XXXII
Незаконченный реферат Алекса был открыт на экране компьютера. Алекс пялился на него последние двадцать минут, не изменив и не добавив ни слова. Ему трудно сфокусироваться на этом. Ну или на всем. Прогул школы был определённо хорошей идеей. Попытка поработать над вступительным рефератом в колледж? Такое себе. Он даже об этом не думает. Знаете, вещь, которую он сделал год назад. Вещь, которую он попытался сделать. Вещь, которую он рад, что не смог сделать. Она не поглощала сегодня его мысли, как он думал она будет. Он правда ни о чем не думает. Или, может быть, он думает о слишком многом. Одна за другой, в быстрой последовательности, забывая одну после того, как другая зарождается в его голове. Он медленно разворачивается. Зак сидит в углу, печатает на своём ноутбуке, бормоча вполголоса какие-то слова. Алекс сдаётся на какой-либо работе и встаёт. Он ловит свое отражение в зеркале и с трудом узнаёт самого себя. Как он может писать о том, чего хочет и как он хочет, чтобы его будущее выглядело, когда он даже не уверен, что знает, кто он такой? Одна из толстовок Зака валяется в беспорядке у подножия кровати. Он натягивает ее, затем сворачивается на кровати и закрывает глаза. — Ты в порядке? — спрашивает Зак. — Да, просто... устал, наверное, — Алекс пожимает плечами. — Не могу сосредоточиться. Он лежит спиной к Заку, но слышит щелчок закрывающегося ноутбука, и как шуршит одежда Зака, когда он поднимается. Матрас проваливается под весом Зака, и тогда Алекс оказывается в его объятиях. — Я тоже, — признаётся Зак. Концентрация на будущем, а не на прошлом казалась хорошей идеей. Как идеальный антидот. Жаль, что реальность с этим не согласна. — Я продолжаю об этом думать и все, что я хочу делать это... это. Алекс закрывает глаза. Он может чувствовать запах мёда, и это заставляет его улыбнуться. — Бойфренд, ты опять пользовался маминым шампунем? — Бутылки выглядят абсолютно одинаково! Как я должен их отличать друг от друга? — Они вообще не похожи. Смех Зака проносится сквозь волосы Алекса и мягко его укачивает, когда он чувствует, как трясётся грудь Зака. — Они обе желтые. Прекрати жаловаться или я прекращу тебя обнимать. И заберу свою толстовку назад. — Ты этого не сделаешь, — говорит Алекс уверенно. Зак целует его волосы. — Сделаю. Они лежат в уютной тишине. Алекс чувствует себя защищённым, завёрнутый в три слоя одежды и руки Зака. Больше не потерянным. Он больше не плавает в туманной белизне своих мыслей. Его разум успокаивается, и тепло Зака убаюкивает его в сон. Он просыпается от домашнего телефона. Он звонит три раза, прежде чем слышит как голос мамы на него отвечает. Он медленно переворачивается на спину и лениво потягивается. Зак читает книгу, прислонившись спиной к кучке подушек. Он откладывает книгу и улыбается Алексу. — Хей. — Сколько времени? Зак смотрит на телефон и слегка хмурится. — Почти 11. — Все хорошо? — Ага, — говорит Зак таким тоном, который явно означает «не совсем». — Мама звонила мне несколько раз, пока телефон был на беззвучном. Мне, наверное, нужно написать ей, прежде чем она вызовет полицию. Алекс садится и прислоняется к плечу Зака. — Все будет хорошо, если она так и сделает. Мой папа скажет ей, что с тобой все в порядке. Зак улыбается, печатая небольшое сообщение, но затем он застывает. — Знаешь, я думал, что уже буду дома к этому времени. Я думал, она... уже смирится с этим. — Зак смотрит прямо на постеры Алекса. — У тебя хорошие родители, и я люблю быть здесь, с тобой, но я скучаю по дому. По Мэй и... по маме. Я так зол на неё за то, как она себя ведёт и за то, какие вещи она мне наговорила, но я все равно скучаю по ней. Я чувствую, будто я разрушил свою семью, я хочу исправить это, но не знаю как. Алекс целует его плечо, затем поднимает на него взгляд. — Ты ничего не разрушил, Зак. Легкий стук в дверь оповестил их о присутствии Кэролайн до того, как она вошла в комнату. — Зак, твоя мама мне только что позвонила. Она волновалась, что ты не отвечаешь ей на сообщения. — Я поставил телефон на беззвучный. Но я уже написал ей. Кэролайн вздыхает. Единственные правила, которые она дала Заку были Не заставлять его маму волноваться и Не закрывать дверь, когда они только вдвоём. Он только что нарушил оба. Но она не думает, что сегодня самый подходящий день для выяснения этого. И Зак, и Алекс кажутся сегодня довольно расстроенными. Алекс почти ничего не ел на завтрак и он недавно проснулся от полуденного сна, что означает, что он не очень хорошо спал прошлой ночью. Зак выглядит усталым и взволнованным. Грустным. Она не может винить их. Она чувствует себя также. Нет смысла делать его ещё хуже. Сегодня, они все pass. — Ты же знаешь, что она тебя любит? — Да, — Зак смотрит на неё. — И извините, я буду проверять телефон чаще и поговорю с ней завтра. Давайте только... не сегодня. Кэролайн кивает. Она понимает. — Хочешь чтобы я пошла завтра с тобой? — Нет, — говорит Зак после секундного раздумия. — В смысле, спасибо вам, но я знаю свою маму. Не думаю, что это может помочь. — Окей, ладно, но если ты передумаешь, дай мне знать. А пока, думаю нам всем сегодня не помешает угощение. Как насчёт печенья с арахисовым маслом и шоколадом? — Типа, настоящее печенье? Или что-то наполненное предательством, о чем я опять буду рассказывать своему терапевту? — подозрительно спрашивает Алекс. В прошлый раз ему пообещали печенья, а получил он бессахарную, миндальную муку с гребаным изюмом. Было особенно обидно, когда он увидел изюм, а принял его за шоколадную крошку. Кэролайн улыбается. Кажется, сон помог, потому что звучит Алекс больше как он сам, чем он был на завтраке. — Настоящие печенья, — обещает она. — Но только если ты поможешь мне их испечь. — Мам, я не девятилетняя девочка. — Ну, если эта девятилетняя девочка хочет