***
Чимин не думал, что всё начнёт разваливаться вот так: с недопониманием, со взаимными упреками. Он надеялся, что обязательно выберет день, комфортное время, чтобы поговорить с Намджуном. Чимину, откровенно говоря, надоели эти карусели в их отношениях: то они холодны друг к другу, могут сутки не созваниваться и не слышать друг о друге ничего, занимаясь своими делами, то занимаются жарким сексом, так, что на утро даже стыдно вспомнить, и в это время кажется, будто у них всё в порядке. Чимин приходит только к одному выводу: их ничего не связывает, кроме постели. Не сложилось. Как бы Намджун не старался, не убеждал самого себя и всех вокруг, они с Чиминoм друг другу не подходят. Постепенно пелена исчезает с глаз альфы. Нет, Чимин кажется ему всё таким же прекрасным омегой, перед которым сложно устоять, но он не для него. Чимин не для Намджуна. С ним здорово проводить ночи, экспериментировать в постели, болтать потом о ерунде, смеяться над чем-то. Но с ним не спланируешь отпуск, не устроишь семейные посиделки, Чимин не будет ждать его, уставшего, с работы, и не станет собирать ему чемодан в командировку, чтобы он ничего не забыл. Чимин видит, что Намджун придумал себе образ, и пытается в этот образ поместить его, но только вот Чимину уже давно не семнадцать, чтобы под кого-то подстраиваться, соответствовать чьим-то надеждам и позволять лепить из себя то, чего на самом деле нет. У Чимина своя жизнь, устоявшаяся и спланированная, у него своё дело, которому от посвящает огромное количество времени, у него сын, который всё ещё первый по степени важности в его жизни. Ему некогда оправдывать чьи-то ожидания. Или, может быть, он пока ещё не встретил такого альфу, которого хотелось бы дожидаться дома с работы, которому хотелось бы посвящать всего себя, а не пропадать днями напролёт на работе. Намджун чувствует опустошение, когда адвокат сообщает, что бракоразводный процесс близится к завершению. Понимание обрушивается на него, он узнаёт дату судебного заседания, которое, вероятно, станет последним. Встречи с Сокджином прекратятся, и он более, чем уверен, что омега больше его видеть не захочет, будет избегать его всеми правдами. Возможно, они увидятся после суда только на свадьбе Тэхёна, если таковая будет, и то, не факт. Намджун от этой мысли содрогается, внутри всё холодеет. Становится тошно настолько, что нет желания даже идти к Чимину. Лишь только недавно он начал понимать, что имел в виду Чимин, утверждая, что он запутался и ему надо разобраться в себе. Только недавно Намджун понял, что Чимин куда мудрее, чем может показаться. Он действительно погряз в собственных неспокойных мыслях, которые отпускают лишь только на пике наслаждения с Чимином, а после они снова возвращаются этой неприятной тяжестью, оседая в груди неприятным осадком, как на дно бутылки старого вина. Мысли терзают, сомнения разрывают грудную клетку изнутри, пока Намджун пытается понять, что ему делать со своей жизнью. Он думал, что поступает правильно, следует за сердцем, ведь он всё ещё далеко не стар для того, чтобы менять свою жизнь к лучшему, пробовать новое. Напробовался, что теперь? Почему теперь кажется, будто он был в бреду, ведомый одному Богу известно чем. Оглядываясь на несколько месяцев назад Намджун видит только то, сколько ошибок он совершил, сколько боли он причинил близким. Осознание собственной ничтожности тянет ко дну. Он предал мужа, предал сына. Кто теперь в состоянии всё исправить?***
