Идти дальше

С момента расставания прошло не так много времени, но и этого было достаточно, чтобы Бакуго кое-что понял. В первую очередь альфа подметил, что баланс счета перестал регулярно опускаться ниже несгораемой суммы. До этого он и не представлял, как дорого ему обходилось делать Мидории всякие приятные мелочи. Справедливости ради следует отметить, что благосостояние альфы не прям чтобы улучшилось: в бюджете новой основной статьей расходов стал алкоголь. Но Кацуки предпочитал об этом не думать и успокаивал себя тем, что после ухода из его жизни омеги он якобы стал чертовски богат. Запоями альфа не страдал, в одиночку крепкие напитки не пил, но и редко теперь выдавались дни посреди недели, когда Кацуки не принимал бы на грудь. А чем еще заняться, если ничего больше и не хочется? Ничто не радует, ничто не печалит, ничто не интересует. Мотивация для любой осмысленной деятельности ушла по-английски, не оставив записки о том, когда собирается вернуться. Бакуго не находил в себе сил бегать по утрам, а если и каким-то чудом оказывался в спортзале, то до неприличия редко и без приятной усталости после активности. Да и какое дело вообще до тренировок, когда даже из дома выходить не шибко хочется. Такое ощущение, что все силы организм бросал на подавление накопившихся гнева и обиды, поэтому элементарный просмотр фильма в четырех стенах не вызывал ничего, кроме отторжения. Не сказать, что Кацуки это сильно волновало. Ему наоборот казалось, что он повзрослел и стал серьезнее: искусство вдруг стало однообразным, еда казалась резиновой, а работа перестала доставлять удовольствие и превратилась в исключительно источник дохода. Видимо, так и должна ощущаться жизнь среднестатистического человека. Бакуго, может, и не парился насчет своего состояния, но оно не на шутку беспокоило его соседей. Что Киришима, что Каминари то и дело пытались растормошить амебного товарища, но тот лишь отмахивался, не желая признавать, что с ним что-то не так. Друзей гложило чувство стыда: они же вроде как должны помочь Кацуки в нелегкой ситуации, вытащить его из цепких рук апатии. А что поделаешь, если пациент сам отказывается лечиться? Поэтому пара, не бросая попыток вернуть альфу к жизни, наблюдала со стороны за другом в ожидании возвращения атрофированных чувств. Будь осторожен в своих желаниях, ведь они могут исполниться. Кацуки не был бы Кацуки, если бы ни с того ни с сего стал улыбчивым, постоянно бодрым и заряженным на достижение новых высот парнем. Нет, заряженным он стал, но, правда, на конфликт. Альфа был совершенно неуправляемым в части сдерживания гнева. Если присмотреться, то можно было даже разглядеть пока еще еле заметные морщинки между бровями, которые в своей раздражительности вечно были сведены к переносице. Бакуго бесили медленно идущие по улице люди, голосовые сообщения в рабочем чате, битый пиксель на телевизоре, который мозолил глаза, и многое другое. Как-то раз Денки застал Кацуки за отмыванием кухни: альфа никак не мог открыть тетрапак и просто изорвал его в клочья, расплескав молоко. А Киришиме довелось наблюдать за тем, как его лучший друг сидел в ванной и пытался починить душ, который он сам же со злости и выдернул, так как тот посмел разозлить парня слабым напором воды. В общем, жизнь с Бакуго с каждой неделей становилась для друзей в чем-то похожей на реалити-шоу про выживание на необитаемом острове. Каминари, уже привыкший к тому, что они живут с чупакаброй в теле человека, ничуть не удивился, увидев Бакуго на кухне с банкой пива в руке и горой всяких конфет, печенек и кексов. – У тебя жопа от диабета не треснет? – с издевкой спросил у Кацуки Денки. – Когда я злой, я всегда ем много сладостей, – запихивая в себя остатки пончика, пробубнил альфа. – Знаю, что пожалею об этом, но все же спрошу. – Каминари сел напротив. – Почему же ты такой злой? – Потому что заебало все. Бесит, блять. Устал, сука. – После каждого предложения Кацуки закидывал в рот молочную ириску. – Мало того что злоебучего Двумордого кинули со мной в одну команду, так он еще додумался сегодня больным, зараза, прийти. Бесят, блять, такие люди. Я же, мать его за ногу, не прихожу и не заливаю соплями, сука, все клавиатуры в офисе, чтоб весь отдел потом с температурой слег. – Конечно, нет. Ты просто разбиваешь клавиатуру к чертям собачьим, когда случайно ставишь больше одного пробела, – равнодушно пробурчал Каминари. – Всего-то один раз такое было. И вообще, – Кацуки отхлебнул пива, – я ж, блять, один раз по клавише тапнул, с хуя ли два пробела-то?! – Бакуго, ты какой-то больно агрессивный стал. Секса давно не было? – с жалостью в голосе спросил омега. – Намекаешь на то, что у меня недотрах?! – рыкнул альфа. – Это тут вообще ни при чем. – Вот скажи, когда ты последний раз получал удовольствие? – Вчера. Я чай пил и умудрился поймать такую температуру, когда он еще горячий, но уже не ошпаривает язык, и его можно пить большими глотками. – Похвально, – сдержанно подметил Денки.– Что думаешь насчет того, чтобы найти уже кого-нибудь и выпустить пар? – Да я об этом и не думаю. – Вообще-то альфы думают о сексе каждые семь секунд, – заявил омега с таким важным видом, что альфе на мгновение показалось, что они не на кухне, а на коллоквиуме. – Это ты где такое вычитал? – усмехнулся Бакуго. – Где-то на просторах интернета. – Думаю, вопрос с нобелевкой по биологии в этом году закрыт. – А это неправда? – Мне не нравится, что ты говоришь о сексе с другим альфой! – вторгся в чужой разговор сидящий у себя в комнате, но все слышащий через приоткрытую дверь Киришима. – Это не другой альфа, а всего лишь Бакуго! – крикнул Денки, закатив глаза. С усталой иронией во взгляде Кацуки слегка обиженно хмыкнул: – Прозвучало почти как комплимент. – Я все равно против! – недовольно выл Эйджиро. – Тогда не слушай! – Омега подбежал к их комнате и, на всякий случай показав язык затылку уставившегося в монитор альфы, аккуратно прихлопнул дверь. – На чем мы там остановились? – спросил у собеседника Денки. – Ах да, у тебя недоеб вкупе с маниакальным поведением. – Нормально у меня все с этим, – огрызнулся Кацуки, доставая из холодильника еще одну банку пива. – Я и дрочкой спокойно обхожусь. – Как вообще можно ставить мастурбацию в один ряд с полноценным сексом? – возмутился Денки. – Особенно в период гона или течки. Страсть, сцепка, все дела. – Мне кажется, что секс переоценивают. – Так обычно говорят те, у кого его нет, – ехидно заметил Каминари. – Либо те, кто трахаться не умеет. Ты из которых? – Да я то там, то там, – хмыкнул альфа и принялся собирать пустые упаковки и фантики со стойки. На самом деле Кацуки не врал: он и впрямь не думал о том, чтобы спустить бьющую ключом энергию в какую-нибудь мало-мальски подходящую омегу. Достаточным казалось посмотреть перед сном пару-тройку похабных роликов, столько же раз вздрочнуть и отрубиться. А чтоб в кого-то член пихать… Не, вдруг еще подхватишь чего, ЗППП какое-нибудь или – этого еще не хватало – чувства. Мы это уже проходили. Оргазм есть, и на том спасибо. – Если для тебя это проблематично, – Денки зачесал волосы со лба назад, – я бы мог подсобить и познакомить тебя с кем-нибудь. Есть у меня пара одиноких знакомых. Вполне себе адекватные люди, как знать, может- – Я же сказал, – резко перебил омегу Кацуки, – меня это не интересует. – Альфа скинул мусор в корзину и, прихватив пиво с собой, удалился в комнату. – Мидория, – вздохнул Каминари, – за что ты так с ним? *** Бакуго поднимался по лестнице их дома аж на восьмой этаж и, обливаясь потом, злобно кряхтел. Мало того что Каминари прислал ему в их квартирный мини-чат список покупок, насчитывающий целых двадцать четыре позиции, так еще и лифт сломался! Позвонить Киришиме и попросить помочь поднять пакеты не позволяла гордость, поэтому, стиснув зубы, Кацуки переставлял ноги, пытаясь удержать ношу на уже трясущихся пальцах. Было желание открыть дверь с ноги и швырнуть пакеты на пол со всей дури, но рисковать стеклянными бутылками он не стал. Стаскивая с себя кроссовки, альфа заметил подозрительно большое число обуви в коридоре. Быстрым шагом альфа проследовал в гостиную, где на диване, втыкая в телефон, сидела кудрявая особа довольно горячей наружности. И до Кацуки быстро доперло, что она тут забыла. – Вот же придурки. – Альфа вытер пот со лба. Девушка отвлеклась от гаджета и широко распахнула смоляные глаза, заметив парня. – О, привет, – без стеснения улыбнулась гостья, вставая с места. – Ты, должно быть, Бакуго? Мина Ашидо. Девушка протянула руку в знак приветствия, но столкнулась с насмешливым блеском белоснежной улыбки. – Не знаю, что тебе сказали «эти», – альфа кивнул на дверь соседа, – но в услугах шалашовок не нуждаюсь. Услышав посторонний шум, Эйджиро и Денки друг за дружкой выползли в зал, но, заметив растерянный взгляд девушки и безумно-злобное лицо Кацуки, насторожились. – Я смотрю, – откашлялся Киришима, – вы уже познакомились. – О, да! – воскликнул Бакуго. – Ценю вашу