Всей правды лучше и не знать

— У меня предложение, — решительно объявила Ровена, взглянув на своих слишком взволнованных друзей. — Давайте следующую главу буду читать я. Мы не знаем, что в ней будет, а среди нас я менее эмоционально реагирую на происходящее, и точно не потеряю контроль. К концу своей речи Ровена посмотрела на Салазара, намекая, что речь идёт о нём. — Ладно, — после секундного замешательства сказал Салазар Слизерин, бросив взгляд на Гарри. — Я не против, — ответил Годрик. — Ты, пожалуй, права. Я согласна с твоим предложением, — кивнула Хельга. — Тогда, не будем затягивать, — Ровена взяла книгу в руки. Все затаили дыхание. Атмосфера в зале была слишком напряжённой. Каждая глава преподносила им что-то новое, а последние были еще и жуткими, и несли в себе серьёзные проблемы для всех… Человек с двумя лицами — Название главы не предвещает ничего хорошего, — мрачно прокомментировал Салазар. Все мысленно согласились со Слизерином. Посреди комнаты стоял профессор Квиррелл. — Как мы и предполагали, — сказал Годрик. — Он слишком подозрителен… — Для нас — да, для многих других — нет, тем более когда есть кто-то более мрачный, подозрительный, да ещё и агрессивно настроенный, — вроде бы как поддержал Золотое трио Салазар. — Вы? — изумленно выдохнул Гарри. Квиррелл улыбнулся. Лицо его, обычно конвульсивно дергавшееся, на сей раз выглядело абсолютно нормальным. — К тому же, он хорошо притворялся, — добавил Салазар к тому, что сказал ранее сам. — Именно, — спокойно подтвердил он. — А я все гадал, встречу ли здесь тебя, Поттер. — Но я думал… — ошеломленно пробормотал Гарри. — Я думал… что Снейп… — Северус? — Квиррелл расхохотался, и это было не его обычное дрожащее хихиканье, но ледяной, пронзительный смех — Да, Северус выглядит подозрительно, не правда ли? Похож на огромную летучую мышь, парящую по школе и хватающую невинных учеников. Он оказался мне полезен. При наличии такого Снейпа, никто не мог заподозрить б-б-бедного за-за-заикающегося п-п-профессора Квиррелла. — Он прав. БЫВШЕМУ профессору стоило посмотреть на свои действия со стороны, и тогда он не оказал бы такую услугу Квирреллу, — сказал Салазар. Было заметно, что он очень нервничает. — Это я пытался убить тебя, Поттер. Твоя подруга, мисс Грейнджер, случайно сбила меня с ног, когда бежала к Снейпу, чтобы подпалить его мантию. Я упал, и зрительный контакт прервался. Мне не хватило нескольких секунд, чтобы сбросить тебя с метлы. Конечно, ты бы давно был мертв, если бы Снейп не пытался спасти тебя. Ведь это именно он бормотал себе под нос контрзаклятие. Салазар Слизерин перевёл взгляд на Снейпа, чей опыт и интуиция призывали слиться с окружающей местностью, если нет возможности оказаться на другом конце Земли с изменённой личностью. И Салазар мысленно вычеркнул несколько пунктов отработки Снейпа… приписав их другим виноватым в собственном бездействии. Северусу Снейпу по неизвестной ему причине стало чуть легче дышать и переносить давление со стороны. Он пытался помешать мне сделать это снова. Это на самом деле смешно — ему вовсе не надо было так стараться. Я все равно ничего не мог сделать, потому что на матче присутствовал Дамблдор. А все преподаватели решили, что Снейп хочет помешать сборной Гриффиндора одержать победу. Так что Снейп сам себя подставил и стал весьма непопулярной личностью… Зря терял время, потому что сегодня ночью ты все равно умрешь. На Гарри скрестились очень обеспокоенные взгляды. Это заставило его переживать о том, что после прочтения главы все присутствующие в зале ринуться к нему, а он этого не хотел. Он слишком устал за последнее время. К тому же… в последние дни он слишком мало спит. Квиррелл щелкнул пальцами. Появившиеся из пустоты веревки впились в Гарри, крепко связывая его. — Ты слишком любопытен, чтобы оставлять тебя в живых. Постой спокойно, Поттер, мне надо исследовать это любопытное зеркало, — сказал Квиррелл. — А разве было не проще сразу же убить? — спросил семикурсник из Гриффиндора. Казалось, только через несколько секунд до него дошло, что он сказал это вслух. На зал опустилась неловкая тишина. — Это вполне логично, — решил ответить кто-то из авроров. — Поттером можно было воспользоваться, например, как заложником, проверить, есть ли ловушки, воспользоваться как приманкой для отвлечения внимания. А, возможно, его просто хотели запытать до смерти или передать в руки Тому-Кого-Нельзя-Называть. Этот неизвестный гриффиндорец запомнит этот день на всю жизнь, настолько ему стало жутко и неудобно за свои случайно оброненные слова. — В этом зеркале кроется ключ к камню, — пробормотал Квиррелл, постукивая пальцами по раме. — Следовало догадаться, что Дамблдор придумает что-нибудь в этом духе… Но он в Лондоне… А когда он вернется, я буду уже далеко… — Кажется я знаю, что именно произошло с зеркалом… — сказал Салазар, но не стал пояснять. Гарри пытался ослабить стягивающие его веревки, но они не поддавались. Казалось, что Квиррелл полностью сосредоточился на зеркале. Гарри обязан был его отвлечь. — Но мне всегда казалось, что Снейп меня ненавидит… — О, конечно, — равнодушно подтвердил Квиррелл. — Небо тому свидетель — он тебя ненавидит. Он учился в Хогвартсе вместе с твоим отцом, разве ты этого не знал? Они друг друга терпеть не могли. Но Снейп никогда не желал тебе смерти. — Но я слышал, как вы плакали несколько дней назад, — не успокаивался Гарри. — Я думал, Снейп вам угрожает… В первый раз с того момента, как Гарри появился в зале, Квиррелл утратил спокойствие. На его лице отразился страх. — Он здесь ни при чем, — голос Квиррелла чуть