Идти дальше

Кацуки стоял перед зеркалом в ванной и внимательно изучал себя, пытаясь разглядеть, действительно ли он за какие-то там пару месяцев успел нарастить жирок. Наглядевшись в свое отражение, Бакуго не нашел заметных изъянов, но решил все-таки возобновить регулярные походы в зал. «Для Изуку я должен быть идеальным», – подумал про себя Кацуки, оглаживая пальцами уже не такие рельефные кубики пресса. В правильности своего решения альфа убедился, когда узнал, что пока он просиживает штаны в рабочем кресле, его омега, пользуясь свободным графиком, три-четыре раза в неделю посещает тренажерку. Литые мышцы, конечно, не были для Бакуго неотъемлемым элементом красивого омежьего тела, но он бы соврал, сказав, что ему не нравится физическая маскулинность Мидории, выделяющая его из серой массы тощих, изнуряющих себя диетами представителей его типа. Пришлось, конечно, пожертвовать парой вечеров в компании омеги в неделю, но восхищенные, иногда даже тайные взгляды Изуку, которыми тот награждал своего альфу, когда Бакуго обнажал торс, того стоили. *** Пятнадцатое июля в этом году выпало на субботу. В день рождения Мидории Кацуки жаждал сделать праздник незабываемым для любимого, приготовить ему сюрприз, например, забронировать столик в каком-нибудь ресторане или устроить неожиданный для омеги отрыв в домашних условиях, но Изуку еще за неделю предупредил альфу, что не любит отмечать сие событие, а привык проводить этот день в кругу семьи: с мамочками, братом и с его теперь уже женой. Бакуго не смог даже выцыганить из омеги идеи для подарка. Дескать, думай сам. Но кое-что альфа все-таки прикупил, оставляя момент вручения на вечер, когда они с Изуку останутся наедине. Настоящий сюрприз ждал как раз-таки Бакуго, который целое утро прихорашивался перед зеркалом, то прилизывая волосы, становясь похожим на конченого чудака, то придавая шевелюре растрепанный вид, становясь альфой типичной хулиганистой наружности. Изуку пригласил его! Пригласил к себе домой! На семейный обед! Кацуки настолько извел себя переживаниями насчет этого дня, что подумывал слиться, иначе его сердечко грозилось самоликвидироваться от нахлынувшего волнения. Альфа боялся, что не понравится маме омеги или еще хуже – обеим сразу. А учитывая, как Изуку трепетно и нежно относился к матушке-омеге, Бакуго куда сильнее опасался, что в случае если он произведет плохое впечатление, родители убедят его парня отказаться от отношений с «сомнительным альфой». Конечно, Изуку тоже палец в рот класть не стоит – упертый любитель все делать наперекор чужому мнению мог взыграть – однако, сомнения не переставали душить Кацуки, старательно наглаживающего уже третью по счету рубашку. Киришима то и дело мелькал в гостиной, где его сосед обустроил маленький гладильный цех, и тихонько посмеивался, открывая очередную милую сторону альфы. Из-за пышащего паром утюга Бакуго стоял и обливался потом, не спасаемый даже кондиционером, но все рубашки, которые Кацуки гладил и примерял, казались ему недостаточно подходящими случаю, а значит, усердной работе по подбору наряда суждено было продолжиться. Эйджиро все пытался убедить друга, что на встречу с родителями не стоит одеваться чересчур торжественно, достаточно просто выглядеть не как обшарпанный оборванец или неформал, но Бакуго лишь стрелял в Киришиму враждебными взглядами, продолжая наглаживать рубашки с длинными рукавами и стоячими воротниками. Действительно – да что вообще Киришима может в этом понимать?! Как можно на знакомство с родителями прийти не в костюме? Нет, конечно, с семьей Юи альфа познакомился, будучи облаченным в обычные шорты и майку, но тогда был совершенно другой случай – Бакуго попросили помочь с ремонтом в доме, так что пиджак и брюки были малость неуместны. А Эйджиро оставалось лишь закатывать глаза, оставляя попытки вправить соседу мозги. Все-таки другу, пускай даже и лучшему, с такой задачей не справиться. Как показывает практика, переубедить альфу в подобных случаях способен лишь его омега. И в отличие от Киришимы, который чуть подтрунивал над Кацуки, Изуку заявился к своему парню в самый разгар «модного показа» и в голосину откровенно ржал над рычавшим Бакуго, судорожно заправляющим низ рубашки в брюки. Но с доводами омеги спорить было бесполезно, хотя Кацуки и пытался: во-первых, в костюме он смотрелся бы крайне потешно на фоне Изуку с его майкой и свободными шортами-бермудами, во-вторых, дома у омеги планировался не светский банкет, а обычный семейный обед, в-третьих, в костюме Бакуго сгорел бы заживо на улице – тридцать три градуса по Цельсию грозились поджарить альфу до румяной корочки прямо на асфальте. Повозмущавшись для виду, альфа таки прислушался к совету Мидории и остановил свой экспресс гениальных гардеробных решений на станции «Свободная белая футболка и укороченные чиносы цвета хаки». А дабы не перегреться на солнце и не толкаться в жарком метро в полном противных и потных людей вагоне, было принято решение ехать на машине. Да и что говорить, Кацуки было приятно попонтоваться перед родителями омеги и продемонстрировать собственную состоятельность как альфы. Всю дорогу Бакуго выпытывал у Изуку, как ему себя лучше вести, как обращаться к родителям, что купить по дороге в качестве презента, но омега держал язык за зубами, как партизан, и был крайне скуп на хоть какие-нибудь подробности правил этикета в их доме. Все, на что Мидорию хватило, – это ироничные «вредные советы» в стиле «в дом заходи только с левой ноги» или «к матери-альфе обращайся не иначе как ʺгоспожаʺ» и одно единственное серьезное настояние вести себя, как обычно, без притворств и маски пай-мальчика. Но непреклонный Кацуки все-таки остановился у киоска и купил для омежьей маман букет цветов. И так, слово за слово, они переступили порог дома с левой ноги. – Я дома! – вдохнув полной грудью, крикнул Изуку, скидывая с себя обувь. – А где оркестр и воздушные шарики с гелием? Где конфетти и фанфары? Почему никто не встречает именинника? – Да ты определись уже, – в прихожую со второго этажа спускался Хитоши, – хочешь ты свой день рождения отмечать или нет. А то тебе не угодишь – то даже в торт свечки воткнуть нельзя, то тебе украшения и музыку торжественную подавай! – Шинсо грозно посмотрел на омегу сверху вниз, а затем неожиданно широко улыбнулся, расставляя руки для объятий. – С днем рождения, братишка! И Мидория закатился заливистым смехом, бросаясь на старшего братца с благодарностями. Хитоши же перевел взгляд на альфу. – Ах, – по-омежьи наивно воскликнул Шинсо, неловко прикрывая рот ладошкой и восторженно глядя на букет. – Это мне? – елейным заискивающим голоском спросил альфа. – Не знал, что ты любишь цветы, Шинсо. В следующий раз специально для тебя притараню алые розы по одной на каждый день, что мы знаем и любим друг друга, – отшутился в ответ Кацуки, пожимая альфе руку. – Хотя тебе-то зачем, мне же теперь нужно к вашим родителям в доверие втираться, а тебя я и без цветочков впечатлил. – Ну, так втирайся, чего встал, – раздался холодный властный голос, из-за которого у Бакуго пробежали мурашки по хребту. Кацуки медленно повернул голову и увидел в дверном проеме справа высокую худую женщину с точеными скулами, острым носом с горбинкой и сурово вздернутыми бровями – кроме этого, ну и, пожалуй, ядовито-фиолетовых пронзительных глаз взгляд Бакуго ни за что не зацепился. Бакуго поежился, но зверь внутри него тихонько рыкнул, напоминая о том, что Кацуки должен не лицо терять, а собраться с мыслями и проявить себя как надежный и уверенный альфа. – Добрый день, – Бакуго вежливо поклонился, – рад с вами познакомиться. Кацуки Бакуго, альфа вашего младшего сына. И принюхиваться необязательно – без запаха понятно, что эта женщина, что стоит и оценивает молодого человека с головы до ног, – альфа-мама и глава семейства. Бакуго, конечно, не ждал особо радушного приветствия, но полный игнор ввел его в ступор: женщина просто прошла мимо него и обняла своего сынишку-омегу. – Изуку, родной мой, как я тебя рада видеть! Совсем стариков своих забыл, оболтус? – Альфа-мама с ее каблучищами была на голову выше младшего сына. – Маменька, задушите! – пыхтел Мидория куда-то в плечо альфе. – Прости-прости, я так по тебе соскучилась! – Женщина еще сильнее сжала мальчика в объятиях. – Хоть бы раз мне так обрадовалась, – пробурчал в сторону Шинсо. – Обязательно, когда станешь таким же очаровательным, как Изу. – Альфа-мама продолжала тискать сынишку, пока тот забавно фыркал и игриво вырывался. – Маменька, ну не глазах же у моего альфы! – Мидория одернул край майки. – Кстати, познакомьтесь. Маменька, это Кацуки Бакуго. Выражение лица женщины сменилось равнодушно-настороженным, она аристократически аккуратно протянула кавалеру своего сына руку, которую тот, еле сжимая, пожал за тонкие пальцы. – Что ж, приятно наконец с тобой познакомиться, Ба-ку-го. – Улыбка женщины, демонстрирующая явную подозрительность в отношении альфы, который посмел посягнуть на ее чудо, не сильно напрягала собравшегося с духом Кацуки. – Ран Шинсо, альфа-мать Изуку и Хитоши и та, в чье доверие ты собрался втираться с помощью своего веника. – Глазки женщины сузились и презрительно покосились на цветы. – Ран, перестань смущать мальчика! – Из-за спины альфы показалась чья-то зеленая шевелюра, правда, не такая пушистая, как у Изуку. – Это не веник, а очень даже красивый букет. Для моего сыночка же? – Перед Кацуки предстала низкая, чуть полноватая омега с такой же улыбкой, как у его возлюбленного. – Да, – с запинкой выпалил Бакуго, но тут же спохватился. – То есть, нет! Это для вас, Мидория-сан! Мы с вами еще не знакомы, я- – Не знакомы, но я о тебе наслышана, Кацуки Бакуго, – добродушно проговорила женщина, принимая в руки букет. – Какая прелесть! Спасибо, Кацуки-кун, так приятно. Я же могу обращаться к тебе по имени? – Конечно, Мидория-сан.