помощь, но, пожалуй, обойдусь. – Ты о чем? – Вы за кого меня вообще принимаете? Стоило всего разок поговорить с Каминари о сексе и все – прихожу домой, а на диване меня уже ждет одноразовый перепихон. – Вообще-то она не- – Где вы ее откопали?! – Бакуго, замолчи, пожалуйста, – попытался остановить альфу Денки. – Девушка, – неожиданно любезно обратился к незнакомке Кацуки, – вы, безусловно, весьма привлекательны, признаюсь, если б я с вами где-нибудь на улице познакомился, я бы на утро вас даже завтраком угостил. Но вы не в моем вкусе. Я люблю одежду поскромнее, мышц чтоб было чуть больше, и хер с яйцами между ног. Поэтому, будьте любезны- Внезапно альфьего слуха коснулся скрип двери у него за спиной. Из ванной, стряхивая с рук воду, вышел Серо с натянутой до ушей дурацкой улыбкой. – О, пришел! Не знаю, успели вы познакомиться или нет, но позволь представить тебе мою девушку Мину Ашидо. – Улыбка с его лица пропала, когда он заметил подрагивающие губы и плечи своей пассии. – Мина, в чем дело? Что-то случилось? Оскорбленная девушка беззвучно, как казалось, плакала, но стоило только ей поднять на альфу иссиня-черные глаза, как выпавший в осадок Бакуго вздрогнул. И только он открыл рот, чтобы попросить прощения за это недоразумение, Мина, хорошенько замахнувшись, зарядила альфе звонкую пощечину. – Знала б я, Ханта, что у тебя в друзьях такие выродки водятся!.. Ты как хочешь, а я пошла отсюда! А ты, – Ашидо ткнула Бакуго пальцем в грудь, пока тот прикрывал обожженную щеку, – если твои друзья все же притащат тебе потаскушку, то советую воспользоваться случаем, так как бесплатно ни одна уважающая себя омега с таким спать не будет! И кстати, – девушка взяла с дивана крохотную сумочку, – я ношу короткие юбки, не потому что я шлюха, просто мне нравится, как Ханта пялится на мои ноги. Всем пока, а тебе, Бакуго-или-как-тебя-там, не помешало бы к психиатру. – Пока Мина говорила, она спешно обувалась и, захватив с вешалки кожаную курточку, вышла с квартиры, оставляя четверых друзей одних. – Серо, я… – неуверенно начал Кацуки, – я не хотел… Я не так понял… Я подумал… – О том, какой ты урод, я послушаю потом, – неожиданно оскалился обычно добродушный Ханта. Не тратя время на прощание, он выбежал в коридор, схватил обувь и, натягивая ее на ходу, буквально скача на одной ноге, вылетел в подъезд. – М-да, Бакуго, – с явным осуждением в голосе промычал Каминари. – Сегодня ты превзошел сам себя. – Да я ж не знал, что это девушка Серо! – Какая разница, девушка твоего друга это или нет? Да даже если проститутка! – возмутился Денки. – Ты не понимаешь, что ли, что с людьми так нельзя? А если бы я решил тебя с кем-нибудь из своих друзей познакомить, ты бы так же отреагировал? Я понимаю, Бакуго, характер у тебя не сахар, но и так по-мудацки ты ни с омегами, ни с бетами себя не вел. – Иди давай, – пихнул друга в плечо Киришима, – извиняйся! И скажи спасибо, что Серо тебе сразу в таблет не прописал. – Ну же, вперед! Кацуки растерянно смотрел в пол, а потом словно очнулся и кинулся вдогонку за только что ушедшей парой. – Неудобно вышло. – Каминари обреченно провел ладонью по лицу. – По-моему, по Бакуго уже психушка плачет. – Да, согласен, он был чересчур груб, но… – Эйджиро обнял Денки сзади за талию. – Я не знаю, что с ним происходит. Осмелюсь предположить, что виной всему сам-знаешь-кто. – Но всему же есть предел! – Омега развернулся в кольце рук и припал к широкой груди. – Как ему помочь? *** В приподнятом настроении Каминари возвращался домой. Еще бы – его сегодня отпустили с работы пораньше. Да, на целых десять минут, но омега умудрился порадоваться и такой мелочи. А в настоящий щенячий восторг Денки пришел, когда от обоих альф, которые удостоились чести с ним проживать, он получил уведомления о том, что они задержатся и придут поздно. Можно было устроить вечер, посвященный себе любимому! Понежиться в ванне, например, съесть какую-нибудь вредную гадость, чтобы его альфа этого не видел, потрещать с однокашниками – сказка! Но уголки губ, расползавшиеся в улыбке от приятных новостей, моментально опустились, стоило только омеге заметить незваного гостя, облокотившегося на перила рядом с крыльцом. – Ты что тут делаешь? – удивленно и не менее настороженно спросил Каминари, ускоряя шаг. – Привет, Денки, – радушно поздоровался Изуку. – Как поживаешь? – Ты к Бакуго? – нахмурившись, спросил Каминари, оставляя обыденный светский вопрос без ответа. – Не к Киришиме же. Денки не знал, как реагировать на их встречу. Этот омега ушел из их жизни пять месяцев назад и вот так нежданно-негаданно возник на пороге их дома как ни в чем не бывало. – Он у тебя какие-то вещи оставил, или что? – Денки счел своей главной задачей выпытать у Мидории цель прибытия. – С чего ты взял? – Пакет. – Каминари многозначительно покосился на ношу. – Тут просто пара ништяков, так, по мелочи, – промычал Изуку. – Зачем? – Кацуки они нравятся, вот я и- – Зачем ты пришел? – настойчиво переспросил Денки. – Бакуго дома нет. – Да? А где он? – немного озадаченно поинтересовался омега. – Он на ра… – начал было объяснять Денки, но быстро осекся, не желая отчитываться перед Мидорией. – Какая разница? – Что ж… – Изуку ненадолго отвел взгляд и снова заискивающе уставился на собеседника. – Тогда ты не против, если я его подожду наверху? – Повторяю вопрос. Зачем ты пришел? – не унимался Каминари. – Поговорить, – невозмутимо сообщил Изуку. – О чем? – Если не против, то я бы предпочел обсудить это с Кацуки. – Против, – отрезал Каминари, постепенно заводясь от чрезвычайно спокойного вида омеги. – Не понял? – Тогда советую понять, – огрызнулся Денки, чувствуя, что еще немного и он достанет откуда-нибудь метлу и погонит отсюда этого наглеца куда подальше. – Я против. И не пущу тебя в квартиру, пока ты не объяснишь, почему ты не можешь оставить Бакуго в покое. – Да больно надо! – хмыкнул Мидория. – Я Кацуки дождусь – он меня и впустит. «Да уж, – подумал про себя Каминари, – Изуку фееричен в своей непробиваемости и бессовестности». – Слушай, Изуку… – Тыльной стороной ладони Денки устало вытер лоб. – Неважно, что ты именно ты хочешь ему сказать – ты сделаешь только хуже. Я понимаю, что тебе все равно, но прояви хоть капельку уважения к его чувствам и исчезни. – Мне не все равно! За пару мгновений равнодушный Мидория превратился в побитую собачонку, которая взгляд от пола не может оторвать, понимая, что сейчас ее будут отчитывать за устроенный в доме бардак. – Мне не все равно, – тихо выдохнул омега. – Я должен объяснить Кацуки, что все это ошибка и что я хочу начать все сначала. – Что, тебя брат отшил, и поэтому ты решил вернуться? – снисходительно ухмыльнувшись, спросил Денки. – Нет, не отшил. Я ему и не признавался. – Струсил? – вновь съязвил Каминари. – Не люблю, – честно признался Изуку. – Я понял, что хочу быть с Кацуки, и я надеюсь, что он меня выслушает. – Так вот в чем дело. – Угу, – слабо улыбнулся Мидория, почувствовав поддержку и одобрение в голосе друга. – Нет, я знал, конечно, что ты довольно толстокожий парень, но чтоб у тебя совести хватило вот так прийти… – Денки посмотрел на парня неожиданно укоризненно. – Изуку, прошу тебя, уйди. – Я же извиниться пришел, – замямлил растерявшийся омега. – Ему твои извинения не нужны. И ты ему больше не нужен. По крайней мере, не сейчас. – Денки, неужели ты думаешь, что он не простит меня? – Вот я и боюсь, что простит. Доверится опять, хлебнет счастья, а у тебя потом наверняка снова в башке щелкнет, и ты разобьешь ему сердце. Нет уж. Будь человеком и не приближайся к Бакуго. – Неужели я настолько плох? – Изуку понял, что поддержки ему здесь не видать, поэтому перешел в наступление. – Что такого криминального в том, что мы снова сойдемся? Он нравится мне, я – ему. Идеальный расклад. – Не знаю, с чего это ты решил, что он тебе нравится, хотя до этого ты его растоптал, но… – Денки старательно обдумывал, на каком языке ему еще объясниться, чтобы его поняли. – Тебе одному скучно жить стало, или что? Пять месяцев ни слуху ни духу, и тут ты вдруг объявился. – Я никак не мог решиться. Надеялся, что чувства пройдут. Сейчас я понял, что не могу просто так отпустить Кацуки, не объяснившись с ним. Если он даст мне еще один шанс, то я готов на все, чтобы он простил меня, чтобы мы снова были вместе. Если же нет, – Изуку нервно сглотнул, – я уйду и больше его не побеспокою. – Сомнительно, – ехидно хмыкнул Каминари. – Можешь мне не верить. – Мидория вдруг стал до боли серьезным и твердым. – Главное, чтобы мне поверил Кацуки. Так что я подожду его тут. – Ты вообще слышишь, что я тебе говорю? – взбрыкнул Денки. – Слышу, – железным тоном сказал Изуку, будто поставив непробиваемый барьер. – Но хочу услышать это непосредственно от Кацуки. – Слова тут бесполезны. Но это не значит, что я силой потащу тебя прочь от нашего дома. Напоследок попрошу лишь об одном: пожалуйста, не встречайся с Бакуго. Не жди его и не говори с ним. Он сейчас переживает не лучшие