Aimer

      Сложив ногу на ногу и обняв себя руками Тэхён сидит напротив постели Чонгука и наблюдает, как тот уплетает принесённые им из дома булочки и запивает их кофе, купленным в автомате. Подросток жуёт, бросая иногда взгляды на молчаливого Тэхёна, словно убеждаясь, что тот всё ещё здесь, никуда не делся, и вообще это даже никакая не иллюзия. Омега, к большому облегчению Чонгука, уходить вроде пока никуда не собирается. Чонгук вообще очень удивлён, что Тэхён пришёл навестить его, да ещё и с угощением. Омега, впрочем, и сам удивляется, как легко оказалось обратить его внимание на мальчишку. Стоило тому только попасть в больницу с воспалением, как Тэхён приехал почти сразу, как только узнал.       За то время, что он сидит рядом с Чонгуком, он успевает хорошо его рассмотреть. Иногда он отвлекается на разглядывание палаты и стоящей рядом с постелью аппаратуры, но потом снова возвращает взгляд на парня. Тот перепачкал все руки в креме, вытекшем из булочки, и теперь неловко и по-детски пытается слизать его с ребра ладони.       — Держи, — Тэхён достаёт из сумки салфетку и протягивает альфе.       — Мне понравилось. Они домашние? — Чонгук кивает на бумажный пакет с одной оставшейся булочкой и вытирает руки влажной салфеткой.       — Папа испёк, — кивает Тэхён.       — Передай ему, что они очень вкусные.       — Передам, — Тэхён уверен, что папа и сам у него всё расспросит, как только он появится на пороге дома.       — Ты, значит, ему уже говорил обо мне? — делает вывод Чонгук.       — Говорил. А ты своему?       — Пока нет.       Тэхён чувствует какой-то глупый укол обиды, но пытается задавить это чувство в себе. Весь этот разговор совершенно детский, нелепый, и Тэхён злится сам на себя, что вообще задал встречный вопрос. Ну, какое ему дело, знает ли папа Чонгука об их истинности?       — Но я хотел бы, — добавляет Чонгук. — Ты не будешь против, если я расскажу папе и Намджуну? Или ты хотел рассказать отцу сам?       — Делай, что хочешь, — изображая равнодушие пожимает плечами Тэхён. Какая уж теперь разница? Днём раньше, днём позже. Чонгук вряд ли от него уже отвяжется.       — Тогда, я скажу. Вот Намджун удивится! Он у тебя классный, знаешь? Нет, мой отец, конечно, тоже классный, но с Намджуном прикольно. Он даже в борьбе разбирается, и в математике. Мой отец разбирается только в бизнесе, — посмеивается альфа, тут же переходя на кашель, который всё ещё не собирается проходить.       Тэхён знает, что у него классный отец. Даже несмотря на то, как много и как тяжело Намджун работал, когда Тэхён был ребёнком, он никогда не ощущал недостаток его внимания и его любви. Пожалуй, его можно было бы назвать образцовым. Тэхёну стало интересно, какой отец у Чонгука, и где он вообще?       — А твой отец?.. — осторожно спрашивает Тэхён, пока Чонгук достаёт из пакета последнюю булочку и разламывает её пополам, одну из половинок протягивая Тэхёну. Пальцы он снова пачкает кремом. Тэхён угощение принимает.       — Они с папой развелись, когда я был маленький. У отца сейчас новый муж. Ещё у них близняшки есть, они недавно родились. Но я уже видел их пару раз. Хорошенькие. Маленькие только совсем, вот такие, — Чонгук отмеряет между руками сантиметров пятьдесят, показывая омеге, и продолжает жевать, облизывая испачканные губы.       Выходит, Чонгук тоже пережил развод родителей. Тэхён задумывается об этом. Возможно, у них с Чонгуком больше общего, чем показалось ему на первый взгляд. Однако, Чонгук с тёплом рассказывает о новой семье отца, будто его всё это вовсе не расстраивает. «Либо у него большое сердце, либо он давно ко всему этому привык» — думает Тэхён. Сам он вряд ли так сможет. И если свои детские чувства он мог бы игнорировать, то разбитое сердце папы он вряд ли сможет простить отцу.       — Хён, о чём ты задумался?       — Ни о чём, — качает головой омега. — Мне уже пора уходить.       — Ты же придёшь ещё?       Тэхён уже хотел ответить что-нибудь неопределённое, вроде «не знаю» или «если получится», но взгляд снова задерживается на кислородной канюле, которая всё ещё в носу Чонгука, на его бледных губах, немного отдающих синевой, на неестественном румянце на щеках, появившимся из-за вновь повысившейся к вечеру температуры, и слова застревают в горле.       — Хён?       — Да, конечно, — в итоге отвечает Тэхён. — Что тебе принести в следующий раз?       — Ничего. Просто приходи.       Тэхён кивает, вглядываясь в глаза Чонгука, в которых застыло какое-то ожидание, после чего машет ему на прощание и выходит из палаты. Чонгук вздыхает, переворачивается на бок, обнимает подушку и прижимается к ней щекой. Он ожидал, конечно, хотя бы короткого объятия (ведь он больной, ему положены обнимашки), и, возможно, был сейчас даже немного разочарован, но это всё мелочи по сравнению с тем, что лёд всё-таки тронулся. В воздухе теперь витает приятный аромат Тэхёна и Чонгук с глупой улыбкой вдыхает его.

