов. Буквально. Я через это прошёл, и теперь чувствую себя совершенно новым человеком. Жулика увезли в тележке для навоза, а драконица вернула человека. — Понятно. Ты всегда был умником. Я попробую. Это не больно? — Помни, что ты из себя представляешь. Тогда всё будет хорошо. Нельзя сломать кости, если их нет. А их у тебя там как раз не будет. Если забудешь про это, будет намного больнее в конце. — Готовы? Тогда я начну. У вас там будет сосед, и испытание будет не для него. Возможно. А возможно и он войдёт в мою коллекцию. Драконица взяла большого брата в лапы и опустила его ногами в пасть. На этот раз облизывание доставило намного больше удовольствия обоим. Только слабость не позволила хоть как-то ответить на ласки упругой мышцы и гладкие объятия пищевода. Второй брат уставился на горло драконицы как заворожённый. Он проследил, как выпуклость с очертаниями человеческого тела скрылась в теле драконицы. — Даже не знаю, мне это будет сниться в кошмарах, или в более приятных снах? Ладно, теперь я. Тощий человек также оказался облизан с ног до головы, покрыт тёплой скользкой слюной, и отправлен в недолгое скольжение по тесному гладкому пищеводу. А волнистые стены желудка уже знакомо прижали его к телу брата-здоровяка. Только сейчас совсем нет сил толкать или гладить эти стены. Даже повернуться спиной к брату не выходит. — Какое-то у нас двусмысленное положение получается, брат. Два голых мужчины, вместе. Я очень смущаюсь. — Я тоже, громила. Я тоже. Сюда бы к нам девчонку, или двух. Ты главное, не вздумай заснуть. Борись сколько есть воли. — И что тогда будет? — Тогда она возьмёт себе всё лучшее, что в нас есть. И вернёт это нам. А от плохого — избавится. Вернувшись, мы уже не будем… Отбросами и дерьмом. А девчонок сюда не надо. Я не хочу смотреть, как они сами превращаются в драконий навоз. В прошлый раз хватило и пары кроликов. Сейчас ведь нам придётся смотреть, как это случится с человеком. Драконица отрыгнула, и её желудок ещё плотнее обхватил двоих братьев, прижав их друг к другу. Начал выделяться густой сок и тела людей быстро погрузились в него по горло. На этот раз слабость и ощущение таяния тела своего соседа наступили очень быстро, как и сонливость. Но теперь оба человека не засыпают. — Брат, это слишком тесно. Я не хочу так к тебе прикасаться. Прикасаться там. — Я тоже не хочу. Потерпи. Скоро мы будем прикасаться только к её желудку. Тела расплавились и соединились с пищеварительным соком за несколько следующих минут. И оба мужчины пожалели об отсутствии с ними девушки. Ощущение соприкосновения стало всеобъемлющим. Словно каждый участок кожи разом прикоснулся ко всему телу соседа. Сознание запуталось в ощущениях, и столь смущающий контакт в интимных местах распространился буквально везде. К этому добавилась абсолютная неспособность хоть как-то отстраниться от соседа или сказать хоть что-то. К счастью остальные чувства не столь сильно изменились. Хотя вкусы и запахи стали ощущаться также — всем телом. Пропало зрение, зато стал лучше слух. Теперь оба брата прекрасно слышат шелест и урчание пузырей воздуха в каждом конце драконьего желудка. В добавок к уже знакомым шумам драконьего сердцебиения, дыхания, тока крови в венах и урчанию в кишечнике. Приятнее стало осязать саму драконицу, рельеф её желудка, его плавные помешивающие сокращения, пульсацию стен от дыхания и работы сердца. Страх смерти сменился любопытством и желанием познать этот новый опыт. И стремлением к новому рождению в конце этого превращения. Снаружи раздался голос лиса, ранее пленившего и отдавшего братьев на съедение дракону. Затем в послышались глотки и журчание, а в желудок полилась обжигающе холодная чистая вода. Вместе с ней внутрь вошёл и воздух. С ним объятия его стен перестали быть столь плотными. От движений содержимое желудка начало раскачиваться, с густым вязким плеском ударяясь волнами об его стены. Для братьев это стало совершенно непривычным ощущением. Приятным, но дезориентирующим. Всё окончательно смешалось и перекрутилось. Люди перестали ощущать свои старые формы, но смущающая близость