Чимин приезжает следующим вечером, без предупреждения. В волнении кусая губы, звонит в дверь его квартиры, которая всё так же плохо обжита, ведь он так редко здесь появлялся эти месяцы. А если и появлялся, то с Чимином, но они всегда были слишком заняты друг другом, чтобы замечать такие мелочи. Главное, что простыни всегда были свежие, благодаря приходящему домработнику. Намджун, недавно вернувшийся с работы, ещё не успел переодеть костюм. Чимин на его пороге выглядит непривычно задумчивым, но с какой-то решительностью в глазах. — Чимин? Привет, — Намджун пытается улыбнуться и открывает объятья для омеги. Чимин в них падает с тяжелым вздохом. Что бы ни собирался он сделать сегодня вечером, глупо отрицать, что за эти месяцы он к Намджуну привык, а его объятия всё такие же теплые и уютные. Возможно, Чимин даже будет по ним скучать. Возможно, он даже будет искать похожего на Намджуна альфу, но такого, чтобы в груди трепетало. Попробовав снова постоянные, серьёзные отношения, Чимину теперь казалось, что, возможно, это как раз то, что ему нужно. Кто-то надежный и сильный рядом, с кем будет хорошо вместе. — Привет. Как ты? — оторвавшись от альфы, Чимин снимает куртку, отдавая её Намджуну. — Нормально, — Намджун убирает вещи Чимина и берёт его за руку, ведя в гостиную. — Прости, я совсем замотался на работе. Встреча с адвокатами ещё завтра. Навалилось так много нерешённых дел. Намджун пытается оправдаться, почему вот уже два дня не приезжает, но даже сам понимает, что звучит глупо. И Чимин понимает. Понимает, но не винит Намджуна. Он ведь сам давно хотел, чтобы Намджун сделал паузу, для того, чтобы подумать, оглянуться назад. Кажется, Намджун именно это и делает прямо сейчас. Чимину только нужно ему немного помочь. И помочь ему он может только одним способом — разорвав их отношения окончательно. — Намджун, давай поговорим, — тихо просит Чимин, усаживаясь на диван, всё ещё удерживая альфу за руку. Намджун кивает, садясь рядом и внимательно смотрит на омегу. Чимин не выглядит расстроенным, но он хмурый, разглядывает их переплетенные пальцы и мысленно подбирает слова. Они оба знают, чем закончится этот разговор, это вовсе не секрет. Это слишком очевидно. — Я, конечно, не психолог, — начинает Чимин, поднимая на альфу взгляд. — Но я хочу, чтобы ты меня послушал. Не уверен, что это как-то поможет тебе, но я надеюсь, что ты подумаешь о моих словах. Я уже ни раз говорил тебе, что ты запутался, что тебе нужно всё хорошо обдумать, но как-то у нас этот разговор всегда заминался, да? Так вот, Намджун. Мне кажется, что больше нельзя его откладывать. Может, ты и сам это понимаешь. Не знаю, замечаешь ли ты это, но я отчетливо вижу — ты продолжаешь искать во мне своего мужа. Мне кажется, ты всё ещё любишь его. Я не хочу быть заменой, и не хочу, чтобы ты вдруг осознал всё это через пять лет, или через десять, и понял, что разрушил свою жизнь, уйдя от мужа ко мне. Мы оба в конце окажемся несчастными. Давай расстанемся сейчас, Намджун? Из нас не вышло пары. Мы оба просто увлеклись. Мы не любим друг друга. Намджун выслушивает молча, не перебивая. Чимин прав, каждое его слово верное, и Намджуну не нужно делать слишком много усилий, чтобы признаться в этом самому себе. Чимин прав во всем, ведь до страшного хорошо разбирается в людях. Иногда Намджуну становится интересно, что произошло в жизни омеги, откуда в нём столько мудрости, жизненного опыта? Чимин, однако, ему никогда не рассказывал. Они с Сокджином мудры совершенно по-разному, и даже тут Намджун замечает различия. Сокджин мудр, благодаря своей любви. Чимин мудр, несомненно, благодаря жизненному опыту. — Я думаю о Сокджине уже не один день, — признаётся Намджун, отводя взгляд. — Прости, Чимин. — Тебе не за что извиняться передо мной, Намджун. Ты не сделал мне ничего плохого. Напротив, мне было очень хорошо с тобой. Ты не плохой человек, не плохой альфа. Но я даже не могу представить, как ты будешь вымаливать прощение у своего мужа. Намджун невольно болезненно морщится. Он и сам не знает, как и что ему теперь делать, чтобы всё исправить. Сокджин всегда был мягким и всепрощающим, но Намджун будет последним козлом в собственных глазах, если просто заявится к нему. — Я очень хочу, чтобы у тебя всё наладилось с твоей семьей, Намджун. Ты ошибся, но все ошибаются. И ты тоже заслуживаешь прощения, заслуживаешь второго шанса. Я верю, что Сокджин всё ещё ждёт