подрагивал. — Просто иногда… иногда мне бывает нелегко выполнять приказы моего господина — ведь он великий волшебник, а я слаб и… — Вы хотите сказать, что в той комнате он был вместе с вами? — воскликнул Гарри, не веря своим ушам. — Кому-то ведь понадобилась кровь единорога в таких количествах? — задал риторический вопрос глубоко задумчивый Салазар книжному Гарри. — Он всегда со мной, где бы я ни был, — мягко ответил Квиррелл. — Я встретил его, когда путешествовал по миру. Я был молод, глуп и полон нелепых представлений о добре и зле. Лорд Волдеморт показал мне, как сильно я заблуждался. Добра и зла не существует — есть только сила, есть только власть, и есть те, кто слишком слаб, чтобы стремиться к ней… С тех пор я служу ему верой и правдой, хотя, к сожалению, я не раз подводил его. Ему приходилось быть со мной суровым… Он не склонен прощать ошибки. Когда мне не удалось украсть камень из «Гринготтса», он был очень мной недоволен. Он наказал меня… Он решил, что должен пристальнее следить за мной и постоянно контролировать меня… — Что-то в его речи не так, помимо того, что здесь присутствует нездоровый фанатизм, усиленный страхом. Причём с самого начала главы… — задумчиво сказала Хельга. …Гарри попробовал сдвинуться с места, но веревки крепко держали его — он пошатнулся и упал. Квиррелл не обратил на это никакого внимания. Он все еще разговаривал сам с собой. — Что делает это зеркало? Что оно показывает? Помогите мне, мой господин! Гарри похолодел от ужаса. В комнате раздался незнакомый ему голос. Казалось, что голос этот исходит из самого Квиррелла. У всех в зале пробежали мурашки по коже от страха и ожидания того, что это всё значит. Судя по нахмуренно-обречённым лицам Основателей, они уже знали ответ, и он не предвещал ничего хорошего.  — Используй мальчишку… Используй мальчишку… — Квиррелл повернулся к Гарри.  — Так, Поттер, иди-ка сюда. Профессор хлопнул в ладоши, и веревки упали на пол. Гарри медленно поднялся на ноги. — Иди сюда, — поторопил Квиррелл. — Загляни в зеркало и скажи мне, что ты видишь. Гарри подошел. «Я должен его обмануть, — приказал он самому себе, чувствуя, что находится на грани отчаяния. — Я должен заглянуть в зеркало и увидеть то, что мне надо, и соврать, только и всего». — Сомневаюсь, что это сработает. Маг, свободно использующий невербальную беспалочковую магию, владеет легилименцией, а легилименты легко распознают ложь, — сказал Салазар. Он увидел свое отражение — бледное, испуганное лицо. Но мгновение спустя отражение подмигнуло ему. Оно засунуло руку в свой карман и вытащило оттуда кроваво-красный камень. А потом, снова подмигнув, засунуло камень обратно. Гарри ощутил у себя в кармане что-то очень тяжелое. Какими то образом — каким-то невероятным образом — камень оказался у него. — Ну и что? — нетерпеливо спросил Квиррелл. — Что ты там видишь? — Я вижу, как я пожимаю руку Дамблдору — выпалил он, стараясь врать поубедительнее. — Я… я выиграл для Гриффиндора соревнование между факультетами. Квиррелл снова выругался.  — Отойди отсюда! — скомандовал он. Гарри шагнул в сторону. Камень оттягивал карман, и Гарри спросил себя, не попробовать ли ему убежать. Он не успел сделать и пяти шагов по направлению к двери, когда до него донесся резкий голос. Гарри обернулся и понял, что Квиррелл каким-то образом умудряется говорить, не раскрывая рта. После этого уже все догадались, кто этот человек с двумя лицами. — Он врет… Он врет… — Поттер, иди сюда! — крикнул Квиррелл. — Говори правду! Что ты там видел? Квиррелл закрыл рот, и тут снова раздался резкий голос. — Дай мне поговорить с ним… Я хочу видеть его лицо, и чтобы он видел меня… — Но, повелитель, вы еще недостаточно сильны! — запротестовал Квиррелл.  — У меня достаточно сил… — отрезал резкий голос. — Для этого вполне достаточно… Гарри чувствовал себя так, словно снова попал в «дьявольские силки». Он словно прирос к месту и был не в силах пошевелиться. В оцепенении Гарри смотрел, как Квиррелл начинает разворачивать свой тюрбан. Наконец ткань упала на пол. Без нее голова Квиррелла, сильно уменьшившаяся в размерах, выглядела как-то странно. И тут Квиррелл медленно повернулся к Гарри спиной. Гарри готов был завопить от ужаса, но не смог выдавить из себя ни звука. Там, где должен был находиться затылок Квиррелла, было лицо. Некоторые присутствующие в зале тоже были готовы завопить от ужаса. — Всё сходится. Они — химера! Поэтому ему и нужна была постоянно кровь единорога, иначе они сгниют заживо. Я говорю «ему», а не «им», потому что пил кровь только Квиррелл, и проклятия он принимал на себя. Волдеморту, как паразиту, доставалась слишком малая часть, поэтому он не боялся последствий. Философский камень, как я понимаю, нужен ему, чтобы создать не зависящее от кого-либо тело. А Квиррелл мучительно умер бы через несколько недель. Я вот только не понимаю, как возможно так себя изуродовать, чтобы стать таким и жить в подобном состоянии? У меня есть только один вариант — крестраж. Только он может удержать душу в мире живых, вне зависимости от состояния души и тела мага. Однако, последствия от создания крестража… — многозначительно покачав головой, недоговорил Салазар. Никто уже не сомневался в словах Гарри о том, что Волдеморт возродился… Оно было мертвенно-белым, вместо ноздрей—узкие щели, как у змеи. Но страшнее всего были глаза — ярко-красные и свирепые. Все, у кого хоть немного работало воображение, представив это существо, передёрнулись и сочувственно покосились на Гарри. — Гарри Поттер, — прошептало лицо. Гарри попытался отступить назад, но ноги его не слушались. — Видишь, чем