печенье, то он поможет своей матери его испечь. Алекс стонет. — Ладно, ладно, мы идём. Но не собираемся оставить ничего для Питера. Из-за того, что День Ветеранов выпал на понедельник, Питер приезжает сегодня домой на длинные выходные. Кэролайн опять планировала заставить его спать в одной кровати с Алексом, но если у Алекса проблемы со сном, это не будет хорошей идеей. Ему нужно отдохнуть. Их врач подчеркивает это каждый раз, как они видятся: регулярный сон и здоровая еда помогает ему настолько же сильно, как таблетки и терапия. — Насчет этого, — говорит она, игнорируя план Алекса по съедению всех печений, пока его брат доберётся домой, и делает воображаемую заметку оставить немного для Питера. — Я подумала, что в этот раз мы можем позволить Питеру воспользоваться своей комнатой. Оба мальчика выглядят растерянными. Она говорит, что Заку больше нельзя здесь оставаться? — Зак, ты можешь спать здесь с Алексом, — уточняет она. Если то, что нужно Алексу для хорошего сна — это присутствие Зака, то может быть в этот раз она сделает исключение. — Дверь остаётся открытой даже на выходные. — Х-хорошо. Дверь открыта. — Понял, мам. Спасибо. Она разворачивается, чтобы уйти. — Мойте руки и спускайтесь, будете мне помогать печь печенье. Алекс и Зак сидят несколько секунд в недоумении, прежде чем посмотреть друг на друга. — Она только что... ? — Да. Я все ещё сплю? Зак медленно качает голой и улыбается. Он был бы счастлив разделять кровать с Алексом всегда, но сегодняшняя и завтрашняя ночь в особенности важны. Это та ночь, когда он написал Алексу и не получил ответа, та ночь, которую он провёл в больнице, молясь всем, кто мог его услышать, чтобы они не позволили ему умереть. — Ну, она явно заметила, что я творю чудеса с твоим сном, — шутит он. Алекс смеётся. — Хах, правда. Она просто не хочет выслушивать жалобы Питера ещё три дня. — Это означает, что мы должны оставить ему несколько печенек? Как благодарность? — интересуется Зак. — Конечно нет!***
Они проводят весь день, кушая печенье и попкорн, на диване, смотря старые фильмы. Алекс засыпает на середине «Бесконечной истории». Позже, он обнимает свою маму, пока она плачет, потому что они оба знают, что ее слёзы не причина того, что происходит на экране. Зак ластится больше, чем обычно, и Алекс не возражает. Ни капельки. Их друзья заглядывают к ним перед ужином. Они все обнимают Джесс и Алекса, шепча ему, — Я рад, что ты жив. Джастин хлопает Зака по спине. — Ты в порядке? Зак пожимает плечами и говорит. — Ага, — и они все знают, что означает "Нет, но скоро буду". — Знаешь, ты всегда можешь мне позвонить. В любое время. По любой причине, — напоминает Клей Алексу. — Я имею в виду... все вы можете. Сегодня, на следующей неделе, в следующем году... — Ты тоже. Всегда, — говорит Джастин. Джесс кладёт руку на плечо Клея. — Кажется, нам всем нужны групповые обнимашки, — говорит она, прежде чем обернуть свои руки вокруг Клея и Алекса. Зак и Джастин, не колеблясь, присоединяются. Они все знают, что они везунчики: этот день мог легко быть другой годовщиной чего-то. — Я люблю вас, ребята, — шепчет Алекс, сжимая их крепче.***
Год назад, поздно ночью, когда Питер играл в видеоигры со своим другом, он получил звонок. Тот звонок. Тот звонок, в котором говорилось, что ему нужно вернуться в Крестмонт прямо сейчас. Нет, не завтра утром, прямо сейчас. Они не сказали ему почему, конечно, пока он не приехал в больницу. Все, что он знал, пока ускорялся по шоссе, это то, что это было про Алекса и то, что ему нужно поторопиться, или он даже не сможет попрощаться. Возвращаясь мыслями в эту ночь, к тому, как разбито выглядели его родители, к тому, как мало надежды дали им доктора, Питер чувствует, что это ничто иное, как чудо, что Алекс вообще сегодня здесь. Иногда это легко, сосредоточиться на вещах, которые он до сих пор не может сделать, которые он бы никогда не смог сделать снова. Но это далеко, очень далеко от того, на что они надеялись год назад. Сегодня Питер играет в видеоигры, точно также, как и год назад, но в этот раз он играет с Алексом. Ну а если точнее с Алексом и Заком. Они оба всё продолжают передавать джойстик туда сюда. — Как ты можешь быть все таким же отстоем после всего этого времени? — спрашивает Алекс Зака, опять отбирая у него джойстик. — Дело не только в скорости, Алекс! Ты специально врезаешься или вообще их, блять, не замечаешь? — жалуется Зак. Алекс врезается в забор на полной скорости, даже не моргнув. — Кого волнует, если я нанесу небольшой ущерб? — Тогда скажи мне ещё раз, что ты абсолютно не понимаешь, почему тебе не дают права. — Абсолютно другая вещь. Питер тольк вполуха слушает их шуточную ссору. Он все равно бы побоялся выбирать чью-то сторону: это закончилось бы тем, что они бы объединились против него. — Как ты так хорош в этом? — спрашивает Алекс через какое-то время. Питер пожимает плечами. — Я много практиковался. — А мама и папа знают, что вместо того, чтобы учиться, ты играешь в видеоигры? — Это неправда. Пошёл ты! — Бе, Питер, это инцест, — невозмутимость Алекса заставляет Зака усмехнуться. Питер испускает долгий страдальческий вздох. — Вы двое нашли друг друга. — О, да, — говорит Зак, беря у Алекса джойстик. К удивлению Питера, Алекс ничего на это не говорит. Если бы так сделал он сам, Алекс бы начал поливать его оскорблениями. Но, если так делает Зак, все хорошо. Его маленький брат влюблён. Типа, безумно влюблён. Типа, не-в-состоянии-мыслить-натурально влюблён. В самом лучшем смысле, конечно. Но думать, что Алекс чуть не умер до того, как он смог бы так сильно влюбиться, больно. Питер бы хотел рассказать ему об этом. Он бы хотел потрясти его за плечи, повысить голос и прокричать, — Ты мог пропустить все это. Но это не лучшее время, или может быть у них просто не такой тип отношений, чтобы говорить ему такое. Он держит свои руки на джойстике, а губы закрытыми. Он всегда может сказать Алексу потом. Или завтра. Он почти верит в это.***
