Aimer

      Оставшиеся дни течки проходят под обстрелом сообщениями и звонками от Чонгука, который бесконечное количество раз интересуется его самочувствием и не привезти ли ему чего-нибудь. Но Тэхён-то знает, что альфа просто жаждет увидеться. По окончании отгулов Тэхён возвращается к работе, взяв дополнительные часы, от чего его рабочий день длится с раннего утра и до позднего вечера. Тэхёну, однако, не привыкать. Он давно уже приноровился к ненормированному рабочему графику. Более того, ему даже нравится. Работу свою он обожает, да и на съёмочных площадках почти всегда весело.       Намджун с того дня, как они с Сокджином вышли от адвокатов, ходит чернее тучи, погрузившись в дела и работу, точно так же засиживаясь до ночи в своём кабинете. Процесс по его настоянию был остановлен, документы отозваны. Они с Сокджином всё ещё в браке, всё ещё с совместным имуществом, совместными воспоминаниями и совместной болью.       Юнги, узнав о случившемся несколько дней назад, снова поссорился с Намджуном, назвав его моральным уродом, недостойным Сокджина, и теперь с Намджуном опять почти не разговаривает, всё ещё злясь. Юнги знает, что другу тоже паршиво, но убеждён, что тот во всём виноват сам, сам пускай и расхлёбывает, а он больше не будет его жалеть.       Тэхён же просто в растерянности, мечется в смешанных чувствах между папой и отцом, не зная, кому из них больнее и хуже, и просто тихо молится, чтобы всё, наконец, наладилось, потому что он так больше не может.       Об этом он и жалуется Юнги, когда после длинного рабочего дня они сидят в пекарне и ждут закрытия. Тэхён обещал Чонгуку встречу, и альфа, помогая Джинёну в кофейне, то и дело мечет взглядом то на часы, то на сидящего за столиком с Юнги Тэхёна.       — Я просто хочу, чтобы отец вернулся домой и всё стало, как прежде, — вздыхает Тэхён, подперев лицо рукой.       — Как прежде уже не будет, ты же понимаешь. Хотя, я хотел бы, чтобы у них всё наладилось, потому что друг без друга они тоже не могут. Истинность такая вещь, Тэ, их всё равно будет тянуть друг к другу магнитом, даже если это будет приносить страдания.       — Папа сильно скучает по отцу.       — Время лечит. Со временем боль и обида притупляется. Я думаю, что надо просто подождать.       Юнги делает глоток своего крепкого кофе, после которого снова не будет спать до глубокой ночи. Тэхён что-то хмыкает, возвращаясь к поеданию кекса, который принёс ему Чонгук. Время понемногу приближается к закрытию и Юнги наблюдает, как Чонгук начинает прибираться за витриной. Посетителей уже не так много, и альфы за стойкой расслабленно о чем-то переговариваются, иногда смеясь.       — Забавно, твой бывший и твой нынешний так хорошо общаются, — усмехается Юнги.       — Мне не нравятся эти определения, — морщится Тэхён. — Что за «нынешний»? Чонгук, скорее всего, последний, а не какой-то там нынешний.       — Прости, прости, — посмеивается альфа. — Я не так выразился. Конечно, я надеюсь, что Чонгук твой последний.       Чонгук, тем временем, подходит к ним, на ходу развязывая тёмный фартук и счастливо улыбаясь. Он так сильно ждал этого вечера, думал о Тэхёне все уроки напролёт, и весь вечер в кофейне, помогая Джинёну. А ещё, Чонгук выпросил у папы целую смену в один из выходных дней и обещание платить так же, как и Джинёну. Лишние деньги Чонгуку не повредят, ведь впереди у них с Тэхёном уйма праздников, да и на свидание с пустым кошельком не пойдёшь.       — Я почти освободился, — сообщает он Тэхёну.       — Ещё ведь вроде рано? — Тэхён смотрит на свои наручные часы, показывающие только половину десятого.       — Папа приехал, — машет Чонгук рукой в сторону кассы. — Сказал, что сам закроет пекарню. Я сейчас только переоденусь быстро и всё, можем идти.       Чонгук уходит, скрываясь за дверью служебного помещения, а Юнги любопытно оборачивается в сторону стойки, за которой вполоборота стоит невысокий омега и что-то говорит Джинёну.       — Наверное, надо подойти поздороваться и представить вас, — говорит Тэхён, вставая из-за столика и накидывая на плечи тонкий кремовый плащ. — Ты ведь не знаком с Чимином?       Юнги отрицательно покачал головой, идя следом за Тэхёном. Крестник подходит к стойке, дружелюбно улыбаясь, и машет Чимину, с которым успел поладить, пока Чонгук лежал зимой в госпитале с тяжёлой пневмонией.       — Привет, Тэхён, — улыбается ему Чимин, уже стоящий за кассой.       — Здравствуйте! Юнги, познакомься, это папа Чонгука, — Тэхён поворачивается к остановившемуся рядом альфе. — А это Юнги, мой крёстный.       — Мин Юнги, — альфа протягивает руку Чимину.       — Пак Чимин, — с улыбкой отвечает ему омега.       Юнги заинтересованно разглядывает его лицо, отмечая, что они с Чонгуком мало чем похожи, но лицо Чимина почему-то всё равно кажется Юнги каким-то знакомым, словно они уже встречались раньше. Но Юнги точно знает, что это их первая встреча. Иначе, он бы точно запомнил. У Чимина внешность яркая, запоминающаяся, его было бы сложно спутать с кем-то. Чимин красивый. У него высокие скулы, мягкие на вид губы и счастливые глаза. Юнги думает, что Чимин совсем не выглядит, как человек, недавно переживший разрыв.       — Чонгука ждёшь? Он сказал, что вы хотите покататься немного, — говорит омега, обращаясь к Тэхёну.       — Ага, — кивает в ответ он. — Но мы постраемся не долго, Чонгуку завтра к первому уроку.       — Да я не против, Чонгук уже достаточно взрослый, чтобы разобраться со своим недосыпом самостоятельно, — Чимин усмехается, вспоминая, как Чонгук вырубился недавно прямо за завтраком, после того, как ждал, когда Тэхён вернётся с ночных съёмок и позвонит ему.       Чимин и Тэхён ещё о чем-то по-омежьи щебечут, пока Юнги стоит рядом и не может перестать разглядывать папу Чонгука. Чимин не обращает на его пристальный взгляд внимания, слушает Тэхёна, который ему что-то рассказывает.       Из служебного помещения выходит Чонгук, уже переодетый в голубые немного рваные на бёдрах и коленях джинсы и чёрную кожанку, и становится рядом с Тэхёном, стесняясь взять его за руку при папе.       — Юнги подбросит нас до парковки телеканала, я там оставил машину. До свидания, Чимин! — говорит Тэхён и переплетает пальцы Чонгука со своими, от чего щеки Чонгука наливаются смущённым румянцем, он неловко кивает, машет свободной рукой папе и идёт следом за Тэхёном на выход, пока Юнги и Чимин обмениваются на прощание какими-то стандартными любезностями.       В машине Юнги они оба, не расцепляя рук, усаживаются на заднее сиденье, пока крестный Тэхёна везёт их до парковки, которая находится в паре кварталов, совсем близко. Доехав до здания телеканала, Тэхён просит их высадить, и до машины они идут пешком, всё так же держась за руки. Чонгук бы предложил Тэхёну погулять, ведь на улице отличная тёплая погода, но знает, что Тэхён, как и всегда, уставший после целого дня, проведённого на ногах. Поэтому он послушно усаживается на переднее пассажирское, не спеша пристёгиваться.       — Куда хочешь поехать? — спрашивает у него омега, усевшись за руль.       — Пока никуда, — Чонгук протягивает к Тэхёну руки и, ухватив его за шею, тянет к себе, чтобы прижаться к его губам своими губами. Тэхён улыбается в поцелуй, пока ладонь Чонгука с его шеи перемещается на щеку, слегка её поглаживая. Этот поцелуй больше напоминает их первый, осторожный и мягкий, совсем не такой, как несколько дней назад, когда Чонгук едва сдерживал себя в прихожей их дома. Сейчас Чонгук совсем другой, снова нежный и трепетный, касается Тэхёна невесомо, изучая, пробуя. Тэхён не торопит его, сдерживает свои улыбки, давая Чонгуку свободу, не мешая ему.       На Тэхёне всё ещё можно различить тот самый аромат, сносящий напрочь крышу, который приходит к Чонгуку во сне и не даёт покоя. Запах уже совсем тонкий, поэтому альфе приходится быть внимательнее, ища те самые участки кожи, которые сладко пахнут. Он находит их на шее: за ушами и ближе к ключицам. Чонгук ведёт к ним носом, заставляя Тэхёна шумно выдохнуть. Тэхён не совсем понимает, что Чонгук делает, но момент уж слишком интимный. Омега поджимает пальцы на ногах от трепета.       Блузка, надетая на Тэхёна, застегнутая доверху, мешает своим воротником и Чонгук касается верхней пуговицы, заглядывая Тэхёну в глаза и молчаливо спрашивая разрешения. Тэхён неуверенно кивает, позволяя Чонгуку пуговицу эту расстегнуть. Чонгук не целует, только едва касается оголившейся ключицы губами и вдыхает запах. Тэхён из-под полуприкрытых ресниц любопытно наблюдает на ним, совсем не мешая. Тэхёну интересно. Интересно и приятно. Чонгук с ним как с фарфоровой куклой, трогает осторожно, боится на него дышать и любуется.       Он так сильно влюблён.       Чонгук проводит по коже кончиком носа, одурманено улыбаясь. Он сидел бы так вечность, но Тэхёну, наверное, не удобно.       — Что ты делаешь? — не сдерживая, наконец, любопытства, спрашивает негромко Тэхён.       — Мне нравится запах, — смущенно отвечает Чонгук, касаясь теперь пальцем его ключицы. — Здесь особенно. Ещё чувствуется.       Тэхён тянется к нему снова, ещё раз целуя в губы и с трудом заставляя себя оторваться.       — Ну что, прокатимся немного и по домам? Ты снова утром не встанешь.       — Не хочу домой, — бурчит Чонгук, повторяя за Тэхёном и пристегивая ремень безопасности.       Чонгуку каждый раз всё сложнее расставаться с Тэхёном, даже если они расстаются всего на ночь, и планируют встретиться, к примеру, за обедом на следующий день. Чонгук ловит себя на мысли, что хочет с Тэхёном быть круглосуточно, с ним просыпаться и засыпать, не разлучаться ни на день, хочет с ним жить. Тэхёну в этом он, конечно, не признаётся, но задерживает омегу рядом с собой всё дольше и дольше бесконечными разговорами, прогулками, объятиями. Поцелуями теперь тоже. Тэхён, кстати, против них ничего не имеет. Чонгук не знает, последствия ли это едва закончившейся течки, или же Тэхён всегда такой в отношениях, но он ластится, с упоением отвечает на любую нежность и сам не прочь лишний раз коснуться Чонгука. Ему это безумно нравится. Чонгук абсолютный профан в любовных отношениях, но именно так он их себе и представлял.       Катание по городу выходит совсем коротким. Они едва доезжают снова до реки Хан, которая поблизости, как Чонгук просит остановить автомобиль. Они паркуются и Чонгук вытаскивает Тэхёна из машины, усаживая того на капот и снова изучая его поцелуями, пока их волосы развевает прохладный ветер, доносящийся с реки. Тэхён прячет руки под кожанкой Чонгука, водя ладонями по его торсу и нащупывая твёрдый пресс через ткань футболки. Нацеловавшись до покалывания в губах, Чонгук оставляет Тэхёна на несколько минут одного, чтобы вернуться с двумя стаканчиками горячего шоколада. После этого губы Тэхёна ещё слаще, и Чонгук не отпускает омегу из своих рук до тех пор, пока Тэхёну не звонит папа и спрашивает, ждать ли Тэхёна домой, ведь время на часах уже давно за полночь, а Тэхён ещё с работы не вернулся.       