я стал? — спросило лицо. — Всего лишь тенью, химерой… Я обретаю форму, только вселяясь в чужое тело… Всегда находятся те, кто готов впустить меня в свой мозг и свое сердце… Кровь единорога сделала меня сильнее… Ты видел, как мой верный Квиррелл пил ее в лесу… И как только я завладею эликсиром жизни, я смогу создать себе свое собственное тело… Итак, почему бы тебе не отдать мне камень, который ты прячешь в кармане? — Значит, именно благодаря ему Квиррелл смог использовать беспалочковую невербальную магию. Думаю, стоит прояснить некоторые моменты, чтобы ни у кого не возникло желания воспользоваться подобной магией. Но это подождет до утра. Подобная тема — не самая подходящая лекция для вечера, — предложил Салазар. Только сейчас все заметили, что начало темнеть, и мысленно согласились с Салазаром. Рассказывать на ночь что-то ужасное — не самая лучшая идея, особенно для впечатлительных и первокурсников. У всех и так нервы расшатаны. Значит, он все знает. Гарри внезапно ощутил, что к нему вернулись силы, и, спотыкаясь, попятился назад. — Не будь глупцом, — прорычало лицо. — Лучше присоединяйся ко мне и спаси свою жизнь… или ты кончишь так же, как и твои родители… Они умерли, моля меня о пощаде… — ЛЖЕЦ! — неожиданно для самого себя крикнул Гарри. Квиррелл приближался к нему — он шел спиной вперед, чтобы Волдеморт мог видеть Гарри. На белом лице появилась улыбка. Пожалуй, никто не удивится, обнаружив у себя или ближнего своего несколько седых волос. Описанное приводило в ужас даже опытных авроров. — Как трогательно, — прошипело оно. — Что ж, я всегда ценил храбрость… Ты прав, мальчик, твои родители были храбрыми людьми… Сначала я убил твоего отца, хотя он отважно сражался… А твоей матери совсем не надо было умирать… но она старалась защитить тебя… А теперь отдай мне камень, чтобы не получилось, что она умерла зря. — НИКОГДА! Гарри метнулся по направлению к двери. — ПОЙМАЙ ЕГО! — завопил Волдеморт. Через мгновение Гарри ощутил на своем запястье руку Квиррелла. Его лоб — как раз в том месте, где был шрам, — пронзила острая боль. Ему показалось, что голова его сейчас разлетится надвое. Гарри закричал, пытаясь вырваться, и, к его удивлению, ему это удалось. Боль стала слабее. Гарри поспешно обернулся, чтобы понять, куда делся Квиррелл. Профессор корчился от боли, глядя на свои пальцы, прямо на глазах покрывавшиеся красными волдырями. Почти все присутствующие были в явном замешательстве. То, что шрам болит из-за Волдеморта — они уже поняли. Но почему от прикосновения достаётся и Квирреллу? Возможно, это — стихийный выброс?.. Или это из-за магии крови?.. И, всё-таки, почему шрам начинает болеть? — Лови его! ЛОВИ ЕГО! — снова завопил Волдеморт. Квиррелл кинулся на Гарри и сбил его с ног. Гарри не успел опомниться, как Квиррелл уже оказался на нем.Руки профессора держали его за горло. Боль в голове была такой сильной, что Гарри почти ослеп. Тем не менее он отчетливо слышал, как Квиррелл завыл от боли. — То, почему Квиррелл получает ожоги от прикосновения к Гарри, обусловлено не одной причиной, а, скорее, несколькими факторами, наложившимися друг на друга. И один из них точно является последствием проклятия от убийства и выпитой крови единорога. Вот и получился такой результат, — чтобы присутствующие не ломали головы, сказала Ровена. Однако, сама она ни на секунду не переставала думать над всей этой ситуацией. Тем временем Салазар едва сдерживал себя. Ему хотелось подскочить к Гарри, обнять, уберечь от всех невзгод и уже никогда от себя не отпускать… — Повелитель, я не могу держать его — мои руки, мои руки! Квиррелл выпустил шею Гарри и с ужасом уставился на свои ладони. Гарри, к которому начало возвращаться зрение, заметил, что они покраснели и выглядят сильно обожженными. Казалось, что с них слезла кожа. — Тогда убей его, глупец, и покончим с этим! — хрипло выкрикнул Волдеморт. Квиррелл поднял руку, собираясь наложить на Гарри смертельное заклятие, но Гарри инстинктивно рванулся вперед и ударил Квиррелла по лицу, метя в глаза… — Правильно, — сказал с волнением Годрик. Все мысленно болели за Гарри. — А-А-А-А! Квиррелл свалился с него. Все его лицо тоже покрылось ожогами. И Гарри внезапно понял. Каждый раз, дотрагиваясь до него, Квиррелл испытывал жуткую боль. Так что у Гарри был единственный шанс. Он не должен был выпускать Квиррелла из рук, чтобы тот от боли позабыл обо всем на свете и не смог наложить проклятие. Гарри вскочил на ноги и вцепился профессору в руку. Квиррелл заверещал и попытался стряхнуть его с себя. Но и сам Гарри, только коснувшись Квиррелла, ощутил, как острая боль пронзила голову. Он снова почти ослеп. Но он слышал дикие крики Квиррелла, слышал голос Волдеморта, вопившего: «УБЕЙ ЕГО! УБЕЙ ЕГО!» Все в зале, кажется, забыли, как дышать… А потом пришли другие голоса, выкрикивавшие его имя. Но возможно, они ему только почудились. Гарри ощутил, как Квиррелл выкручивается из его захвата. Он понял, что все кончено, и провалился в темноту. — Бедное дитя, какую боль ты чувствовал, если потерял сознание! — воскрикнула Хельга. Только осознание того, что глава вот-вот закончится, не позволило ей подбежать к Гарри. Салазар закрыл глаза и тихо бормотал мантры, чтобы успокоиться. Помогало слабо. — Всё в порядке. К тому же, сейчас здесь есть вы, — сказал Гарри и улыбнулся своей самой искренней улыбкой. Салазар, мгновенно открыв глаза на голос Гарри, и наткнувшись на его улыбку, сразу растаял и приподнял уголки губ в ответ. И мысленно ужесточил наказание для тех, кто хоть в малейшей степени виновен в том, что Гарри было больно или страшно.