Поздно, позже часа ночи, Билл устал, но он может заснуть. Есть что-то, что достаёт его, мысль, которую он не может отбросить, и она не даёт ему заснуть. Он знает, что положил пистолет в надежное место. Он знает. Он всегда так делает. Он помнит, как делал это сегодня. Он также поменял комбинацию, как делал это каждую неделю на протяжении этого года. Он пошёл туда, чтобы перепроверить. Его пистолет надежно закрыт в безопасности его офиса. Он надеется. Но, как только он залезает в кровать и выключает свет, сомнение начинает копошиться глубоко в его голове и держит сознание. Что если он только так думает? Когда ты делаешь что-то каждый день, со временем, вас легче сбить с толку. Что если он ненадежно закрыл сейф после того, как проверил его два раза? Оставил ли он новую комбинацию валяться рядом со столом? А может он положил своей кошелёк в сейф, а пистолет оставил в куртке? Конечно нет. Он был осторожен. Но что если? Он вздыхает, а затем встаёт. Он получит свой заслуженный час сна, если только спуститься вниз и проверит повторно, именно то, чем он сейчас занимается. Он проходит мимо комнат своих сыновей. Он видит тусклый голубой свет от телевизора, идущий из закрытой комнаты Питера. Дверь в комнату Алекса открыта. В комнате его младшего сына темно, но доносящиеся изнутри перешёптывания заверяют Билла, что Алекс и Зак также не спят. — У тебя в прямом смысле только одно на уме. — Это не так! — Зак, когда ты думаешь не о еде? — Когда мы вместе. — Сейчас мы вместе, и ты спрашиваешь меня, можем ли мы сходить за ночным перекусом. — Я предположил, что немного еды может помочь нам уснуть. — Как? — Не знаю, я просто... Алекс, блять, ты можешь перестать двигаться на одну минуту? — Шшш! — Я зашикаю тебя, если ты перестанешь двигаться. — Я пытаюсь удобно лечь. — Можешь ещё держать свои локти подальше от моих рёбер? Приглушённые смешки. Больше шиканий. И шуршания одеял. Билл включает свет в коридоре. Оба мальчика застывают, Зак резко устанавливает небольшое пространство между ними. Пришлось выслушать много объяснений его жены, чтобы понять условия их ночевки, но сейчас он может видеть, почему она вообще их ввела. Он поднимает голову вверх, чтобы посмотреть на него. — Привет, пап, мы сейчас же убавим. — Не спится? — Все ещё рано. Мы не очень-то устали, — говорит Алекс, пожимая плечами. — Я иду на кухню за стаканом воды. Вам что-нибудь принести? Алекс трясёт головой. — Нет, спасибо. Мы в порядке. Билл находит переключатель пальцами. Прежде чем выключить свет и уйти, он добавляет, — Я люблю тебя, Алекс. Алекс смотрит на него. — Я тоже тебя люблю, папа. — Попытайтесь немного поспать, хорошо? Вы оба. — Хорошо, сэр. Билл выключает свет. Пока он идёт к лестнице в темноте, он слышит ещё больше перешёптываний, ещё больше смешков. Он идёт вниз и проверяет пистолет, убеждаясь, что он в безопасности, что сейф закрыт, и что комбинации нигде не видно. Но, глубоко внутри, он знает, что на самом деле ему можно этого не делать. Алекс более чем в порядке. Он, может быть, даже счастлив. И он в безопасности, что может быть ещё более важно, особенно сегодня. Год назад, он был окружён докторами, медсёстрами и пикающими машинками. Сегодня, он спит дома со своей семьёй. Сегодня, он смеётся в собственной кровати с человеком, которого любит.***
Когда они проснулись, на улице шёл дождь. Зак мог слышать, как капли дождя бьются об окно, едва спустившись вниз. Он решает пропустить свою утреннюю пробежку в пользу того, чтобы поваляться в кровати. Он может винить в этом дождь, но на самом деле это все из-за Алекса. Он прижимается ближе к своему парню, завернутому в тёплый кокон. — Ты перетянул все одеяло, — шепчет он на ухо Алекса, после дергая за одеяло. Алекс не просыпается, но позволяет Заку немного укрыться. Зак кладёт свою левую руку на бок Алекса и оборачивает ее вокруг талии, он целует его волосы. Закрывает глаза и позволяет дождю и сердцебиению Алекса себя убаюкать. Он просыпается снова несколько часов спустя, с Алексом, приютившимся в его объятии и сопящим в сгиб его шеи. Без открывания глаз, он пробегается вверх и вниз по спине Алекса, чувствуя под своей рукой худое тело, обёрнутое в мягкую ткань пижамы. Алекс тихо урчит. Его правая рука покоится прям рядом с сердцем Зака. Он зевает, переворачивается на спину и протирает руками глаза, прогоняя сон. — Доброе, — говорит Зак, хриплым голосом ото сна. Он потягивается, руки за его головой, хруст спины, напрягает свои мышцы, прежде чем рухнуть в безвольную кучу рядом с Алексом. Алексом мычит что-то похожее на «Доброе утро» или на «Я ненавижу утро». — Завтрак? — спрашивает Зак, садясь. Алекс опять зевает, кивая. Он подталкивает себя в сидячее положение и принимает свои таблетки, запивая стаканом воды, который подаёт ему Зак. — Я отвезу тебя отсюда? — говорит Зак. — Куда? — Просто... подальше отсюда. Алекс кивает снова. — Звучит хорошо. Так и есть. После проведения целого дня дома, защищаясь от мира, Алекс скучает по свежему воздуху и открытому пространству. По пьянящему чувству свободы. По беззаботным поездкам на машине и роскоши позволения миру заполнить твою голову и отвлечь тебя от всего происходящего в ней.***