Чонгуку просыпаться в школу через четыре с небольшим часа, а он даже не ложился, ведь они сидят с Тэхёном в машине, припарковавшись у очередной обочины, продолжают целоваться и о чём-то переговариваться вот уже несколько часов подряд. Чонгуку не до сна.       — Если хочешь, можешь у нас остаться ночевать. Мы буквально в нескольких минутах от моего дома, — говорит ему Тэхён, убирая телефон в карман после разговора с папой. — Утром отвезу тебя школу, всё равно на работу только в обед.       — Хочу! — с загоревшимися восторгом глазами выпаливает Чонгук, радуясь, что его желание просыпаться с Тэхёном всё-таки осуществимо. — А Сокджин не будет против?       — Папа сам предложил. Сказал, что постелет тебе в гостевой, пока мы едем.       — Хорошо, — кивает Чонгук, словно болванчик, и глупо улыбается.       Дома у Тэхёна их встречает Сокджин, шутит, что они два полуночника и отправляет обоих умываться и спать. Тэхён провожает Чонгука в свою ванную, выдав ему чистое полотенце и показав гель для душа и шампунь. Одежду для сна обещает занести, как только найдёт что-нибудь подходящее.       Оставшись в одиночестве в ванной Тэхёна, Чонгук разглядывает всевозможные полочки-бутылочки-тюбики, засовывает любопытный нос во все шкафчики, обнаруживая там всякую омежью чепуху. Ничего необычного, всё то же самое, что и у его папы. Раздевшись, он заходит в душевую кабину с матовым стеклом, принимаясь и там тоже разглядывать бутылочки и нюхать их по очереди: все пахнут чем-то сладким и Чонгук уверен, что завтра в школе он будет пахнуть не только своим омегой, но и его шампунем.       Пока Чонгук принимает душ, Тэхён оставляет ему на полке в ванной простую свободную футболку, в которой иногда спит, и шорты. После он расстилает свою постель и ставит будильник на утро, чтобы Чонгук ни в коем случае школу не проспал, иначе Чимин им обоим головы открутит, и больше Чонгук допоздна гулять не будет.       Шорты для роста Чонгука оказываются коротковаты — это Тэхён понимает сразу, как только альфа выходит из ванной, являя ему свои длинные, с крепкими очерченными мышцами, ноги, на которых всё ещё видно капельки воды, плохо вытертые полотенцем. С волос Чонгука тоже капает вода, и Тэхён забирает полотенце у него из рук, принимаясь вытирать его волосы, насколько может дотянуться.       — Нет, ну ты хоть бы наклонился! — в шутку бьет он альфу по плечу.       — Мне нравится, что ты ниже, — улыбается Чонгук, обхватывая омегу поперёк талии.       Тэхён из его рук выпутывается, припечатывает ему в грудь полотенцем и уходит в ванную, наказывая быстро ложиться спать. Глаза у самого тоже уже слипаются, а от мысли, что через несколько часов вставать, хочется в голос застонать. Как Чонгуку удаётся оставаться таким бодрым — Тэхён диву даётся. Хотя, в шестнадцать он тоже мог не спать ночами, мог пропадать на очередной домашней вечеринке у какого-нибудь парня с параллели, чьи родители уехали в гости к дедушкам или на море.       