и плотность прикосновений осталась. После некоторой паузы, наполненной странными звуками изнутри и снаружи драконьего тела, снаружи стала доноситься грубая брань драконоборца. Некто с ненавистью поносит и оскорбляет драконицу и её прислужника. Лис уходит, а драконица пытается поговорить со своим живым завтраком. Но драконоборец не хочет ничего слышать. Драконы убили кого-то из его предков, и слепая ненависть к ним стала семейной традицией. Это даже не долг, это фанатизм. И драконице не осталось ничего другого, кроме как заткнуть рот крикуна тряпкой и начать его глотать. Чтобы тот не утонул, она начала с ног. Но братья это поняли только тогда, когда в них погрузились две дёргающиеся когтистые лапы. До этого на них только лилась слюна драконицы, пахнущая мокрой шерстью. Острые кошачьи когти не смогли нанести даже малейших ран драконице. Но братья ощутили на себе их остроту, хотя и без боли. Оба сообразили, что не надо держаться за старый облик. Яростные пинки, вспенивающие желудочный соки взбалтывающие двух братьев, доставили им много странных ощущений. Густой мех, пропитанный слюной драконицы, оказался очень приятным для их осязания. Но вот когда драконоборец вошёл в желудок и по пояс погрузился в его содержимое, братья испытали крайнее смущение и возмущение. Ведь их невольный сосед и сам самец. По ощущениям всё равно что прижаться телом и лицом к гениталиям зверя. Очень скромным в этом отношении людям такое пришлось очень не по нраву. Довольно быстро этот яростно царапающийся и пинающийся фурри-лев полностью погрузился в жирный пищеварительный суп. Его когти и зубы не смогли причинить вреда драконице, но они очень напугали братьев. Особенно когда лев проглотил несколько больших глотков их вещества. Братья ощутили и его желудок, сочащийся горячими кислыми соками. К счастью для них, в переваренном виде они не ощутили как их снова переваривают заживо. Только небольшая их часть оказалась затоплена сильными вкусами и запахами ещё одного желудка. В остальном эта неприятность обернулась для братьев новым чувственным опытом, содержащим в себе львиную пасть с внушительными клыками, грубый шершавый язык большой кошки, крепкий гладкий пищевод, и очень голодный и пустой желудок льва. Уже через несколько минут братьев захлестнул вкус и запах кислого желудочного сока самой драконицы. Не осталось ни капли их новой формы без этого ощущения. Лев также ощутил вкус и запах, что только ещё больше его разъярило. Братья стали ощущать новые запахи и вкусы, прекрасно различая их и отделяя от ощущения желудочных соков. По ощущениям кожа льва стала набухать и становиться мягче. Но он не ощутил болезненного жжения. Лев не заслужил боли, не успев причинить зла в своей наполненной ненавистью жизни. Затем его густая шерсть начала опадать и оседать на дне желудка, насколько это ей позволили его трепыхания и толчки. Ведь лев и через полчаса не прекратил барахтаться, бить и пинать упругие стены своей мясной могилы. Он даже не перестал пытаться их кусать, глотая непрозрачную жижу и обжигая себе горло. Следом у льва разорвалась кожа, и братья ощутили вкус крови и сырого мяса, почувствовали новую текстуру тела своего соседа и его отрывающихся клочков. Обоих переполнило любопытство и отвращение. А льва обуял ужас, когда он увидел то, как его переваривают заживо. Но он продолжил борьбу, даже когда его пальцы лишились когтей и начали рассыпаться мелкими косточками. Он не прекратил толкаться и извиваться, когда спустя час его руки и ноги оторвались от тела. Лев выжил, когда его живот раскрылся, внутренности начали плавать вокруг, а затем отвалилась вся нижняя половина тела. Для братьев это стало самым ужасным зрелищем в их жизнях. Осязание, вкус и запах позволили им во всех деталях представить как всё это выглядит. Но хотя бы лев перестал смущать братьев своей наготой, у него просто ничего не осталось между ног. А вот собственная их близость осталась по прежнему возмутительной. Наконец драконоборец отмучился. Его сердце поддалось желудочному соку и выпустило облако крови в желудок драконицы. Тело продолжило