Пасмурное небо отражалось в глазах Алекса, делая их глубокими и серо-голубыми. Его яркие волосы выделяются в приглушённых тонах, окружающих их. Они идут по дорожке с океаном слева и с тёплой рукой Алекса в холодной руке Зака. — Есть что-то, что я бы хотел сказать тебе и, наверное, сегодня не тот день, чтобы говорить это, ну или идеальный для этого, не знаю, — говорит Зак. — Вообще-то я уже говорил это/ты уже слышал это, но тогда ты был в коме, так что не помнишь. Алекс смотрит на него и сжимает его руку, чтобы успокоить и подбодрить. — Прости меня, что я не видел, насколько ты страдал. Прости, что ты не мог поговорить со мной об этом. Я должен был... — Алекс заставляет его остановиться, но Зак прерывает его, — Нет, дай мне сказать. Я должен был увидеть это. Это было всё, о чем все говорили, после Ханны... и я видел это. Знаешь, что первым всплыло у меня в голове, после того, как твой папа сказал мне? Про ту ночью, в бассейне. Когда ты сказал, что упал, потому что был пьян. Но ты не был настолько пьян, так? Тогда, когда я ехал в больнице, я подумал о той поездке, когда ты не собирался останавливаться. И, когда я увидел тебя... Зак прижимается своими губами к его, затем смотрит на Алекса. Он хочет сосредоточиться на том, как он сегодня выглядит: сильным, здоровым, красивым. Не на том, как мучительно разбито и безжизненно он выглядел год назад в этой больничной кровати. — Когда я увидел тебя, я вспомнил, как ты говорил, что у тебя нет никаких планов на будущее. И, когда я сидел там с тобой, я вспоминал ещё больше вещей, которые ты мне говорил. То, что тебе было на все плевать. О смерти. О суициде. Я был там, Алекс, я был там, чтобы послушать все это. Я был там и я пропустил это, и мне так жаль. Алекс перестаёт идти и смотрит на него. — Зак, это не твоя вина. Всем было хуево, всем из нас. Воспоминания о тех неделях все ещё мутные. Он не помнит и половины из них, а некоторые ощущаются так будто они принадлежат кому-то другому, будто это не могло происходить в его жизни. — Мы все делаем ошибки и мы все о чем-то сожалеем. Но вот, что я узнал: у всех есть возможность ошибиться, — говорит он Заку. — У нас есть второй шанс и мы хорошо с этим справляемся, я думаю. — Да, хорошо, — соглашается Зак. Наверное, потребуется вся их жизнь, чтобы простить себя за то, что они сделали и не сделали за время их десятого и одиннадцатого класса, но на этой неделе они сделали шаг вперёд и это что-то да означает. Зак встаёт напротив Алекса и наклоняется за поцелуем. — Я люблю тебя, — шепчет он, прежде чем прижаться своими потрескавшимися губами к губам Алекса.XXXIII
Родители Джесс уехали в Вашингтон на выходные. Ей пришлось переубеждать их миллион раз, что она будет в порядке, прежде чем они уехали. Потом, ранним субботним утром, когда они уже собирались уезжать, мама разбудила ее ещё раз, чтобы спросить снова, хочет ли она остаться. Джесс сказала ей идти и пообещала, что она готова. Она не врала. Она провела всю субботу с Хлоей: они обе присматривали за своими младшими братьями и сёстрами, так что поехали на пляж и смотрели, как трое детей делали на берегу свои уроки. Этой ночью, Хлоя и Амалия остались у неё на ночевку. Джесс сказала, что она готова: но она никогда не говорила, что была готова пройти через это одна/что была готова сделать это одна. На следующее утро, Джесс отвезла своих братьев к их бабушке и дедушке, а Хлоя взяла свою сестру домой. К середине утра, они обе вернулись к Джесс домой посмотреть "Первого мстителя: Противостояние"; Клей и Джастин приехали первые в 9:54. — Я говорил ему, что к ‘10’ означает ‘в районе 11’, но он не поверил мне, — говорит Джастин. — Чтобы люди пришли сюда к обеду. — Ага, но это все ещё не имеет никакого смысла. Джессика и Джастин смотрят друг на друга и улыбаются. Они смотрят конец фильма вместе. Зак и Алекс звонят в звонок, как только начинают идти титры. Когда она встаёт открыть, Джесс слышит, как Клей говорит Хлое, — Не выключай! Там ещё две сцены! — Плати, Закки. Ты проиграл это пари, — говорит она, как только открывает дверь и видит там Зака и Алекса. — Во сколько они приехали? — спрашивает Зак, вздыхая. — Ещё 10 не было, — улыбается Джесс. Алекс смотрит на него и качает головой. — Ты правда думал, что Клей опоздает? Зак пихает в руку Джесс пяти долларовую купюру. — Технически, мне просто нужно было, чтобы он не появился тут рано. И я рассчитывал на Джастина. Алекс и Джесс переглядываются. — Твой парень бредит, — шепчет она, когда Алекс приближается к ней, заходя внутрь. — Знаю.***
Джесс сидит, скрестив ноги, на диване, держа чашку с чаем и смотря на Алекса. На кухне ребята играют в Монополию. Она может слышать своих шутящих и смеющихся друзей. Она и Алекс уже обанкротились, так что они перешли в гостиную, чтобы провести время вместе. — Я недавно сказала отцу, что хочу взять год отдыха, — говорит она. — И как он отреагировал? — спрашивает Алекс, сочувствуя. Он знает ее отца довольно хорошо, чтобы уже догадываться, как все прошло. Джесс вздыхает. — Не очень. Он сказал, что я могу пойти в колледж, и он оплатит все направленности, которые я выберу, или я могу пойти в армию. Это мой выбор. — Он правда позволит тебе пойти в армию? — Алекс смотрит на неё, делая глоток чая. — Конечно нет, — говорит Джесс. — Я подумывала сделать это, чтобы доказать свою точку зрения, но это было бы очень тупо. И я хочу пойти в колледж. Я просто не знаю, кем хочу быть. Я даже не уверена, что знаю, кто я. Алекс берет ее за руку. — Ты моя лучшая подруга, и я знаю, что ты добрая, умная и любишь помогать людям. Она смотрит вниз и качает головой. — Я не такая. Он знает, что она думает о себе, не произнося этого вслух. Это все ещё здесь, в каждом из них, и, наверное, будет всегда: как они все подвели Ханну. — Ты помогла мне; ты помогла Хлое; ты помогаешь Джастину, — напоминает он ей. — Знаешь, не имеет значения, какая у тебя будет специальность: ты будешь удивительной и ты изменишь этот мир. Джесс улыбается ему. — Кто ты такой и что ты сделал с Алексом? Весь этот оптимизм пугает меня. — Пробую что-то новое, — говорит Алекс. — То, что ты сказала, что не знаешь кто ты такая. Я не знаю, кто я такой, тоже. — Поэтому ты все время меняешь свой цвет волос? Алекс пожимает