времена, – раскрыл часть правды Каминари. – В квартиру я тебя не пущу, потому что верю, что ты одумаешься, поймешь, какую боль причинил Бакуго, и уйдешь, не заставляя его заново переживать ваш разрыв. Изуку ничего не ответил, застыв с опущенной головой, и Денки, перехватив сумку на плече покрепче, прошел мимо омеги, оставляя того одного на улице. Морально Каминари готовился к тому, что вечером что-то случится. Однако через пару часов Кацуки вернулся домой, ведя себя как обычно. «Значит, у Мидории хватило ума и совести бросить эти нелепые попытки», – подумал Каминари, не переставая терзать себя сомнениями: на миг омеге показалось, что Изуку был искренен. *** Последний раз Бакуго виделся с отцом чуть больше месяца назад, когда они по обыкновению в марте навещали могилу Мицуки. Поэтому для Масару внезапный звонок сына с предложением встретиться был, так сказать, чем-то новеньким и даже немного напугал. Кацуки не делился с отцом всем, что происходит в его жизни, но даже так от глаз Масару не скрылся тот факт, что сын всерьез чем-то обеспокоен. – Ты как-то совсем осунулся, Кацуки, – подметил бета, оценивая внешний вид юноши. – Плохо питаешься? Тебе точно хватает денег? – Точно-точно, – уверил отца альфа. – И со мной все в порядке. А ты сам как? Как себя чувствуешь? Здоровье не беспокоит? – Пока все хорошо, – с улыбкой ответил Масару, радуясь, что сын за него переживает. – Я время от времени посещаю врача. Говорит, что иду на поправку. – Ну и славно, – выдохнул Кацуки. – У тебя сегодня выходной? – Первый день отпуска. – Долго отдыхать собрался? – Две недели. С отцом альфе было спокойнее всего. Этот человек каким-то чудом уживался с Мицуки и ее необузданным нравом, а затем с таким же успехом справлялся и с совершенно диким сыном. Может, это заметно и не было, но альфа восхищался своим отцом и в его присутствии вел себя сдержанно, не позволяя срываться на того, кто дал ему жизнь. – Я спросить хотел. – Бакуго буравил взглядом тарелку, не зная, зачем себе заказал что-то, кроме кофе, если аппетита у него все равно не было. – Тебе с мамой тяжело было жить? – В каком смысле? – Масару в отличие от сына наслаждался сочным стейком. – Она ж далеко не подарок. – Ты про ее вспыльчивость? Да, сдержанность – не ее конек. Что ж, – старший сделал глоток холодного чая, – нет, не тяжело. Иначе бы мы не стали создавать семью. – Что, совсем-совсем? – До твоего рождения, конечно, было пару раз, когда мы где-то на месяц разъезжались, но решала все именно Мицуки. Хотя мне ее никуда отпускать не хотелось, – почти в голос засмеялся Масару. – А когда ты на свет появился, наша жизнь кардинально поменялась. С чего вдруг такие вопросы? – Да так… – промычал Кацуки, думая о чем-то своем. – Понятно. Спасибо. Бакуго быстро сменил тему разговора на менее личную – их отношения с отцом никогда не были шибко тесными. Непринужденная, даже поверхностная беседа о работе, родственниках, спорте, опять о работе, и ни слова о том, как альфу срывает в последнее время с катушек. Бакуго точно знал, что справится с этим сам. – Еще чего-нибудь хотите? – Прямо над ухом альфы раздался чей-то мелодичный голос. – Счет, пожалуйста, принесите. – Бета вытер губы салфеткой и кивнул на тарелку сына. – А его блюдо, будьте добры, упакуйте. С собой заберем. – Да не, я сейчас!.. – Кацуки поспешил схватиться за приборы. – Насильно в себя ничего пихать не надо. – Хоть Масару и был бетой, он все еще оставался отцом и главой их семьи, альфа старался ему не перечить. – Обед возьмешь и съешь, как желание появится. – Ладно, – буркнул сын, ныряя рукой в сумку за бумажником. – Оставь, Кацуки. – Отец выудил свое портмоне из кармана брюк. – Я угощаю. Когда они сели в машину, альфа посмотрел на захламленное заднее сиденье: рабочие документы Бакуго-старшего были взорваны и разбросаны по всему салону. – Не смотри так осуждающе, – с хрипом произнес Масару, заводя двигатель. – В последнее время совсем нет времени на уборку даже дома, не то что в машине. – Я понимаю, сам в последнее время расслабился. – Думал ты весь в мать, ан нет, – рассмеялся Масару, – кое-что и от меня получил. Я довезу тебя до станции? Мне на работе уже через сорок минут надо быть. – Да, хорошо. Дальше сам доберусь. Кацуки пристально смотрел прямо на дорогу. Отец что-то рассказывал про то, как все детство провел у родителей в деревне, но альфа его не слушал. Единственное, о чем он мог думать, так это о том, чего раньше слепо не замечал. Когда он последний раз мыл посуду? А готовил? Вроде как давно. Но при всем при этом Бакуго продолжал есть вкусную пищу из чистых тарелок чистыми палочками. Он давным-давно не мыл полы, но они аж сверкали. Он не стирал свою одежду, но она все равно волшебным образом оказывалась на сушилке. И вряд ли всю грязную работу по дому делали маленькие эльфы-помощники. Всю бытовуху на себя взвалили Киришима и Каминари, на которых альфа то и дело огрызался, срывался и даже ни разу не поблагодарил их. Стыдобища. – Пап, – просипел альфа, отворачиваясь к окну, – можно я у тебя недолго поживу? У меня нет проблем с финансами, просто… Я же с соседями живу, а им, наверное… Я хочу… – Мой дом – твой дом. Даже если хочешь вернуться насовсем, я всегда буду рад тебя видеть. – Масару мягко кивнул и потрепал переросшего его сына по голове. – Тогда я пару вещей захвачу и к вечеру приеду. Отец только сдержанно кивнул и затормозил, выпуская сына из машины. Дожидаться до самого позднего вечера соседей Кацуки не стал. Взял зубную щетку, небольшую сумку с одеждой и зарядку от телефона, а потом набрал друга сообщить наверняка радостную для того новость. Объяснять свой отъезд Бакуго поначалу не захотел, но, услышав растерянность и недоумение в голосе Киришимы, таки сказал, что хочет немного помочь отцу. Правда, Эйджиро, судя по тону, не купился, да еще и обиделся вдобавок. Однако Бакуго не собирался отступать. Он прекрасно понимал, что его соседи тоже заслужили хотя бы небольшой, но отпуск. Отпуск без неряхи Кацуки и его припадков ярости. В родном доме альфа обалдел от обстановки. То ли он и правда последний раз приезжал к отцу давненько, то ли просто никогда не обращал внимания, но жилье было конкретно запущенно. Пылью можно было рисовать узоры на полках, шкафом выступали все предметы мебели, а пара растений на подоконнике в гостиной успели завянуть. Единственным неизменным помещением в доме оставалась комната Кацуки. В том же состоянии, в каком она и была, когда парень принял решение покинуть родные пенаты. Альфа знал, что завтра он встанет с утра пораньше, примет душ, позавтракает и отдраит весь дом до блеска. А пока Бакуго упал на старую кровать, выбивая телом клубок пыли из матраса. Подушка все равно пахла успокаивающе. Кацуки вдыхал аромат семьи, домашнего уюта и тепла и медленно засыпал. Сквозь дрему альфа расслабленно улыбался, тихо радуясь, что не успел ни познакомить Изуку с отцом, ни показать ему место, где он вырос. Ведь иначе он не смог бы сейчас сюда сбежать и наконец почувствовать себя в безопасности, вдали от всех проблем. Вспоминая, как Мицуки будила его, переворачивая матрас вместе с мальчиком, как он, будучи еще совсем крохой, сунул мамину шпильку в розетку, а затем получил от родителей нагоняй, а от законов физики – удар током, как засыпал под телевизор на диване, а отец относил его в комнату, Бакуго хихикал и погружался в глубокий сон. О таком сне он мечтал с того самого декабря. Две недели пролетели, будто их и не было. Кацуки не только временно перебрался к отцу, но и на всякий случай оборвал все связи с друзьями. Трубку он не брал, а на все сообщения отвечал лишь, что у него все хорошо. Ему писал и Киришима, беспокоящийся за товарища. «Я в порядке». Каминари просил альфу перестать строить из себя Шамаханскую царицу и вернуться, так как Эйджиро соскучился. «Я в порядке». Даже Серо сообщил, что Ашидо больше не злится на Кацуки, и тот должен перестать корить себя и воссоединиться с компанией. «Я в порядке». Две недели пролетели быстро, но они были так нужны Бакуго. Все-таки настоящее спокойствие тебе может дать только твоя семья. И может, альфа еще погостил у Масару, если бы не получил под конец своего отпуска занимательное сообщение, заставившее гоготнуть в голос. ХХ/ХХ/ХХХХ 20:14 От кого: Дерьмоволосый Вернись, дурак, я все прощу! *** По возвращении на съемную квартиру Бакуго встретил подозрительно ухмыляющийся Киришима. – Здоровки, – хмыкнул Эйджиро, безумно сверкая глазами. – Привет. Кацуки опасливо обошел соседа, который за все время их совместного проживания встречал его у порога только дважды: когда альфа забухал после корпоратива и ночевал у Мидории и когда Эйджиро просил друга диагностировать ему рак кожи из-за подозрительной новой родинки, которая на поверку оказалась пятном от шоколадки. Сбросив верхнюю одежду с обувью, альфа уж было хотел пройти дальше в квартиру, но Киришима словно специально преграждал ему путь, а Бакуго вдобавок заметил, что друг зачем-то держит руки за