Удивительно, что Чонгук полная противоположность тому, каким в шестнадцать был Тэхён. Учитывая его внешние данные, Тэхён был уверен, что Чонгук, наверняка, один из самых популярных альф в школе. Он помнит, популярными становятся как раз такие: с красивым телом, симпатичным лицом и занимающиеся каким-нибудь видом спорта. Без них не проходит ни одна вечеринка, они любят дорогой алкоголь (или любят понтоваться, что любят дорогой алкоголь), любят красивых и не менее популярных омег, и уж точно к шестнадцати годам имеют за плечами сексуальный опыт.       Чонгук же совсем другой. Среди его приятелей нет детишек богатых родителей, с которыми можно зависнуть с морем алкоголя и омегами, а вечера он предпочтёт проводить за компьютерной игрой или тренировкой. Тэхёну это импонирует. Он не думает, что их отношения так удачно бы складывались, если бы Чонгук был тем самым популярным альфой в школе. Тэхёну нужен как раз такой: немного домашний, невероятно серьёзный и целеустремлённый, ведь если узнать Чонгука поближе — оказывается, он гораздо взрослее своих сверстников. Возможно, всё дело в воспитании, но у Чонгука совсем иные ценности, нежели у многих молодых людей его возраста.       Вернувшись из ванной в свою комнату, Тэхён неожиданно застаёт Чонгука в своей постели. Альфа, укрывшись его одеялом, и прижавшись щекой к его подушке, лениво тыкает пальцем в свой телефон, набирая папе сообщение о том, что останется дома у Тэхёна и в школу поедет от него.       — Ты, кажется, комнаты перепутал, — сонно улыбается Тэхён, подходя к зеркалу и размазывая крем по лицу.       — Я хочу спать тут.       — Предлагаешь мне пойти в гостевую?       — Нет, хочу спать с тобой. Ложись. Ты уже спишь на ходу.       — Папа наверняка проснётся утром, чтобы разбудить тебя в школу, — Тэхён снимает с головы плюшевую повязку, которая держала его волосы, и залезает под одеяло, сталкиваясь под ним с ногами Чонгука. — Иди в свою постель, а то он не то подумает.       — Но ведь ты уже взрослый, — возражает Чонгук.       — Но ты-то нет, — лукаво улыбается ему Тэхён, придвинувшись на подушках ближе и прижавшись кончиком носа к его носу.       — Хорошо, тогда поцелуй на ночь?       Омега кивает и Чонгук приподнимается на локте, нависнув над Тэхёном и разглядывая его лицо. Домашний и сонный Тэхён без макияжа — его слабость с некоторых пор. Он проходится взглядом по чистой гладкой коже, чуть бледной, по розовым губам, увлажнённым перед сном бальзамом, по глазам, без капли теней или подводки, и тянется к ним губами. Тэхён прикрывает глаза и Чонгук чувствует его ресницы на своих губах. Спускаясь ниже, он целует его скулы, уголки губ, подбородок, после чего поднимается снова к губам, касанием прося Тэхёна их приоткрыть и Тэхён слушается, подчиняясь Чонгуку.       У альфы снова кругом голова. Возможно, он фантазёр, или, быть может, его нежный, мечтательный возраст даёт о себе знать, и он переносится в какую-то другую реальность, или просто другое время, где Тэхён не просто омега, а его муж, и такие поцелуи перед сном их обычное времяпровождение, их способ сказать друг другу, как они скучали весь этот долгий день, жаждали скорее оказаться в объятиях друг друга. Чонгуку кажется, будто этот поцелуй в постели вовсе не первый, будто он каждый вечер прижимает Тэхёна к подушкам, ощущая гладкость его ног своими ногами, ведь у обоих они почти ничем не скрыты. Чонгук увлекается, тихо простонав, когда рука Тэхёна проходится вверх по его шее сзади и сжимает ещё немного влажные волосы у корней. Чонгук останавливается сам, когда понимает, что ещё немного, и подойдёт к опасной черте, и шепчет Тэхёну виноватое «прости» за то, что совсем забылся.       — Всё хорошо. Иди спать, не выспишься же совсем, — Тэхён коротко чмокает альфу ещё раз, и Чонгук встаёт, оставляя Тэхёна в постели одного.