плечами. — Не знаю. Наверное. — Ладно, ты, Александр Дин Стэнделл, мой лучший друг. Ты честный, храбрый и сильный. И твои волосы потрясающие. Всегда. — Джессика сжимает его руку. — Иногда, я смотрю в зеркало и не узнаю себя, — признаётся Алекс. — Ты когда-нибудь чувствуешь такое? — Все время. Он вздыхает и отпивает больше чая. — Мы скоро разберёмся с этим, правда? В конце концов? — Абсолютно, — говорит Джесс и звучит уверенно. С кухни доносится очередь смешков. Джесс и Алекс смотрят друг на друга и им не надо ничего говорить: они возвращаются к их друзьям. — Что мы пропустили? — спрашивает Алекс, позволяя Заку посадить себя на его колени. — Клей провёл несколько ночей в моем пятизвездочном отеле и стал банкротом, — гордо говорит Джастин. Клей пододвинул свой стул ближе к стулу Джастина и теперь раскладывает деньги и карты его брата в стопки. Джастин продолжает рассказывать, — О, и ещё ты пропустил, как Зак попал в тюрьму. — Давайте продолжим играть в командах. Присаживайся ко мне, Джесс, — говорит Хлоя. Джесс садится рядом с ней и начинает придумывать стратегию, в то время как Клей и Джастин пытаются найти прикольное название команды. Зак смотрит на Алекса. — Ты в порядке? — шепчет он. Алекс не может винить его в том, что он проверяет, как он больше обычного на этих выходных. — Все хорошо. Я веселюсь, — говорит он. Он быстро целует Зака и смотрит на доску. — Давай выиграем в этой тупой игре.***
Если бы судьба существовала, у неё бы было извращенное чувство юмора. Они включают телевизор и там это: повтор Бойцовского Клуба. Конечно, потому что судьба — бессердечная тварь, и это не просто любая другая сцена. Это эта сцена. Та, в которой он держит пистолет в своём рту и спускает курок. Они все разговаривали, спорили о том, какой фильм с Нетфликса им лучше поставить. Они все остановились в середине предложения. Клей реагирует первый: он берет пульт и выключает телевизор. Не так, будто это причинит какой-то вред ещё. — Блять, — шепчет Джастин. Они все смотрят на Алекса, затем друг на друга. В отличие от Зака: он не спускает глаз с Алекса. Он задерживает дыхание. — Меня сейчас стошнит, — бормочет Алекс, прежде чем встать. Весь воздух выкачали из комнаты. Он облокачивается о свою трость и идёт к двери, едва ли ощущая руку Зака на своей спине. Он выходит наружу. Воздух холодный. Резкий контраст. Шок к устоявшейся системе. Именно то, что ему сейчас нужно. Он делает несколько медленных вдохов. Он крепко держится за руку Зака, делая это не из-за своей ноги. Алекс зажмуривает свои глаза на несколько секунд. Когда Зак спрашивает его, нужны ли ему его лекарства, он отрицательно машет головой. Ещё больше глубоких вдохов. Это не так, будто он никогда не смотрел Бойцовский Клуб до этого. Это блестящий фильм. И это даже не сцена самоубийства: в любую другую неделю, и это, наверное, не потревожило в нем ничего больше, чем признательность гениальности Чака Паланика. Он чувствует руку Зака вокруг своей талии и позволяет своему парню опустить себя на ступеньки. Он кладёт свою голову на его колени и сосредотачивается на дыхании и на тёплой руке Зака на его спине до того момента, пока не начинает чувствовать себя лучше. — Я перенесся в ту ночь, — говорит он после нескольких минут молчания. Его голос все ещё дрожит. — Я помню, как убирался в комнате, как писал записку, взял пистолет из офиса отца, возвращался в комнату, и как садился на пол ванны. Зак смотрит на него, волнуясь. — Блять, Алекс. Ты в порядке? — Может быть немного преувеличенно сейчас, но я буду в порядке, — говорит Алекс. — Хочешь вернуться домой? — ласково спрашивает Зак. Алекс садится и смотрит на него. Он выглядит спокойнее. — Нет. Мне просто нужно немного минут, затем мы вернёмся и продолжим веселиться с нашими друзьями.***
Алексу становится лучше, когда они возвращаются внутрь, но он все ещё вялый. Он убеждает своих друзей, что он в порядке, затем скручивается на диване, кладя свою голову Заку на колени, позволяя объятиям Зака расслабить его, пока он молча слушает глупые разговоры своих друзей. Он знает, что они держат их налегке специально, и он благодарен за это. — Нет, Джастин, ты не понимаешь. Ты встречал Бабушку Розу и встречал Бабушку Эдит, но ты никогда не видел их вдвоем, — говорит Клей. Вся семья собирается на День Благодарения, и Джастину нужно понимать всю ситуацию. — Они ненавидят друг друга. Они вежливы, но никогда не упустят шанса пустить оскорбление в сторону друг друга. Если ты не будешь осторожен, ты сможешь начать Вторую Мировую войну. — Правда думаю, что смогу с ними справиться. Ты слишком беспокоишься: они обе думают, что я милый, — говорит Джастин. — Тогда не жалуйся мне, когда они будут держать тебя в заложниках, пока ты не скажешь, чей пирог лучше, — возражает Клей. Алекс усмехается и чувствует, как какое-то напряжение покидает его тело. — Они делали это? — спрашивает он, говоря первый раз за долгое время. Он пропустил большие Пицца Топпинги дебаты и просто слушал, как его друзья говорили о планах после выпуска. Сейчас он опять легко дышит и окончательно может присоединиться к разговору. — Да, делали. — Все будет хорошо, Клей, теперь в этом году у тебя есть я. — Джастин с уверенностью улыбается. — Мы объединимся. Ты скажешь Бабушке Эдит, что она твоя любимая, а я скажу тоже самое Бабушке Розе. Они обе будут счастливы, и мы будем обеспечены подарками. Разделяй и соединяй. Клей задумывается. — Знаешь, а это может сработать. — Конечно, сработает. Это же ахуенный план! — гордо улыбается Джастин. На мгновение, Зак задумывается, улучшатся ли его отношения с матерью к Дню Благодарения, но он быстро отбрасывает эту мысль. — Если мы обсуждаем хорошие планы, как насчёт одного для нового года, — говорит Клей. — Было бы хорошо выбраться с Крестмонта. Джастин смотрит на Зака. — Думаешь твой дядя... ? Зак вздыхает. — Нет, простите. На новый год моя кузина всегда устраивает вечеринку в хижине для ее друзей. — Я спрошу своего отца. Может быть он знает кого-то, — говорит Джесс. Ее отец всегда может найти хорошие места благодаря своим связям. — Если мы ничего не найдём, мы можем остаться у меня дома. Мои родители отменили празднование Нового Года, чтобы они смогли поработать, — говорит Алекс. Они прерываются на доставку пиццы, но они все чувствуют одну и ту же вещь, даже если не произносят ее вслух: пока они проводят время вместе, они всегда могут провести хорошо время.XXXIV