спиной. – Не хочешь спросить, как у меня дела? – Вижу, что плохо, – ответил Кацуки, окидывая взглядом аж подрагивающего от нетерпения друга. – Ошибаешься, – довольно улыбнулся Эйджиро. – А спроси теперь, что я сделал, пока тебя не было? – Ты продал мою мебель первокурсникам из общаги? – Не-а. – Ты сдал мою комнату нарколыгам? – Нет, но в следующий раз обязательно так сделаю. Спасибо за наводку, – задумчиво почесал подбородок Киришима. – Я не об этом. С тобой и твоей комнатой это никак не связано. Зато это касается одного проживающего в этой же квартире омеги. – Неужели ты затрахал Каминари до смерти, и теперь я должен помочь тебе избавиться от тела? – Мимо. Хотя насчет того, что я затрахал Денки, ты угадал. – Я гадать могу часами. Просто скажи уже, что произошло и все. – Пока ничего не произошло, но зато скоро… – Эйджиро загадочно покосился в сторону. – В общем, смотри. Из-за спины Киришима выудил небольшую бархатистую коробочку с миниатюрным серебристым колечком. Получив одобрительный кивок от Эйджиро, Кацуки осторожно вытащил украшение из выемки, проверяя, не мерещится ли ему. Бакуго немного повертел кольцо в руках и недовольно поморщился. – Ну, не знаю, – презрительно протянул Бакуго. – Мне бы больше пошло золото. – Кацуки демонстративно потрепал светлые волосы. – Да и камушек к глазам не подходит! Ты глянь, у меня ж чисто рубиновые глаза! – Альфа попытался натянуть кольцо на безымянный палец. – Так оно вообще мало мне! Иди меняй. Иначе я не скажу тебе «да». – Я смотрю, папаша тебе чувство юмора подправил, – буркнул Эйджиро, пряча кольцо обратно в коробочку. – Оно не для тебя. – Значит, ты и правда… – Да, – твердо кивнул головой Киришима. – Я хочу сделать Денки предложение. – Обалдеть! – Бакуго удивленно хлопал глазами, не скрывая радостной улыбки. – Я тебя поздравляю! Парень ободряюще хлопнул друга по плечу, и альфы сцепились в крепком рукопожатии. – Поверить не могу. Никогда бы не подумал, что тот самый Дерьмоволосый, который за каждой мало-мальски симпатичной задницей на первом курсе бегал, вдруг решил остепениться. И всего-то в двадцать два! Когда собираешься поставить Каминари в известность? – восторженно спросил Кацуки. – Не знаю. Я пока даже не решил, как попросить его руки. – Киришима зашел к себе в комнату и спрятал коробку в системный блок. – Сюда Денки точно ни за что не полезет, – пояснил Эйджиро. – А чего тут думать-то? – пожал плечами Бакуго. – Возьми и расскажи, ну… Ну, что ты чувствуешь к нему. Потом колено, кольцо и все в ажуре. – Ебать ты простой! Может, мне ему просто за завтраком коробку под нос сунуть, типа, на, отказ не принимается, и приятного аппетита? Ну уж нет. Денки же у меня такой романтичный… – мечтательно вздохнул Эйджиро. – С ним по-особенному нужно. – Тогда хватай омегу в охапку, вези его на какой-нибудь водопад в Южной Америке, и там уже на колени вставай. – Ты за все это заплатишь? Я и так на кольцо раскошелился, если я и могу позволить себе сейчас какой-нибудь билет, то только на автобус и то – в один конец. – Если ты ждешь, что черствый сухарь вроде меня тебе подскажет гениальный план, то ты чертовски ошибаешься, – на всякий случай уточнил Бакуго. – Вообще, я в кино видел, как омегу приглашают в ресторан, а кольцо прячут в десерт. И омега такой: «Ого, я ел торт, а тут предложение!». А потом слезы и «жили они долго и счастливо». – Даже предложение за завтраком лучше этого дешманского подхода. – Ничего не дешманского! – возразил Киришима. – Ресторан-то я хороший выберу, дорогой. – Количество бабок, которые ты потратишь на ужин, и убогость предложения руки и сердца посредством пирожных никак не связаны между собой. – Да ладно тебе, нормальный вариант! – Кажется, Эйджиро свято верил в гениальность своей стратегии. – Денки же обожает сладости. А если найдет в одной из них кольцо, так вообще с ума сойдет от восторга. И тогда все действительно будет в ажуре. – Во-первых, это банальный и заезженный подход. Во-вторых, – с каждой причиной Бакуго постукивал по столу, – упаси боже, он этим кольцом подавится. В-третьих, прикинь, как будет стремно, если он тебе откажет на глазах у всего ресторана? – В смысле откажет? – Вот так, возьмет и откажет. Причем и ему будет неловко, и тебе. А вам еще тортик доедать и счет оплачивать, – усмехнулся Кацуки. – Так что подумай о том, чтобы сделать предложение наедине, – подытожил альфа. – А мне нравится вариант с рестораном, – буркнул Киришима, обиженный тем, что его фантазию, а точнее, ее отсутствие не оценили по достоинству. – Так и поступлю. – Бедный Каминари, – выдохнул в потолок Бакуго. – У вас еще даже семейная жизнь не началась, а мне его уже жаль. – Ой, да брось. Да, может, это не шибко оригинально, но так даже лучше, – оправдывался Эйджиро. – Зато гарантия успеха есть. Да и что может пойти не так? *** – Эйджи, обязательно было ужинать именно здесь? – Каминари, лениво озираясь, жевал хлеб из плетеной корзинки. – Мы заказ уже минут пятнадцать ждем, а я голодный. Почему нельзя было пойти в привычную лапшичную? Еще и потратимся. – Не переживай насчет этого, расходы все беру на себя. – Нам еще в этом месяце за квартиру платить! – заявил Денки, бегая глазами по залу в поисках их официанта. – Говорю же, – спокойно продолжил Эйджиро, – не волнуйся. Я премию получил. – Надо же, у вас еще и бонусы выплачивают, – промычал Каминари. – Я-то думал, что вы только в игрушки играете. – Вообще-то, мы игры разрабатываем, – деловито покачал головой Киришима. – И?.. – И… И играем. Однако мы не просто рубимся в приставку, мы развиваемся, изучаем новые возможности. Да и должны же мы тестировать собственный продукт. – Такого обоснования задротства я еще не слышал, – с ироничной улыбкой произнес Денки, принимая приличную позу, так как на горизонте маякнул официант с их заказом. И пока Каминари, хоть и был до чертиков оголодавшим, ловко управлялся с приборами, представляя собой воплощение изысканности, Киришима изо всех сил пытался не ударить в грязь лицом и есть аккуратно, но из-за стресса не мог даже подцепить вилкой кусочки еды. Одна только мысль о том, что сегодня их жизнь приобретет новый виток, заставила руку дрогнуть, а лежащий на тарелке грибочек убежать на пол. Эйджиро перевел дрожащий взгляд на омегу, но тот был увлечен смакованием соуса, а потому альфа незаметно ногой откатил шампиньон под соседний стол. – Все в порядке, Эйджи? У тебя щеки какие-то чересчур красные, – обеспокоенно заметил Денки. – Ты не заболел? Может, у тебя температура? – Нет! – дерганым голосом воскликнул Киришима, поправляя галстук. – Просто… Мяско такое острое. – Точно все хорошо? – Угу, – буркнул альфа, пряча глаза в тарелку и чувствуя, что пора бы сменить тему. – Как у тебя день прошел? – Эйджи, меньше всего я хочу сейчас говорить о работе, – раздраженно вздохнул омега. – Ладно-ладно, я тебя понял, не заводись. – Я не завожусь, просто день и правда выдался тяжелый. – Каминари отложил приборы и уткнулся лбом в сцепленные в замок руки. – Поэтому спасибо. – Омега поднял на Эйджиро полный нежности взгляд. – Спасибо, что устроил нам такой замечательный ужин. Иногда приятно по-настоящему красиво отдохнуть. – А мне приятно, когда тебе приятно, – смущенно усмехнулся Киришима. – Знаешь, Эйджи, вообще-то есть кое-что, что я бы хотел с тобой обсудить. – И фто фе? – Услышав слова благодарности, альфа блаженно расслабился и забыл, что они, к слову, в ресторане, а у него во рту еда. – Боже, с кем я ужинаю… – взмолился Денки, прикрывая лицо рукой. – … Прости, – прожевав картошку, извинился Киришима. – Так о чем ты хотел поговорить? – Да я уж и забыл… А, точно! Если честно, я не знал, стоит ли тебе говорить или нет, но на днях… Точнее недели три назад я столкнулся с Изуку, и он- – С Мидорией?! – чересчур громко завопил Киришима, вновь забывая про нормы приличия, но на этот раз от удивления. – Тише ты, не кричи так, – шикнул на альфу Денки. – Да, с Мидорией. – И где? Вы говорили? Что он сказал? А ты? Хоть ты-то выложил ему все, что о нем думаешь? От Бакуго ж не дождешься. – Словесный поток Эйджиро не останавливался ни на секунду. – Можно я дорасскажу? – В глазах омеги читались обвинительные нотки. – Конечно, продолжай. – Замечательно. Благодарю, – наигранно любезно промурлыкал Денки. – Изуку я встретил аж у самого нашего подъезда. Он все рвался к Бакуго, чтобы «поговорить», – Каминари изобразил пальцами кавычки, – но я не пустил. – И правильно сделал! – снова перебил омегу Киришима. – Не хватало, чтоб Бакуго снова изводить себя начал. В дерзкой манере Денки тряхнул волосами, откинулся на спинку стула и, скрестив руки на груди, демонстративно отвернулся, замолкая. – Так и чем все закончилось? М? Он что-то еще сказал? – Эйджиро продолжал заваливать омегу вопросами, но тот словно воды в рот набрал. – Денки? – Ноль реакции. – Денки, в чем дело? – Опять игнор. – Ты обиделся, что ли? – Результат тот же. – Ладно, прости меня. Обещаю, что буду держать язык за зубами, пока ты сам мне не разрешишь