тебя, всё ещё любит и готов простить. Может, не сразу, но это должно произойти. Вы ведь истинные, Намджун. Ты совсем забыл о самом главном. Да, Намджун забыл. И вспомнил только благодаря горящим глазам Чонгука, когда тот говорил о Тэхёне. Намджун вспомнил, что когда-то у него самого были такие же. И с таким же восторгом он говорил о Сокджине родителям, Юнги. И с таким же трепетом ждал каждой встречи. И ведь эти чувства он до сих пор хранит в себе, просто совсем о них забыл. — Кто знает, Намджун, может, всё это было для того, чтобы встретились наши дети. Может, спустя годы мы оглянемся назад и поймём, что все трудности были временными, что их просто нужно было преодолеть. Но я надеюсь, что ты будешь со своей семьёй в тот момент, когда решишь посмотреть назад. Губы Чимина трогает улыбка. Если это всё было для того, чтобы Чонгук был счастлив — он не пожалеет ни об одной секунде. Намджун, глядя на омегу, тоже не сдерживает улыбку. Как удивительно, всё-таки, вышло. Их дети — предназначенные. — Тэхён познакомил Чонгука с Сокджином и Юнги на днях, знаешь? Чонгук от Сокджина в восторге. Целый вечер провёл у вас дома, — Чимин устраивается на диване удобнее, кладя голову на спинку. — Серьезно? — улыбается Намджун. — Джин, наверное, от Чонгука тоже без ума. Наверняка не отставал от него весь вечер. Он иногда такая наседка. — Чонгук мало чем делится, но я вижу, как сильно он влюблён в твоего сына. И я рад, что вы с Сокджином воспитали хорошего омегу. Они с Чонгуком обязательно сделают друг друга счастливыми. Чимин с Намджуном засиживается допоздна, отвлекая от мыслей о предстоящей очередной встречи с адвокатами и Сокджином. Чимин хотел уехать, дать время Намджуну подумать, собраться с мыслями, но альфа попросил остаться. Они проговорили до глубокой ночи. Уже не как любовники, но как друзья.***
В послеобеденное время Намджун уезжает на встречу, оставляя перед этим некоторые дела на лучшего друга, благодаря чему обед, собственно, прошёл мимо Юнги. Покончив с бумагами, он решает спуститься в один из павильонов, в котором Тэхён должен сегодня работать и позвать его куда-нибудь выбраться, если тот, конечно, уже освободился. Омега как раз заканчивает, собирая кисти и палетки в сумку, когда в павильоне появляется крёстный. — Уже закончил? — интересуется Юнги, подходя ближе, попутно здороваясь с сотрудниками. — Ага, — кивает Тэхён. — Свободен до завтра. Ночная съемка будет. — Не хочешь зайти куда-нибудь, выпить кофе? — Хотел зайти в пекарню Чонгука по пути. Пойдём вместе? Юнги соглашается, лишь только возвращается к себе за курткой и снова заходит за Тэхёном, который уже собрал все свои вещи и готов выдвигаться. На улице заметно потеплело: весна пришла в город, грея своим солнцем, под лучи которого Тэхён с наслаждением подставляет лицо, пока они идут до кофейни пешком. Зимние пальто уже давно сменились на лёгкие куртки, от чего Тэхён вздохнул с облегчением, и не надел сегодня даже шапку. Весна была не только на улице. Тэхён вдруг почувствовал эту весну каждым миллиметром тела, словно он и есть весна, словно весна внутри него. С их с Чонгуком поцелуя прошло несколько дней, за которые они только перезванивались и переписывались, но не виделись. Пришло осознание того, что неожиданные порывы нежности к Чонгуку стоило винить не выпитые в тот вечер два бокала вина, а приближающуюся течку. Тэхён собирается провести её в одиночестве дома, искренне надеясь, что ему не будет так же плохо, как было плохо в последнюю течку его папе. Он усиленно отгоняет от себя эти мысли, всё-таки, у них с папой совершенно разные ситуации. Тело Тэхёна, в отличие от папы, вообще пока не знает, каково это — проводить течку с истинным альфой, а значит, Тэхён может надеяться на то, что будет не так плохо. Но пока до течки остаётся ещё время, ничто не запрещает ему думать о Чонгуке и о поцелуях. Тэхён знает, что Чонгук сегодня после школы придёт в кофейню помогать Джинёну, и