Тренер из Стэнфорда пожимает всем руки и обещает скоро поговорить с Заком, прежде чем он уйдёт на парковку со своим ассистентом. Тренер Патрик похлопывает Зака по спине. — Ты хорошо постарался. Ты правда их впечатлил сегодня вечером, — говорит он. — Хорошо сыграл сегодня, Зак, — соглашается с ним Билл. — Я наблюдал за ними во время игры: ты им понравился. — Спасибо, надеюсь на это, — говорит Зак. Это ощущалось нереально. Когда он играл, он смог сосредоточиться только на игре и не позволить своим чувствам завладеть им. Он сыграл сегодня свою самую лучшую игру. Затем, после игры, все происходило так быстро. Он даже не может вспомнить, о чем они говорили. Он отвечал на их вопросы, но позволил Мистеру Стэнделлу и тренеру Патрику говорить большую часть времени. Его мать была прямо рядом с ним, светящаяся от гордости и показывающая всем фотографию пятилетнего Зака в футболке Стэнфорда. Тренер Патрик снова хлопает его по спине, а затем уходит один. — Иди переодевайся, я найду Алекса, — говорит Билл. — Мы поедем куда-нибудь и отпразднуем. Карен, ты обязана поехать с нами. Зак с надеждой смотрит на свою маму. Спрашивать ее пойти с его бойфрендом и его семьей это очень много, но он все ещё надеется, что она скажет "да". — Я так горда тобой, Зак. Ты хорошо справился. У меня сегодня есть и другие дела, но мы можем отпраздновать завтра. Как семья, — говорит она. Как семья. Зак пытается пропустить эти слова мимо него, но он все равно чувствует их острые касания. — Конечно. Тогда увидимся завтра, — говорит он, не желая устраивать сцену на глазах у всех. Он разворачивается и направляется в раздевалку. Билл вздыхает. — Карен, я не хочу вмешиваться, но я был там, где ты, и я понимаю, что ты чувствуешь. Понимаю, как сложно это. Я хотел сделать то, что ты сейчас делаешь. Но, больше этого, я не хотел потерять своего сына. На мгновение, ее будто трогают его слова, но она быстро пытается защититься. — Мой сын не такой, — говорит она. Билл не может понять, если это о Заке, встречающимся с парнем или Заке, встречающимся с Алексом. Она думает, что Алекс недостаточно хорош для Зака? Это злит его, и он вдруг чувствует, что должен защитить своего сына. Нет, не только своего сына: чувства Алекса к Заку и к их отношениям. Он делает шаг вперёд и понижает свой голос так, чтобы их никто не услышал. — Твой сын влюблён в моего сына и здесь нет ничего, что ты или кто-нибудь другой может сделать, — говорит он тихо, прежде чем уйти.***
Это занимает Карен ещё три дня, но потом, ранним субботним утром, она звонит в Стэнделловскую дверь. Она стоит там в своём костюме с безупречным макияжем, готовая к деловой встрече, пока не открывается дверь. Кэролайн выглядит удивленной, но тепло впускает ее внутрь. — Мальчики завтракают, — говорит Кэролайн, ведя Карен на кухню. — Очень смешно, Алекс. Ешь свои блины; мы собираемся опоздать. Клей... — Зак перестаёт говорить, когда видит его мать. Его сердце пропускает удар. — Мама. Что-то случилось? С Мэй все в порядке? Карен не пропускает панику в его голосе. (Теперь ее сын ожидает плохие новости после смерти его отца или это произошло позже, из-за суда?) Она также не упускает, как Алекс кладёт руку на спину Зака. — Все хорошо, — говорит она, оставляя свой голос нейтральным. — Доброе утро, Зак. Привет, Алекс. — Пожалуйста, присаживайтесь. Давайте я вам сделаю чашку кофе, — говорит Кэролайн. — О, нет. Спасибо вам, но я ненадолго, — Карен вдыхает, смотрит на двух мальчиков, и выдыхает. Поэтому она и здесь, так что она может просто сказать это и пойти дальше. — Я бы хотела попросить Зака, чтобы он пришёл на День Благодарения домой. Это бы значило очень многое для твоей сестры. И для меня, — добавляет она. Затем она смотрит на Алекса. На его бирюзовые волосы, на септум, пузырёк таблеток рядом с его стаканом на столе, его руку на спине ее сына. — Алекс, Зак рассказал мне, что твои родители работают на День Благодарения. Ты можешь присоединиться к нам, если хочешь. В начале, он думает, что неправильно ее расслышал. Он смотрит на Алекса, который улыбается ему и незаметно кивает. — Мы будем там. Спасибо тебе, мам, — говорит он. — Очень хорошо. Тогда, увидимся с вами в четверг. Будьте там к двум, — говорит она. Затем она опять вежливо отказывается от второго предложения кофе от Миссис Стэнделл и разговора, и уходит. Зак снова смотрит на Алекса. Он видел, как некомфортно было его матери, как сложно ей далось даже быть здесь. Он знает, что это ещё не всё: будет ещё больше препятствий, которые нужно будет пройти. В любом случае, это все ещё гигантский шаг вперёд. Она наконец-то включается в разговор, вместо того, чтобы его игнорировать. Она пытается. — Я так счастлив за тебя, Зак. Это хорошо, — говорит Алекс. — Да, это очень хорошо. Не ожидал этого в данный момент, — признаётся Зак. Он не знает, что заставило его мать передумать, но он благодарен. Он уже планировал провести День Благодарения дома, потому что не хотел оставлять Мэй одну, не в праздник. Одно пустое место за столом уже слишком много. Но сейчас он будет там с Алексом. Что более важно: его мама только что признала Алекса, как часть их семьи, если не сразу семьей. — Думаю, мне нужно вернуться домой. Сегодня, в смысле, — говорит он. Это практически звучит как вопрос, но как только он начинает задумываться об этом, он знает, что это именно то, что ему и нужно сделать. Что он хочет сделать. Его мама сделала шаг в правильном направлении, теперь его черёд. Алекс кивает. — Ты должен. Хотя... я буду скучать по тебе, — говорит он. — Ты будешь видеть меня все время. Но я тоже. Он чувствует себя легче, страх потери семьи больше не весит на его плечах. В первый раз за эти недели, он верит, что все будет хорошо.XXXV
