Archives

      Вокруг сновали люди, в легких пальто и больших пушистых шарфах, в которых кажется можно закутаться точно в плед. У кого-то в руках были подарки, а кто-то уже радостно разрывал красивую упаковку от нетерпения. И пусть нигде не было снега, а температура даже не перешагнула за отрицательную черту, Сокмин чувствовал как праздничное настроение проникало в легкие и вместе с воздухом насыщало тело, заставляя по-глупому радостно улыбаться и поздравлять буквально каждого проходящего мимо человека. Ему было абсолютно все равно, что люди его не понимали, потому что поздравлял он на корейском, он просто заливисто смеялся с их реакции и мурлыкал, разносящиеся по метро песни, себе под нос и летящей походной шел на встречу к друзьям. Они приехали в ЛА на Рождество, и он никогда не пожалел, что послушался Соля и его слова о том, что рождественский Лос-Анджелес невероятен, потому что он и правда был невероятен. Везде мигали гирлянды и игриво подмигивали светящимися лампочками, вызывая задорный смех и яркую улыбку. Переодетые Санта-Клаусы звенели колокольчиками и провожали громким хохотом. Но больше всего Сокмину понравились студенты, распевающиеся рождественские песни. И одну из таких групп, он видел сейчас — две девушки и два парня пели приятную песню, а один из парней ласково перебирал струны на гитаре, пока второй отбивал бит на импровизированном барабане. Кореец подходит ближе и ищет мелочь, чтобы бросить в мешочек для пожертвований, глаз не отрывает от собственного рюкзака и внимательно рыщет. Он едва не врезается в парня с гитарой, но тот успевает подготовиться к столкновению и отложить гитару, поймав Ли в ласковые объятья. Сокмин резко взгляд отрывает и краснеет до кончиков волос, замечая чужую нежную улыбку, от которой на кончике языка появляется приятная сладость. Неуверенно бормочет извинения и подрагивающей рукой кладет деньги в мешочек, даже не обращая внимание на плотное кольцо крепких рук, все еще лежавших на его талии. Джошуа заинтересованно заглядывает в глаза цвета ирландского ликера и засматривается на причудливый танец отблесков гирлянды в них. Руки убирать с тонкой талии почему-то не хочется, а разрывать объятия и подавно, но с сожалением он опускает руки, продолжая чувствовать сильное желание притянуть незнакомца обратно, дрожащее на подушечках пальцев. Кореец тоже уходить не спешит, точно его держит нечто, и когда он с тяжким вздохом все же разворачивается и идет назад, понимает что не может сделать и трех шагов, его тянет назад за запястье и будто веревкой крепко перетягивает кожу. Непонимание отпечатывается на лице бровями домиком и надутыми губами, он разворачивается и замечает такое же недоуменное лицо, а по метру пролетает удивленный шепот: «Соулмейты?» Джошуа в судьбу не верит, но руку все равно назад тянет, с лукавой улыбкой наблюдая, как чужая рука вперед дергается. От этого простого действия под ребрами нечто теплое разливается и сладкое точно какао, только согревает быстрее и лучше. Он подходит ближе, скорее чувствуя, чем видя, как расслабляется нить между ними и аккуратно берет чужую, все еще подрагивающую, только уже от неверия, руку и переплетает пальцы, а до Ли доносится сладкий голос, что пробегает стадом мурашек по телу и оседает сладким волнением в легких: — Джошуа, а как зовут моего будущего мужа?