***

Гарри уловил, что над ним блеснуло что-то золотое. Снитч, конечно же, это был снитч! Гарри попытался поймать его, но, казалось, что руки налились свинцом. Он моргнул. Это был не снитч. Это были очки. Как странно… Он снова моргнул. Из тумана выплыло улыбающееся лицо Альбуса Дамблдора. После смены событий на более безопасные, атмосфера в зале стала заметно менее напряжённой. Добрый день, Гарри, — произнес Дамблдор. Гарри уставился на него. И тут он все вспомнил. …— Я давно здесь? — перебил его Гарри. Он не мог сосредоточиться ни на чем, кроме случившегося. —Три дня. — Это слишком долго, — нахмурившись, сказала Хельга.  — Но, сэр, а как же камень… — Я вижу, что он волнует тебя больше всего остального, — улыбка сползла с лица Дамблдора. — Что ж, поговорим о камне. Профессору Квирреллу не удалось отобрать его у тебя. Я появился как раз вовремя, чтобы помешать ему это сделать. Хотя, должен признать, что ты и без меня неплохо справлялся. — Неплохо?! Да он три дня после этого был без сознания!!! — возмутилась Хельга. Остальные Основатели были с ней солидарны. Неизвестно, что бы произошло, задержись Дамблдор подольше… — Значит, это были вы, — произнес Гарри, вспомнив последнее, что он слышал перед тем, как потерять сознание. Значит, ему ничего не почудилось. — Это были вы… — Я боялся, что опоздал, — признался Дамблдор. —Да, вы чуть не опоздали, — согласился Гарри. — Еще немного, и он бы вырвал у меня камень… — Я боялся не за камень, — мягко поправил его Дамблдор, — а за тебя. Схватка отняла у тебя все силы, и ты едва не погиб. В какой-то момент я даже подумал, что это произошло. — Это не просто потеря сил! В этом случае маг находится без сознания не более суток, — сказала Хельга. — Впрочем, сегодня, возможно, и узнаем: кровь многое расскажет… А что касается камня, то он был уничтожен. — Уничтожен? — недоверчиво переспросил Гарри. — Но ваш друг, Николас Фламель… — О, так ты знаешь о Николасе? — судя по голосу, Дамблдор был очень доволен этим обстоятельством.— Ты все разузнал, не так ли? Что ж, мы с Николасом немного поболтали и решили, что так будет лучше. — Но это означает, что он и его жена умрут, не так ли? — продолжал недоумевать Гарри. — Такому молодому человеку как ты, это кажется невероятным. Но для Николаса и Пернеллы умереть значит лечь в постель и заснуть после очень долгого дня. Для высокоорганизованного разума смерть — это очередное приключение. К тому же, камень — не такая уж прекрасная вещь. Представь себе — он может дать столько денег и столько лет жизни, сколько ты захочешь! То есть две вещи, которые в первую очередь выберет любой человек. Но беда в том, что люди, как правило, выбирают то, что для них является наихудшим. — Последнее предложение… Вы же имели ввиду нечто иное? Да и высказывание о смерти подразумевает гораздо больший смысл… в том числе и путь Волдеморта, — сказал Салазар. — Верно, — согласился Дамблдор. — И всё-таки, вы знаете гораздо больше, чем говорите, — поддержал диалог Салазар. — Увы, иногда знания могут и навредить, — ответил Дамблдор, более-менее вернув своё привычное амплуа. — В большинстве своём, всё зависит от того, как их преподнести, — продолжил перекидываться словами с Дамблдором Салазар. — И в какое время. — Ладно, принимаю, но смотрите, как бы не стало слишком поздно. — В моём случае, всё уже слишком поздно. — Вопрос в том, сможете ли вы прояснить к этому времени некоторые моменты… — А это что-то изменит? — Улучшит. — Тогда я промолчу. — Ненадолго. После этого странного диалога Ровена продолжила чтение. Воцарилась тишина. Гарри лежал, глядя в потолок и не зная, что сказать. Дамблдор что-то мурлыкал себе под нос и рассеянно улыбался. — Сэр! — наконец окликнул его Гарри. — Я тут подумал… Сэр… даже если камень уничтожен, Волде… Я хотел сказать, Вы-Знаете-Кто… — Называй его Волдемортом, Гарри. Всегда называй вещи своими именами. Страх перед именем усиливает страх перед тем, кто его носит. — С одной стороны, это так. Но если к этому привыкнуть, а на имени появится табу, можно попасть в неприятную ситуацию, — сказал Годрик. — Он все еще где-то здесь, возможно, ищет новое тело, в которое мог бы вселиться… Так как он не является живым существом в полном смысле этого слова, его нельзя убить. Он бросил Квиррелла умирать — ведь он безжалостен не только к врагам, но и к союзникам. Однако ты не должен огорчаться, Гарри, пусть ты всего лишь на какое-то время отдалил его приход к власти. Но в следующий раз найдется кто-то другой, кто будет готов сразиться с ним. И это несмотря на то, что наша борьба против него кажется заранее проигранной. А если его возвращение будет отодвигаться все дальше и дальше, возможно, он никогда не будет властвовать. —А почему Квиррелл не мог прикоснуться ко мне? — Твоя мать умерла, пытаясь спасти тебя. Если на свете есть что-то, чего Волдеморт не в силах понять, — это любовь. Он не мог осознать, что любовь -такая сильная любовь, которую испытывала к тебе твоя мать — оставляет свой след. Это не шрам, этот след вообще невидим… Если тебя так крепко любят, то даже когда любящий тебя человек умирает, ты