Кухня кажется тёплой, беспорядочной и полной разных запахов. Мэтт отвечает за индейку и клюквенный соус. Лэйни присматривает за толчённой картошкой, шпинат со сливками и тыквенный пирог. Джастин, все ещё одетый в свою пижаму, стоит, облокотившись об дверную раму и переваривает это все. До этого момента, он думал, что такое случается только в фильмах. Всякий раз, как его мама была достаточно трезва, она вкладывала усилия в День Благодарения и тогда они ели сэндвичи с индейкой и быстро-приготовленную картошку. А когда она не была, он проводил весь день у Брайса в домике у бассейна, играя в видеоигры, пока не нужно было идти на ужин. Миссис Уокер, конечно же, не готовила; но Мариса готовила, и кухня всегда выглядела безупречно — стерильно — к моменту подачи еды. Но это было нечто другое. Он улыбается. — Доброе утро, — говорит он, наливая себе чашку кофе. — Доброе утро, Джастин. Здесь где-то были шоколадные кексы, — Лэйни показывает на стойку. Джастин замечает их сразу и берет один. Сегодня кухня находится во власти Лэйни, но он не хочет завтракать в гостиной. Он не хочет пропустить это. Он снова облокачивается на дверной косяк и наблюдает за ними. Мэтт волнуется, что его клюквенный соус не загустевает; Лэйни два раза перепроверяет температуру в духовке и возвращается к чистке картошки. Клей спускается вниз, как раз в тот момент, когда Лэйни достаёт тыквенный пирог их духовки. Он пахнет удивительно. — Нет яблочного пирога? — спрашивает Клей. — Это мой любимый. — В этом году только тыквенный. И обе ваши бабушки принесут ореховый пирог, — говорит Лэйни. Она задумывается, не в первый раз, почему ее мама и ее свекровь устроили из Дня Благодарения конкурс выпечки. Клей наливает немного кофе в свою кружку, затем смотрит на Джастина. На его «помоги мне» взгляд. На его «это мы, братья, против них» взгляд. Он усовершенствовал их за последние несколько месяцев. За восемнадцать лет его мама научилась, как говорить "нет" ему, но Джастину... Она не знает, как сказать Джастину "нет". Клей знает это. Джастин доедает последнюю часть кекса и слизывает крошки со своих пальцев. — Яблочный тоже мой любимый, — говорит он. — Тогда думаю, мы можем сделать ещё один пирог, — вздыхает Лэйни. — Мы поможем, — предлагает Джастин. — Убравшись с пути, он имеет в виду, — поправляет его Клей. — Тогда можете сходить в магазин за яблоками и маслом, — говорит Лэйни, сдаваясь. Она собирается сделать этот День Благодарения самым особенным, который был у Джастина. — Мы ещё возьмём мороженое. — Клей залпом выпивает оставшееся кофе. — Поехали, Джастин. Джастин следует за Клеем на выход из комнаты, прихватывая с собой ещё один шоколадный кекс.***
Они лежат на диване, смотря какой-то спортивный канал. Ну, только Зак смотрит. Мэй читает книгу, а Алекс, после того, как притворялся заинтересованным на протяжении десяти минут, теперь он полностью погружён в объятия Зака и то засыпает, то просыпается. Пользуясь тем, что его мама была на кухне, Зак лежал на диване прямо рядом с Алексом. Мэй удобно устроилась на другой стороне дивана, закинув свои ноги на мальчиков. Время от времени, она поглядывала в отражение стеклянного шкафа. Это штука, которую научил ее Зак столетие назад: если ты сидишь в правильном месте, то можешь смотреть с него, что происходит на кухне. Так, чтобы когда Карен закончила свои дела на кухне, они все сидели должным образом, или как бы она сказала, как приличные люди. — Как игра? — спрашивает она. — Довольно скучная, — признаётся Зак. — Это еще мягко сказано, — говорит Алекс себе под нос, прежде чем зевнуть. Мэй поднимет взгляд от своей книги. — Мы можем поиграть в Скрабл. Это семейная традиция, ну или была когда-то. В прошлом году, они пропустили ее: было бы слишком больно играть без него. Но в этом году, это похоже на хороший способ почтить их отца. — Я за, — говорит Зак. Он смотрит на Алекса, который кивает, а затем на свою маму. — Мам? Она задумывается, но только на секунду. — Да, давайте сыграем в Скрабл.***
Это было единственной вещью, о которой Джастин мог подумать, когда Мэтт его спросил. И правда была в том, что нет, у него не было никаких семейных традиций. Никаких, которые он хотел бы оставить. Смотреть на то, как его мама отключалась на диване и греть в микроволновке то, что он смог найти в холодильнике — это не то, что обычно называют хорошим Днём Благодарения. Но, конечно, были и хорошие годы, когда Брайс был не на другой стороне мира и приглашал его на ужин с его семьей. Они бы смотрели какой-нибудь матч с Мистером Уокером, а затем играли на улице. Или, когда были уже постарше, напивались в домике у бассейна. Тогда было хорошо, но теперь эти воспоминания испорчены. Когда Мэтт спросил его, есть ли какие-нибудь семейные традиции, которые ему нравятся, в его голове всплыло воспоминание десятилетней давности. Парень его матери, он был больше для разнообразия, чем построения какой-то семьи, был хорошим парнем. Он не продержался долго, но праздновал с ними День Благодарения и взял Джастина поиграть с ним и его друзьями в футбол. Это самое счастливое, что Джастин помнил было на празднике. И, по правде, он говорит это только, потому что пытается быть более открытым. Чтобы поделиться большим. Он не