говорить. Идет? Выдержав театральную паузу, Каминари все-таки скосил глаза в сторону альфы и отменил бойкот: – Едет. На чем я остановился?.. А, короче, Изуку хотел встретиться с Бакуго, чтобы сказать, что на самом деле любит его и хочет снова быть вместе. О, Каминари бы все отдал, чтобы запечатлеть на телефон лицо напротив, но ни одна камера не передаст эту чудную смесь замешательства, негодования и неверия, которая застыла в попытке сдержаться и не проронить ни слова. – Ну и что ты думаешь по этому поводу, Эйджи? – Не дождавшись ответа, Денки переспросил: – Эйджи? А губы Киришимы уже не просто побелели, а превратились в тонюсенькую полосочку – он же дал слово, что ничего не скажет без визы омеги. – Ах да, – опомнился Каминари. – Говори. Альфа набрал побольше воздуха в легкие: – Вот же ж беспринципная бл… – И тут Денки, перегнувшись через стол, успел зажать рот Эйджиро рукой, и тот продолжил разъяренно бухтеть явно что-то нецензурное в мягкую ладошку. Когда мычание стихло, а альфа вспомнил, что ему нечем дышать, Каминари вернулся на исходную позицию. – Выговорился? – Фух, да, – медленно говорил альфа пытаясь успокоиться. – Спасибо. Вроде полегчало. Поверить не могу. – Киришима провел пальцами по бровям и почесал напряженную скулу. – Хорошо, что ты его выпроводил. – На самом деле я просто по-человечески его попросил. Я не был уверен, что он действительно отступиться. – Да? – с нескрываемым презрением хмыкнул Эйджиро. – Вот и все его чувства. Я не удивлен. И ни капельки ему не верю. Любит он!.. – Ты не видел его взгляд, – тихонько произнес куда-то в сторону омега. – Я наблюдал за их отношениями почти год, – отрезал Киришима. – Никакой взгляд это не перечеркнет. – Ты слишком предвзят по отношению к Изуку. Для меня же, – Денки сделал маленький глоток вина, – он был другом. – Поэтому ты и не можешь здраво мыслить. Все, давай закроем эту тему, – поспешил завершить разговор Киришима, оставаясь явно не в восторге от того, в какую сторону зашла их непринужденная беседа. – А что если Изуку действительно любит Бакуго? – Какая разница? – развел руками альфа. – Что бы он там ни чувствовал, Бакуго уже успел остыть и забыть его, как страшный сон. Просто пусть перед глазами его не маячит. – С чего ты взял, что Бакуго ничего к Изуку не чувствует? – начал выходить из себя омега. – Потому что я его лучший друг. Денки, давай не будем об этом. – Я просто не могу понять, почему ты даже гипотетически не допускаешь возможности, что их чувства настоящие и, что самое главное, взаимные? – Каминари и не думал так рьяно заступаться за Мидорию, но сама ситуация не давала ему покоя. – Потому что этот омега ему не нужен! – повысив тон, резко ответил Киришима. – Ты так уверен в этом только потому, что не перевариваешь Изуку. – Да думай что хочешь, Денки! – сдержанно, но не менее жестко стукнул по столу кулаком Эйджиро. – Я не буду рисковать состоянием лучшего друга из-за того, что тебе что-то привиделось. После этих слов омега окончательно ушел в себя. Чувство вины, которое он испытывал, давило на него все три недели, что прошли с их с Изуку встречи. Каминари боялся, что он ошибся. Денки ждал, что Киришима поддержит его, развеет все его сомнения, но зацикленность альфы на том, что Мидория – не тот омега, делала их разговор пустым. Как знать, может, Каминари зря так грубо обошелся с Изуку, а его Эйджиро не смог снять с него груз вины. Киришима же мысленно метелил самого себя за испорченную атмосферу. «Думаю, надо отказаться от предложения. Не хочу, чтобы Денки вспоминал вместе с этим вечером и нашу перебранку». – Я в уборную. Эйджиро встал из-за стола и в спешке умчался в сторону туалетов, где по соседству находилась комната для персонала. Там он и встретил их официанта. Объяснив вкратце ситуацию, альфа получил обратно свое кольцо и, постояв для виду в коридоре, вернулся к омеге. Поникший Каминари сидел и покачивал в руке полупустой бокал вина, наблюдая за тем, как жидкость покачивается из стороны в сторону. Заметив присутствие Киришимы, Денки вытянулся в струну и взял его за руку, бережно поглаживая кисть. – Прости, Эйджи, я не хотел портить этот вечер. Альфа аж опешил: если его омега извинялся, значит, он действительно чувствовал себя виноватым и уязвленным. Это ж как он умудрился задеть своего парня, что тот просит прощения? Каминари же не отпускал руку Киришимы. – Ты прав. Бакуго только-только начал приходить в себя, и ни я, ни ты не хотим возвращения к истокам. – В глазах омеги читалось искреннее сожаление. – Я перегнул палку. Почему-то почувствовал, – Денки пристыженно усмехнулся, – что на мне лежит ответственность за их отношения. Может, я просто хочу, чтобы твой друг был хотя бы вполовину так же счастлив, как и мы. Наверное, ты прав, и Изуку не тот, кто нужен Бакуго. – Денки, если бы я знал, что ты так переживаешь- – Я люблю тебя, Эйджи, – внезапно прошептал омега. – Ты просто был собой и все равно смог мне помочь разобраться в том, что творится в моей голове. Думаю, такими и должны быть отношения. Понимаешь? – Киришима на всякий случай кивнул, хотя на самом деле мысль до него не дошла. – Сейчас ты не пытался меня успокоить, да что тут говорить, мы с тобой даже немного поспорили, но… – Каминари застыл, отведя взгляд. – Само твое существование меня успокаивает и придает уверенности в себе. Спасибо, что позволяешь мне чувствовать себя таким счастливым. И если Денки действительно ощутил необъяснимый порыв открыться альфе, Киришима же судорожно пытался решить, стоит ли все-таки сделать предложение или нет. Идеальный момент пропадает! – Я… – Шестеренки яростно крутились в голове Эйджиро. – Я тоже… Я тоже тебя люблю. Не извинишь меня? – вдруг выдал альфа. – Я на минутку. Каминари только и оставалось, что ошарашенным взглядом проводить юношу, широкими шагами вновь несшегося в уборную. На ходу Киришима успел шепнуть их официанту, чтобы тот подошел к техпомещению. Извинившись с десяток раз, Эйджиро опять отдал кольцо на сохранение с мольбой, чтобы сюрприз его омеге состоялся и кольцо таки засунули в любимый торт Каминари – «Красный бархат». Вежливо улыбаясь, парень принял драгоценность и удалился на кухню. – Может, закажем десерт? – как бы невзначай спросил Киришима, листая меню. – Как насчет «Красного бархата»? Обожаю твою улыбку, когда ты его ешь. – Да ну, – уныло промычал Денки. – Я что-то поправился, поэтому решил на время отказаться от всяких излишеств. – По-моему, ты замечательно выглядишь. – Эйджиро нежно улыбнулся, аккуратно касаясь под столом ноги омеги. – Один маленький десерт тебе не повредит. К тому же в отзывах я прочел, что многие сюда приходят именно из-за кондитера. Говорят, он какой-то приглашенный зарубежный специалист. Каминари слегка недоумевал, как его признание в любви переросло в разговор про сладости, но увещевания альфы все же на него подействовали. – Ладно, уговорил, – с облегчением выдохнул омега, выхватывая из рук Эйджиро меню. – Тогда я буду… – «Красный бархат»? – Я и так его постоянно заказываю. А раз, – Денки перевернул страницу, – тут какой-то особенный кондитер, я попробую что-нибудь новенькое. Киришима нервно сглотнул. К такому жизнь его не готовила. «Блин, надо было сначала выбрать десерт, а потом уже давать указания, куда кольцо пихать! Черт! Черт, черт, черт!». – Так что ты будешь? – сдерживая бурю внутри, ласково спросил альфа. – Не знаю. – Омега будто нарочито медленно выбирал блюдо. – Штрудель, наверное. Яблочный. С мороженым. – Немного позависав и позакатывав в размышлениях глаза, Денки вынес вердикт. – Да, штрудель. Где там наш официант? – Я ему передам. Мне все равно отлучиться надо. – Эйджиро мягко кивнул и снова побежал к туалетам. Официант как будто уже ждал того самого придурковатого альфу, который никак не может определиться, делать ему важнейший в жизни шаг или нет. Поэтому натянутая приветственная улыбка появилась на лице юноши не сразу. Заплетающимся языком Киришима попросил парня принести не подготовленный заранее торт, а штрудель. С плохо скрываемым за вышколенным вежливым личиком раздражением официант поклонился и пошел на кухню просить повара переделать оговоренный десерт. – Эйджи, с тобой точно все хорошо? – Конечно. – Альфе казалось, что пот волнения льется с него ручьем. – А почему ты спрашиваешь? – Просто… – Каминари смущенно обернулся и, прикрывая рот ладошкой, прошептал: – Если у тебя проблемы с животом, то можем обойтись и без десерта. Идем домой. – Что ты! – Театр одного актера снова в действии. – Все в порядке. Выпил много, наверное, вот и бегаю. – По-моему, – Денки покосился на почти полный бокал альфы, – ты вообще не притронулся к напиткам. – Да? – давя из себя смех, спросил Эйджиро. – Значит, на работе много выпил. Ничего страшного. Побалуем тебя сладким, а потом домой, хорошо? – Конечно. Пять минут спустя к их столику подошел уже порядком надоевший одним своим видом за это время парень с подносом в руке. – Ваш штрудель с мороженым. Приятного аппетита. Юноша вежливо