– Альфа уверенно закивал головой. – Кстати, поздравляю вас с прошедшим днем рождения. – Бакуго вдруг вспомнил, что в начале июля они с Изуку ходили покупать маме омеги подарок. – Во-первых, Кацуки-кун, я уже давно не «Мидория-сан», а Шинсо. Во-вторых, – видя смущение юноши, женщина мягко улыбнулась, – зови меня по имени – Инко. А то еще путаться будем, мы ведь с Ран обе для тебя «Шинсо-сан». И в-третьих, спасибо. Хитоши, – омега перевела взгляд на старшего сына, – ты не мог достать из серванта в гостиной вазу для цветов? – Я принесу, дорогая. – Альфа-мама остановила стоящего рядом Хитоши ладонью и, смерив напоследок Бакуго высокомерным взглядом, удалилась в зал. – Не принимай на свой счет, – чуть виновато сказал Хитоши. – Она у нас в принципе строгая, а Изуку – так вообще ее любимчик, она его особо тщательно оберегает от всяких, – альфа кашлянул в кулак, – самцов. – Да я сам альфа, так что прекрасно понимаю ее – защита семьи всегда на первом месте. – Кацуки ласково приобнял своего омегу за плечико, из-за чего тот стушевался. Заодно парень поставил мысленно для себя галочку поинтересоваться потом у Изуку, чем обусловлена такая чехарда с фамилиями у омеги и его родственников. – Так, я пойду пока цветы поставлю и стол еще досервировать нужно, – спохватилась Инко. – Изу, а ты не стой столбом и проведи Кацуки-куну экскурсию по дому. Хитоши, а ты- – А я пойду на станцию и встречу Очако, она вот-вот подъехать должна, – закончил за маму старший сын. – Эх, я думала, что ты мне с посудой поможешь. – Давайте я? – вызвался Бакуго. – Мне не сложно. – Нет-нет-нет, – смущенно завертела головой омега-мама, – не могу же я гостя заставлять на стол накрывать. Идите уже! Изу, ей-богу, покажи своему альфе дом! – Есть, матушка! – Мидория отдал честь и повернулся к альфе. – Что ж, Кацуки, позволь представить тебе, – Изуку широко развел руки, – родовое гнездо семейства Шинсо! Предлагаю проследовать за мной по величественным коридорам, которые скрывают в себе историю нашего древнего таинственного рода. – Это точно дом, а не музей? – с ухмылкой поинтересовался Бакуго. Изуку осторожно обернулся и, убедившись, что омега-мама ушла на кухню, заговорщицки прикрыл рот рукой и прошептал: – Дом, но полный всякого хлама, которому самое место в музее. Кацуки лишь издал тихий смешок и отправился за Мидорией на «экскурсию». Дом как снаружи, так и изнутри выглядел вполне себе прилично: просторные помещения с высокими потолками, несколько как совмещенных, так и раздельных санузлов, внутренний дворик с отделанной террасой – в общем, уютное жилище относительно зажиточной семьи без вычурной роскоши типа золотых унитазов. Изуку пояснил, что его альфа-мать – главврач той же больницы, где работает Инко, поэтому семейный доход и правда был выше среднего. Каждая комната, каждый уголок были наполнены фотографиями и мелкими безделушками, хранящими воспоминания о радостных событиях в их жизни – вдоль лестницы на второй этаж висел чуть ли не фотоколлаж, посвященный выпуску Изуку из школы, несколько фотографий с недавно отшумевшей свадьбы Хитоши и Очако, снимки, сделанные, судя по антуражу, во время какого-то отпуска. И такими приятными, источающими тепло и уют мелочами был набит весь дом. Но больше всего Кацуки хотелось увидеть комнату его омеги. Альфа надеялся, что с тех пор, как Изуку отсюда съехал, родители не тронули его спальню, которая, и альфа готов был биться об заклад, наверняка поможет ему лучше узнать своего парня. Мидория все отнекивался, якобы ничего интересного в этой «бетонной коробке» нет, но Бакуго неумолимо пытался прорваться в детскую обитель Изуку. Изрядно поломавшись, омега таки согласился и повел альфу за собой по коридору второго этажа, минуя находящуюся в непосредственной близи от лестницы комнату Хитоши и огромную ванную. И вот она – дверь, за которой скрывается детство Мидории. Кто знает, возможно Кацуки доведется увидеть, например, книги, которые Изуку читал еще в школе, или коллекции каких-нибудь игрушек, бережно собираемых в течение нескольких лет. Но к великому сожалению альфы, Мидория оказался прав – его комната представляла собой не что иное, как бетонную коробку с минимумом мебели. Даже складывалось ощущение, что тут особо никто и не жил. Разумеется, Кацуки был разочарован – Изуку редко сам что-то рассказывал о себе и своем детстве, а если альфа проявлял инициативу и интересовался напрямую, то омега в большинстве случаев отвечал кратко, сухо и не вдавался в детали. Все, что смог увидеть в спальне Бакуго, – это голые стены, одиноко стоящая кровать, рабочий стол и шкаф, в котором, как оказалось, валялось кое-какое совершенно не интересующее альфу барахло. А когда Кацуки спросил Мидорию, почему его комната такая пустая и даже мрачная, омега просто увильнул от ответа. Допрос, конечно, продолжился бы, но пару очень вовремя позвали за стол. В зале Кацуки обнаружил, что состав обитателей дома увеличился на целую очередную носительницу фамилии Шинсо Очако и ее большой живот, в котором ждал появления на свет первый внук Ран и Инко. Давно Бакуго не участвовал в подобных семейных застольях. Если напрячься и подумать, то… в детстве, когда ему было лет двенадцать? Родители, конечно, и потом собирали ближайшую родню и друзей семьи по особо значимым поводам, но к тому времени Кацуки уже дошел до той степени озлобленности и отрешенности, что вытащить его в зал за стол из собственной комнаты было не только невозможно, но и опасно для здоровья. А после смерти Мицуки их дом постепенно превратился в холостяцкую хибару, куда уже никого не приглашали. И вот сейчас, глядя на счастливо улыбающегося Изуку, рассказывающего мамам про свою последнюю статью, Хитоши, поглаживающего животик супруги и целующего ее в щечку, Инко-сан, которая так и норовила положить Бакуго добавки, Кацуки боялся даже помечтать о том, чтобы однажды сидеть за этим столом как полноправный член семьи. Он просто жевал уже третью или четвертую креветку в темпуре, изредка отвечая на вопросы родителей омеги и пытаясь поддержать беседу. Жевал и думал, что даже эта вкусная стряпня не сравнится с тем, что готовит своему альфе Изуку. Через пару часов, когда практически все блюда были нещадно уничтожены, Хитоши и Очако вручили Мидории маленькую симпатичную коробочку, в которую был упакован компактный диктофон: оказалось, что молодоженам Изуку таки озвучил пожелания по поводу подарка. Бакуго уж было расстроился на минутку, но тут же про себя подумал, что его подарок ничуть не хуже и обязательно должен понравиться омеге. Кацуки отлучился на пару минут в туалет, а по возвращении застал обычную для большой счастливой семьи картину: Инко и Очако сидели на диване в гостиной, и старшая омега давала невестке наставления и рекомендации насчет родов, а братья в это время уносили со стола грязную посуду, попутно о чем-то споря. – И чего ты стоишь, как неродной? – От этого голоса внутренности Кацуки вздрогнули, но сам альфа виду не подал. – Шинсо-сан… – не нашелся, что ответить, Бакуго. – Знаешь, я рада, что Изуку наконец нашел своего альфу. Ты первый, кого он привел в наш дом. – Ран даже не смотрела на Кацуки, улыбаясь одними уголками губ. – А мне показалось, что вы от меня не в восторге, – усмехнулся юноша, опираясь плечом об дверной косяк. – С чего ты взял? – Взять хоть то, что вам довелось услышать, как я неудачно выразился про «втирание в доверие». После чего вы, откровенно говоря, не прям чтобы любезничали со мной. – Кацуки говорил открыто и спокойно. – Да и я думаю, любой родитель омеги, особенно альфа, будет не в восторге от ухажера их ребенка. – Почему? Тебя же выбрал мой сын. – Ран перевела взгляд на парня, и альфа вздрогнул, не увидев в ее глазах ни презрения, ни надменности. – А раз так, то мне волноваться нечего. К тому же я заметила, как ты о нем беспокоишься, ухаживаешь за ним, как он улыбается рядом с тобой, а значит, я точно могу быть спокойна. Ну, а насчет моих взглядов и слов… – Внезапно глаза Ран безумно сверкнули, а мышцы на лице заметно напряглись, женщина пристально посмотрела на Кацуки. – Просто хотела посмотреть, какой из тебя альфа, Бакуго-кун, и, – Ран выпустила клыки, – не спасанешь ли ты передо мной. К своему собственному удивлению, Кацуки и глазом не моргнул, а стойко выдержал напор со стороны альфа-матери Мидории, включая и выпущенный в его сторону сопернический тяжелый феромон. – Прости-прости. – Ран даже рассмеялась, чего альфа никак не ожидал. – Всегда мечтала так сделать. Но Хитоши одних омег и бет домой водил, с которыми так себя вести нельзя, а у Изуку и не было никого. Хотя мы на пару с Хитоши все равно оберегали этого мальчишку. Эх, – женщина шумно вздохнула, наблюдая за тем, как ее старший сын пытался забрать у младшего добрую часть стаканов, из которых тот соорудил целую башенку, зажимая ее подбородком, – до сих не верится, что они так сдружились. – А что, раньше они не ладили? – поинтересовался Кацуки. – Отчего же, они никогда друг с другом не враждовали. Но я и представить не могла, что когда-нибудь буду смотреть на них и думать, что они прям как родные братья. – Да, – задумчиво протянул Бакуго. – Они и правда дружные бра… – И тут Кацуки замкнуло. – Простите, Шинсо-сан, что значит «как родные»? Ран вопросительно уставилась на хлопающего глазами альфу. – А что тебя удивляет? – Женщина искренне не понимала, как Бакуго может быть не в курсе. – Неужели Изуку не упоминал? Мы же тут не все кровные родственники. Хитоши – мой сын от первого брака, а Изуку – сын Инко от… От другого мужчины. – То есть, получается… – Да, они сводные. Но честное слово, глядя на них, никогда бы не подумала, что они не росли вместе. Конечно, понадобилось время, все-таки мы с Инко боялись, что взрослые мальчики не смогут ужиться под одной крышей. Но вот, семь лет уже прошло, а они все так же дружны. – Ран смотрела на членов своей семьи и умиротворенно улыбалась. Кацуки же пытался держать себя в руках, но его заметно потрясывало, а губы поджались, пряча лезшие наружу клыки. Опять. Опять он чувствовал себя наебанным. Наебанным своим омегой. И опять этот Хитоши. Чертов Хитоши, который стоит того, чтобы врать своему альфе и постоянно что-то недоговаривать. Если бы они не были в доме родителей Изуку, то Бакуго непременно схватил бы того за шиворот, прижал к стенке и потребовал объяснений. – Я так полагаю, ты не знал этого, да? – Нет, – процедил Кацуки, стараясь не зарычать. – Только не злись на Изуку. – Ран легонько похлопала альфу по подрагивающему плечу. – На самом деле мы с Инко сами просили детей особо не распространяться никому о том, что они неродные братья. Некоторые люди косо на это смотрят. Надеюсь, что ты не из таких. – Я думал, что заслужил его доверие, – понурив голову, куда-то в пол выдохнул Кацуки. – Сделай скидку на то, что у Изуку это первые отношения. По крайней мере, я о других не знаю, как и Инко. Пообвыкнет маленько и станет более открытым. Кацуки чувствовал, что Ран пытается его успокоить, да и говорит она правильные в целом вещи, но богомерзкая пелена ярости неумолимо застилала глаза. Извинившись, альфа отлучился в одну из ванных комнат, чтобы умыться и подождать, пока его отпустит. Глотку душил страх того, что Изуку ни во что не ставит альфу. Уперевшись руками в раковину, Бакуго отдышался и медленно поднял взгляд на собственное отражение в зеркале. Такого себя он последнее время не переносил: налитые кровью глаза, раздувающиеся от тяжелого горячего дыхания ноздри, две побелевшие полоски губ, опущенные и сведенные брови. Кацуки не нравился себе таким, но еще больше его бесило, что такие чувства в нем пробуждает его омега. И ведь умом и даже сердцем он понимал, что ничего страшного не произошло! Да, Изуку не сказал, что они с Хитоши сводные, ну и что? Они же от этого не перестали быть семьей, они братья, это было видно и невооруженным глазом. Но звериная сущность обезумевши билась о стенки сознания и