все равно остаешься под его защитой. Твоя защита кроется в твоей коже. Именно поэтому Квиррелл, полный ненависти, жадности и амбиций, разделивший свою душу с Волдемортом, не смог прикоснуться к тебе. Прикосновение к человеку, отмеченному таким сильным и добрым чувством, как любовь, вызывало у него нестерпимую боль. — Звучит красиво, жаль, что это не может быть правдой, — с заметным давлением в голосе сказал Салазар, бросив взгляд на Дамблдора. —И еще кое-что, —никак не мог успокоиться Гарри. —Давай, — приободрил его Дамблдор, словно почувствовав, что Гарри боится его разозлить. — Квиррелл сказал, что Снейп… — Профессор Снейп, Гарри, — поправил его Дамблдор. — Не знаю почему, но мне всегда было сложно именно его называть профессором, — признался Гарри. — Это не удивительно, с таким-то отношением к ученикам… Само подсознание отказывается воспринимать его, как учителя, поэтому тебе тяжело на его уроках, и трудно называть его профессором, — пояснил Салазар. Сам же Снейп мрачно молчал. — Да, верно, Квиррелл сказал, что он меня ненавидит, потому что он ненавидел моего отца. Это правда? — Да, они испытывали друг к другу сильную неприязнь, — признал Дамблдор после секундного раздумья. — Примерно как ты и мистер Малфой. А затем твой отец сделал кое-что, чего Снейп так и не смог ему простить. — Что? — выдохнул Гарри. — Он спас ему жизнь. — Простить ему я не могу кое-что другое, а спасение… он сам и был виноват в том, что моя жизнь оказалась в опасности, — сдержанно пояснил Снейп.  — Что? Гарри не верил своим ушам. — Да-а-а… — мечтательно протянул Дамблдор. — Меня всегда забавляло то, какими странными путями порой следуют человеческие мысли. Профессор Снейп не мог смириться с тем, что остался в долгу перед твоим отцом… Я думаю, что именно поэтому он приложил столько усилий к тому, чтобы спасти тебя. Профессор Снейп верил, что таким образом он вернет долг твоему отцу. И спокойно сможет продолжать ненавидеть память о нем… — А вот это уже больше похоже на правду, — согласился Снейп. — И, сэр, — осмелился он. — Еще один вопрос… — Всего один? — улыбнулся Дамблдор. — Как мне удалось достать камень из зеркала? — А! — воскликнул Дамблдор. — Я рад, что ты задал этот вопрос. Это была одна из моих самых гениальных идей. Видишь ли, я сделал так, что только тот, кто хочет найти камень — найти, а не использовать, — сможет это сделать. А все прочие могли увидеть в зеркале, как они превращают металл в золото и пьют эликсир жизни, но не более того. Иногда мой мозг удивляет меня самого… А теперь достаточно вопросов. — Опять ложь. После того, как связь между зеркалом и Гарри была разорвана, в Еиналеж остался отпечаток магии и личности Гарри. Вы, скорее всего, воспользовались этим и сделали так, чтобы зеркало отдало камень только Гарри. Вопрос в другом: зачем? — Ровена подняла вопросительный взгляд на Дамблдора. — Ему нужно было, что бы они столкнулись. Я сомневаюсь, что на камень подействовали бы какие-либо манящие чары, и Волдеморту в любом случае пришлось бы коснуться Гарри. Вам нужна была реакция, как на прикосновение, так и друг на друга, — понял происходящее Салазар. Дамблдор молчал. Впрочем, никому и не нужны были его слова, все и так поняли, что это — правда. Прочитанный далее в книге диалог между Гарри, Роном и Гермионой лишь убедил их в этом. Той ночью Гарри не снились кошмары, поэтому утром он почувствовал себя значительно лучше. — Я хотел бы пойти на банкет, — сказал он мадам Помфри, когда та раскладывала на столике рядом с кроватью Гарри его сладости, которые уже с трудом там помещались. — Я могу пойти, правда? — Профессор Дамблдор говорит, что я должна вас отпустить. — Судя по тону, мадам Помфри не одобряла решение Дамблдора. Похоже, она считала, что банкеты очень опасны для здоровья, и потому просьба Дамблдора неразумна. — Да, к вам пришел еще один посетитель. — О, прекрасно! — воскликнул Гарри. — Кто это? В ту же секунду, словно услышав слова Гарри, в дверь протиснулся Хагрид. Оказываясь в помещении, великан всегда казался непозволительно большим. Он кое-как примостился рядом с Гарри, покосился на него и вдруг разрыдался. — Это… все… моя… чертова… вина! — выдавил он сквозь слезы, закрывая лицо руками. — Это ж я сказал этому чудовищу, как Пушка усыпить! Я сам! Ты же умереть мог! И все из-за какого-то яйца драконьего! В жизни больше пить не буду! Меня вообще надо гнать отсюда и к маглам, чтоб я с ними жил! Гарри был потрясен видом плачущего великана. — Хватит плакать, Хагрид, выше нос. Мы спасли камень. Теперь камня больше нет, и он не сможет его использовать. Ты лучше съешь шоколадку, у меня их тут сотни… Хагрид шмыгнул носом и вытер его рукавом. — Ты мне тут напомнил кое о чем… э-э… подарок у меня для тебя есть. —Надеюсь, это не бутерброд с мясом горностая? — обеспокоенно спросил Гарри. И тут Хагрид наконец-то улыбнулся, хотя улыбка получилась еле заметной. — Не. — Великан мотнул головой. — Дамблдор мне вчера специально выходной дал, чтоб я все сделал. Ему, если по правде, уволить меня надо было, а он… Короче, вот, держи… То, что Хагрид вытащил из кармана, было