улыбнулся, но от Киришимы не укрылся порядком раздосадованный взгляд измученного гостями официанта. «Не зыркай так, я тебе чаевые оставлю», – подумал про себя альфа, не сводя глаз с Каминари, восторженно уставившегося на аппетитный рулет перед ним. Альфа следил за каждым движением своей пары. Раз за разом тот отламывал кусочки угощения, и каждый раз Эйджиро от волнения задерживал дыхание, прогоняя про себя то, что он скажет, когда увидит… Да! Вот оно! Это тот самый взгляд, которого он ждал! Нервно сглотнув, альфа вытер руку об штаны, чтобы больше ничего на всем белом свете не испортило момент. Сердце норовило взорваться от одного вида приоткрытого в удивлении ротика. В этот момент Киришима понял, что время замерло, а память пыталась запечатлеть момент до самой последней секунды. – Боже мой, Эйджи… – Денки, прикрыв рот ладошкой, вытаращился на штрудель. Киришима даже не пытался сдержать рвущуюся наружу улыбку и сразу приступил к заранее заготовленной речи: – Денки, я много думал об этом и понял, что без тебя мне… – Подумать только, – неожиданно для альфы оборвал его Каминари, – и это в таком-то ресторане. На мгновение Эйджиро замешкался, но тут же взял себя в руки – он принял решение, сегодня он это сделает. – Я говорю тебе это не так часто, как должен, как хотел бы, но это не меняет того, что я… Но Каминари его будто и не слышал вовсе. – Ты не поверишь, каких только дилетантов не берут в приличные места! – Омега с явным негодованием вытащил кольцо из штруделя, отряхнул его от остатков яблок и выжидающе уставился на ничего не понимающего альфу. – Эйджи, ты глянь! Криворукий кондитер посеял в моем десерте кольцо, пока готовил! А если бы я его не заметил и зубы себе обломал? Кошмар, я же говорил, что нужно было идти в привычное место! – Денки, это не то, что ты… – Нет, я этого так не оставлю! – Каминари одернул концы пиджака и приготовился встать. – Я пойду верну этому ущербному кольцо, и пусть только попробуют включить десерт в счет! Засужу их к чертовой матери! Киришиме хотелось от стыда провалиться под землю. Эйфория, уже успевшая захватить сознание альфы и предложить ему пару радужных фантазий об их будущем, в панике сбежала, оставляя парня один на один с совершенно абсурдной ситуацией. Худшее, что в теории могло случиться, – это отказ. Но кто ж знал, что омега сумеет пробить новое дно? И ведь не возразишь, не объяснишь уже, что следующим пунктом в их вечернем графике было предложение, а не выяснение отношений с персоналом. Да и вряд ли Денки вообще примет это предложение, узнав, что причина не в невнимательном поваре, а в неудачливом Киришиме – не о такой помолвке мечтают все омеги. «Черт, ему же сейчас официант меня сдаст!». – Сиди, Денки, не переживай, – Эйджиро натянул свою самую натуральную улыбку, красуясь белоснежными зубами. – Я сам все решу. – Знаю я, как ты решаешь. Наверняка будешь перед кондитером и администратором извиняться, еще и доплатишь за причиненные неудобства. Нет уж, сам пойду. – Денки, – альфа почти насильно усадил парня на место, – не стоит устраивать публичный скандал. Я же сказал, я со всем разберусь. Спустя пару минут уговоров, омега все-таки отпустил Киришиму одного, строго наказав не давать спуску сотрудникам «этой забегаловки». Эйджиро лишь кивнул и, горько вздохнув, отправился в уже привычное для него помещение для персонала. Кое-как альфе удалось договориться с их официантом, чтобы на десерт сделали отдельный счет и не стали включать его в стоимость основного ужина. Ради этого пришлось выложить, чем обернулась идея подсунуть кольцо в штрудель. Официант вежливо уступил, пообещал пойти навстречу, а когда Киришима вышел из рабочей комнаты, через дверь он услышал сдавленные смешки. «Правильно ребят, смейтесь. Заслужил». Эйджиро уселся, нацепив маску самого сурового и раздраженного человека в этом ресторане, а может, и в городе. – Я все уладил, – железным тоном процедил альфа. – Быстро ты. И что, они даже спорить не стали? – Еще бы они спорить начали! – петушился для пущей убедительности Киришима, вживаясь в роль. – Ваш счет, – услужливо положил небольшую корочку на стол подоспевший как раз вовремя официант. – Так-с, посмотрим. – Альфа по-хозяйски взял счет и принялся его очень вдумчиво изучать. – Что ж, я рад, – Эйджиро сурово зыркнул на стоящего рядом парня, – что мы друг друга поняли. Вот, – Киришима достал из бумажника наличность и положил несколько купюр на стол. – Сдачи не надо. Официант взял деньги и счет со стола и, перед там как удалиться, принес извинения за доставленные неудобства. Видимо, все же проникся жалостью к недожениху. – Может, прогуляемся? – спросил Денки, прижимаясь к альфе. – Погода шикарная. – Омега умилительно задергал носиком, вдыхая аромат прощавшейся с городом весны. – Идем, – выдавил Киришима, слегка ослабляя удавку на шее. Пьянящий свежий воздух щекотал легкие, вызывая у небрежно шаркающих ногами по тротуару молодых людей непроизвольные смешки. И пока подуставший Каминари, почти повиснув на руке у своей пары, без умолку о чем-то щебетал, Киришима отгонял все пытавшуюся нависнуть черной тучей над головой досаду. Конечно, сделать предложение не удалось, но это не меняло того, что ужин был вкусным, вечер – душевным, омега – довольным. К тому же, отказ альфа не получил. А значит, есть надежда, что в следующий раз он все же услышит заветное «да». *** Бакуго стоял на коленях и натурально выл, в то время как Эйджиро, скрестив руки на груди, сидел на диване с выражением лица, на котором плескалась вся скорбь еврейского народа. Кацуки утер выступившие слезы, бросил беглый взгляд на друга и, увидев его кислую мину, снова упал лицом в пол в новом приступе смеха. – Каминари – такой Каминари! – орал альфа, хватаясь за живот. – Мне вот нихуя не смешно, – буркнул Эйджиро. А Бакуго всего лишь спросил, как прошел романтический ужин и что ответил омега на предложение руки и сердца. Правда, в ответ он явно не ожидал услышать то, что поведал ему Эйджиро. – Пожалуйста! – стоя на коленях умолял альфа. – Пожалуйста! Расскажи еще раз! – Кацуки будто живьем резали. – Нахуй пошел. – Всем своим видом Киришима демонстрировал, что поводов для смеха у него нет. Хотя если бы с Кацуки приключилось подобное, он бы не просто визжал, но и судорожно перебирал список контактов в поисках того, кто поржал бы вместе с ним. – Это знак! – Бакуго стучал кулаком по полу, начиная кашлять от нехватки воздуха. – Ничего подобного! – возмутился Киришима. – В следующий раз все точно пройдет как по маслу. – Ага, – хмыкнул Кацуки, пытаясь сдержаться, но перестать хохотать он попросту не мог. – Блин, я тебя обожаю. Не потерять веру в такой ситуации, наверное, способен только ты. – А чего бы мне ее терять? – с неподдельным удивлением вопросил Эйджиро. – Он же не сказал «нет». – Не сказал. Вместо этого он прикинулся дурачком и сделал вид, что не понял твоих намерений, чтобы напрямую тебе не отказывать. – Опять твои шуточки? – По мне заметно, что я смеюсь? – Конечно, Кацуки говорил не на полном серьезе, но в тоже время допускал, что он попал в точку. – Просто вдруг осенило. Каминари же мозгами не обделен, должен был догадаться, что означает кольцо в торте. Особенно когда вы сидите в ресторане оба при параде. Киришима что-то посчитал на пальцах, почесал затылок, пару раз приоткрыл рот, так и не произнеся ни слова, а потом внезапно заскулил, сворачиваясь калачиком на диване. – Эй, ты чего? – Кацуки обеспокоенно тронул друга за плечо. – Я же не знаю, прав я или нет. Это просто шутка, догадка. Понял меня? Красная голова неуверенно дрогнула, изображая подобие кивка. – Слышь, Дерьмоволосый, говорю же, шутка это, шут-ка! – Бакуго уже натурально тряс соседа, пытаясь его растормошить. – Если бы он не хотел быть с тобой, но не стал бы ломать комедию, а прямо бы так и сказал. Он этого не сделал. Да? Во-о-от. А почему? Потому что он и вправду ничего не понял. И в следующий раз ты сделаешь предложение более доходчиво, и он ответит согласием, и все у вас будет хорошо. Да? Ответа Кацуки так и не дождался: Киришима издал моржовый стон, выпрямился и перевернулся на живот, утыкаясь лицом в подушку. – Бля, как все запущено. Нет, без лекарств тут не обойтись. Бакуго, лениво шлепая босыми ногами, доплелся до холодильника и вытащил из него пару банок пива. – Вот черт, я же помню, где-то здесь была, – ворчал альфа, шаря по ледяным полкам. – Неужели Каминари все съел? – При упоминании имени омеги с дивана раздался очередной вой. – Ну чего ты ноешь? – Я страдаю, – приглушенно промычал Эйджиро в пучину поролонового отчаяния. – Понятно. Я точно помню, что еще утром тут была… Нашел! – Альфа вытащил из холодильника тарелку с курицей карааге. Парень настороженно понюхал содержимое плошки и, чуток скривившись и покачав головой, торгуясь с самим собой, свободной рукой взял две банки пива. Бакуго вернулся в зал и выжидающе уставился на «страдающее» тело. – Двинься. Киришима послушно согнул ноги в коленях, уступая другу