распадаться, плоть окончательно отделилась от костей. А сами кости рассыпались в песок. Братья ощутили себя перемешанными с густым слизистым супом, полным кусочков размокшей плоти и непереваренной шерсти льва. Они оба нашли это немного менее отвратительным, чем ранее плавающий внутри них распадающийся каркас льва с ещё трепещущими клочьями висящих на костях мышц. Или с его вываливающимися из тела внутренностями. Кислота перестала сочиться из стен желудка, и драконица обратилась к братьям. — Вы извините меня за это. Не получилось чисто переварить этого кошака. Он меня слишком ненавидел, и желудок не стал действовать мягко. И дальше будет не лучше, ведь он не переварился так-же чисто, как вы. Вы хотели ощутить, как я обращаюсь с вами словно с едой и забираю всё полезное. Но из-за этого типа я ещё очень сильно вас испачкаю. Ты говорил мне, что только превратившись в дерьмо, смог понять, насколько неправильной была твоя жизнь. Надеюсь в этот раз ощущения позволят вам обоим освободиться от всего. Помните, я воссоздам вас из того, что я впитаю в свою кровь, а не из того, от чего избавлюсь. Оба брата успели оценить весь спектр своих ощущений. Они нашли весь этот опыт очень интимным и посчитали его скорее приятным. А заодно и пожалели, что с ними нет девушки. Гораздо приятнее вот так смешаться с девушкой, чем с другим мужчиной. И совсем не хочется, чтобы девушка при этом ощущалась переваренной. Ведь друг друга они по прежнему ощущают людьми. Братья не смогли рассказать о своих мыслях ни драконице, ни друг другу. Но сама драконица догадалась или вспомнила о том, что они должны испытывать. — Я могу присоединить к вам одну девушку. Она, как и вы, уже раз прошла через кошмар моего желудка. Будет правильным спросить её, как она к этому отнеслась. Драконица восстановила скунсиху и извинилась перед ней. А затем рассказала, чего она от неё хочет. Ответ девушки братьям понравился. — Это было очень… Познавательно. И я рада, что те мерзавцы именно так закончили свои дни. А если у меня будет шанс увидеть, что тогда произошло с ними и со мной после — я согласна ещё раз стать твоей едой, дракоша. Тем более, если это будет безболезненно. Драконица проглотила девушку. Братья ощутили такой-же плотный контакт с ней, как и друг с другом. Хотя девушка ощутила его только полностью расплавившись. Останки льва ей не понравились, а вот два обнажённых мужчины пришлись ей по нраву. Братья оказались немного менее довольными, ведь она не человек. Но её мех им понравился, даже когда он растворился. Он остался в их ощущениях мехом на теле соблазнительной фурри, а не липким шерстяным комком в желудке драконицы. Драконица дала трём своим жертвам время насладиться своей близостью в желудке, прежде чем отправить их в путь по кишечнику. Все трое ощутили открытие сфинктера внизу желудка, течение по узкой трубке кишечника, смешивание с новыми пищеварительными соками. Гладкая упругость сменилась множеством слизистых ворсинок и складочек. А из-за узкого пространства между стенами и их мягких волнообразных сжатий, все трое сблизились ещё больше, ещё сильнее перемешались, плотнее соприкоснулись и окружили друг друга кожей и мехом. В том числе и самыми интимными способами и местами. Ворсинки и складки кишечника ещё больше усилили это удовольствие. Для скунсихи всё это стало совершенно новым опытом, как и для большого брата. Да и меньший распробовал этот глубочайший массаж всего тела. Ведь страх смерти более не затмевает чувства и ощущения. Картину испортили только вкусы и запахи, исходящие от липких жидких останков льва. Вкус и запах самой драконицы намного более нейтральный. А друг друга все трое ощущают совершенно непереваренными. И это только в самом начале пути через длинный кишечник драконицы. С каждым поворотом и изгибом вкусы и запахи становятся всё хуже и отвратительнее. Если из желудка вышла ещё сколько нибудь съедобная масса, то уже на середине пути бесчисленные ворсинки впитали в себя всё, что было двумя людьми и скунсихой. Но эти трое не исчезли. От льва тоже осталось не так мало полезного. Но и остатков