уже мысленно строит планы, как бы украсть у мальчишки ещё один поцелуй, так, чтобы никто не видел, в том числе Юнги, который идёт в кофейню вместе с Тэхёном. В пекарне довольно оживленно, у витрины толпятся школьники и студенты, зашедшие, видимо, после занятий. Джинён стоит у кассы, вежливо улыбаясь покупателям, и улыбается шире, когда замечает Тэхёна и Юнги, и быстро машет им рукой. — Эй, Чонгук, омега твой пришёл, — окликает Джинён Чонгука, который в это время достаёт с витрины щипцами эклеры и раскладывает их на маленькие тарелочки. Чонгук моментально выпрямляется, ища взглядом Тэхёна. Одновременно с ним на Тэхёна оборачиваются стоящие напротив витрины омеги-школьники, отчего Тэхён нервно улыбается и кивает Чонгуку, будто он тут вообще не при делах. Просто мимо шёл. — Хён, там столик свободный есть, я сейчас подойду к вам! — указывает Чонгук на самый дальний круглый столик, и начинает шустрее собирать заказ своим одноклассникам, продолжающим заинтересованно разглядывать взрослого омегу Чонгука. Отдав поднос с эклерами и чаем омегам, Чонгук почти бегом спешит к столику Тэхёна и Юнги. К счастью, его одноклассники заняли столик в противоположной стороне и из-за скопления людей ни Тэхёна, ни Чонгука не видят. — Привет, — улыбается Тэхён подошедшему Чонгуку. — Так много людей в кафе. — Да, мы зашиваемся сегодня, — неловко приглаживает на бок чёлку Чонгук, изо всех сил стараясь не смотреть на губы Тэхёна, о которых думал все эти несколько дней. Но получается у него плохо. — Что вам принести? Я мигом. Тэхён просит Чонгука принести кофе покрепче для Юнги, чай для себя, и пару пирожных, после чего Чонгук исчезает так же быстро, как и появился. — Вы такие забавные, — усмехается Юнги, наблюдая за игрой в гляделки, которую устроили Тэхён и Чонгук, пока альфа собирает их заказ. — Чего это мы забавные? — цокает Тэхён, отворачиваясь от Чонгука и переводя взгляд на крёстного. — Тебе рядом с ним будто тоже пятнадцать, — улыбается. — Ты даже не поцеловал беднягу, между прочим. Он тебя чуть взглядом не съел. — Вот я при тебе ещё не целовал никого! И вообще, мы что сюда пришли, мои отношения с Чонгуком обсуждать? — возмущается Тэхён, складывая руки на груди. — Как-будто тебя сейчас ещё что-то волнует? — продолжает издеваться Юнги. Тэхён меняется в лице, сжав губы в полоску и снова оборачиваясь на Чонгука, который уже собрал заказ и собирается отнести его за их столик. Тэхён молча наблюдает, как альфа выходит из-за прилавка и идёт к ним, осторожно лавируя с подносом между столиками и посетителями. — Вот, — Чонгук ставит перед Юнги и Тэхёном чашки и тарелочки. — Хён, а мы сегодня… — Заберу тебя после смены, — бегло отвечает Тэхён, обхватывая ладонями кружку с чаем. — Эм… хорошо, — Чонгук мнётся рядом со столиком ещё несколько секунд, после чего уходит, возвращаясь к работе. Тэхён делает пару обжигающих глотков чая и вздыхает. — Что случилось, Тэ? — интересуется Юнги. — Я что-то не то сказал? Омега отрицательно качает головой. — Нет, я просто не хотел обсуждать с тобой при Чонгуке. — Так мы всё-таки будем обсуждать Чонгука? — снисходительно улыбается Юнги. — Нет, нет. Я хотел поговорить об отце. Юнги, ты знаешь, что он ушёл от Чимина? — Впервые слышу, — хмурится альфа. — Кто тебе это сказал? — Чонгук. Он сказал, что отец несколько дней у них не появлялся, поэтому Чонгук спросил у своего папы, в чём дело, и Чимин ответил, что они расстались. Не сказать, что Юнги сильно удивлён, но он определённо не ожидал, что Намджун наиграется так быстро. Сколько прошло времени с тех пор, как всё это закрутилось? Месяца четыре? И что Намджун теперь собирается делать? Ведь он даже не подозревал, что происходит в жизни Намджуна сейчас. Сдаётся ему, что Намджун не просто так умалчивает. Может, он, наконец, понял, что натворил? Юнги хотелось бы в это верить. А ещё ужасно хотелось во всё это ткнуть лучшего друга лицом, как провинившегося котёнка, и посмотреть