похоже на книгу в красивом кожаном переплете. Гарри с интересом раскрыл ее. Книга оказалась альбомом для фотографий. С каждой страницы ему улыбались и махали руками его родители. — Лучший подарок… — сказал Гарри, немного печально улыбнувшись. Хагрид был смущён, а зал в очередной раз тронут. Гарри пришел на банкет, когда Большой зал уже был полон. Поскольку соревнование между факультетами в седьмой раз подряд выиграл Слизерин, то зал был оформлен в зелено-серебряной цветовой гамме. На стене за преподавательским столом висело огромное знамя Слизерина, на котором была изображена змея. Стоило Гарри войти в дверь, как в зале наступила полная тишина, а в следующую секунду все одновременно заговорили. Гарри, не поднимая головы, быстро подошел к своему столу и сел между Роном и Гермионой. Он пытался делать вид, что не замечает направленных на него взглядов всех собравшихся. Многие даже встали со своих мест, чтобы лучше его видеть. К счастью, буквально через несколько секунд, в зале появился Дамблдор. Все расселись по местам, и разговоры стихли. — Итак, еще один год позади! — радостно воскликнул Дамблдор. —А сейчас, как я понимаю, мы должны определить, кто выиграл соревнование между факультетами. Начнем с конца. Четвертое место занял факультет Гриффиндор —триста двенадцать очков. Третье—Хаффлпафф, у них триста пятьдесят два очка. На втором месте Равенкло—четыреста двадцать шесть очков. А на первом Слизерин — четыреста семьдесят два очка. …— Да, да, вы прекрасно потрудились, — произнес Дамблдор, обращаясь к сидевшим за столом Слизерина. — Однако мы не учли последних событий. Зал затих за столом Малфоя улыбались уже не так радостно. Дамблдор громко хмыкнул. — Итак, — продолжил он. — В связи с тем, что в свете последних событий некоторые ученики заработали некоторое количество очков… Подождите, подождите… Ага… Дамблдор задумался — или сделал вид, что задумался. — Начнем с мистера Рональда Уизли… Рон побагровел и стал похож на обгоревшую на солнце редиску. —…за лучшую игру в шахматы в истории Хогвартса я присуждаю факультету Гриффиндор пятьдесят очков. — А это, вообще, справедливо вот так присуждать очки? Да и то, что есть те, кто набирают очки игрой в квиддич… — неуверенно произнёс кто-то со стороны министерских. — Я поясню. Не всем даётся учёба, зато кто-то хорошо играет в квиддич или во что-то другое. Раздача же очков поощряет любые достижения и подталкивает учеников самосовершенствоваться, и искать свои таланты. Каждый талантлив в чём-то своём. Таким образом, возможность заработать очки есть абсолютно у всех, а не только у тех, кто хорошо учится. Благодаря тому, что это представлено, как соревнование между факультетами, появляется соперничество, что так же подталкивает к совершенствованию. Как я понимаю, сейчас в Хогвартсе не так много кружков, в которых за достижения можно было заработать очки, что довольно печально… А на счёт того, правильное ли это решение — давать очки за подобное «приключение», спорный вопрос. С одной стороны — нарушение правил, с другой — храбрость, ум, и иные проявленные качества, — объяснила Хельга. Крики, поднявшиеся за столом, где сидел Гарри, наверное, долетели до заколдованного потолка. По крайней мере звезды на потолке задрожали. Гарри отчетливо слышал, как Перси, обращаясь к другим старостам, безостановочно выкрикивает: — Это мой брат! Мой младший брат! Он выиграл в заколдованные шахматы МакГонагалл! Наконец снова наступила тишина. —Далее… мисс Гермиона Грэйнджер, — произнес Дамблдор. — За умение использовать холодную логику перед лицом пламени я присуждаю факультету Гриффиндор пятьдесят очков. Гермиона закрыла лицо руками. Гарри не сомневался, что она расплакалась. За их столом творилось что-то невообразимое — за одну минуту факультет заработал сто очков. —И наконец, мистер Гарри Поттер, — объявил Дамблдор, и в зале воцарилась абсолютная тишина. — За железную выдержку и фантастическую храбрость я присуждаю факультету Гриффиндор шестьдесят очков. Поднявшийся шум оглушил Гарри. Все, кто умел считать и одновременно хрипло вопить, уже поняли, что у Гриффиндора теперь четыреста семьдесят два очка. То есть столько же, сколько и у Слизерина Они почти выиграли соревнование между факультетами. Если бы Дамблдор дал Гарри еще одно очко… Дамблдор поднял руку. Зал начал затихать. — Храбрость бывает разной, — Дамблдор по-прежнему улыбался. — Надо быть достаточно отважным, чтобы противостоять врагу. Но не меньше отваги требуется для того, чтобы противостоять друзьям! И за это я присуждаю десять очков мистеру Невиллу Лонгботтому. Если бы кто-то стоял за дверями Большого зала, он бы подумал, что здесь произошел взрыв, — настолько бурно отреагировали на слова директора за столом Гриффиндора. — Таким образом, — громко прокричал Дамблдор, пытаясь заглушить аплодисменты, которые только усилились оттого, что факультеты Равенкло и Хаффлпафф тоже возликовали по поводу поражения Слизерина. — Таким образом, нам надо сменить декорации… …Хагрид проводил их к берегу озера и переправил на лодках на ту сторону. Ученики залезли в поезд, болтая и