от него много. Ощущения разнообразила протяжённость пути. Первая порция пищи прошла большую часть пути, последующие встали в очередь на всём протяжении кишечника, и намного больше половины ещё остались в желудке. Там, где большинство ощущений лучше всего. Каждое урчание, каждый звук, производимый кишечником драконицы слышен сразу всем телом. И в месте его возникновения, и во всех соседних участках кишечника. Этих звуков очень много, и одинаковых практически нет. От льва почти не осталось ничего полезного. И на последних поворотах тонкого кишечника его останки стали выделять много газов. Стенки кишечника также изменились, ворсинки стали тоньше и грубее. А при переходе в толстый кишечник они окончательно пропали. Тело драконицы начало извлекать лишнюю воду, и по ощущениям это стало похоже на нарастающую тесноту. Для троих живых условия стали далёкими от приятных. Содержимое кишечника стало становиться всё более густым и липким, мягкие объятия упругих стен превратились в безжалостный пресс. За несколько прошедших часов все привыкли к свободному течению их жидкой формы, новые условия стали большей несвободой, чем даже мускулистые стены желудка. По ощущениям, сложившуюся позу трёх смешанных и переплетённых тел, с каждой новой порцией остатков в этом отделе кишечника сжимает, спрессовывает и проталкивает дальше. Каждый раз это похоже на раздавливание. Только напоминая себе о том, что собственные тела существуют в том-же состоянии, что и останки льва, трое могут избежать иллюзии и фантомной боли от тщательного измельчения всех своих костей в этой соковыжималке. Только реальная мягкость и слизистая гладкость окружающих стен, ощущаемая наравне с иллюзорными ощущениями уплотнения и скручивания, не позволяет происходящему превратиться в пытку. Но это всё становится ею по мере того, как всё меньше от троих остаётся в желудке. А затем и в кишечнике. Превращение в отходы завершается, но освобождение не наступает. Наоборот, нарастает давление, все уже даже не густеет — твердеет. Соседство с двумя другими пленниками драконьего тела усугубляет ощущения. К тесноте добавляется слишком тесный контакт с соседями. И с большим количеством остатков пищи. Все трое чувствуют себя замурованными в горячем, скользком, тесном живом гробу, заживо погребёнными в груде отвратительного и зловонного драконьего навоза, да ещё и туго связанными по рукам и ногам непереваренной шерстью льва. Освобождение обещает быть ярким и запоминающимся. Так в итоге и получается. Сокрушительное давление, перемалывающее протискивание сквозь узкое отверстие, разрывание на части стягивающимися верёвочными петлями, неземной холод и смертельное падение с высоты, повторяющееся снова и снова для каждого кусочка. Таким стал конец пути для всех троих. (А после возрождения все, по контрасту со своими последними воспоминаниями, ощутили совершенную чистоту и свободу. Настоящее избавление от грязи прошлого. Все, кроме льва. Он попал в цепкие руки правосудия за разбойное нападение и отправился в очень далёкое место. Где честный и тяжёлый труд заставил забыть про ненависть к драконам. Зато остальные с радостью остались с драконицей, и ещё не раз прошли весь этот путь. Только уже без соседей и с намного большим удовольствием. После такой близости обычные прикосновения их уже не способны удовлетворить.) Старый лис пришёл к драконице в обычное время. Но он заметил, что на этот раз что-то поменялось. Он спросил об этом у драконицы. — Просто этот лев меня ненавидел. И мой желудок ответил ему тем-же. Я не смогла поглотить его чисто. Да и грива у него была густой. Вот и вышла с другого конца. Шерсть не всегда растворяется. — Вот как. Может стоит брить слишком мохнатых? — Не стоит. Так мне тоже нравится. Приятно ощущать мех на языке. — Хорошо. Мне этот тип тоже не понравился. Слишком злобный. Поэтому из него удобрение плохое получилось? — Не, он не успел никому навредить. Не так, как некоторые. Но от злобы результат получился вот такой. — А какая разница? — Я кажется говорила. Если мой обед не заслужил этого, боли он не чувствует. Вот и