на его виноватое лицо. Юнги определённо посмаковал бы этот момент. — Что с ним вообще происходит, Юнги? — почти шёпотом спрашивает Тэхён, откладывая в сторону вилку, которую собирался воткнуть в своё пирожное. Аппетит пропал. — Я не понимаю его совсем, его будто подменили. Юнги вздыхает, глядя на поникшего крестника. Ему хотелось бы столько всего объяснить, но Тэхён, возможно, слишком юн, чтобы понять некоторые вещи. — Как тебе объяснить, Тэ, — бубнит Юнги, тоже отодвигая от себя чашку. — Не ты один размышляешь обо всём этом, я тоже много думал. — Вы с отцом наверняка ведь говорите об этом. Он же делится с тобой? — Мы не особо много говорили об этом. Может, только в самом начале, пару раз. Сейчас мы вообще не обсуждаем личную жизнь. Я понятия не имел, что у них с Чимином не всё в порядке. Но у меня есть мысли о происходящем. — Какие? — Я думаю, твой папа не далеко ушёл от истины, когда предположил, что у Намджуна просто кризис среднего возраста. — Что это значит, Юнги? — непонимающе хмурит брови омега. — Ты, наверняка, слышал об этом. Такое часто любят обсуждать по телевидению. Ну, знаешь, когда альфы за сорок вдруг решают, что они слишком молоды для всего этого дерьма, находят себе восемнадцатилетнего омегу, надевают косуху с драными джинсами и пускаются во все тяжкие. — Я не понимаю, — ещё больше хмурится Тэхён, пытаясь сопоставить, каким образом это относится к его родителям. — Это утрировано, Тэ. Я думаю, что Намджуну ударил в голову этот кризис. Возможно, он устал от семейной жизни, бытовухи, а тут подвернулся этот Чимин, омега помоложе, с которым всё показалось легче и веселее. Как тебе ещё объяснить? Боже, Тэ, не пытайся понять альф, — грустно улыбается Юнги, потрепав озадаченного Тэхёна по голове. — То есть, ты хочешь сказать, что когда мне будет, к примеру, сорок пять, а Чонгуку всё ещё сорок, он найдёт себе омегу моложе и уйдет, оставив меня с ребёнком? Так, что ли? — Тэхён оборачивается, тут же ловя на себе взгляд Чонгука, который стоит теперь за кассой, пока ему помогает Джинён. Сейчас, ощущая эти влюблённые взгляды, такой разворот событий даже представить сложно. Тэхён запутывается окончательно. — Ну что ты всё сразу примеряешь на себя? Я не имел в виду, что играет роль именно возраст! Вот вы, омеги, почти все такие — чуть что, надо сразу заморочиться! Возможно, именно от таких проблем и устал Намджун, пойдя развлекаться на сторону, понимаешь? Двадцать с лишним лет брака, однообразие, заморочки Сокджина и тому подобное. У многих альф в этом, или более позднем возрасте случается этот самый кризис. Но это не значит, что он разлюбил твоего папу. Ему просто нужно было разобраться в себе, возможно, сходить к психологу. Может, им нужно было даже пожить отдельно какое-то время. Но твой отец решил действовать радикально, судя по всему. Тэхён пытается переварить полученную от крёстного информацию, но всё равно ничего не понимает. Не понимает, что значит кризис, и откуда он вообще берётся. Не понимает, о каких заморочках папы говорит Юнги, и почему, по его словам, все омеги замороченные. Почему отец, если не разлюбил, все равно бросил папу и ушёл к другому омеге. Тэхён не понимает вообще ничего. — Из всей твоей речи я понял только то, что я такой же замороченный, как все омеги, и Чонгук потом уйдёт от меня, найдя омегу помоложе, когда к нему придёт этот самый кризис. — О, Господи, — стонет Юнги, утыкаясь лбом в локоть лежащей на столе руки.***