***

      Высадив молодежь у здания канала, Юнги смотрит им вслед, почти по-отечески улыбаясь, замечая, как крепко они держатся за руки, идя к парковке. Проводив их взглядом, он продолжает сидеть в машине, вернувшись мыслями опять к Чимину, снова и снова воспроизводя в памяти его лицо. Юнги тяжело вздыхает и трёт ладонями глаза. Память услужливо подбрасывает ему не только Чимина, но и другие моменты, другие лица, от чего Юнги становится только хуже. Ужасно хочется выпить. Так сильно, как давно не хотелось. Хочется напиться так, чтобы не помнить ничего на утро, в том числе и Чимина с его очаровательной улыбкой.       Юнги зажимает между губ сигарету и закуривает, хоть и зарекался сотню раз не курить в машине, потому что и Тэхён, и Сокджин ненавидят, когда в салоне пахнет табаком. Выпустив горький дым в воздух, Юнги прикрывает на секунды глаза, перед которыми снова возникает омега. Он снова ему улыбается, так знакомо, что сердце больно сжимается и хочется выть, громко и протяжно.       Он достаёт из внутреннего кармана портмоне, в котором хранится фотокарточка, старая, давно выцветшая, и он проводит по ней подушечкой пальца.       Удивительно. Просто уму непостижимо.       Докурив сигарету, Юнги заводит мотор и разворачивает автомобиль обратно, по направлению к пекарне.       На часах начало одиннадцатого, в больших окнах пекарни всё ещё горит свет, но табличка на двери уже перевёрнута на «закрыто». Не зная, что вообще он здесь забыл, и чувствуя себя идиотом, Юнги выходит из машины и идёт к кофейне. Коротко постучав, он неловко переминается с ноги на ногу, уже представляя, как омега посмотрит на него, словно на идиота. Но уснуть он сегодня не сможет, если не задаст ему вопрос.       Через полуприкрытые жалюзи Юнги видит, как Чимин выходит из-за стойки и направляется к двери, за которой он стоит. Омега выглядит удивленным, когда обнаруживает, что поздним гостем оказался Юнги, который немногим ранее вышел из пекарни вслед за Тэхёном и Чонгуком.       — Юнги? Вы что-то забыли?       — Нет, нет, я… хотел у вас кое-что спросить, — неловко тупит взгляд Юнги, ощущая себя придурком.       Чимин приглашает его войти, и Юнги соглашается. Омега за ним прикрывает дверь.       — Вы хотели спросить что-то о Намджуне? — догадывается Чимин. Он усаживается за ближайший столик, и жестом предлагает альфе сесть напротив.       — Нет, не о нём.       Чимин удивляется ещё больше. Он по-настоящему заинтригован, ведь был уверен, что с этим альфой у него и быть не может больше общих тем для разговора. Хотя, может быть, он хочет поговорить о Тэхёне? Намджун говорил, что Юнги для него словно второй отец.       Повисает молчаливая пауза, Юнги снова лезет в карман за портмоне, и достаёт из него всё ту же фотографию. Он кладёт её на столик перед Чимином и придвигает к нему чуть ближе.       — Извините, что отвлёк вас, Чимин, но, может быть, вы знаете ребёнка на фото?       Юнги внимательно наблюдает за омегой, как осторожно тот тянет маленькую фотокарточку к себе, как берет её в руки и, точно так же как и он, проводит по ней подушечкой пальца.       — Сонён, — едва слышно говорит омега, разглядывая фотографию.       Но Юнги слышит.