этот не почувствовал. Совсем как наёмник до него. Вроде и убивал, но таких же как он сам — стремящихся убить его. — Это интересно. Значит, кому-то было больно? Не буду больше спрашивать, не моё это дело. Следующего приведу завтра, как обычно. Ах да, чуть не забыл. Вот, принёс почитать. Лис оставил драконице несколько книг. — Как в целом твои дела? — Хорошо. Спокойно. Достаточно еды. То что нужно, чтобы подрасти и набраться сил. Спасибо, что заботитесь обо мне. — Не сложно. Да и польза от тебя есть. — Вы слишком жестоки к тем людям. — Возможно. Но с врагами по другому я не могу. А эти типы повели себя как враги. Не могу я их отпустить. Так что ты о них позаботишься. — Хорошо. Пусть так и будет. Они были и моими врагами. А теперь они будут моей едой. — Как ты узнала, что один из них был наёмником? — Поговорила с ним, пока он был жив. Большинство из них просто наняли за деньги. Кого-то купили за долги. — Да. Настоящих солдат среди них нет. А единственный достойный противник среди них — уже в тебе. Остальных нам хватит ещё на пару месяцев, если экономненько. — Я говорила. Я могу обойтись и малым. Папы кур или кроликов в день достаточно для моего выживания. — Я не собираюсь морить тебя голодом. Когда закончатся эти бандиты… На ферме достаточно свиней и овец. Производство мехов не обходится без лишнего мяса. Да и бандиты снова придут. Этого мусора хватает вокруг. — Не могу сказать, что это хорошо. Будь у меня выбор, я бы не ела людей, пусть они и вкусные. Жаль, что я не могу быть более полезной. — Не любишь быть в долгу? Это действительно не слишком приятно. — Выгоднее, когда должны мне. Драконы в первую очередь оценивают всё с позиции собственной выгоды. Личные обиды — второстепенное. — Вот значит как. С драконами, кажется, не сложно иметь дело. — Если знать, что люди для них — в первую очередь — лёгкая добыча и вкусная еда. — Значит, нужно всего лишь предложить дракону что-то больше, чем разовое угощение. — И никакой совести. Если дракон не даст слово, после совершения сделки его ничего не остановит от небольшого перекуса. — Среди людей и зверей бывают такие-же. — Драконы такие все. Я более лояльна, я понимаю, насколько выгодны хорошие отношения с остальными. Некоторым другим нравится причинять боль, убивать. Другие людей боятся или стремятся подальше от них держаться, считают их… Ниже себя. — Это так похоже на нас. Немного ярче, сильнее, чище. — Проще, верно? Одно чувство, а не много сразу. — Так и есть. Проще. — Я рад, что мы поговорили. Я многое о тебе узнал. Редко, когда я такой. — Я понимаю. Тебе трудно общаться с другими, подпускать к себе. Больно. — Так и есть. Много было крови в прошлом. Много предательств. Много трудных заданий. Я просто боюсь. С тобой проще. И труднее. — Я опасна. Я могу съесть, могу убить. — Да. И потому от тебя трудно ожидать предательства. Невозможно довериться полностью. И потому я могу доверять тебе больше, чем кому-либо другому. — Возможно. Но, пока это мне выгодно, я для тебя безопасна. Даю слово. Я не причиню вреда вам, и вашей семье. Если меня не вынудят. — Я тоже даю тебе своё слово. Пока ты не угрожаешь нам, ты можешь жить тут. Как дома. Попозже, я смогу поселить тебя в настоящем доме, а не в сарае для скотины. — Драконы вообще в пещерах жить любят. На худой конец — в каменных руинах. Чтобы ничего не спалить случайным чихом. — Можно отделать стены асбестовой тканью. Она не горит. Бетон и кирпич это не камень, но тоже сгодятся. Выкопать глубокое подземелье будет трудновато, но если нужно — сделаю. Сейчас не так трудно нанять тяжёлую технику для земельных работ. — Спасибо. Мне столько не требуется. Эта постройка отлично подходит. И по размеру, и по форме. Разве что гнезда не хватает. — Я привезу цемент, и ты сама слепишь себе подходящее ложе. Немного сена и шкур — получится удобно. — Благодарю. Можно не спешить с этим. Я пока ещё расту, и такое основательное гнездо придётся ломать каждый год. А вот немного дополнительных шкур не помешает. По ночам становится холодно. — Принесу. У меня как раз куча брака накопилась. На продажу они не годятся. А