***

      Домой Чимин возвращается снова поздно. Намджун звонил ему ещё несколько часов назад, интересуясь, когда его забрать с работы, но Чимин отказался, сказав альфе, чтобы не ждал и ложился спать. Слишком много навалилось сегодня. Болезнь Чонгука, загруженность в кофейне, проблемы с поставщиками и ошибки в сметах и счётах-фактурах, которые он обнаружил после закрытия и потратил весь вечер на переделывание документов, засидевшись до поздней ночи. Отсутствие нормального сна за последние сутки только усугубляли, и домой Чимин возвращается на такси, едва стоя на ногах. В мечтах только быстрый душ и сон. Завтра будет полегче. Предстоит только отработать первую половину дня, после чего его сменит Джинён и Чимин сможет отправиться к сыну, а потом он обязательно как следует отдохнёт.       Намджун выходит из его спальни на шум, доносящийся из прихожей, и останавливается в проходе, подперев плечом межкомнатную арку.       — Привет, — устало здоровается Чимин, снимая верхнюю одежду.       — Ну и долго ты ещё будешь работать до ночи?       — Намджун, давай не сейчас, — морщится Чимин, проходя мимо альфы в спальню. — Я правда очень устал. Я же объяснял, пришлось исправлять документы. Я не мог это отложить, иначе пойдут недостачи и прочие проблемы.       — Может, пора просто нанять людей? Бухгалтера к примеру.       — Зачем, если я могу этим заниматься самостоятельно! — начинает раздражаться омега. — У меня есть соответствующее образование, в конце концов.       — Дело не в образовании, а в том, что ты не бываешь дома. Долго это ещё будет продолжаться?       Чимин глубоко вздыхает, снимая с себя водолазку и джинсы, силясь не перевести ситуацию в конфликт. Сказать по правде, Чимин чертовски устаёт от постоянных намёков на то, что ему бы сидеть дома, меньше работать и тому подобное. Он не привык сидеть на месте, он закалён трудом, ему, как ни странно, это нравится, его всё устраивает.       — Послушай, Намджун, — Чимин, надев поверх белья простую безразмерную футболку, присаживается на край расправленной постели. — Я, честно, не знаю чего ты ждал. Того, что я буду сидеть дома и ждать тебя с работы, приготовив пироги? Такого не будет, Намджун. Я никогда не осяду дома, превратившись в домохозяйку. Я не Сокджин, понимаешь? И никогда им не стану. Мне нравится моя работа, мне нравится тратить на неё силы и время, мне нравится приходить домой за полночь, а утром снова ехать в пекарню. И либо ты принимаешь мой образ жизни, либо… либо ты знаешь, где выход.       Намджун с минуту вглядывается в лицо Чимина, пытаясь понять, что сейчас произошло. Чимина уставший и расстроенный, и он не может понять, серьёзен ли сейчас омега, или же говорит это на эмоциях.       — Ты сейчас попрекаешь меня Сокджином? — слегка прищурив глаза хмурится Намджун, сложив на груди руки.       — Я не попрекаю тебя им. Я просто думаю… думаю, что ты запутался, — объясняет омега, и Намджун снова открывает рот, чтобы начать спорить, но Чимин ему не даёт. — Нет, дослушай, пожалуйста. Намджун, мы вместе не так много времени и, возможно, я не так хорошо знаю тебя. Ты не плохой человек, не плохой альфа, но ты запутался. Я вижу, что ты не замечаешь этого или, может быть, не признаёшь. У тебя в голове есть определенная модель семьи, но только вот ты не заметил, что у тебя она была, эта самая семья. Омега, который ждал тебя дома и всегда был открыт для тебя, домашний уют, семейные ужины каждый вечер. Ты ведь сравниваешь нас мысленно, верно? Я уверен, что сравниваешь. Так вот, со мной, в отличие от него, у тебя такого не будет. Я другой, и ты знаешь это. Возможно, ты уже начал понимать, что мы не подходим друг другу, но продолжаешь врать самому себе. Разберись в себе, Намджун, ты слишком много дров уже наломал. Я очень хочу, чтобы ты был счастлив. Только тебе пора разобраться, где твоё счастье.       Как бы ни хотел Намджун поспорить с Чимином, омега во многом был прав. Он действительно часто задумывался о Сокджине, сравнивал их, размышлял, стал ли счастливее после того, как в его жизни появился Чимин. Но к однозначному ответу он до сих пор не пришёл. Да, между ним и Чимином была страсть, кружащая голову, свидания, заканчивающиеся умопомрачительным сексом. С Чимином было легко и непринуждённо, никакой бытовухи, даже не смотря на то, что Намджун довольно быстро стал оставаться у Чимина дома, перевезя даже какую-то часть своих вещей к нему. Конечно, причина отсутствия бытовухи была в том, что у них на неё попросту не было времени, но Намджун об этом не думал.       — Так значит, мне собирать вещи? — помолчав немного, спрашивает альфа.       — Ложись спать, — вздыхает Чимин, вставая с кровати и направляясь в ванную. — Решишь что-нибудь утром.       Чимин уходит в душ, оставляя растерянного Намджуна в спальне. Через несколько минут слышится шум воды. Намджун выходит на балкон, накинув свитер и прихватив с собой сигареты. Он прокручивает в голове последние месяцы и пытается понять, где и что сделал не так, где ошибся. Ему казалось, что Чимин именно то, что ему нужно, но и здесь всё пошло не так. Чимин не первый, кто говорит ему, что он запутался. Юнги твердил ему об этом не единожды, но как понять, какой из путей верный? Если бы к жизни была инструкция, люди не совершали бы ошибок, не мучились в неизвестности и не метались, теряясь в выборе. Одно Намджун чувствует точно - от Чимина уходить он не хочет. И пусть тот думает, что он запутался, но Намджуну с Чимином хорошо. Не идеально, как казалось в самом начале, но хорошо. И пока он не намерен его отпускать. Может быть, он эгоист.       Выкурив сигарету, Намджун возвращается в спальню. Чимин уже принял душ и теперь стоял перед зеркалом, размазывая по лицу крем. Намджун подходит сзади, разглядывая Чимина в отражении. Он встаёт ближе, обнимая поперек талии и складывая ладони на его животе.       — Прости, я не прав, — тихо говорит Намджун, задумчиво касаясь губами виска омеги.       Чимин выдыхает, опускает руки поверх ладоней Намджуна и прикрывает глаза.       — Пойдём спать, — в ответ шепчет Чимин.       Намджун в постели притягивает его к себе поближе, и Чимин снова засыпает прижимаясь щекой к горячей груди чужого мужа. Он всё ещё в бесполезных отношениях, которые ни к чему не приведут. Но разбираться с этим сейчас нет никаких сил.