злым, мерзким шепотом пыталась убедить своего владельца, что омега неправ, что омега предал своего альфу, омега не доверяет своему альфе. Гниль бежала по всей кровеносной системе и отчаянно била в самое сердце, вдалбливая единственную мысль: «Тебя опять обманули». Именно в этот момент Кацуки жалел, что он не бета, как никогда раньше. Спустя минуту, а может и десять, альфа смог собраться с мыслями и успокоиться. Ему удалось приструнить внутреннего зверя, и теперь Бакуго был готов вернуться в зал и быть тем же изо всех сил старающимся произвести хорошее впечатление парнем. Однако стоило только войти в гостиную и увидеть Изуку, как каждая клеточка тела альфы колыхнулась, призывая его преподать омеге урок за то, что скрыл от своего парня один «маленький нюанс». Кацуки прокашлялся, и слова вырвались сами собой: – Спасибо большое за прием, был рад с вами познакомиться, Шинсо-сан и Инко-сан, – альфа застыл в поклоне. – Но прошу меня простить, я вынужден покинуть вас. – Что-то случилось, Кацуки-кун? – Инко-сан, хозяйка дома, была обеспокоена внезапной сменой настроения, и, разумеется, списала это на то, что она не была достаточно гостеприимна. – Нет, что вы! – Бакуго почувствовал нотки волнения в запахе омеги и поспешил ее переубедить. – Инко-сан, мне очень у вас понравилось. – Альфа благодарно улыбнулся. – И обед был восхитительным. Просто мне мой… сосед позвонил, попросил… приехать и открыть ему квартиру, он ключи дома забыл. Не могу же я своего лучшего друга оставить у подъезда. – Вот как… Что ж, Кацуки-кун, – Инко сложила руки замочком на груди и еле заметно кивнула, – я была очень рада с тобой познакомиться. Надеюсь, ты еще не раз заглянешь к нам в гости. – Спасибо за приглашение. – В своих благодарностях Бакуго был абсолютно искренен. С альфой попрощались и Хитоши, и Очако, а Изуку же стоял и округлившимися глазками таращился на своего парня, пытаясь понять, что случилось с их планами на вечер, и почему Бакуго поспешно решил уехать, даже не сообщив об этом омеге. Напоследок с Кацуки попрощалась Ран, которая, пожимая руку, легонько дернула его на себя. – Пока-пока, Бакуго-кун, – во всеуслышание заявила глава семейства, а затем полушепотом продолжила: – Можешь злиться и обижаться на Изуку. Но не глупи и выслушай его. Ты меня понял? Помешкав и затем уверенно кивнув, Кацуки сжал руку Ран, как это принято у всех альф, и, еще раз извинившись, вышел на улицу, направляясь к машине. Чего парень не ожидал, так это того, что Мидория кинется за ним, преграждая путь к авто. – Кацуки, в чем дело? – Как вкопанный Изуку встал прямо перед альфой. – А что-то не так? Я же сказал, Киришима позвонил и- – И что? Мы же хотели после поехать ко мне, у нас же должен был быть наш вечер. – Думаю, ты и со своим братиком отлично проведешь время. – Кацуки не гордился своим ответом, но на данный момент это все, что он мог из себя выдавить. – Подожди, ты о чем? Кацу- Но Бакуго уже уселся за руль и, даже не посмотрев на омегу, завел двигатель, трогаясь с места и оставляя Мидорию одного на тротуаре. С каждым остававшимся за спиной кварталом альфа все яснее и яснее ощущал, как глупо он выглядел, но что еще хуже – как бесчестно он поступил. Обещал выслушать омегу, а вместо этого он просто сбежал. Вот только боялся он не того, что услышит от Изуку что-то нехорошее, а того, что эта тварь внутри него опять взъестся на омегу. И Кацуки, наверное, еще долго бы терзался сомнениями, правильно ли он сделал, когда свалил из семейного дома омеги, если бы не раздался внезапный телефонный звонок. «Изуку-Вишенка». – Алло? – Кацуки? Вернись, пожалуйста! – Что-то случилось? – Бакуго забеспокоился, потому что голос омеги был действительно взволнованным. – Да, случилось! – выпалил Изуку. – Ты уехал! И я требую, чтобы ты вернулся за мной! – Изуку, сейчас не самое лучшее- – Маменька мне все рассказала! И я хочу, чтобы ты услышал меня, прежде чем делать выводы. – Просто, если я сейчас- – Пожалуйста, встреть меня в квартале от дома, за углом. – Омега как будто читал мысли своего парня. – Я понимаю, что возвращение покажется моей семье странным. Я скажу им, что уехал на метро. Просто жди меня на перекрестке около универмага, который мы с тобой проезжали. Где еще собака забавная была. Родным я тебя не сдам. Кацуки ненадолго замолчал, но, выдохнув, ответил: – Жди меня там через минут семь. Когда альфа подъехал к магазину, омега стоял в теньке под навесом, сжимая в руках маленький пакетик с подарком. Бакуго затормозил, включил «аварийку» и просигналил Изуку, чтобы тот поспешил и сел в машину. – Спасибо. – Мидория поставил пакет между ног. – Я и не думал, что ты вернешься. – Я обещал Шинсо-сан, что выслушаю тебя. – Бакуго вернулся, но все же был зол на омегу. И сам себе не мог толком ответить, почему в нем закипали эти чувства. – Может, дома поговорим? – Не думаю, что это хорошая идея. Я бы хотел сегодня побыть один. – Альфа сжал баранку, выворачивая руль, чтобы свернуть на шоссе к центру. – Я не прошу тебя о многом. Пожалуйста. – Мидория не пытался разжалобить своего парня, он был крайне серьезен. – Сделай мне подарок на день рождения. Кацуки лишь усмехнулся. Изуку так и не понимал, куда на самом деле они едут, пока альфа не затормозил у дома омеги. А когда Бакуго вышел вслед за любимым из машины, Мидория просветлел и понесся к дому, иногда озираясь, чтобы убедиться, что альфа следует за ним. В квартире Изуку кинул пакет с диктофоном на пороге, даже не оборачиваясь на желанный подарок, и, попросив Кацуки подождать в спальне, убежал на кухню. Альфа тупо сидел на кровати, уставившись в пол, пока не услышал: – Кацу, можно тебя? Все готово. – Зеленая шевелюра омеги робко показалась в дверном проеме. Бакуго зашел на кухню и обомлел: на полках, подоконнике и холодильнике мерцали огоньки свечей, а на столе стояла открытая бутылка шампанского, два наполненных балкона и… о боги, роскошное блюдо с аппетитно запеченным куском мяса и явно приготовленный своими руками невиданной красоты торт, украшенный искусно нарисованной пастельной глазурью, с ягодами и фруктами, сложенными в форме распустившегося цветка. – Изуку, это… – Кацуки потерял дар речи. – Я знаю! – Омега смущенно вцепился в краешек майки. – Я сам от себя не ожидал. Я не думал, что когда-нибудь… Я знаю, что моя мама вкусно готовит, но для тебя я хотел сделать особенный ужин, поэтому… Но Бакуго даже не стал слушать омегу. Он просто подлетел к своему возлюбленному и крепко обнял, слегка приподнимая над полом. – Это для меня? – неверяще спросил альфа. – Я просто хотел устроить романтический ужин. Я не думал, что сумею испортить все. – Изуку. – Кацуки отстранился от омеги, поглаживая большим пальцем то его скулу, то пухлые губы. – Сегодня твой день рождения. И это я должен удивлять тебя сюрпризами. Но не может же у нас быть все, как у людей! – смущенно усмехнулся альфа. – Ты сегодня познакомил меня со своей семьей, показал свой дом, а теперь накрыл этот стол. И ты думаешь, что ты все испортил? – Я должен был раньше тебе сказать, что Хитоши – мой сводный брат. Но я не знал, как ты отреагируешь. Все-таки он – альфа, я – омега, я понимаю, почему ты злишься. – Нет. – Кацуки обнял своего мальчика. – Не понимаешь. Меня не волнует, кто ты, а кто он. Меня задело, что услышал я это от твоей матери, а не от тебя. Но и я… И я готов тебя понять. – И простить? – шутливо улыбаясь, спросил омега. – Да не за что прощать. Ты не виноват, что я пока не стал тем, кому ты можешь довериться. – И тут Кацуки осенило. – Черт! Я оставил подарок в машине! – Так я же сказал, что для меня подарком будет, если ты просто поедешь со мной. – Ага, держи карман шире! Я голову чуть не сломал, пока придумывал, что тебе подарить! Так что ты примешь презент и будешь рад, понял? – Якобы раздраженный голос альфы ласкал слух Мидории, поэтому омега просто кивнул. – Жди меня, я скоро буду. Десять минут спустя Бакуго притащил в квартиру какую-то здоровую коробку, обернутую ярко-зеленой бумагой в белую крапинку. – Изуку, – альфа протянул презент омеге, – поздравляю тебя с днем рождения. Конечно, я частенько говорю тебе, сколько ты для меня значишь, и ни один подарок не сможет это выразить. Поэтому просто прими и скажи, какой я у тебя хороший. – Кацуки рассмеялся, делая шаг назад. Мидория уставился на упаковку. Коряво сложенная бумага с тонной скотча и неаккуратно примятым бантиком где-то на боку. Правильно он записан в телефоне омеги – «Криворукий Кацуки». Ни черта не умеет. Но пыжился, старался. Для него. Растроганный Изуку нетерпеливо распаковал подарок и уставился на коробку. Кухонный комбайн. Мимолетно опустившиеся уголки губ не остались без внимания, но альфа не придал этому значения. – Спасибо, Кацуки. – Изуку улыбнулся, пускай и не так искренне, как это делал обычно. – Полезная вещь. – Более чем. Откроешь? – заискивающе спросил Бакуго. – Вместе испробуем. – Да я не собирался ничего готовить. – Омега поставил коробку на стол. – А ты открой. – Таинственный голос альфы заставил Мидорию таки вспороть упаковку ножом. Открыв крышку, омегаприщурился, нащупал подарок рукой и аж взвизгнул, отпрыгивая в сторону. – Это?.. Кацуки?!.. – Юноша неверяще уставился на Бакуго. – Просто взял коробку у Каминари, – самодовольно улыбаясь, произнес альфа. Мидория не верил своим глазам. Дрожащими руками он извлек из картонной упаковки из-под комбайна… ноутбук. – Когда я чинил твой, заметил, что он довольно старенький. – Кацуки неловко пожал плечами. – Решил, что для твоей работы тебе пригодится более продвинутая техника. – Кацуки… – Изуку все еще не мог поверить, что получил в подарок нечто подобное. – Это же так дорого… – Ну, прости, – Бакуго улыбнулся во все тридцать два зуба. – Начал откладывать тебе на подарок, когда узнал от Шинсо про твой день рождения. Конечно же, альфа ни за что не скажет своему омеге, что для покупки ноутбука ему пришлось занять денег у отца и Киришимы, еще и потратить часть своих сбережений. Но увидеть восхищенное лицо омеги… Восхищенное своим альфой лицо омеги… Потраченные деньги – малая плата за это зрелище. – Прости. – Внезапно Изуку уткнулся носом в грудь своего парня. – Прости, что не сказал про Хитоши. – Это уже неважно. – Кацуки ответил на объятия. – Важно. Я же скрыл от тебя. И не только… – Изуку, – Бакуго ласково приподнял лицо омеги за острый кончик подбородка, – мне понравился сегодняшний день, проведенный с твоей семьей. И ты… Я люблю тебя. И готов ждать, пока ты ответишь мне взаимностью. – Кацуки, я- – Я подожду. Правда. – Альфа поцеловал омегу в висок. – Не хочу слышать твое признание в обмен на ноутбук. Бакуго толком и не понимал, насколько сейчас он искренен с Изуку. Он говорил слова от чистого сердца, стараясь не слушать эти уродливые, лживые шепотки в голове, твердящие, что альфа еще пожалеет о своих словах. Эти слова – это… не он. Это не его слова. Он так не думает. Сейчас есть только