смеясь… Им понадобилось немало времени для того, чтобы покинуть платформу. Перед выходом с нее стоял старый мудрый смотритель, выпуская их по двое и по трое, чтобы они не привлекли внимание маглов. Если бы из сплошной стены вдруг появилась толпа школьников с огромными чемоданами, маглы бы точно переполошились. — Ты должен приехать и пожить у нас этим летом, — сказал Рон, пока они стояли в очереди. — И ты, Гермиона, тоже. Я пошлю вам сову. — Спасибо, — с благодарностью откликнулся Гарри. — Рад, что этим летом меня ждет что-то приятное. — Ну, ты готов? Голос принадлежал дяде Вернону — такому же усатому как год назад, такому же багроволицему, с такой же яростью взирающему на племянника. Дядя был явно возмущен его наглостью. Подумать только — стоять среди обычных людей с огромной совой в клетке! За дядей виднелись тетя Петунья и Дадли, с ужасом глядевший на двоюродного брата. — Вы, должно быть, родственники Гарри! — воскликнула миссис Уизли. — В каком-то смысле, — прорычал дядя Вернон. — Поторопись, мальчик, я не собираюсь ждать тебя целый день. Дядя Вернон отошел в сторону, а Гарри повернулся к Рону и Гермионе. — До встречи, — улыбнулся он. — Надеюсь, что у тебя… что у тебя будут веселые каникулы… — неуверенно выдавила Гермиона, явно пораженная нелюбезностью дяди Вернона. — О, не сомневайтесь! — воскликнул Гарри. Рон и Гермиона с удивлением заметили, что он широко ухмыляется: «Мои родственники ведь не знают, что на каникулах нам запрещено прибегать к волшебству. А значит, этим летом я хорошенько повеселюсь…» — Нам очень хотелось узнать, что ты думал в этот момент! У тебя тогда такие черти в глазах плясали! — сказал Рон Гарри. К концу своей речи из живота Рона раздался звук умирающего кита, на который тут же откликнулись и другие голодающие, особенно со стороны Хаффлпафф. — Ой, похоже мы зачитались и совсем забыли про ужин, — виновато сказала Хельга. Остальные так же чувствовали себя виноватыми. Через несколько секунд столы заполнились разными блюдами и все накинулись на еду. Такая яркая реакция ещё больше застыдила Основателей. Мысленно они пообещали себе следить за временем. После того, как все поужинали, и еда исчезла, никто особо не торопился вставать, и Гарри не сбегал, помня, что ему нужно отдать кровь на обследование Хельги. — Все обсуждения — завтра, — подвел черту под разговорами Годрик. — Пока есть время до ночи, мы займёмся делами, не терпящими отлагательств. — Я собираюсь поговорить с кентаврами, — уточнил он, обращаясь уже к своим друзьям. — Я в библиотеку, — откликнулась Ровена. — Я в лес, осмотреть место смерти единорогов. Да и, само по себе, не мешало бы проверить, не завелось ли там что… — сказал Салазар. — Я, как и обещала, пойду исследовать кровь Гарри и Невилла, — напомнила Хельга. Все Основатели разошлись. Хельга подошла к Гарри и осторожно взяла у него кровь. — Кружится голова? Может кроветворное нужно? — спросила она у Гарри о его самочувствии. — Нет, всё в порядке, спасибо, — ответил он. — Ты выглядишь сильно уставшим, да и крови я у тебя взяла немало. Сейчас тебе лучше отдохнуть и лечь спать пораньше. Если надо, могу дать зелье сна без сновидений. — Нет, спасибо, не нужно. — Если что, — обратилась она уже не только к Гарри, но и к Гермионе с Роном. — Наш зал на четвёртом этаже, напротив кабинета директора. Нужно лишь повернуть факел вправо. Если меня там нет, то я живу в комнате справа от больничного крыла, дверь — картина с видом на лес, достаточно будет просто постучать, и я выйду. — Хорошо, — дружно ответили представители Золотого трио. После того, как взяла кровь и у Невилла, Хельга вышла из зала. Гарри только собрался уйти вместе с остальными, как их прервал противный кашель. Гарри знал, кто таким образом привлекал к себе внимание. Он успел забыть о ней, но, судя по всему, чары Салазара только что спали, и она вновь обрела голос. Это была Амбридж. Пожалуй, единственная, кто никак не сочувствовал Гарри. То самое исключение… Амбридж перекинулась взглядом с Фаджем и встала, чтобы произнести свою речь. — Кхм, прошу минуточку внимания. Я хочу вам всем напомнить, что присутствие гостей из прошлого, хоть временно и изменило распорядок дня, но это не повод забывать о дисциплине, и о том, что отработки всё ещё действительны. Если кто-то пропустил вчерашний день, он будет отрабатывать сегодня за два дня. Мы ведь не хотим нарушать правила? К тому же, не забывайте, наши гости — это всего лишь гости, и им придётся уйти в своё время, — сказала противным голосом Амбридж. Гарри, что уже мысленно отдыхал в башне, передёрнулся. У него была назначена отработка с Амбридж всю эту неделю, а вчера он к ней не пришёл. Гарри не помнил, как добрался до гостиной. Он игнорировал все вопросы, что ему задавали, и пребывал в отчаянно-обессиленном состоянии, пока Рон и Гермиона не затащили его в дальний угол, подальше от всех. — Гарри, не ходи к ней! — с отчаянием в голосе попросила Гермиона. — Тебе даже Хельга Хаффлпафф сказала отдыхать, а не идти на пытки, — поддержал её Рон. — Я не могу не пойти. К тому же, вряд ли она станет пользоваться кровавым пером, пока