вот одеяло для тебя сделать можно. Не на варежки же их все использовать — на весь город хватит. Шутка. Но это больше, чем можно продать. Даже по самой низкой цене. — Спасибо. Лис попрощался и вышел. Он принёс огромное меховое одеяло в середине дня. Вот только настроение у него опять стало мрачным, и продолжить разговор не вышло. Но драконица осталась благодарна лису, и пообещала себе ответить услугой за эту доброту и заботу. Драконица продолжила читать принесённую лисом книгу. Законы и правила поведения в обществе — не самый интересный предмет. Но это нужно знать. А вечером, как обычно прибежала Алиса. Уже привычно она почистила драконице зубы, заплела ещё пару косичек, и продолжила полировать коготь. Она принесла ржавый большой напильник и пару замороженных кроликов на ужин. — Принцесса! А откуда у тебя это одеяло? — Твой отец оставил. Он на меня даже не посмотрел. Просто забросил сюда и снова закрыл двери. — С ним бывает. Когда у него плохое настроение, он ничего вокруг не видит. Он о тебе и не вспомнит, даже если увидел. Главное не пытаться на него нападать, когда он в таком состоянии. Просто не вставай у него на пути, и всё будет хорошо. Он даже не узнает, что ты здесь живёшь. Ну, а если он тебя найдёт, не надо враждебности. Тогда и он не тронет. — Он у тебя так опасен? — Он сильный. Но он не рассказывал, где служил и чем занимался. Знаю только, что он воевал, что он герой. Слушай, Принцесса, может мне чаще приносить живое угощение? Я же вижу, тебе нравится есть свежее. А не эти ледышки. — Скажем так, мне приятно ощущать внутри что-то живое и шевелящееся. Хотя, кролики на языке всё-же приятнее по ощущениям. Зато курицы внутри активнее. — Хи-хи. Они быстро бегают, трудно их ловить. — Внутри тоже бегают. Забавное ощущение. — Принцесса, как тебе книга? — Очень интересно. Теперь я лучше понимаю как работают все эти странные человеческие штуки. — Вот только после войны их мало где сейчас делают. Пока всё восстановят, пока заново научатся всё это делать. — А из-за чего война была? — Если в двух словах — пара тиранов не поделила мир. Оба хотели править всем, и ни с кем не делиться властью. Соседей завоевали и между собой сцепились. От этого они не удержали собственные империи, и те рассыпались. Вот и результат. Каждый город теперь сам по себе, вокруг группы бандитов и дикарей. Да и в самих городах не лучше. У кого сила — тот и диктует законы. Жизнь ещё долго не наладится. — Странный вы народ, люди. Вместе вы бы со всем справились. — Это верно. Но чтобы быть вместе, нам нужен лидер. А сейчас в лидеры хотят все, даже совсем неподходящие для этого. Вот ничего и не получается исправить. Вместо того, чтобы сделать жизнь лучше, они сражаются друг с другом. Как пауки в банке. Стоит одному выкарабкаться, как остальные тянут его обратно вниз. Может… Ты сможешь это всё исправить? Ты же сильная. — Нужна мне эта забота на свою голову. Пусть всё останется как есть. Не хочу сделать хуже. Спокойная мирная жизнь мне больше по душе. — Жаль. Из принцесс обычно вырастают королевы. — Я ещё не выросла. А когда я вырасту, люди и сами справятся. — Надеюсь, я это увижу. — Да и королевой быть не так здорово. Или всё самой придётся за всех решать, или придётся стать марионеткой у собственных министров и генералов. В истории много таких примеров, на плохого короля так удобно свалить всю вину и сделать его главной целью бунта. — Угу. А ты ещё и дракон. Тебя будут бояться из-за этого. Начнут слухи распускать. Теперь я понимаю. — Если я и встану во главе, то у небольшой группы верных мне людей. Покажу на своём примере, как лучше жить. Кто захочет — присоединится. А попробуют силой взять моё — познакомятся с очень недовольным драконом. — Построишь свой замок, своим маленьким королевством будешь оттуда править? — Начну с небольшой пушной фермы. Когда научусь всему. — У папы отберёшь? — А зачем отбирать? Буду ему помогать. Когда-нибудь. Если он меня раньше не прогонит. — Он у меня добрый. Если надо помочь — он помогает. Тем более, тебе некуда больше идти, у тебя нет своего дома. Извини, не хотела