он, его омега. Кто бы мог подумать, что мускулистый, рельефный мальчик может казаться в руках Кацуки таким хрупким? Да и вообще… Кто ты такой, внутренний зверь, чтобы указывать? «Я люблю его, а потому ты, существо, мне не нужно». Альфа, пытаясь отвлечься от гадких мыслей, утянул за собой в поцелуй возлюбленного, не взирая на мелькающие в сознании предупреждающие знаки. – А как же, – омега отстранился от поцелуя, – ужин? – Я люблю плотно позавтракать, – ухмыльнулся Кацуки, подхватывая своего возлюбленного на руки и уверенно шагая в спальню. В ту ночь альфа почти потерял голову от пробежавшего по всем нервным окончаниям возбуждения, но разве это не прекрасно, ведь так? *** После дня рождения Изуку для Кацуки Бакуго настал не менее значимый праздник – долгожданный отпуск, который светил всем работникам не ранее чем через полгода службы. Пришлось еще раз пять перестроить свои планы под график, чтобы время отдыха не пересекалось с коллегами по отделу, поэтому из работы Бакуго смог выключиться даже позже положенного. Припоминая свое зимнее обещание старикам, альфа, повинуясь внутреннему чувству долга, решил провести свой отпуск у дедушки с бабушкой в Канагаве, чтобы заодно помочь родне по хозяйству. О, как же тяжело было прощаться с Изуку, сообщать ему, что две недели альфа проведет, мягко говоря, вдали от своего парня. И насколько Кацуки был удивлен, когда Мидория изъявил желание отправиться в поездку вместе с Бакуго. Как бы альфа ни пытался отговорить парня ехать – все же в Канагаве их ждала тонна тяжелой физической работы – Изуку был непоколебим. Если честно, для Кацуки эти две недели пролетели даже быстрее, чем ожидалось. Дедушка и бабушка были в восторге от хозяйственного, услужливого омеги, который в отличие от постоянно хмурого альфы подарил старикам надежду, что их внук нашел свою единственную любовь. О, чета Бакуго была в восторге от Мидории! Альфа даже не подозревал, что Изуку способен так изворачиваться, чтобы оставить после себя исключительно положительное впечатление. И Кацуки видел это, видел непревзойденную актерскую игру для стариков, которые только и мечтали о том, чтобы их внук встретил достойную пару. С одной стороны, все мы пытаемся перед родней избранников казаться лучше, чем мы есть на самом деле. А с другой – только ли перед родней? Но Бакуго в очередной раз отбросил негативные мысли, постоянно нашептываемые внутренним зверем. Нет, монстром. Он отказался от этих меркзих слов, искренне веря в своего омегу и его чувства, потому что такое подделать нельзя. *** Почувствовав странные, не самые приятные, но вполне уже знакомые ощущения влажного между ягодиц, Изуку проснулся и приподнялся на локтях. «Зашибись, течка посреди рабочей недели, что может быть лучше?». Организм омеги никак не желал считаться с графиком альфы. Мидория не хотел будить Бакуго, чтобы тот до утра из кожи вон лез, ублажая любимого, а потом еще до седьмого пота вкалывал в офисе, но куда деваться? Омега несколько раз пихнул спящего рядом парня ногой, прежде чем тот оторвал лицо от подушки. Альфа резко крутанул головой и замер, ожидая объяснений, зачем его только что подняли. – Кацуки, прости, но я… У меня смазка пошла, течка, видимо начинается, поэтому я… Бакуго прервал бормотание Мидории и, придвинувшись, принялся со слипшимися веками, практически вслепую искать своими губами губы омеги. Все-таки альфа был хорош в поцелуях: после пары движений языком смазка начала выделяться еще обильнее. Кацуки навис над Изуку, нашаривая рукой под одеялом округлые бедра. Нарочито медленно Бакуго провел кончиком языка по тонкой бледной шее и мягко поцеловал ключицу, в то время как пальцы альфы поглаживали промежность омеги, собирая смазку. Почувствовав, что на ощупь смазка какая-то не такая, не вязкая и тягучая, а более жидкая, Кацуки едва заметно напрягся. Когда Бакуго достал руку из-под одеяла, и ему, и Изуку в нос ударил странный металлический запах, неприятно оседающий на языке. От сонливости не осталось и следа. Кацуки пулей метнулся к выключателю, и комнату озарил свет. Альфа увидел, как Мидория растерянно, судорожно просовывал руку себе под нижнее белье, хотя смысла в этом не было – на трусах омеги и на белоснежной простыне прямо под ним алело еще мокрое пятно. Стеклянный взгляд Кацуки переметнулся на собственную руку, перепачканную в крови. – Кацуки, – давил из себя Изуку, но от шока слова не выходили из легких. – Почему?.. Это же кровь… – Тонкий срывающийся голосок омеги резал слух словно стальным ножом. Бакуго опешил. Он не мог совершенно ни о чем думать, видя, как его любимый сидит в лужице собственной крови, беспомощно сжимая пальчиками простынь, и умоляюще смотрит на своего альфу, прося объяснить, что с ним происходит. – Кацуки… – Губы Мидории подрагивали, искажая слова. – Со мной что-то происходит. – В больницу. Живо. Бакуго безумно сверкнул глазами, в один шаг добрался до шкафа, вытащил одну из своих рубашек и напялил ее на омегу. Когда Кацуки поднял Изуку, его руки предательски дрожали – он не знал, что с парнем не так, и боялся причинить боль, сделать еще хуже одним неловким движением. Но Мидория даже не пискнул, вцепившись в альфу трясущимися пальцами. – Ты б хоть штаны надел, спасатель, – нервно усмехнулся Изуку, пытаясь держать себя в руках, но юмор не сильно помогал в такой ситуации. Альфа усадил омегу обратно на кровать, надел первые выпавшие из шкафа штаны и майку, взял со стола ключи и вновь подхватил Изуку. – Сам отвезу. – Бакуго был немногословен. Кацуки потом даже с трудом мог вспомнить, что именно он говорил. Закинув Мидорию на заднее сиденье, он невпопад бросил что-то вроде: «Держись тут». В пути же Бакуго по большей части молчал, изредка спрашивая у омеги, как он там. Долетев до ближайшей больницы, альфа втащил уже успевшего более или менее прийти в себя Мидорию в приемную. – Где здесь врач?! – рявкнул Кацуки с порога какой-то пышной даме за стойкой регистратуры. – Молодой человек, вы в больнице, тут везде врачи. Присядьте, пожалуйста, сейчас к вам подойдут, – недовольно и с омерзительной скрипучестью в голосе прогундела женщина. – Я сам подойду, к кому надо, – процедил Бакуго. – Повторяю, где врач? – И я повторяю, присядьте и к вам подойдут. И не нужно мне тут хамить. – У моего омеги кровь, так что я буду говорить так, как считаю нужным, пока ему не окажут помощь. – С каждым словом голос Кацуки становился все холоднее и холоднее, а запах лишь усиливался, давя на окружающих. Только сейчас Бакуго додумался, что нужно было везти Мидорию в больницу, где работают его родители, – там бы ему королевский прием обеспечили. – Кацуки, прекрати запугивать персонал, чтоб тебя! – Изуку легонько хлопнул по лбу альфу и, мило улыбаясь, обратился к заметно напрягшейся от неслабого феромона женщине. – Простите, пожалуйста, мой альфа просто сильно нервничает и переживает за меня. Я бы хотел попасть к дежурному врачу, потому что у меня вместо смазки из задницы льется кровь. – Изуку говорил все это спокойно и размеренно, что беспокоило дамочку еще больше, чем пышущий злобой Бакуго. – Так что потрудитесь обеспечить мне прием у врача. Кстати, я журналист, а мой друг работает юристом, – омега все также очаровательно улыбался, – поэтому я надеюсь, что врач примет меня в кратчайшие сроки, а иначе… Женщина посмотрела на эту приехавшую в отделение прямиком из, судя по всему, ада парочку: грозного вида юноша шумно дышал через нос, не переставая испускать тяжелый феромон, и держал на руках коварно улыбающееся ангелоподобное существо в белой длинной рубашке. Не желая связываться с подобными типчиками, дамочка развернулась, скрипя стулом, и начала набирать чей-то номер, попутно причитая, почему она должна вкалывать всю ночь за жалкие копейки и выслушивать при этом «охамевшую молодежь». – Ты как? – едва слышно спросил омегу Бакуго, наклоняясь к нему поближе. – Жить буду. – Мидория болезненно прищурил глаз. – Живот только побаливает. – У тебя такое было раньше? – Да, Кацуки, естественно! – саркастично воскликнул омега. – По десять раз в неделю! Именно поэтому я сегодня так обалдел, когда увидел, что из меня кровь вытекает. – Можно было просто сказать, что у тебя такое впервые, – пробурчал Бакуго, слегка сжимая бедро под рукой. – Направо до конца, вверх по лестнице на третий этаж, кабинет триста одиннадцать. Вас примет дежурный терапевт, – с явным раздражением протянула тетка из регистратуры, указывая рукой в нужную сторону. Альфа выдавил из себя неразборчивое «спасибо» и быстрым шагом направился к врачу, следуя навигационным инструкциям. Открыв дверь чуть ли не с ноги, Кацуки занесся в кабинет и без «здравствуйте» и «можно войти» усадил омегу на кушетку. За столом сидел заспанный мужчина-бета лет сорока-сорока пяти, который, заправив дужки очков за уши, взял какую-то бумажку и приготовился записывать. – Фамилия? – Изуку Мидория, двадцать четыре года, омега, – протараторил Бакуго. – Молодой человек, покиньте помещение и не мешайтесь, – не отрывая взгляда от листа, проскандировал врач. – Еще чего! Я своего омегу тут не оставлю! Я- – Покиньте помещение, иначе я не смогу приступить к осмотру. Мидория взял альфу за руку и, одобряюще кивнув, указал ему головой на дверь, прося выйти. Бакуго лишь глухо рыкнул, матюкнувшись себе под нос, и, хлопнув дверью, вышел в коридор, устало падая на скамью. Кацуки зарылся пальцами в собственные волосы, упираясь локтями в колени. Наконец-таки можно было хотя бы попытаться собраться с мыслями. Сейчас, когда альфа проанализировал всю ситуацию, ему стало неимоверно стыдно за себя. Бакуго всегда считал себя крутым парнем, который был на голову выше во всех смыслах большинства своих сверстников. Весь из себя такой зрелый альфа, который уже достаточно взрослый, чтобы водить машину, пить и курить, который работает в престижной компании и зарабатывает приличные по сравнительным меркам деньги, – вот этот самый альфа сегодня застыл, как истукан, увидев на руке кровь своего омеги, и готов был разреветься, не зная, что ему делать в такой ситуации. «Я был ему нужен, должен был его успокоить, а вместо этого… Он и без меня справился. Я такой никчемный. И даже сейчас… Он там один, а мне только и остается сидеть здесь и ждать. Опять больница, опять я ничего не могу сделать». Болезненные воспоминания нахлынули с новой силой, вызывая все большее отвращение к собственной персоне. Размышления Бакуго прервал скрип открывающейся двери, из-за которой показалась кудрявая шевелюра. Изуку напоследок поблагодарил врача, вежливо поклонился и вышел в коридор. – Ну что? Что-то серьезное? – Кацуки за долю секунды подлетел к омеге, прижимаясь к нему практически вплотную. – Мне в туалет надо, подожди. – Опустив голову, Мидория шлепал босыми ногами по полу в сторону уборной на этаже. Альфа запрокинул голову и чуть ли не взвыл. «Блять, что я за альфа, не мог даже про обувь подумать!». Бакуго