Основатели здесь, — не согласился Поттер. — Гарри, пойми, всё, скорее, будет наоборот. Ты и Основатели — это те, кто предоставляют реальную угрозу Министерству одной своей репутацией. Но они здесь — гости, и они должны подчиняться законам этого времени, чтобы не принести с собой хаос. А тебя, как более уязвимого, попытаются сломить и доказать, скорее, самим себе, что Основатели для них не угроза. Это похоже на их отрицание возрождения Волдеморта. Пока министр Фадж, их действия на угрозу не изменятся. К тому же… что она, что Фадж из-за заклятия немоты молчали больше суток, и сейчас они очень злы, и могут выместить свою злость на тебе! — эмоционально чуть ли не прокричала Гермиона. — Стоит сказать Основателям, что тебе грозит опасность, — вскочил Рон и уже был готов побежать, но его остановил Гарри. — Я понял. Давайте поступим так: я иду на отработку, а вы будете следить за мной через карту. Если что-то пойдёт не так, или я сильно задержусь, можете идти к Основателям за помощью. Надеюсь они нас не подведут, — предложил Гарри. Рон и Гермиона после долгих уговоров, наконец, согласились с Гарри. Приближалось время отработки… Когда Гарри вышел из гостиной на отработку к Амбридж, возле Рона с Гермионы, следящими за картой, появились близнецы. — Каков план спасения принцессы в башне из лап дракона? — спросили одновременно Фред и Джордж. Рон и Гермиона от неожиданности подпрыгнули. — Неужели… — начал говорить один из близнецов. — Вы думали… — подхватил второй. — Что мы останемся в стороне? — одновременно спросили они. — Мы уже знаем кто будет принцем… — Осталось только узнать его месторасположение… — опять заговорил только один из близнецов. — Ведь Хельга Хаффплафф вам об этом рассказала, верно? — спросил второй. — Мы пойдём только в том случае, если поймём что что-то не так, — сказала Гермиона. — Мы слышали. Так до скольки вы собираетесь ждать Гарри? — спросили одновременно близнецы. — Сейчас восемь часов. Отработка, по словам Амбридж, будет за два дня. Но если Гарри до двенадцати не выйдет, то мы пойдём к Основателям. Ему и так слишком много достаётся, он очень устал за последнее время, — сказала взвинченная Гермиона. Она очень волновалась за своего друга, но ничего не могла поделать с его упрямством. — Стойте-стойте, вы назвали Гарри — принцессой?! — неожиданно вспомнил Рон. Близнецы немного скрасили ожидание возвращения Гарри с отработки.

POV Волдеморт

Злость. Бесконечная злость. ГДЕ ЛЮЦИУС МАЛФОЙ??? ГДЕ ОНИ ВСЕ??? Я ДОЛЖЕН ЗНАТЬ! Что произошло в Министерстве? Почему часть работников исчезла? Почему никто из них не появляется вот уже ВТОРОЙ ДЕНЬ!!! Судя по метке, Люциус, предатель, игнорирует его вызовы. Злость. Злость. ЗЛОСТЬ. ЯРОСТЬ. УМРИТЕ ВСЕ!!! ЗЛОСТЬ. БЕЗУМИЕ. УДОВОЛЬСТВИЕ. Удовольствие? Ах, да, я же применяю круцио… Что может быть лучше криков и удовольствия от страданий других?! ЛЕЖИ У МОИХ НОГ, КОРЧИСЬ, ЛОМАЯ СЕБЕ КОСТИ, ЖАЛКОЕ СОЗДАНИЕ!!! Хах, если мне никто не отвечает, может заставить? Припугнуть достаточно сильно. Мои последователи мне ещё пригодятся, а вот если раздавить одного таракана? Рыжего таракана. Семейство предателей крови… Его легко выманить, он — жалок, и их много. И лезут они везде, где только можно и нельзя. Навряд ли хоть кто-то из них не знает, что именно происходит… УМРИТЕ!!! УМРИТЕ!!! УМРИТЕ ВСЕ!!! О, да, в следующую ночь они одного не досчитаются… Надо придумать план! Последователям я не доверю выполнить это дело, а вот Нагайна…

END POV Волдеморт

Тем временем Гарри писал строчки кровавым пером. Его мучения усиливала адская боль в шраме. Когда пишешь строчки кровавым пером, углубляя рану на руке, главное — писать одинаково, иначе на такой же глубине появится та самая неровность или помарка, а это приносит невероятную боль, и кровь течёт ещё сильнее. Гарри допустил несколько помарок, боль в шраме и руке затуманивала зрение, но он продолжал. Строчка за строчкой. Строчка за строчкой. С левой руки кровь залила стол. Кровь не переставала идти… Амбридж всё это время что-то говорила, но Гарри её не слушал. Он был сосредоточен на боли в шраме и руке. Когда пробило полночь, Амбридж отпустила Гарри, и он, пошатываясь, пошёл по коридору. Однако, далеко уйти ему не позволила резко накатившая слабость. Он прислонился к стене и медленно сполз вниз. Сознание медленно отключалось… К тому времени Гермиона и Рон побежали к Основателям, а близнецы к Гарри. Рон и Гермиона очень удивили Основателей, вломившись в их зал во время совещания. Но, узнав причину, по которой их побеспокоили ученики, они вскочили и побежали по тайным переходам к Гарри. Через минуту они были уже рядом. Хельга провела быстрый осмотр Гарри. Она сохраняла спокойствие, в отличие от остальных. — Быстрее, нужно отнести его ко мне. Магию не применять, — она взяла руководство на себя. Наиболее взволнованный, Салазар осторожно подхватил Гарри, и аккуратно понёс его в комнату-больницу-лабораторию Хельги. Гарри, на мгновение очнувшись, но не открывая глаз, почувствовал тепло и безопасность. Он прижался к своему спасителю и, слыша быстрые удары сердца Салазара, отключился.