тебя расстраивать, Принцесса. Драконица лизнула лисичку за ухом и потёрлась носом об макушку. — Всё в порядке. Это место вполне подходит в качестве убежища. Свой дом мне ещё предстоит найти. Или построить. — Оставайся с нами. Может твой дом будет здесь? — Может быть. Я пока никуда не собираюсь. А вот тебе пора домой, подруга. Скоро солнце зайдёт. — Тогда до завтра, моя Принцесса. Девочка погладила драконицу по шее, поцеловала в нос и побежала собирать свои вещи. Она ловко взобралась к окну, но не удержалась. Штырь выскользнул из щели в кладке и из руки Алисы. Драконица подставила крыло, и лисичка подпрыгнула на натянутой перепонке, словно на батуте. И до того как она упала на землю, хвост драконицы ловко её поймал за пояс. Лисичка повисла вниз головой. — Ой! Спасибо, что поймала. — Не ушиблась? — Не. У тебя замечательное крыло. Я сама тебя не поранила? — Не. У драконов крепкая кожа на крыльях. — Не, больно не было? А то так хлопнуло громко, когда я шлёпнулась. Драконица опустила Алису на пол и фыркнула ей в мордочку. — Совсем не больно. Но шлёпнулась ты очень забавно. — Не очень. Может завтра ты меня ещё покатаешь? — Хорошо. Только не прыгай с такой высоты. Тебя ловить тяжеловато. Лиса ещё раз поцеловала драконицу в нос и наконец выбралась через окно. Сама драконица улыбнулась и легла спать, укрывшись новым одеялом. Жизнь действительно наладилась. Утром старший лис, как обычно, прикатил телегу для удобрений и пару фляг воды. А после — привёл следующую жертву. Нервно оглядывающийся по сторонам енот сразу замер, когда увидел драконицу. Сильный толчок в спину отправил его к ней в лапы, но енот извернулся, проскочил под животом драконицы и начал метаться по амбару, уворачиваясь от её цепкого хвоста. Лис остался сторожить дверь, пока драконица наконец не поймала шустрого драконоборца. Она крепко завернула отбивающегося енота в крыло и дала лису забрать фляги и телегу. Щёлкнул замок, и енот вновь обрёл свободу. Выхода из амбара нет, но фуррик слишком напуган, чтобы это понять. Он вновь начал убегать от драконицы, уворачиваясь от её хвоста, лап и пасти. Она ещё несколько раз поймала и отпустила его, прежде чем крепко обвить хвостом. — Попался. Теперь я тебя съем. Драконица начала облизывать фуррика, покрывая его мех слюнями. Енот пытается вырваться, выскользнуть из крепкой хватки. Слюна даже немного помогает ему. Но драконица поднимает его над распахнутой пастью и начинает медленно опускать жертву вниз. Енот начинает умолять о пощаде, но драконица закрывает пасть вокруг него и хвостом толкает в горло. Теперь енот изо всех сил держится за хвост драконицы, не позволяя себя проглотить. Драконица вынуждена вытащить промокшего зверя из пасти. — А ты мне нравишься. Приятный на вкус, и боец из тебя хороший. Такую добычу так и хочется посмаковать. — Нет! Только не так! Пожалуйста, пощадите. Я же ничего вам не сделал! Драконица сунула енота в пасть при первых же криках. Но она его только снова облизала. — Не надо шуметь. А то я тебя быстро отправлю в свой животик. Оттуда шум не так будет мешать. Енот притих и вцепился в держащий его хвост. Он снова взмолился о пощаде. — Я видела тебя, когда была в плену. Ты был среди них. Ты смеялся со всеми, когда меня били. — И я приносил тебе еду после этого. Я подкинул тебе ту пилку, которой ты перерезала цепь. Пожалуйста, отпусти меня. Драконица принюхалась к мокрому еноту и облизнулась. — Не могу. Ты теперь мой обед. — Не надо! Я же спас тебя. Где твоя благодарность? — Я тебя спасаю. От казни за бандитизм. В моём животе намного лучше, чем в тюрьме. Енот зарыдал и начал бить кулаками по хвосту и лапе драконицы. — Но я же там умру! Пожалуйста, не делай этого. Помоги мне убежать, спрячь. Только не убивай. Не так. — Единственное место, где я могу тебя спрятать — это мой живот. Ты ворвался на землю этого человека, как настоящий разбойник. Вот с тобой и поступают, как с обычным бандитом. Если я тебя не съем, тебя повесят. Или расстреляют. А труп закопают в канаве. Или отдадут свиньям. Или мне привезут. Енот окончательно сдался, и драконица снова вылизала