Очередная встреча с Намджуном и адвокатами уже не вызывает таких сильных чувств, как в первые несколько раз. Сокджину просто никак. Всё кажется каким-то бесцветным и безвкусным. Сокджин не чувствует ни весны, ни облегчения от того, что всё, наконец, заканчивается. Радует лишь то, что он пережил эту зиму. Непривычно холодную, длинную, ужасно одинокую. Немного дико от мысли, что ещё немного, и встречи с Намджуном, пусть и редкие, в присутствии посторонних людей, скоро закончатся. Он не знает, когда встретятся они ещё после того, как оба получат свидетельства о расторжении брака. По дороге в адвокатскую контору Сокджин размышляет, что Намджун будет делать после того, как получит развод. Женится ли он на этом омеге, к которому ушёл? Сокджину кажется, что это будет довольно дико в тех условиях, что их дети предназначенные друг друга. А если Тэхён и Чонгук однажды решат пожениться? Странное семейство получается. А если… если этот омега родит от Намджуна ребёнка?.. у Тэхёна и Чонгука в этом случае будет общий брат… При мыслях о ребёнке у Сокджина на глазах выступают слёзы, и он спешит отогнать от себя их. Ещё не хватало заявиться заплаканным на эту встречу. О том, что Намджун будет делать после развода, он старается больше не думать. Наверное, лучше подумать о самом себе. Ведь свою жизнь Сокджин пока ещё плохо представляет. Раньше она крутилась лишь вокруг мужа, сына и написании романов. Теперь же он почти разведён, сын уже совсем взрослый, и вряд ли надолго задержится в родительском доме, ну, а с ним остаются только его романы, конец у которых больше не счастливый. Намджун сегодня выглядит иначе, думает Сокджин, опускаясь за стол перед ним. Альфа изучает его каким-то странным взглядом, от которого Сокджину не по себе. Совсем забывшись, он смотрит на него так же внимательно, пытается прочитать в его глазах хоть что-нибудь, даже невольно слегка приоткрывает рот, задумавшись. Он видит во взгляде мужа усталость, боль, какие-то сомнения, но ему кажется, будто он всё это выдумывает, словно просто видит в этом взгляде свои собственные глаза. В чем Сокджин уверен точно, так это в том, что Намджун не спал этой ночью. Глаза альфы чуть покрасневшие, а под ними заметные синяки. Сокджин всё это замечает, он слишком хорошо знает своего мужа. Он знает, как тот выглядит, когда не спал всю ночь, когда болеет, когда немного выпил накануне, когда счастлив или когда расстроен. Сокджин знает тысячу оттенков Ким Намджуна, и знает, что никто никогда не узнаёт его альфу так, как знает он. Никто никогда его не полюбит так, как любил Сокджин. Как любит до сих пор. Однако, Сокджину пора отпустить. Пора перестать разглядывать в альфе эти мелочи, которые всегда казались такими важными. Пора перестать думать о нём, переживать о нём. Ведь Сокджину теперь не должно быть никакого дела до того, почему Намджун не спал этой ночью. Ещё немного, и они станут никем друг для друга. Бывшие супруги. Истинные, которые расстались навсегда. Единственное, кем они не перестанут быть, это родителями Тэхёна, но их ребёнок давным-давно вырос, и вряд ли даже это уже имеет для них двоих какие-то особое значение. Им даже не нужно будет изображать дружелюбие на праздниках Тэхёна, ведь он уже взрослый, он понимает, что между его родителями как прежде уже ничего не будет. Перед Сокджином снова какие-то бумаги, адвокаты что-то объясняют им, обращаясь к обоим по очереди. Сокджин выныривает из своих мыслей, когда адвокат Намджуна обращается к альфе, спрашивая что-то о том, всё ли понятно по какому-то вопросу, который, Сокджин, конечно же, снова пропустил мимо ушей, погрузившись в свои тягостные размышления. — Да. Да… всё понятно, — медленно кивает Намджун, отрывая напряжённый взгляд от бумаг, лежащих перед ним, и переводя его на Сокджина, смотрящего прямо на него. — Я хочу остановить процесс. — Господин Ким, что вы имеете… — настороженно хмурится адвокат Намджуна. — Я не буду разводиться, — севшим голосом перебивает мужчину Намджун, смотря прямо на омегу. Сокджину кажется, что он тонет во взгляде альфы, задыхается, умирает. В голове шумит, не смотря на то, что в кабинете повисает гнетущая, разъедающая тишина. Не смеют заговорить даже адвокаты. Все взгляды обращены на него, но он даже слова вымолвить не может. Грудную клетку сдавило невидимыми тисками. Ещё чуть-чуть, и он упадёт в обморок, он уверен. И тогда он начинает смеяться. Громко, истерично смеяться.