догнал Изуку и подхватил на руки: – Сегодня ты перемещаешься только так, нечего пятки морозить. – Стой, Кацуки, пусти! – Но альфа не слушал омегу, уже открывая дверь в туалет. – Отпусти, я тебе сказал! Я сам! – Изуку молотил по груди парня кулачками. – Не смей туда со мной заходить! Бакуго просто тяжело вздохнул, без помощи рук снял собственные кеды и поставил омегу точно ступнями в обувку. – Значит, будешь ходить в моих. – Они мне велики, не кеды, а лыжи какие-то! – Изуку, пожалуйста, – Кацуки приблизился к веснушчатому личику и тихим голосом прохрипел, – перестань вопить, сходи в туалет, а потом расскажешь, что с тобой такое. И хватит капризничать. Прошу тебя. Мидория только открыл рот, чтобы в очередной раз выразить лютое негодование, но, не придумав ничего путного и достаточно искрометного для того, чтобы осадить альфу, насупился, развернулся и закрыл дверь. Через пару минут омега вышел, странно переминаясь с ноги на ногу. – Ты в порядке? – обеспокоенно спросил Бакуго. – Состояние у меня некритическое. Но тот мужик направил меня к андрологу. – Андрологу? – Это на этаж выше и в соседнее крыло перейти. Не мешкая, Кацуки поднял Мидорию, как принцессу, и пошел к лестнице. – Кацуки! – воскликнул Изуку. – Да я уже в обуви, необязательно меня нести! – Обязательно. – Бакуго изо всех старался отыгрывать хладнокровие, надеясь, что его напускное спокойствие придаст уверенности и омеге. Всю дорогу вплоть до кабинета дежурного андролога Мидория продолжал возмущаться по поводу того, что альфа с ним нянькается, как с младенцем, но Бакуго его даже не слушал и молча шел, поглядывая краем глаза на номера кабинетов, пока не нашел искомый. – Подожди меня в коридоре, Кацуки. – Омега ладонью мягко надавил на грудь альфы, уговаривая его не ходить за ним. – Ну уж нет. Я иду с тобой и точка. – Альфа решительно потянулся к ручке. – Нет, не идешь! – Мидория задрыгал ногами, и Бакуго был вынужден опустить его. – У андролога я уж точно без тебя справлюсь! – Я просто беспокоюсь за тебя, Изуку! Позволь мне быть с тобой рядом. Ты меня стесняешься, или что? – Конечно, стесняюсь! И только сейчас Кацуки наконец заметил, что все это время омега ходил с пунцовым лицом, стараясь не поднимать взгляд, не смотреть на альфу. Мидория сжимал кулачками низ рубашки и стыдливо «изучал» шнуровку чужих кед. – Прости, Изуку, – растерянно пробормотал Бакуго. – Я просто хотел как лучше. – Лучше для тебя. А теперь сядь и жди меня тут. – Омега вытащил из нагрудного кармана свернутую бумажку – очевидно, это было направление от терапевта. Кацуки ничего не оставалось, кроме как послушно упасть на скамейку и тоскливо наблюдать за тем, как за спиной Изуку захлопывается дверь. «Хоть бы с ним все было в порядке». – Бакуго-сан? – Кацуки вскинул голову и увидел молодую девушку лет тридцати, которая смотрела на альфу сверху вниз с непонятным, как ему показалось, осуждением во взгляде. – Мидория-сан хочет, чтобы вы прошли в кабинет. Альфа так погрузился в собственные мысли, что и сам не понял, сколько времени он уже торчит на этой лавке. Без раздумий Кацуки подскочил и проследовал за девушкой, которая на поверку оказалась тем самым дежурным андрологом. Первым делом Бакуго увидел, как его омега неуклюже пытался спуститься с кресла. Альфа заботливо подал руку своему парню, помогая слезть и обуться. Выглядевший совершенно опустошенно Мидория уныло протопал к кушетке и принялся складывать испачканную в крови рубашку альфы, взамен которой ему выдали больничную одежду, напоминающую ночнушку. – Изуку, я сам, присядь пока. – Бакуго бережно, не желая, чтобы его забота выглядела в глазах омеги жалостью, накрыл руки Мидории своими и, приложив минимум усилий, забрал у него рубашку. – Я потом постираю, – сухо прошептал омега, совсем не оказывая сопротивления. – Молодые люди, присядьте, пожалуйста, на посторонние темы в коридоре пообщаетесь. – Девушка жестом указала на кушетку и процокала к своему рабочему столу, поправляя на ходу помявшийся халатик. – Значит так. Мидории-сану я уже все в общих чертах рассказала, но он сказал, что вы, Бакуго-сан, чрезвычайно обеспокоены его состоянием, а потому он изъявил желание, чтобы я объяснила все непосредственно вам. В настоящий момент организму вашего омеги ничего не угрожает. Кацуки облегченно выдохнул, понимая, что самое страшное уже позади. – Ваше беспокойство совершенно неоправданно и вызвано, как я полагаю, недостатками полового воспитания в средней школе. – Параллельно врач заполняла медицинскую карту пациента. – На практике выкидыши регулярно встречаются как у бет, так и у омег, но последние, как показывает мой личный опыт работы, зачастую к этому оказываются не готовы, как, собственно, и альфы. – Выкидыши? – неверяще просипел Кацуки, сжимая руку Изуку. Бакуго покосился на омегу, и тот лишь едва кивнул головой, равнодушно уставившись в стену напротив. – На ранних сроках беременности самопроизвольное ее прерывание – не редкость. В вашем случае произошли нарушения прикрепления зародыша к стенке матки. – Простите, – голос альфы звучал все так же неуверенно, – а какой был?.. – Середина четвертой недели, но это примерный срок. Завтра Мидория-сан должен сдать кровь на ХГЧ, чтобы мы могли определить срок с точностью до дня. – ХГЧ? – Хорионический гонадотропин. Обычный тест для установления факта беременности и при наблюдении за беременностью ранних сроков. – А кровотечение?.. – Это нормально. Когда у бет случаются подобные выкидыши на ранних сроках, они иногда даже и не догадываются о беременности, списывая кровянистые выделения на месячные. У омег же при их обнаружении нередко начинается паника. Ничего страшного в этом нет. На самом деле с вами, Бакуго-сан, я бы хотела обсудить вопросы контрацепции. Мидория-сан сказал, что эта беременность не была у вас запланированной, так? Слышавший голос женщины, словно через толщу воды, Кацуки еле качнул головой. – Как вы предохраняетесь? – Что? – чуть помедлив, перепросил альфа, не воспринимая слова врача. – Какие средства контрацепции вы используете? – более настойчиво поинтересовалась девушка. – А… Презервативы. – И все? Бакуго лишь бездумно пожал плечами, не зная, что добавить. – Понятно. Эякулируете вы после извлечения полового органа или до? – Простите? – Мне повторить вопрос? – Врач нетерпеливо постукивала обратным концом ручки по столу. Переосмыслив услышанное, Кацуки немного смутился, но все же выдавил из себя: – Внутрь. В большинстве случаев. – Бывали ли у вас случаи незащищенного полового акта? – Нет. – Бакуго-сан, – девушка отложила ручку в сторону и сцепила руки в замок, – вам, мальчикам, может, пока еще неясно, но на будущее – не нужно ничего скрывать от своего лечащего врача. Кацуки пристыженно завис. – Да, было пару раз. Но вне периода течки. – Это не имеет значения. – Врач сделала какую-то пометку в карточке. – Конечно, без течки вероятность зачатия существенно меньше, но не исключается полностью. Я, конечно, не имею права настаивать, но прошу вас и вашего омегу подумать о том, чтобы задействовать не только презервативы, но и иные средства контрацепции, если не хотите повторения сегодняшней ситуации. Возможно, стоит попробовать сочетать механические и химические средства. – Вы о чем? – Альфа никак не хотел возвращаться в реальность, надеясь, что этот сон скоро закончится. – Мидория-сан, почему бы вам не обсудить с вашим андрологом возможность приема противозачаточных таблеток? У кого вы наблюдаетесь? – Я сегодня первый раз у андролога, – безэмоционально протянул омега, не сводя глаз со стенки. – Ой, я не знаю… Вам же уже двадцать четыре! Как можно так безответственно относиться к собственному здоровью и организму? – Девушка устало провела рукой по лицу. – Простите, это было непрофессионально с моей стороны. Боюсь, вам все-таки придется начать визиты к андрологу. Сегодняшнего обследования явно недостаточно, вам необходимо сдать кровь на анализ, а потом сделать повторное УЗИ, чтобы убедиться, что все остатки плода вышли. И не переживайте, в том, что ваша беременность прервалась, вы не виноваты. Это естественный, даже правильный биологический процесс, вы бы все равно никак не смогли на это повлиять. Однако если будете планировать беременность, то проконсультируйтесь предварительно с врачом, вам, скорее всего, назначат пропить курсом витамины для профилактики выкидыша. Мидория-сан, у вас ко мне остались какие-нибудь вопросы? Изуку безразлично мотнул головой, взял рубашку Кацуки и поднялся с кушетки. – Подождите тогда своего альфу в коридоре, хорошо? – Омега, неуклюже запинаясь одной ногой об другую, вышел из кабинета, оставляя Бакуго наедине с врачом. – Бакуго-сан, я надеюсь, вы понимаете, что выкидыш – это серьезное испытание для любого омеги. – И не только для омеги, – горько усмехнулся Кацуки. – Поверьте, ему с этим справиться будет гораздо тяжелее. Что бы я ни говорила, но Мидория-сан, вероятно, будет винить себя за то, что случилось, будет думать, что его тело дефектно. Я прошу вас помочь ему пережить это, любая поддержка от альфы будет способна хоть немного облегчить его ношу. Вы и сами должны понимать, что вины вашего омеги в том, что случилось, нет. Просто физическое развитие плода пошло по неправильному пути. Я с Мидорией-саном, конечно, это подробно обсудила, но это не на сто процентов убережет его от размышлений, что с ним что-то не так, что он больше никогда не сможет забеременеть. Сможет, поверьте. Выкидыш – не приговор. И я настаиваю, чтобы ваш омега начал регулярно посещать андролога, а в крайнем случае – обратитесь за помощью к квалифицированному психологу. Вам все ясно? Кацуки понимающе кивнул, до конца пока не осознавая масштабы трагедии. – Что ж, тогда я не буду больше вас задерживать. Бегите, ваш омега ждет. Бакуго даже забыл, что он в одних носках, когда вышел в коридор. Изуку сидел на лавке, скрестя руки на груди и пристально смотрел в окно, хотя на улице все еще стояла непроглядная темень. – Домой? – Кацуки виновато посмотрел на омегу. Мидория лишь что-то угукнул в ответ, встал и прошел мимо альфы, даже не попытавшегося снова подхватить омегу на руки, а лишь проследовавшего тенью за ним. Уже в машине Бакуго коснулся почти босыми ногами педалей и понял, что его кеды все еще на омеге. – Вернешь на время поездки обувь? Босиком неудобно. Сидевший справа от водителя Мидория молча стянул с себя кеды и кинул их в ноги альфе, все так же избегая встречи с ним взглядами. Бакуго же по совету врача подбирал в голове правильные слова, чтобы подбодрить омегу, но пока он напрягал свои извилины, минуты торопливо сменяли друг друга. И вот они уже дома. В комнате альфы. Кацуки понял, что перед уходом он забыл выключить свет. В глаза снова бросилось то самое кровавое пятно на простыне. Бакуго лондин усадил омегу в кресло, пока сам менял постельное белье. «Сука, еще на кровать попало… Ладно, завтра почищу, сейчас не до