место. – Что ж, – хмыкнул Бакуго, – и так сойдет. Кацуки пристроился на диване и щелкнул пультом, чтобы поставить что-нибудь ненавязчивое фоном. Ноги Киришимы опустились обратно, удобно укладываясь у Бакуго на коленях. «Спокойно, Кацуки, ты справишься с этим и не скинешь конечности. Эйджиро и без этого паршиво». Одну банку пива альфа учтиво поставил на пол рядом с другом, чтобы тот при удобном случае свесил руку и достал живительный алкоголь. Пролистав с десяток каналов, альфа остановился на совершенно диком шоу с падениями, увечьями и прочими прелестями жизни. – Курочку будешь? – лениво спросил Кацуки, протягивая плошку соседу. – Карааге? – подал унылый голос Киришима. – Ага. – Вчерашняя? – Ага. – Холодная? – Ага. – Давай, – буркнул Киришима, и ему отсыпали несколько кусочков в ладонь. – Бакуго, – Эйджиро принял сидячее положение и поднял металлическую банку с пола, – в следующий раз он же все правильно поймет и скажет «да»? – Само собой. – Я тоже так думаю. И до возвращения Каминари альфы молча смотрели телевизор, поглощая просто отвратительную подмерзшую курицу. *** Пока Кацуки не дошел до кондиции, он то и дело озирался по сторонам, опасаясь увидеть растрепанную кудрявую копну. Вслух бы альфа ни за что не признался, но встречи с Мидорией он боялся до дрожи в коленках. Не потому, что омега был чудовищем, встреча с которым предвещала неизбежный летальный исход. Просто Бакуго не был уверен, что сможет оставаться хладнокровным, если ненароком заглянет в его чудные глаза. Но после нескольких бокалов пива альфа уже не волновался по этому поводу. Он тихо радовался тому, что между его лучшим другом и Каминари после того случая в ресторане ничего не изменилось, да и новая пара прекрасно дополняла их компанию, если не учитывать один маленький нюанс. – Бакуго, принеси еще пива! – бойко скомандовала Мина. – Почему опять я? Я весь вечер у вас на побегушках. – Ты мне должен за то, что принял меня за давалку, я могу издеваться над тобой еще долго-долго. – Серо, я ж уже раз десять извинился! Скажи своей омеге, что я ей не раб. – Разумеется. – Ханта подвинул в сторону альфы пустую кружку. – Как только сгоняешь за пивом. – Шевели булками, Баку-псих! – Ашидо, которая в подвыпившем состоянии плохо рассчитывала силу, зазвездила Кацуки между лопаток, выбивая последний воздух из легких. – Ладно-ладно, иду. – Альфа не стал долго возмущаться, так как все еще чувствовал себя виноватым. – Ей-богу, лучше б ты оказалась давалкой, – процедил себе под нос Кацуки, удаляясь в сторону бара. Эйджиро тихо хихикал над тем, как измывается новоиспеченная парочка над вдруг ставшим послушным соседом, а Денки в это время смотрел на погаснувший экран телефона и думал, стоит ли отправить набранное им еще в начале вечера сообщение. И обсудить даже не с кем… Киришима будет категорически против, да и Каминари сам не хотел в это ввязываться, но выражение лица Мидории при их последней встрече посадило маленькое зернышко сомнения в омежий мозг – а что если Изуку искренен в своих чувствах и просто оступился, а Бакуго его поймет, простит и примет обратно? Все-таки когда они встречались, они производили впечатление вполне себе счастливой пары. Но вдруг альфа не обрадуется, если Денки позовет Изуку сюда? Прокумекав полвечера над своей затеей, омега решил не путать друга еще больше – вдруг после встречи с Мидорией альфе станет только хуже? Каминари разблокировал телефон и стер текст сообщения. Мина Ашидо оказалась чрезвычайно общительной девушкой, у которой комплексы отсутствовали в принципе. Ребята иногда понять не могли, что Мина и Ханта нашли друг в друге и как они вообще сошлись. За два часа пребывания в новом для нее заведении девушка уже успела перезнакомиться чуть ли не со всем персоналом, выиграть проводимый среди омег конкурс на выпивание, договориться пойти в следующие выходные по магазинам с какой-то девочкой-бетой, с которой она пересеклась в туалете. И вообще, на протяжении всего вечера Ашидо неизменно притягивала к себе людей. – Блин, тут так круто! – радостно взвизгнула Мина, падая на стул между Серо и Бакуго. – На танцполе все реально отрываются, а не как в других клубах и барах переминаются с ноги на ногу. Я аж устала, – с облегчением и отдышкой улыбнулась девушка. Надеюсь, ноги завтра болеть не будут. Народ! – обратилась к компании Ашидо. – Кучкуемся, сейчас вылетит птичка! – Давай, Эйджи, двигайся! – пихал Киришиму Денки, обходя Мину и становясь позади нее. – Да ну, – безразлично буркнул Кацуки. – Фоткайтесь, если хотите, а я… – А ты, – сидящая рядом Мина обхватила того рукой за шею и прижала к себе, – тоже будешь с нами! Бакуго принялся вырываться, но реально применить физическую силу к омеге, тем более к девушке, он не мог, поэтому он вяло брыкался и пыхтел сквозь зубы, пока остальные выстроились перед экраном телефона Ашидо и искали подходящий ракурс. – Ну же, Баку-псих, улыбнись! – шутливо уговаривала альфу Мина, но тот лишь скалился в ответ. – Пока не улыбнешься, я снимать не буду. А если будешь пинаться, Кири-кун сядет к тебе на коленки! Кацуки нахмурился пуще прежнего, но хотя бы успокоился. До улыбки, правда, было еще далеко. – Ладно, Бакуго, если ты улыбнешься, то больше не будешь ходить за выпивкой. Сегодня. По итогам кратковременного мыслительного процесса альфа прохрипел, что согласен. – Вот и замечательно! Улыбочку! Денки и Мина старательно позировали, Серо нацепил глупую ухмылочку, Киришима, как обычно, скорчил рожу, а Кацуки выдавил неестественно вымученную, но все же улыбку. После сохранения в память телефона штук пятнадцати практически одинаковых фото Ашидо и Каминари принялись вычленять ту, на которой они оба получились лучше всего. Спустя пару минут телефон Кацуки завибрировал, оповещая о том, что пользователь под ником «pinky_mini» – интересно, кто же это может быть – отметил его на фото. Все шло своим чередом. Омеги то и дело удалялись на танцпол, умудрившись даже разок утащить с собой своих кавалеров вместе с Бакуго в придачу. Не сказать, что альфа был в восторге от этого – его почти силком удерживали друзья, заставляя дергать в разные стороны конечностями, а в этом Кацуки был не шибко хорош. – Вот это ты зажег, Баку-псих! – Ашидо облокотилась на плечо альфы, когда все вернулись за столик. – Я даже представить не могла, что парень с таким очаровательным личиком, – девушка сжала щеки Кацуки, – может настолько мастерски изображать припадок. – Я фе фрафу фкафал, фто фе уфею, – едва ли не брызжа слюной, давил из себя слова Бакуго. Внезапный рывок – и Кацуки чуть не опрокидывается назад вместе со стулом. Бакуго не видел, кто подошел к нему сзади и обхватил руками, сцепляя руки на груди парня, но это было и не нужно – этот запах он ни с чьим другим не спутает. А в это время запыхавшийся Мидория прижимался к спине сидящего Бакуго и пронзительно смотрел на свою предполагаемую соперницу. – Изуку? – удивленно прошептал Денки и почувствовал, как Киришима сжал его коленку, призывая не вмешиваться. – Что тут происходит? – с улыбкой на губах спросила Мина. – Ты специально? Специально, да? – рычал альфе на ухо Мидория, крепче обвивая его руками. – Притащил сюда подружку-поблядушку, только чтобы меня позлить? – Эй! Ты за язы… – хотел было вступиться за девушку Серо, но Мина его опередила. – Тш-ш-ш, Ханта. Это даже забавно. – Мина вальяжно уселась, подпирая костяшками подбородок и, невинно наклонив голову, усмехнулась. – Бакуго тоже меня при первой встрече с девушкой легкого поведения спутал. Вы прям два сапога пара. Кацуки все пытался осмыслить, что же он в понимании Изуку сделал «специально». Думать выходило с трудом, пока чужие руки жгли грудь. – Вот именно – пара, – огрызнулся Мидория, предупредительно сверкая клычками. – Пара! Поняла? – Ой, я не могу, – прыснула в ладони Ашидо. – Омежки, считающие, что их второсортные альфы нужны кому-то кроме них, такие милые. Расслабься, парниш, я тут не одна. На последних словах Серо демонстративно приобнял подругу за талию. Изуку же, поняв, что он облажался и в очередной раз выставил себя в дурном свете перед Бакуго, залился краской и отдернул руки. Дабы не терять лицо окончательно, омега откашлялся, сухо извинился и поспешил ретироваться, хотя на самом деле он лучше бы провалился под землю от стыда. Но не успел он сделать и шага, как его за руку схватил Кацуки и без особых усилий дернул на себя. Изуку неловко хлопнул ресницами и застыл, ткнувшись носом в плечо. Альфа не выказывал ровным счетом никаких эмоций, и это страшило омегу больше, чем если бы он увидел гнев на этом лице. Бакуго резко развернул парня за плечи и пихнул того в сторону выхода. – Пойдем-ка наверх, – сухо пробасил на ухо омеге Кацуки, а затем обернулся и крикнул друзьям через плечо: – Я скоро вернусь, веселитесь. Бакуго периодически подталкивал Мидорию вперед, который то и дело оглядывался, чтобы убедиться, что альфа следует за ним. На улице Бакуго наконец рассмотрел омегу повнимательнее: видимо, Изуку торопился, раз