***

      На следующий день Чонгука, к его радости, переводят из палаты интенсивной терапии в обычную, убирают кислородную канюлю и разрешают ходить по палате и отделению. Снова надев худи Тэхёна поверх больничной пижамы, Чонгук на пробу выходит в больничный коридор, решив немного размяться. Лежать уже было невыносимо. Сил у него ещё пока не очень много, поэтому он только доходит до конца отделения, находя автомат, в котором Тэхён вчера покупал кофе, и возвращается снова в свою одиночную палату, прихватив из автомата стаканчик горячего шоколада за две тысячи вон. В кармане худи как раз позвякивали две пятьсот.       Ближе к вечеру к нему приезжают Чимин и Намджун. Папа помогает ему помыть голову, которую самостоятельно вымыть ему не удаётся из-за катетера в руке. Хотелось бы помыться полностью, но приходится терпеть, пока не вытащат эту неудобную штуку из локтевого сгиба, которую Чонгук постоянно боится случайно сорвать или намочить. С полотенцем на голове он возвращается в постель, забираясь под одеяло. Тэхён к нему сегодня так и не пришёл, хотя время посещений приближается к концу.       Чимин усаживается рядом с Намджуном напротив его постели, говоря, что они ещё немного с ним посидят, и Чонгук думает, что сейчас вполне подходящее время сказать им о Тэхёне. Руки немного потеют от волнения. Он нервно облизывает губы, мысленно уговаривая себя, что ничего такого в этом нет, истинность — естественное явление, ему нечего стыдиться и не о чем переживать. Только чувствует себя он пятилетним ребёнком.       — Я хотел вам кое-что сказать, — подаёт голос Чонгук, когда, наконец, собирается с мыслями. Намджун и Чимин, до этого спорившие о том, стоит ли Чонгуку в больницу принести ноутбук для выполнения школьных заданий, обращают на него внимание.       — Нам? — переспрашивает Чимин.       — Да. Обоим, — кивает Чонгук, снова быстро проходясь языком по сухим губам и опуская взгляд на свои руки, сцепленные в замок. — В общем, тут такое дело, Тэхён и я… вроде как, предназначенные.       Повисает пауза, Чимин несколько раз моргает, переваривая информацию, спускает взгляд на темное-синее худи, накинутое на плечи сына и поворачивается к Намджуну.       — Тэхён? Твой Тэхён? — спрашивает Чимин у альфы, будто тот знает больше него.       — Я слышу об этом впервые, так же, как и ты, — Намджун прикрывает губы ладонью, подавляя смешок.       — Чего смешного, — не укрывается это от взгляда Чонгука.       — Ничего, прости, — улыбается Намджун.       — Ну ты поделись с нами, мы тоже посмеёмся, — пихает его локтем в бок Чимин.       — Забавно просто, — пожимает плечами Намджун, продолжая улыбаться. — Из всех альф Тэхёну достался самый безобидный. Я спокоен!       Чонгук обиженно насупливается.

***

      Задержавшись на работе дольше, чем собирался, Тэхён уже планирует никуда не ехать и отправиться просто домой. Совесть, однако, ему это сделать не даёт. Перед глазами снова возникает болезненно-бледное лицо Чонгука, румянец от температуры, кислородная трубка, и Тэхён сворачивает по направлению к госпиталю, прикидывая, что должен успеть по пути заехать в магазин и заглянуть к Чонгуку минут хотя бы на десять. Он ожидал, что Чонгук теперь, когда Тэхён всё-таки сделал шаг на встречу, начнёт закидывать его бесконечными глупыми сообщениями, но ни одного за прошедшие сутки он не получил. Что же, делает вывод омега, либо Чонгук не дурак, либо ему настолько плохо, что не до сообщений вовсе.       В магазине он покупает для мальчишки какой-то комикс и немного сладостей. Покупки ему заворачивают в пакет, и с ним он поднимается в отделение интенсивной терапии, где уже был накануне. При входе в отделение ему молча выдают белый халат, который он накидывает на плечи и шагает в уже знакомом направлении в конец коридора. Подходя к палате он замечает, что через прозрачное окно, которое есть у каждой палаты "интенсивки", не пробивается свет. Он приоткрывает дверь осторожно, подумав, что Чонгук, наверное, спит, как и вчера, но застывает на пороге, смотря на совершенно пустую заправленную постель в тёемной палате. Пакет из руки Тэхёна падает на пол с глухим стуком. Он бы и сам осел, если бы его не подхватили чьи-то руки.       — Вам нехорошо? — придерживает его омега-медбрат, который проходил мимо, когда заметил пошатнувшегося парня в проёме одной из палат.       В голове Тэхён проносятся самые ужасные мысли, которые липко заползают под кожу. Он снова смотрит на пустую постель, пока медбрат ждёт от него ответа, но он только тяжело сглатывает и переводит взгляд на омегу, который всё ещё держит его за руку.       — Вы кого-то потеряли?       — Здесь лежал мальчик… — Тэхён указывает внутрь пустой палаты.       — Чон? Так перевели его в терапию сегодня утром. Это на этаж ниже, — медбрат, убедившись, что Тэхён вполне способен стоять на ногах самостоятельно, поднимает с пола упавший пакет и вручает ему в руки. — Нормально всё с парнем, не переживайте. Вам уточнить номер палаты?       Тэхён неловко кивает и медбрат зовёт его за собой к информационной стойке, где регистратор любезно сообщает, что Чон Чонгука перевели в триста одиннадцатую. В отделение терапии Тэхён спускается на ватных ногах, переваривая, что только что чуть не упал от мысли, что Чонгуку могло стать хуже или вовсе… вовсе его могло не стать. Тэхён, зажав пакет подмышкой, потирает ладонями лицо, приводя в норму дыхание и сердцебиение. Хорошо, что он не успел утром даже накраситься, иначе размазал бы всё под глазами. Подходя к триста одиннадцатой палате он думает, что ни за что Чонгуку не скажет, как сильно испугался за него. За мальчишку, которого знает без году неделю, и до которого и вовсе ему не было никакого дела. Может, это и есть истинная связь?       Толкнув дверь, он заходит в просторную одноместную палату и сразу же сталкивается с тремя парами взглядов. В палате, помимо Чонгука, сидят отец и Чимин. А он ведь был уверен, что в это время уже никого здесь не будет!       — Здравствуйте, — неловко мнётся он у входа и смотрит на Чимина. Это первый раз, когда он встречает его зная, что тот встречается с его отцом.       — Здравствуй, — Чимин в ответ улыбается приветливо, а Чонгук мгновенно становится пунцовым. Такую встречу в своей палате он не предполагал. — Ну, мы тогда пойдём!       Чимин тянет Намджуна за рукав, пока тот, привстав со своего стула тянется к сыну чтобы обнять.       — Тэ, может, тебя подождать? — игнорирует Намджун Чимина, который настойчиво тянет его к выходу.       — Не надо Тэхёна ждать, он большой мальчик. Дай ты им поговорить, — шипит Чимин и Намджун позволяет себя увести.       Помахав Чонгуку и Тэхёну на прощание, они оставляют их в палате вдвоём. В Тэхёне, глядя на Чонгука, который выглядит куда лучше, чем вчера, просыпается злость.       — Ты мог хотя бы написать, что тебя перевели, чтобы я не искал тебя по всему госпиталю?! — возмущается Тэхён, не называя, конечно, истинных причин своего раздражения, которое, скорее, является защитной реакцией на стресс, ведь спуститься на этаж ниже в другое отделение было совсем не сложно. Сложнее было взять себя в руки, глядя на пустую постель, в которой ещё вчера лежал подросток, подключённый к трубкам.       Чонгук тушуется, словно поджимая невидимые уши и хвост, и виновато смотрит на рассерженного омегу. Решив, что не будет назойливым и не станет донимать Тэхёна своим чрезмерным вниманием, он совсем не вспомнил о том, что его стоит предупредить о переводе в другое отделение.       — Прости, я не подумал… — лепечет Чонгук, пока Тэхён усаживается на стул, на котором перед этим сидел Чимин, кладет пакет на колени и поправляет белый халат на своих плечах.       — Забей, — машет рукой Тэхён и передаёт Чонгуку пакет из супермаркета.       Альфа с любопытством раскрывает его, обнаруживая в нём новенький комикс (он такой ещё не читал), и шоколадные батончики, которых в больничном рационе очень не хватает.       — Спасибо, хён, — расплывается в улыбке Чонгук. — Ты не должен был, конечно…       — На здоровье, — Тэхён выдаёт скромную улыбку, и у Чонгука от этого расцветает всё внутри. Тэхён улыбается, улыбается ему.       Чонгук тут же вскрывает одну обёртку и уже привычным жестом разламывает батончик пополам, протягивая одну часть Тэхёну, а вторую засовывает себе в рот.       — Я сказал папе и Намджуну про нас. Твой отец посмеялся, — бубнит Чонгук, пережёвывая шоколад.       Тэхён выгибает бровь. Что ещё за новости?       — Прям посмеялся?       — Ну, ему показалось это забавным, — объясняет Чонгук, слегка покривив губы.       — Да уж, обхохочешься.       — А ещё я хотел рассказать о тебе отцу, но из-за того, что он сейчас не в городе, мне пришлось сказать ему по телефону. Так вот, он очень хочет теперь с тобой познакомиться. Ты ведь не будешь против? Не будешь ведь? Отец говорит, что можно устроить у них дома ужин, или просто сходить куда-нибудь в ресторан. Смотря как тебе будет комфортно, конечно. А вообще, я думаю, было бы здорово пригласить на такой ужин всех, да? Как ты думаешь? Ты познакомился бы с моим отцом, а я с твоим папой. Это ведь так происходит обычно? Мой одноклассник встретил своего истинного в прошлом году, и он рассказывал, что они тоже закатывали большой семейный ужин, где все знакомились, и мне кажется, что это звучит здорово, ведь… Чонгук продолжает не умолкая трещать, а Тэхён, сложив ногу на ногу, подпирает рукой подбородок и смотрит на альфу, размышляя, во что он, черт возьми, ввязался.