этого». Застелив постель, Кацуки помог Мидории лечь и укрыл того одеялом. – Ты куда? – Изуку высунулся из-под покрывала и уставился на ноги альфы, лезшего зачем-то на верхнюю полку шкафа. – Скоро вернусь. Кацуки достал полный комплект для самокруток. – Ты куришь? – Ощущение было, что омега не то, что не удивлен, а даже не особо горел желанием спрашивать альфу – просто сделал это для галочки. – Только сегодня. Одна сигарета. «Еще». Вторая. «Еще». Третья. «Думаю, хватит». Окинув напоследок взглядом порядком измотанного парня, вцепившегося, как в спасательный круг, в подушку, Бакуго выключил свет в комнате и, минуя коридор и лестницу, вышел на улицу, направляясь к спортплощадке в соседнем дворе. Как и ожидалось, на лавках под козырьком рядом с турниками ошивались весьма колоритные представители местной фауны в лице семи альф, распивающих дешевый, возможно разбодяженный алкоголь. Их Кацуки, в общем-то, и не боялся. Вряд ли ребята ни с того, ни с чего начнут кулаками размахивать – даже у этих отбросов есть своеобразное, но все же хоть какое-то представление о чести. Так что Бакуго был на девяносто девять процентов уверен, что всемером на одного они не полезут. Ну, а если им на это хватит ума, то альфа только за: его устраивало как то, что он сможет выпустить пар, так и то, что он сам при таком исходе гарантированно пострадает. Кто знает, может, физическая боль сможет хоть немного приглушить душевную? – Здоров, ребят! – негромко окликнул компанию Бакуго. – Прикурить не найдется? – Да без вопросов. – Один из альф достал из кармана зажигалку, чиркнул кремнем и поднес огонек к лицу парня, в зубах которого уже торчала самокрутка. – Благодарю. Кацуки мельком оглядел толпящихся вокруг лавки людей и понял, что от этих драки ждать не стоит – обычный молодняк, совсем еще зеленые пацаны, которых мама чудом отпустила ночью погулять. Да они бы к Бакуго и на пушечный выстрел не подошли, стоило бы ему только разок зыркнуть на них исподлобья. Поэтому альфа сделал глубокую затяжку, вернулся к своему подъезду и оперся на обрамлявшие крыльцо перила. Бакуго не тратил ни одной лишней секунды и даже не выпускал изо рта сигарету, дымя сквозь стиснутые на фильтре зубы. Один затяг за другим неизбежно закончился прикуриванием новой самокрутки от почти потухшей. Когда последний клубок дыма покинул легкие, Кацуки, сложив пальцы колечком, стрельнул бычком в мусорку напротив. Белый цилиндрик недолго посверкал, отпрыгивая то от одного края урны, то от другого, пока наконец не исчез в ее потемках, оставляя за собой лишь слабо различимую серую струйку. Потихоньку начинало светать, чему несказанно радовались городские птицы, оповещающие все население о приближении утра. Тошно. Тошно от привкуса табака на губах, языке, в горле. Тошно от заливистой трели пернатых пигалиц, нарушавших такую приятную тишину, нечасто воцаряющуюся в большом городе. Тошно от мирно посапывающей на скамейке кошки, во сне качающей пушистым хвостом. Тошно от самого себя. Как неживой, Кацуки стоял, прикрыв глаза. Выдавало его только дыхание. Внезапно альфа согнулся пополам, извергая не то рык, не то рев, не то стон. Будто это должен был быть крик, который бежал наружу из самых легких, но в самом конце споткнулся и получился не таким. Этот звериный вой был протяжным, болезненным и достаточно громким, чтобы спугнуть спящую кошку, резко подскочившую и унесшуюся за угол дома. Бакуго то скрипел зубами, то стенал, хватаясь за голову, то с силой жмурился и широко распахивал глаза, а в итоге альфа просто поджал губы, безвольно опуская руки. «Какая еще беременность? Какой выкидыш? Изуку, почему… Почему из-за меня ты должен через все это проходить?» – даже внутренний голос альфы срывался. В голове противной сиреной гудел утробный скулеж. И либо Бакуго сошел с ума, либо это робко подает голос его звериная сущность. «Ага, сам признаешь, что виноват? Из-за тебя я… Из-за тебя Изуку…». Кацуки прикрыл лицо рукой, боясь, что постыдные эмоции возьмут верх и выплеснутся наружу. Бакуго пытался свалить вину на внутреннего зверя, но обманывать самого себя получалось с трудом. Удобно, конечно, когда все свои самые безумные, бездумные и даже просто отвратительные поступки удается объяснить невозможностью контролировать животные инстинкты. Но стоит только закрыть глаза и погрузиться в себя хотя бы на минутку, как ты оказываешься лицом к лицу, точнее лицом к морде с этим вторым «я». Вы разные. Вы выглядите по-разному. Вы мыслите по-разному. Тогда кто он? Что делает в твоей голове? Почему ты позволяешь ему руководить собой? Ответ так прост. Он – это ты. Вы – неделимые части единого целого. Вы – одно и то же существо. Не справился с эмоциями? Виноват ты сам. Не сдержал инстинкты? Виноват ты сам. Не защитил своего омегу? Виноват ты сам. «И в том, что наш так толком и не сформировавшийся ребенок вообще мог появиться на свет, виноват я сам». Достаточно ведь было просто вытащить голову из задницы, включить мозги и не идти на поводу у внутреннего голоса, который бессовестно убеждал, что заняться разок-другой сексом, не предохраняясь, – это отличная идея, к тому же течки нет, да и омега сам не против. Можно было потерпеть, удержать член в штанах, да на крайний случай элементарно сбегать в аптеку, но нет! И теперь Кацуки должен был взять на себя ответственность за это. Только как это сделать? Чем дольше Бакуго думал об этом, тем яснее он понимал, что если бы Мидория забеременел и вынашивал их ребенка, то альфа бы принял это. Он бы не оставил своего омегу, не заставил бы делать аборт, не бросил бы его одного с младенцем. Ведь дети – это же… счастье? Какая разница, планировали они это или нет, Кацуки всем своим нутром чувствовал, что хотел бы стать отцом детей Изуку, если бы его просто поставили перед фактом. Но что делать, если ребенка нет, и уже не будет? Когда тебя не спрашивают, желаешь ли ты оставить его, а просто констатируют, что ты потерял то, что даже не успел толком обрести? Чувствуешь себя малышом, которому дали конфетку, а потом сразу же отобрали ее, не дав и попробовать. Только сейчас отобрали не конфету, а то, что могло стать смыслом жизни. И что теперь должен делать альфа? Пытаться помочь своему омеге справиться с ситуацией, разделить с ним это бремя? А Изуку после такого останется вообще с Бакуго? А что, если омега возненавидит и бросит его? Он и до этого случая не питал к альфе сильных чувств, страшно представить, как он отреагирует на него утром. А вот и утро. Кацуки заметил, что город начал просыпаться, когда из дома напротив вышел первый человек, спешивший, видимо, на работу. Бакуго похлопал себя по щекам, приводя в чувства, и взъерошил волосы на голове. «Так, сам себя отругал, поплакался себе же в жилетку, поныл, поскулил, а теперь собрался с духом и оставил все здесь, на улице. Наверху нужно стать надежным парнем, на которого можно положиться. Как в «мафии»: нюня засыпает, просыпается альфа». Поднявшись обратно в квартиру, Кацуки зашел к себе в комнату, стараясь не шуметь. Мидория шумно сопел и изредка причмокивал губами, что альфа из раза в раз находил прелестным. Бакуго и так было понятно, что будильник зазвенит через час, а значит, смысла ложиться спать нет. Да и вряд ли он бы смог заснуть. Поэтому, чтобы хоть чем-то себя занять, Бакуго поднял с пола сваленное в кучу грязное постельное белье, закинул его в стиральную машинку и раз в кои-то веки решил сварить на завтрак кашу. Альфа подумывал о том, чтобы взять отгул на работе, но пришел к выводу, что это будет верх наглости, учитывая то, что он только вышел из отпуска. Может, у Денки получится хоть немного побыть с Мидорией? Но он и сам работает. Остается только Киришима, кандидатура которого на роль сиделки и жилетки не сильно впечатляла Бакуго. Все-таки Эйджиро и Изуку не так уж и близки. Как же Кацуки не хотел оставлять своего омегу одного с этой ношей на плечах! Пока альфа раздумывал, как ему облегчить сегодня жизнь омеги в свое отсутствие, из комнаты выполз не казавшийся выспавшимся Изуку. – Доброе утро, – полушепотом сказал Кацуки, стараясь выдать максимально уверенную и искреннюю улыбку. Но его просто проигнорировали. Омега закрылся в ванной, и до альфы доносился только шум воды из крана. Бакуго же не падал духом, он был готов к тому, что Мидория будет не в настроении с ним общаться, а потому, ничуть не хмурясь, поставил чайник на плиту и принялся рыться по ящикам в поисках зеленого чая, который где-то здесь должен был заныкать Каминари. В коридоре раздался щелчок замка. Еле плетясь, омега протопал в комнату и через пару минут вышел уже при полном параде. – Изуку, а ты чего так рано собрался? – Мне в аптеку надо. – Зачем? Что такое? Что-то болит? – обеспокоенно тараторил Бакуго, мельтеша вокруг любимого, как курица-наседка. – Прокладки нужны. Мне врач ночью дала одну, но она вся в крови, скоро через край польется. – Сиди, я сам сбегаю. Сломя голову Кацуки понесся в коридор, стукнувшись плечом об косяк и зацепив ногой потрепанный ботинок Эйджиро. И пока альфа судорожно натягивал на себя кроссовки, подрагивающими пальцами пытаясь завязать шнурки, вальяжной походкой в прихожую зашел Мидория и, сложив руки на груди, посмотрел на Бакуго. – Кацуки, я не инвалид – сам дойду. – Не обсуждается, – отрезал альфа. – К тому же ты не знаешь, где ближайшая аптека. – В этом же доме. С обратной стороны. – Да, но… Короче, жди меня, вернусь через пять минут. – Как скажешь. – Мидория зевнул и протер кончиками указательных пальцев внутренние уголки глаз. – Пойду тогда хоть завтрак сделаю. – А я уже. – Бакуго плюнул на свои старания, скинул с себя обувку и, бережно придерживая омегу за талию, отвел его на кухню. – Присаживайся, сейчас все будет. Изуку растерянно сел за стойку и, недоверчиво прищурив глаз, наблюдал за суетящимся альфой. Миг – и перед омегой стояла тарелка с пышущей паром овсянкой. – Спасибо за угощение, – расстроенно поблагодарил альфу омега. – Пожди, это еще не все! – Кацуки пододвинул плошку к себе и ссыпал в нее с доски порезанный кружочками банан. – Каминари так делает иногда, очень вкусно. – Спасибо, – хмуро повторил Мидория. – А, стой, забыл! – Бакуго вытащил из шкафчика пакетик и аккуратно добавил его содержимое в кашу. – С корицей еще лучше. – Угу, – буркнул Изуку, даже не притрагиваясь к предложенным ему столовым приборам. Финальным аккордом стала кружка зеленого чая. – Жасмин? – принюхавшись, поинтересовался омега. – Не любишь? – Сойдет. – Вот и славно. Приятного аппетита. – Широко улыбнувшись, Кацуки заправил вечно выбивающуюся темно-зеленую прядь за ушко. – Тебе какие-то особенные прокладки нужны? – Нет. Самые обычные омежьи. Бери по акции, если будут. – Понял. Скоро вернусь. Альфа легонько коснулся покрасневшей щеки омеги губами и, повозившись со шнуровкой, покинул квартиру, оставив омегу наедине с завтраком. С покупкой Кацуки справился довольно быстро и по возвращении