обмякшего фуррика с ног до головы. — Ты мне очень понравился, у тебя хороший вкус. Когда у меня будет такая возможность, мы снова с тобой побегаем. — Но как? Ты же меня съешь. — Я спрячу тебя, а потом верну. Когда смогу свободно с тобой поиграть, и когда смогу тебя отпустить. Чтобы это не подвергло риску меня, и это место. Енот посмотрел на драконицу с надеждой и погладил её хвост. — Значит, ты спрячешь меня у себя в животе? — Спрячу. И обязательно потом выпущу. А сейчас, давай ещё поиграем. Продолжай бороться, пока я буду тебя глотать. Драконица сунула енота в пасть и выдернула хвост, заставив фуррика хвататься за язык. Он надеется, что драконица его спасёт. Но он очень боится съедения и, потому, борется изо всех сил.драконице приходится приложить немало усилий, чтобы втолкнуть его в своё горло. Енот обхватил её язык руками и ногами, и при каждом глотательном усилии он изгибался вместе с языком. Но после десятка попыток он наконец соскользнул вниз и в виде трепещущей выпуклости скатился в драконий живот. — Аааа! Почему тут столько воды? Драконица не ответила и начала мурчать, наслаждаясь тем, как енот внутри барахтается и толкает упругие стены. Временами она покачивает животом, поворачивается, встаёт и наклоняется. От чего вода с плескающимся енотом переливается и волнуется внутри. Енот вопит от возмущения и смеётся, понимая, что драконица продолжает с ним играть. Эти игры продолжаются целый день, до самого прихода Алисы. Лисичка опять забралась через окно наверху, почистила драконице зубы, заплела три косички и полчаса посидела под лапой драконицы, натирая первый коготь до зеркального блеска. — Вот так, Принцесса. Коготь у тебя получился чудесный. Такой гладкий и острый. И красивый. Янтарные зубы в алой пасти, белоснежная чешуя, розовые когти. Ты просто неотразима. — Спасибо, малышка. Мне тоже нравится. Теперь коготь так мягко втягивается, и удобно сидит. Устала? Давай теперь попрыгаем. Я тебя хвостом придерживать буду. Драконица обхватила лисичку хвостом и поставила её на раскрытое крыло. И начала подпрыгивать и подбрасывать её. Хвостом она только направляет её, чтобы Алиса падала на перепонку, а не на твёрдые пальцы крыла. — Вот здорово! Класс! А теперь с переворотом. Ты такая сильная! А крыло такое мягкое и гладкое. Вот бы за ним поухаживать. Только, я не знаю как. — Можно смазать перепонки маслом. К обычному можно добавить немного ароматического. От тебя пахнет таким. — Хорошо. Завтра принесу. Ой! Уже закат. Значит, пора домой. До завтра, Принцесса. Лисичка ушла, а драконица наконец обратила внимание на енота внутри. К этому моменту вода внутри уже пропала. И от прыжков драконицы и катающегося внутри фурри, в компании двух хлопающих крыльями куриц, желудочная слизь превратилась в густую пену. — Она ушла, да? Милая девочка. Она словно и не знает, что играет с людоедом. Но, эти птицы мне не подходят. Я ведь не ем сырое мясо. — Это мой ужин, а не твой. — Понятно… Минуточку, я ведь тоже тут. Только не говори, что ты и меня переваришь. — Не скажу. — Но ведь ты обещала что спрячешь меня, а не съешь. Пожалуйста, не обрекай меня на такую жуткую и мучительную смерть! — Я не обещала. Я тебя спрячу. И это не будет больно, если ты никого не убивал. А если ты не будешь злиться, то и жутким это не будет. Енот закричал и начал пинать стены желудка ногами. Ещё раньше он пробовал выбраться обратно, но скользкие стены и крепкие мускулы пищевода не дали ему и шанса. Драконица отрыгнула воздух, от чего желудок плотно обхватил борющегося енота и лишил его возможности бить его стены. Теперь удары и пинки не более чем приятный массаж. Желудочный сок быстро пропитал мех енота и начал растворять плоть. Промежуток между складками на стенах желудка и едой за полчаса заполнился густым пищеварительным супом и переваренной плотью. А ещё через полчаса енота сморил сон. Он не ощутил, как его тело окончательно распалось в жидкость и отправилось в путешествие по пищеварительному тракту драконицы. Его возвращение к жизни стало полнейшей для него неожиданностью, но это уже совсем другая история…