принесся в домашних тапочках и мятой футболке с дыркой под мышкой. – Кацуки, прежде чем ты что-то скажешь, я хотел… Альфа жестом попросил омегу замолчать. – Не здесь. – Бакуго выразительно окинул взглядом кучки курильщиков возле крыльца. – Давай отойдем. В абсолютной тишине они перешли дорогу и зашли к Изуку во двор. – И что это за концерт по заявкам был? – просипел Кацуки, подойдя к омеге почти вплотную. – Я ошибся, – виновато опустил взгляд Мидория. – Думал, ты другую нашел. – Даже если и да, что с того? – Хоть альфа и старался смотреть на бывшего как можно мягче, сцена все равно больше походила на допрос с пристрастием, а напряжение между парнями можно было ножом резать. – А что мне еще было делать? Альфа, который мне нравится, с другой омегой. – Изуку сглотнул. – Кацуки, понимаешь, именно это я и хотел сказать, но в прошлый раз Денки меня не пустил, а я сглупил и ушел, хотя мог бы дождаться. Но сегодня я точно скажу, что я… – все бормотал и бормотал омега, но Бакуго цеплялся за отдельные слова. – Говоришь, ты приходил? – Да, еще месяц назад. Но тогда тебя не было дома, меня встретил Денки. Он просил не искать с тобой встречи, но я все равно- – Надо же, – по-доброму удивился Кацуки, прикрывая глаза. – Значит, Каминари относится ко мне лучше, чем я думал. Видимо, мы и правда с ним друзья. – То есть, – изумрудные глазки разочарованно потускнели, – ты меня выслушать не хочешь? – Есть что мне сказать? Как ты вообще узнал, что мы в «Дыре»? – В Инсте увидел фотку, на которой ты с ней… Ну, ты понял. В обнимку, ты с этой улыбкой… – Интересное мнение. – В воздухе раздался короткий смешок альфы. – Особенно когда знаешь, что осталось за кадром. – И что же? – Брови Мидории настороженно вздрогнули. – Да неважно, – махнул рукой Бакуго, попутно поправляя ворот рубашки. – Ладно, раз уж мы все прояснили, то… – У тебя кто-то есть? – Изуку исподлобья посмотрел на альфу, поджимая искривившиеся уголки губ. Уже стоявший вполоборота к омеге Кацуки озадаченно замер: он не понимал, что за игру затеял омега, но сдаваться сразу он явно не собирался. – Не вижу ни одной причины, почему я должен ставить тебя в известность о своих отношениях с кем-либо. Альфа не собирался быть чрезмерно мягким с тем, кто заставил его проходить через тернии невзаимной любви и откровенной лжи. Однако грубо послать омегу означало поставить точку в их разговоре, а Кацуки было донельзя интересно, чем их противостояние вызвано и чем оно закончится. – Ты и не должен, я просто прошу ответить честно. – Нет, у меня никого нет, – решил сыграть в поддавки Бакуго. – В отличие от тебя. – Не знаю, что и от кого ты слышал, но это неправда. – Да что ты? – Конечно, Кацуки блефовал, он понятия и не имел, встречается ли сейчас Мидория с кем-нибудь или нет. – Как же так вышло? – Нет, в присутствии этого омеги Бакуго явно не мог приструнить надменного болвана внутри себя. – Мне казалось, что мы с тобой за тем и расстались, чтобы ты к другому метнулся. – А я вот взял и ни к кому не «метнулся», как ты соизволил выразиться! – Все-таки, в каких бы отношениях они ни состояли, оба оставались такими же несносными. – И вообще, – сбавил тон Изуку, – разошлись мы по совершенно другой причине. Просто я больше не мог тебя обманывать. – Что ж, благородно. «Зачем? Зачем ты здесь? Почему пытаешься выяснить, один ли я? А ты сам почему не с Хитоши? Или это тоже вранье? Что?.. Неужели ты что-то чувствуешь ко мне?» – давился вопросами альфа, но не торопился их задавать. Мидория сам пришел, сам устроил балаган, так пускай теперь сам и выкладывает все – незачем ему облегчать задачу. – Ты меня ненавидишь? – По взгляду омеги было понятно, что от ответа на этот вопрос зависит ход их диалога. – Ты думаешь, это вообще возможно? Это был не просто разговор. Они перебрасывали мячик через сетку и ждали, пока противник оступится и уронит его. – Ты мне скажи. – Я думал, это ты пришел сюда, чтобы поговорить. – У обоих парней было столько вопросов друг к другу, которые ни в какую не срывались с их губ. – Да я не говорить с тобой хотел, – стыдливо отвел взгляд омега, но тут же вернулся на исходную и посмотрел Бакуго прямо в глаза. – Просто я должен тебе сказать, что люблю тебя. – С минуту помолчав, Изуку хихикнул, смущенно заправляя прядь волос за ухо. – А это проще, чем мне казалось. Я про признание. Но так оно и есть – я люблю тебя, Кацуки. – Если это шутка, то мне не очень смешно. – Мне тем более не до смеха. Это просто факт. – Факт? – Альфа не сдержался и гоготнул в голос. – Что, течка замучила? – Ты думаешь, я тебе в любви признался из-за того, что у меня задница мокнет? – со снисходительной ухмылкой спросил Изуку. – «Ты мне скажи», – передразнил омегу Бакуго. – Я тебе уже все сказал. Я сказал, что люблю тебя, – развел руками юноша. – И чего, – Кацуки, нервничая, облизал мгновенно пересохшие губы, – чего ты от меня хочешь? – Для начала – взять себя в руки и перестать так яростно стучать ногой, – со смешком ответил Изуку. Бакуго мигом спохватился, почувствовав, что правая нога действительно живет своей жизнью. – А тебе тогда стоит перестать юморить. – Кацуки прекрасно знал, что Мидория в стрессовых для него ситуациях принимался неловко шутить, стараясь унять напряжение. – Ты ждешь ответ на признание? – Да, – выдохнул омега. – Я не жду, что ты просто возьмешь и простишь меня, позабыв о том, что я натворил. – Ложь. Изуку почти не сомневался, что Бакуго сейчас вне себя от радости. Еще бы! Любимый человек ответил взаимностью, что тут плохого? – Но ответь мне, пожалуйста, у нас есть еще шанс быть вместе? Кацуки, я правда хочу этого. Я ошибся. И смелости мне не хватало. Сейчас больше всего я хочу исправить то, что натворил, то, что сделал с тобой. Если… Если ты сможешь принять меня обратно, я смогу доказать тебе, что мои слова – не пустой звук. Как думаешь, мы сможем снова быть вместе? Бакуго просто не мог переварить этот поток информации. Прикованный пронзительным взглядом к месту альфа будто заново переживал последние пару лет жизни с момента их встречи в баре и до долгожданного признания от омеги. В горле начало неприятно горчить. «Либо я ослышался, либо одно из двух. Он меня любит. Стоит ли наступать на те же грабли? Хотя о чем вообще я думаю? Я же столько о нем мечтал. И вот он тут, передо мной. Что еще мне надо? Как же просто на самом деле быть вместе. Но…». – Нет. – Что? – В происходящее Изуку верить не хотелось. – Говорю же, нет. Н-е-т, – отчеканил по буквам Кацуки. – Ничего из этого не выйдет. Парни застыли ровно в тех позах, в которых стояли секунду назад. Мидория про себя молился, что ему просто послышалось, ведь совсем не на такой ответ он рассчитывал. Бакуго боялся, что поддастся порыву и изменит решение. – Но ты не задумался ни на минуту! – Да дай мне хоть десять минут, хоть час, хоть месяц – все равно ответ будет тот же самый, – отводя взгляд в сторону, жестко сказал Кацуки. – Будем надеяться, что каждый из нас вынес из этих отношения ценный для себя урок. До мозга костей Бакуго был уверен в своих словах. Потому что больше в их отношениях никогда не будет самого главного. – Ты же говорил, что любишь меня! – с надрывом крикнул Изуку. Бакуго аж передернуло – в голосе омеги он почувствовал нотки укора. С рыком развернувшись, альфа подошел к Мидории и обомлел. Юноша, сжавшись, трясся, пытаясь сдержать рвущийся наружу поток слез, глаза его покраснели и характерно блестели, покрытые влажной пеленой. – А я и не отрицаю. Но ты же хочешь, чтобы я не только любил, но и доверился тебе. Так вот, этого не будет. Альфа говорил тихо и размеренно, опасаясь, что от громкого крика Изуку окончательно ударится в слезы. Ему было невдомек, что каким бы тоном он это ни произнес, слова неизбежно ранили. Но Мидория стоически держался, позволив себе только пару рваных всхлипов, раздавшихся в неудачной попытке что-то сказать. – Береги себя, Изуку. И не глупи больше так, как сегодня. – Бакуго успел отойти всего на десяток шагов, стараясь не прислушиваться к рваному дыханию за спиной. – Ты обещал! – Голос омеги окончательно сорвался, и Кацуки понял, что ему лучше не оборачиваться. – Ты обещал, что сделаешь, – парень шмыгнул носом, – все возможное, чтобы я был счастлив. – Но ты-то просишь о невозможном. – Альфа не смог противиться себе и вновь посмотрел на любимого омегу, который впервые на его памяти так дрожал, глотая собственные слезы. Бакуго кое-как сдержался, чтобы не кинуться к Изуку с успокаивающими объятиями, и с каменным выражением лица, ни один мускул на котором не дрогнул при виде горьких слез, ушел туда, где его ждали друзья. Изуку вытер влажные дорожки и текущий нос краем футболки, понимая, что свой шанс он только что упустил. Омега уже и не помнил, когда он позволял себе так позорно плакать, к тому же, посреди улицы. Наверное, когда в семь лет потерял в траве муравья. Не видя сквозь призму соленых капель дороги, Мидория поплелся домой, стараясь не думать о том, какую боль он причинил своему альфе.