застал Мидорию с все еще полной тарелкой. – Изуку, поешь хотя бы немного, – чуть ли не с мольбой в голосе протянул альфа. Мидория, недоуменно изогнув бровь, покосился на Бакуго: – Вообще-то, я уже одну плошку умял и положил добавки. – Омега отпил из кружки. – Вкусно получилось. Спасибо. Кацуки довольно ухмыльнулся. – Я рад. Кстати, я все купил, держи. – Альфа достал из фирменного аптечного пакетика упаковку прокладок и протянул ее Мидории. – Угу. Кинь в комнату пока. Я доем и поменяю. Внезапно на всю квартиру раздался звон будильника и по случайному совпадению пиликанье стиральной машинки. Бакуго побежал в спальню выключить надоедливый сигнал, с которым он обычно каждое утро просыпался. «Так, надо бы принять душ и переодеться, белье потом развешу». Прикидывая, что ему надеть на работу, Кацуки выудил из шкафа недавно постиранную мятую серую рубашку с коротким рукавом. «Поглажу – и самое то будет». Все утро Мидория пытался сделать хоть что-нибудь, помочь альфе со сборами и с работой по дому, но Бакуго пресекал все его попытки на корню: выйдя из душа, альфа выхватил у стоящего за гладильной доской Изуку утюг, затем помешал развешивать белье и даже не позволил омеге помыть посуду. Мидория не возмущался, но с каждым новым запретом все сильнее и сильнее хмурился. И как бы альфа ни пытался убедить омегу остаться сегодня у него в квартире, Изуку наотрез отказался, ссылаясь на острую необходимость поработать сегодня над очередной статьей. Правда, в один момент Изуку все-таки вспылил: Кацуки решил, что его омеге тяжело обуться самому, поэтому вызвался помочь справиться с этой непосильной задачей, после чего юноша, теряя контроль, прикрикнул на альфу. А Бакуго как будто и не замечал состояния омеги, игнорируя и явно облегченный вздох парня, когда Кацуки проводил его до подъезда и наконец оставил в покое. *** ХХ/ХХ/ХХХХ 09:37 Кому: Изуку-Вишенка Как себя чувствуешь? Все хорошо? ХХ/ХХ/ХХХХ 09:43 От кого: Изуку-Вишенка Ага. ХХ/ХХ/ХХХХ 09:44 Кому: Изуку-Вишенка У одного моего коллеги день рождения, он несколько тортов притащил: йогуртовый, шоколадный, какой-то с голубой глазурью и орехами, еще кофейный видел. Могу тебе притырить пару кусочков. Хочешь? ХХ/ХХ/ХХХХ 09:47 От кого: Изуку-Вишенка Ну, принеси. ХХ/ХХ/ХХХХ 09:48 Кому: Изуку-Вишенка Какой? ХХ/ХХ/ХХХХ 09:51 От кого: Изуку-Вишенка Без разницы. Целый день Бакуго почти не выпускал из рук телефон и яро строчил своему омеге тонну сообщений в час. Альфа быстро смекнул, что нельзя каждые пятнадцать минут узнавать у любимого о его самочувствии, поэтому писал все, что только приходило в его светлую головушку: рассказал про то, как Хатсуме уронила на себя кусок торта и перепачкалась в креме, посвятил омегу в тонкости своей текущей работы, несмотря на то, что Изуку вряд ли понял, о чем Кацуки вообще говорил, даже пытался вынудить омегу посплетничать, например, про Денки с Эйджиро. Бакуго изо всех сил старался не дать Мидории с головой погрязнуть в переживаниях о событиях прошлой ночи. И Изуку явно был не в восторге от этого – если поначалу омега отвечал на сообщения, то потом он мог только выдавливать из себя «ок» и «ага», даже не читая присылаемую писанину. Пару раз Изуку пытался игнорировать альфу, но тогда одержимый Кацуки звонил Мидории, опасаясь, что случилось непоправимое. По окончании рабочего дня Бакуго достал предусмотрительно стащенные в обед с общего стола угощения и ровно в шесть вылетел из офиса, направившись к дому своего парня. Обычно, когда альфа приходил в гости, Мидория непременно выходил в коридор встречать его. Но не сегодня. Кацуки обнаружил Изуку в спальне сидящим за рабочим столом. Ни «привет», ни «рад тебя видеть» – только стук пальцев по клавишам. – Привет, Изуку. – Бакуго подошел сзади и чмокнул омегу в макушку. – Тортики сейчас будешь, или в холодильник пока убрать? – Убери. Вернувшись обратно в комнату, Кацуки придвинул к Мидории еще один стул и устроился рядышком. – Изуку, я сегодня поговорил с Тогатой-семпаем, объяснил ему, что у меня кое-какие проблемы личного характера. В общем, он разрешил мне на завтра взять отгул, поэтому мы с тобой пойдем в больницу. Помнишь, андролог говорила, что тебе какой-то анализ надо сдать. – Я уже. – Омега не отрывался от экрана. – В смысле? – Глаза альфы заметно округлились, норовя вылезти из орбит. – В прямом. Я сегодня сдал. И теперь наблюдаюсь у доктора Фукукадо. Ну, это та самая, которая меня ночью принимала. – Ты один пошел?! – Бакуго подскочил, сбивая резко выпрямившимися ногами стул. – Почему? Почему ты не сообщил мне?! – Потому что, если бы я тебе сказал, ты бы меня одного не пустил. А тебе там делать нечего. – Хладнокровие Изуку в такие моменты просто поражало. – И что? Что сказали? – Ничего нового. Зачатие произошло, судя по сроку, во время нашего бурного секса в мой день рождения. Эмбрион не прикрепился к стенке матки, вот и вышел выкидыш. Все до боли прозаично. – Невзначай Мидория почесал ухо. Кацуки присел на край кровати и устало уронил голову на руки, шкрябая обрезанными под корень ногтями по лицу. – В следующий раз сообщи мне о визите к врачу. Я хочу присутствовать. Изуку, я на все готов, чтобы помочь тебе. Если тебе что-то нужно, ты только скажи. Не стесняйся, я выполню любую твою просьбу, чего бы мне это ни стоило. – Альфа подошел к Мидории и, обхватив широкими теплыми ладонями лицо омеги, заставил того посмотреть глаза в глаза. – Изуку, я люблю тебя. И ни за какие коврижки не позволю тебе переживать это в одиночку. Мы пройдем все нужные обследования. Если надо, то и к психологу тебя запишем. Просто знай, что я рядом, ты не один. – Да замолчи уже, – одними губами произнес омега. – Что? – Кацуки отстранился от Изуку, но рук с лица не убрал. – Замолчи! – Мидория рывком сбросил руки альфы и резко поднялся с кресла, отпихивая от себя Бакуго. – Хочешь помочь? Хочешь пройти через «все это» со мной?! Тогда перестань себя вести, как сумасшедший параноик! – Изуку, я не понимаю… – А что тут непонятного?! Ты за кого больше переживаешь: за меня или за себя любимого?! – От невозмутимости омеги не осталось и следа, сейчас Мидория перешел уже на самый настоящий крик. – Если бы тебя действительно волновало мое состояние, ты бы заметил, что твоя опека у меня уже в печенках сидит! Нечего изводить меня весь день, а потом говорить, как ты меня любишь! – Изуку, у тебя сейчас такое состояние, что ты болезненно воспринимаешь то, что я для тебя делаю, но я прошу- – А можно я уже попрошу?! – Мидория негодующе топнул ножкой. – Овсянка с бананами? Серьезно? Тортики? Мне нельзя ни шмот твой погладить, ни белье развесить, ни посуду помыть, ни, блять, пальцем пошевелить?! Кацуки, у меня телефон сегодня без остановки целый день вибрировал, твоими сообщениями я уже по горло сыт! – Изуку демонстративно впился коготками в собственную шею. – И вишенкой в этой истории является то, что я должен терпеть эту твою, мать ее, заботу, пока из меня вытекает ребенок! Ты альфа, нет?! Если б я хотел таких отношений, то сменил бы ориентацию и снюхался с каким-нибудь омегой! Нашарь уже у себя между ног яйца и веди себя нормально! Ошарашенный Бакуго стоял, как истукан, и медленно вникал в суть выпаленной ему на одном дыхании тирады. – Прости, Изуку, – сипло выдавил из себя альфа. – Я просто хотел, как лучше. – Лучше для тебя, – процедил омега, сбавив тон. – Нет, лучше для нас! Доктор Фукукадо меня предупредила, что я должен помочь тебе справиться с ситуацией, что в одиночку тебе будет тяжело это пережить. – Зашибись! – снова вскипел Мидория. – А меня ты послушать не хочешь? Так вот знай, что ни фига я не переживаю! Да я, блять, благодарен, что у меня выкидыш случился, зато аборт не придется делать! И тут самые неприятные, нежелательные чувства, копившиеся в Бакуго все это время, сжались в настолько тугой узел, что тот не выдержал и лопнул. – Что ты сейчас сказал? – стальным голосом спросил альфа. – Что слышал! Ты думал, я буду на седьмом небе от счастья, если узнаю, что залетел от случайного альфы?! Или ты думал, что если бы выкидыш не случился, то я бы оставил ребенка? Серьезно? Какие еще дети, Кацуки? Ты о чем? С каждым словом омеги кулаки Бакуго сжимались сильнее и сильнее. – Не смей. – Глаза Кацуки безумно сверкали, отвлекая внимание от выпирающих из-под верхней губы клыков. – Не смей так говорить про нашего ребенка. – Да нет никакого ребенка. Нет и не было! Так, неудачный набор клеток, – бросил куда-то в сторону Мидория, опасаясь смотреть альфе в глаза. В один шаг Бакуго подбежал к Изуку, напором вжимая того в стену, и чересчур грубо схватил его за скулы, поднимая опущенную голову. – Всегда… – цедил альфа сквозь сжатые до скрипа зубы. – Всегда рядом с тобой я сдерживал внутреннего зверя. Потому что хотел рядом с тобой быть просто человеком. Но сейчас это невозможно. – Пальцы Бакуго крепче сжались на личике омеги. – «Случайный альфа»? Я для тебя «случайный альфа», который наградил тебя «неудачным набором клеток»?! Что ж, – Кацуки почти вплотную приблизился к Изуку, – тогда я избавлю тебя от необходимости лицезреть мою «случайную» рожу и терпеть мою «мать ее, заботу». Счастливо. Бакуго разжал пальцы, схватил с пола сумку и вылетел в коридор, спешно надевая кеды. – Кацу… – из спальни раздался на удивление жалобный зов, но альфа только гневно рыкнул в ответ и вылетел из квартиры. Бакуго плохо соображал и не помнил, как почти бегом добрался до дома. Залетев в квартиру, Кацуки первым делом зашел в ванную, разделся и встал под холодный душ. «Случайный… Случайный». Альфа несдержанно рычал, сглатывая затекающие за губу ледяные капельки. «Вот и выяснили, как он ко мне относится. Жаль, что для этого понадобилась целая невинная жизнь. Благодарен за выкидыш! Тебе не забота моя не нужна. Тебе не нужен я». Когда наваждение спало, Бакуго прошелся по квартире и убедился, что дома никого нет. «Ну и замечательно, не придется ни с кем объясняться». Но «счастье» длилось недолго – пока Кацуки голышом раскинулся на диване в гостиной, телефон перед ним надрывался уже в третий раз. «Если это Изуку – не хочу с ним говорить, если Киришима – перебьется. Как и все остальные». Но когда уже порядком надоевший трек заиграл в четвертый раз, альфа психанул и схватил мобильник. «Блондинка Киришимы». «Какого хера ему от меня нужно?!». – Алло?! – рявкнул Кацуки в динамик. – Ой, ну надо же! Он соизволил раздуплиться и взять трубку! – Каминари, мне похуй, зачем ты звонишь, но это в любом случае подождет до завтра. – Да ну? Тогда, пока ты не положил трубку, окажи любезность и объясни, почему мне только что звонил зареванный Изуку с «фантастической» новостью о том, что ты его бросил на следующий день после выкидыша?! Ты ебанулся?! – Если кто из нас и ебанулся, то либо он, либо ты. Мы не расставались, просто вышла ссора. – Это ты не мне говори, а Изуку, потому что он уверен, что между вами все кончено. Немедленно позвони