Академия Литераторов

      В башне Звездочётов, в комнате номер семь, что за расписанной дверью, творилось нечто непознаваемое. Во-первых, оттуда то и дело норовили перехлестнуться щупальца абсолютной темноты, во-вторых, там раздавался подозрительный в своём происхождении звон, в третьих, оттуда пахло смолой, золой, маслом и стойкими благовониями. Алина, вернувшись со своего факультатива по Полотну Повествования, заглянула туда не без опаски.       Меда сидела, задёрнув шторы и склонившись над большой кастрюлей, где что-то кипело.       — Что это? — спросила Алина, — на компот не похоже.       — Это не компот, — с укоризной прошептала Меда, — это — жертва на удачу.       Алина поняла, что её соседка вылила в спиртовку, как-то перекочевавшую к ним из кабинета ректора, все свои духи, и прошептала: «зовите санитаров».       — Ты ничего не понимаешь, — студентка с сочувствием покачала головой, выливая ещё один флакон духов в спиртовку, — скоро зачёт по Образному слову. Поможет нам лишь чудо — и то не факт. Орф необыкновенно суров и строг. Гоняет — будь здоров.       — Как, зачёт? И я не знала?! А, да, впрочем, я же прилежно училась. Обойдётся.       — Сабрехт в истерике, — гнула свою линию Меда, — говорит, его драгоценный первый учитель не простит ему провала на первом же зачёте.       — Знаешь что, — Алина решительно прошагала к окну, отдёрнула травянисто-зелёные занавески и распахнула одну створку, набранную из ромбических лазурных стеклышек. Спиртовку мгновенно задуло, — прекращай-ка это упадничество и возьми себя в руки!       — Зря ты это, — без особого сожаления заметила Меда, прекращая ломать комедию, вскакивая и отряхивая колени от какой-то стружки, — суеверия-то суевериями, а всё ж могут и помочь.       Алина решительно сгребла со стола все полупустые флакончики и отправила их в шкаф, подмела пол, закрыла окно. В комнате вновь воцарилось светло-зелёное настроение, подозрительные щупальца не тянулись к дверям и окнам, звон от помешивания духов прекратился.       — Ладно, позовём Тайгету, — вздохнула Меда, — она нам погадает.       — Хорошо, — подумав, уступила Алина.       Тайгета жила в башне же Звездочётов, только этажом ниже, и притом совершенно одна на всю большую комнату с голубыми стенами. Меда сбегала к ней, и вскоре они появились уже вдвоём и с большой колодой карт, рубашка которых была расписана под древнегреческие узоры.       — Ну, нам бы погадать на учёбу, — воскликнула Меда, усаживая гостью на единственный стул с высокой спинкой, который они вытрясли у Лавери специально для таких случаев.       — Х-хорошо, — прошептала плеяда, наугад вытаскивая из колоды какую-то карту.       — Ну?! — нервно спросила Меда, — ну, и что же это означает?       Тайгета нервно пискнула и выбросила карту в угол. Алина проследила за её полётом:       — Музыка кончилась. Я учить, — сказала она, и на выходе из комнаты встретилась с трясущимся Сабрехтом.       — Зачёт! — выпалил он обречённо, — Тайгета не у вас? Я хотел попросить, чтобы… о, вот и она! — и он, чуть пригнувшись, шагнул в комнату.       — Помешанные, — прокомментировала Алина, чувствуя, однако, что тоже начинает нервничать. Она почти выбежала в коридор и, натыкаясь на углы, помчалась по запутанным закоулкам замка.       Указатели на стенах упрямо вели её в кабинет господина Кермунда, куда она и отправилась. Здесь ничего не изменилось: всё те же фрески на сказочные сюжеты, всё тот же обширный амфитеатр парт, сходящихся к внушительной дубовой кафедре и доске за ней. Господин Кермунд проверял сочинения и не то гневно, не то удивлённо поправлял очки на переносице.       — А, Алина, добро пожаловать, — сказал он, на секунду поднимая голову. — Валерианы?       Он открыл шкатулку, украшенную мелким речным жемчугом и протянул желтоватую таблетку послушнице.       — Благодарю, очень своевременно, — кивнула ему Алина, украдкой заглядывая в шкатулку: там и вправду были таблетки валерианы. Впрочем, через секунду они вытянулись, залиловели и обратились карамельными тросточками. Кермунд захлопнул шкатулку и сказал:       — Ваша боязнь важной вехи — первого зачёта — вполне естественна, пока не переходит границ разумного. В конце концов, в случае неудачи вам грозит лишь пересдача.       — Или исключение, — брякнула Алина, и тут же спохватилась.       — Или исключение, — задумчиво повторил чародей, — стоп, что за чушь?! А хотя, концепция неплоха…       «Меда оторвёт мне голову, а Сабрехт вместе с ней», — обречённо подумала Алина и, пока не натворила новых глупостей, бочком выбралась наружу из кабинета.       Она прошла мимо стаек взволнованных обещанием зачёта студентов, покачала головой и нырнула в башню Звездочётов за конспектами. Впрочем, в комнате «семь — птичья» собрался, кажется, весь поток B, из тех, кто ещё не паниковал в тихом укромном углу. Посреди комнаты, на всё том же стуле, сидела Тайгета, выуживала из колоды карты и с писком бросала их куда-то поверх голов.       — Представляешь, — удручённо сообщила Меда, — она вытаскивает уже восемнадцатого пикового короля.       Алина вздохнула.       — Господа горячие головы! — прокричала она, приставив руки рупором ко рту, — или вы сейчас прекращаете истерику, или я смотаюсь в свой мир за успокоительным.       — Что это такое? — спросил Сабрехт — не без надежды.       — Горькие таблетки, — разочаровала его Алина.       — А, микстура Утоления Страждущих, — вздохнул он, и потянулся к двери, а за ним следом — остальные.       — Ну вот, жить можно, — оптимистично сказала Алина, присаживаясь на кровать и берясь, наконец, за конспекты.

***

      На следующий день к кабинету она спустилась одной из последних: там, перед резной дверью, толпился весь их поток, образовав маленькое, но подвижное людское море. Алина, поработав локтями, пробралась к самой двери и прочла: «зачёт отменяется в связи с командировкой профессора Орфа в потусторонний мир».       «Было бы из-за чего устраивать истерику», — подумала она.