ему, иначе я тебе нос отгрызу! – Не лезь, куда не просят. Не хочу я с ним разговаривать. Тебя там не было, ты не слышал, что он мне высказал. – Что? Что он тебе высказал? Что ему плевать на ребенка и выкидыш? Господи, за что Изуку такой мудофел, как ты!.. – С той стороны трубки послышались два спорящих голоса и какое-то непонятное шебуршание. – Алло? Бакуго? – Это определенно был Дерьмоволосый. – О, Киришима! Наконец-то адекватный человек! – Слушай, тебе не понравится, что я тебе скажу, но… – Ну хоть ты не начинай! – раздосадованно взвыл Кацуки. – Предатель! И ты тоже на стороне этого… – Эй, – перебил альфу Эйджиро, который, судя по звукам, отбивался от пытающегося выхватить из его рук телефон Денки, – Я тут на правах парламентера, потому что мой любимый омега сейчас не способен на конструктивный диалог. – Тогда идите на хуй, мне ваши советы ни к чему. – Подожди! – буквально крикнул в трубку Киришима. – Мидория рассказал Денки, что произошло. – Тогда какого хера вы мне звоните?! – Я в этом мало понимаю, конечно, но… – Голос Эйджиро звучал крайне неуверенно. – В общем, Денки говорит, что ты не так понял Мидорию. – Не так понял? Не так?! – Кацуки начало потрясывать. – Ту часть, где он меня именовал «случайным альфой», я доходчиво услышал. И это я молчу про то, что ему вообще до пизды дети, выкидыши-хуикидыши и прочие «неприятности». – Да дубина ты стоеросовая! – Каминари выхватил-таки у своего альфы телефон, пока тот постанывал на фоне от удара в одну из болевых точек. – Не нравится, что ему все равно? А что, было бы лучше, если бы он валялся лицом в подушку и рыдал? Тебе бы было легче? Если бы он убивался из-за выкидыша и без остановки плакался о том, что из-за него умер ваш ребенок, ты был бы счастлив, да? – Это не из-за него, причем тут вообще- – Бакуго, говна ты кусок! – Омега говорил быстро, с запалом, даже не прерываясь, чтобы перевести дыхание. – Изуку не хочет, чтобы ты винил его в смерти ребенка. То, что он не обливается горючими слезами, не значит, что он справляется с ситуацией. То, что он не хочет, чтобы ты видел его слабым, не значит, что ему плевать. И то, что он боится показаться тебе беспомощным, не значит, что ты ему безразличен. – Красиво стелешь! – усмехнулся Кацуки. – Я понимаю, это все ваша омежья солидарность, но, боюсь, твои догадки неверны. – А я понимаю, что ничего ты не понимаешь. – Каминари горько выдохнул в трубку так, что динамик Бакуго зафонил. – Я его друг. Но так уж сложились обстоятельства, что и ты тоже мой друг, поэтому это тебе мой подарок от всей души, чтобы ты не проебался в очередной раз. – Ты о чем? – Это не мои догадки. Не знаю, что сейчас конкретно происходит в голове Изуку, но он очень болезненно переживает… то, что произошло. Я практически процитировал его слова тебе. И если тебе не все равно, что твой омега рыдает дома, думая, что ты бросил его сразу после выкидыша, то ты засунешь куда подальше свою гордость альфы и будешь рядом с ним. Я все сказал. И тут Кацуки впал в ступор. Изуку, он… Он притворился, чтобы его альфа не видел, насколько омега разбит? – Ты все сказал. А я устал, – признался Бакуго. – Честно. Я устал. Я устал каждый раз выслушивать вранье, недомолвки… – Это не вранье. Это то, что он боится сказать тебе в лицо. Потому что не хочет тебя разочаровать. Бакуго, я верю, что ты серьезен по отношению к Изуку, поэтому прошу… Верь ему. Сейчас… Со мной он точно был искренен. Но альфа просто бросил трубку. Разум, сердце… Все твердило ему бежать, со всех ног бежать к своему омегу и не думать о том, что тот в порыве наговорил, а может и наврал, своему парню. Но черт бы тебя побрал, гребаный зверь! Почему ты не даешь ногам просто… Идти дальше? И опять холодный душ. И опять Бакуго пытался задушить свои животные инстинкты. Только в этот раз Кацуки нашел в себе силы не идти у них на поводу. Им не должно руководить звериное начало. Альфа обтерся полотенцем, оделся и побежал к своему мальчику, к тому самому плачущему пареньку, который держал свои переживания внутри, который сдерживал свою омегу, лишь бы та не начала вытягивать из альфы сочувствие. Бакуго отчаянно жал на кнопку дверного звонка, пока не послышался скрип открывающегося замка, а из щелки не показался Хитоши. – Бакуго? Здравствуй, – сухо прохрипел парень. – А ты что тут делаешь, братец? – То, что должен делать ты. – В надменном взгляде Хитоши Кацуки увидел пронзительный взор глаз Ран. – Так я здесь. Ты свободен. – Альфа тяжело дышал. – Не уверен. – Хитоши так и не открыл дверь полностью, не желая пропускать незваного гостя в квартиру. – Мне лучше знать, – цедил сквозь зубы слова Кацуки. – Хитоши! Кто там? – раздался нежный голос из комнаты. – Сосед! – невозмутимо крикнул Шинсо. – Сосед?! – возмущенно просипел Бакуго. – Изуку, это я! Я хочу поговорить! – Он… – Хитоши вытолкнул альфу на лестничную площадку, прикрывая за собой дверь. – Оставь его. Хотя бы сегодня. Ты уже и так достаточно сказал. – Тогда пусть он сам мне это скажет, – злобно пыхтел Кацуки, сжимая и разжимая пальцы. – Кацуки? – Дверь неприятно скрипнула, и Бакуго увидел своего омегу. – Зачем ты пришел? – Изуку, я разберусь, иди в комнату. – Хитоши прикрыл брата от пристально наблюдающих алых глаз. – Я сам с ним разберусь. – Бакуго был до боли в костях взбешен холодным отношением Шинсо к собственной персоне. – Я же сказал, что тебе стоит- – Хитоши. – Рука омеги ухватилась за рукав майки брата. – Спасибо, что пришел, но… Правда, спасибо. Но мы сами разберемся. – Изуку! – возмутился Шинсо. – Ты же сам сказал, что- – Я знаю, что я сказал. И я уверяю тебя, что с Кацуки я могу поговорить сам. Пропусти его. Недовольно закатив глаза, Хитоши решил-таки не перечить младшему брату и отошел в сторону, открывая второму альфе вид на его парня. – Шинсо, мы… – Про себя Бакуго понимал, что тот просто защищает своего младшего брата, а потому не мог серьезно злиться на альфу. – Я обещаю, что не трону Изуку. И не посмею его обидеть. Но нам нужно поговорить. С ним. Хитоши услышал альфу, но ничего не ответил, а только перевел взгляд на брата. Тот уверенно кивнул, после чего Шинсо выдохнул, прошел в квартиру, обулся и, стукнув напоследок Бакуго кулаком в плечо, предупредив о последствиях нападок на его брата, скрылся в лифте. – Зайдешь? – Изуку приоткрыл дверь, приглашая альфу. Кацуки молча прошаркал в дом, стягивая на ходу кроссовки. – Зачем позвал брата? – Бакуго не скупился на прямые вопросы. – Больше и некого было, – пробубнил омега. – А я? – А ты ушел. Бросив меня перед этим. – Я тебя не бросал! – Альфа снова начал закипать. – Значит, мне показалось? – Вот именно. Я… Да и вообще, тебя бросил «случайный альфа», какая тебе разница? – Черт, Кацуки же выслушал Каминари, он знал, что омега не так его понял, зачем он это говорит?! Мидория лишь посмотрел на Бакуго растерянными, даже безумными дрожащими глазами и оттолкнул парня от себя, быстрым шагом удаляясь в комнату. Альфа же, поняв, что сглупил, понесся за омегой в спальню, спотыкаясь об обувь в коридоре. – Изуку, постой! Я… – Кацуки. – Мидория замер возле кровати и решительно взглянул на альфу. – Зачем я тебе? – В смысле? – Бакуго и правда не понял вопрос. – Зачем тебе такой омега, как я? – Мидория держался, не плакал. – Омега, который… Который… – Голос начал срываться. – Который даже не способен позаботиться о ребенке. Который не смог уберечь его. Вот оно. То, о чем говорил Каминари. То, что не мог распознать Бакуго, поглощенный собственными переживаниями. Страдал ведь не только он. Альфа тяжело вздохнул, медленно подошел к юноше и крепко схватился за его плечи. – Зачем? Да просто. Просто потому что люблю тебя. Виню ли я тебя за выкидыш? – Кацуки посмотрел омеге в глаза. – Нет. Должен ли ты винить себя? Нет. А если ты этого не понял, и моих слов тебе недостаточно, то спроси у врача или просто залезь в интернет. Выкидыш случился потому, что так должно было случиться. И мы здесь ни при чем. Поэтому мне кажется несправедливым, что мы с тобой ссоримся из-за сраных законов природы. Изуку вцепился в майку Бакуго. – Кацуки, я не смог- – Нет, Изуку, это я не смог. – Альфа перехватил руки омеги и обхватил их своими ладонями. – Не смог понять, что тебе это дается гораздо хуже, чем мне. Но на будущее: не надо пытаться казаться сильным передо мной. Признаюсь, – Кацуки улыбнулся, чтобы разрядить обстановку, – мне нравится, что ты не разводишь сопли при каждом удобном случае. Ты держишься, и я восхищаюсь этой твоей чертой. Но честность я ценю гораздо больше. Не хочешь показывать мне свои слезы – не надо. Только прошу тебя, не прячь свои переживания. Изуку наконец улыбнулся, чувствуя, что альфа его понимает. – Мне нравится видеть твои зубки. Когда ты улыбаешься. Даже когда ты скалишься. – Кацуки влюбленно заглянул омеге прямо в глаза. – Не скрывай. Говори. Выскажи мне все, что ты от меня утаиваешь. По-другому у нас не получится. – Кацуки, пожалуйста, я не могу… – Изуку. – Полный любви взгляд сменился на серьезный. – Я влюбился в тебя, когда ты с вызовом мог смотреть мне прямо в глаза и выплевывать такие слова, что я готов был тебя придушить на месте. Когда ты был честен, несмотря на то, что я буду чувствовать к тебе. Не меняйся. Прошу тебя. Будь таким же прямолинейным. Потому что в этом весь ты – мой омега. – Действительно хочешь, чтобы я высказывал все? – Озорные глазки насмешливо сузились. – Да. Безумно. Но я хочу слышать только правду. – Ну, слушай. – Мидория сделал глубокий вдох, готовясь к предстоящей речи. – Ты, Кацуки Бакуго, – дурилка картонная. Я – омега, который толком и не может определиться, как ему вести себя с альфой вроде тебя. Я хотел быть таким же, как ты, но ты целый день принижал меня, указывая на мою беспомощность, да так, что в итоге я и сам подумал, что действительно никчемен. Как омега и как твой парень. И да, я эгоист. Я сам не знаю, какой я, но требую и буду требовать, чтобы ты сам предугадывал мои мысли, мои поступки. Потакал моим прихотям. Например, понимал, что ты для меня далеко не случайный альфа, даже если я так говорю, потому что… Ей-богу, ты познакомился с моими родителями! А я с твоей родней! Какой из тебя «случайный» альфа?! Как ты мог на такое купиться?! Но я идиот, поэтому смог из себя выдавить только эту херню и чуть тебя не потерял. А еще я понятия и не имею, зачем тебе все это говорю, потому что я чувствую, как все ниже и ниже падаю в твоих глазах. – Омега поднял взгляд и зацепился за блестящие алые огоньки. – Неужели таким я тебе нравлюсь? – Еще больше, чем раньше. – Бакуго вцепился в Мидорию, как пиявка. Маленький. Неуверенный в себе. Постоянно защищающийся, скрывая собственные слабости. Эгоистичный. Говорящий не то, что думает на самом деле. Таящий секреты. Хрупкий. Ранимый. Изуку Мидория – человек. «Заткнись, – подумал про себя Кацуки, осаживая зверя. – Я тоже человек. И люблю человека. А твое мнение… Меня не интересует».