ожидает, что Дженсены на самом деле поедут в парк поиграть в футбол, как только остальные члены семьи разъедутся. Они продолжают его удивлять. Они никогда не перестают напоминать ему, что они заботятся о нем. Они всегда делают лишнюю милу, в то время как Джастин не привык, чтобы кто-то делал хотя бы один шаг для него. Он и Клей играют против Мэтта и Лэйни. Хотя игра может быть щедрым термином. Но они веселятся, и это все, что имеет значение. Лэйни любит соревноваться и все время раздаёт приказ за приказом своему мужу. Мэтт и Клей продолжают переглядываться друг с другом с покорными выражениями на их лицах. Джастин смеется и говорит Клею, что им лучше не дать их родителям выиграть. Лэйни останавливает пожилую пару и просит сфотографировать их, потому что у них только четыре человека. Джастин - с одной рукой закинутой вокруг плечей Клея - ярко улыбается, когда они делают фотографию. И затем он ощущает это. Сначала он не уверен, но спустя несколько минут он не может больше это игнорировать. Кто-то наблюдает за ним. Или за ними. Он осматривается, в то время как страх скручивает его живот. Его ладони начинают потеть, биение сердца ускоряется. Он не может видеть Сета, но он знает, что это он. Кто ещё может это быть? — Вы не замёрзли? — спрашивает он, пытаясь звучать естественно. — Наверное, нам нужно уже домой. — Что-то не так, Джастин? — спрашивает Лэйни. Клей подходит к нему ближе и тоже осматривается. — Это он? Ты его видел? — Нет, — говорит Джастин. — Просто чувство. Наверное, просто показалось. Уверен, что с ничего завожусь. — Давайте вернёмся в машину, — решает Мэтт. — Не должны ли мы вызвать полицию? — говорит Клей. Он находится близко к Джастину, когда они идут на парковку. Он глядит по сторонам, пытаясь найти Сета. Когда Джастин садится в машину, он задумывается не преувеличивает ли он. Он не видел Сета. Это было просто чувство. Он правда видел, что за ним кто-то наблюдает или он просто испытал паническую аттику? Лэйни созванивается с Мистером Стэнделлом: глупо звонить в 9-1-1, если он даже не видели никого, но сообщить об этом другу в полиции - это нормально. И Билл тоже отец, так что он поймёт. — Он собирается проверить эту территорию, посмотрит, смогут ли они найти его, — говорит она им, пока Мэтт везёт их домой. Она разворачивается, чтобы посмотреть на Джастина, сидящего сзади. — Джастин, милый, ты в порядке? Джастин перебирает свои пальцы. Он ловит себя на этом и останавливается. Он быстро убирает свои руки в карманы. — Я в порядке. Просто не хотел причинять вам столько проблем. — Ты не причинил, — убеждает его Клей. — И я, в первые, рад, что мы едем домой. Мам, мы можем сделать горячий шоколад? — Конечно.***
Три час, пять игр и долгий спор о том, можно ли использовать в игре имена собственные, улыбающаяся Карен открывает дверь. За ней стоит Билл, она быстро берет себя в руки. — Здравствуй, Карен. Я забрать Алекса. Спасибо ещё раз за то, что разрешили погостить ему сегодня у вас, — говорит он. — Нет проблем. Особенно после того, как Зак провёл столько времени у вас дома. — Карен приглашает Билла внутрь и закрывает за ним дверь. — Хотела поблагодарить вас за это. Надеюсь, Зак вёл себя хорошо. Билл кивает. — Так и было. Он хороший ребёнок. — Да, он такой, — говорит она. Они оба поворачиваются, чтобы посмотреть, как их сыновья присоединяются к ним в коридоре. Они выглядят расслабленными. — Мы устраиваем свой собственный День Благодарения в эту субботу, — говорит Билл. — Зак, почему бы тебе не присоединиться к нам? Карен, вы и Мэй можете прийти тоже. Он видит, как улыбается Алекс. Иногда, быть хорошим родителем не так уж и сложно. — Моя сестра и ее семья приезжают к нам, но спасибо, что пригласили, — вежливо отвечает Карен. Зак, вместо этого, с благодарностью соглашается. Его мать выглядит так, будто хочет помешать, тем самым напоминая, что он тоже должен проводить со своей семьей время, но передумывает и позволяет этому произойти. Билл начинает верить в то, что она не произносит более значимое, чем то, что она говорит. Зак берет куртку Алекса и помогает ему ее надеть. Алексу не нужна помощь, но это хорошее оправдание для быстрого прикосновения к шее и легкого поглаживания руки. Он бы поцеловал Алекса, но он не решается. Не напротив его матери. — Я позвоню тебе перед сном, — шепчет он, когда они разделяют секундное объятие. — Поговорим позже, Бойфренд. Билл должен признаться, что у его сына больше мужества, чем у него. Он бы никогда не осмелился назвать Зака парнем Алекса в доме Карен Демпси. Эта женщина пугает его. — Поехали, приятель, — говорит он.***
Джастин чувствует себя лучше, как только они приезжают домой. Здесь безопасно. Он чувствует себя защищённым. Также горячий шоколад помогает. Возможно, Джесс права. Но ему все ещё требуется некоторое время, чтобы прийти обратно к тому теплу, которое он ощущал весь день. Сет причинил ему боль во многом: сложно оттолкнуть воспоминания, когда они снова всплывают в твоей голове. Он трёт своё запястье. Оно не болит, но это остаётся напоминаем о том, насколько Сет опасен. Лэйни сжимает его плечи. — Милый, ты точно уверен, что в порядке? — Да, все хорошо. — улыбается он ей. — Знаешь, что тебе нужно? — спрашивает Клей. — Яблочный пирог. Он достаёт оставшийся кусок из холодильника, греет его в микроволновке, ставит на стол и достаёт четыре вилки. Мэтт предлагает использовать тарелки, но они все его игнорируют, даже Лэйни. Они все сидят близко вместе и едят пирог прямо с противня. — Ты был прав: яблочный пирог помог, — говорит Джастин, когда остается всего несколько кусочков. Он имеет в виду то, что ты помог.XXXVI
Шесть месяцев. Они вместе шесть месяцев. — Шесть месяцев довольно долгий период времени. Зак съедает несколько картошин фри. — Ты уже устаёшь от меня? — Да, я расстаюсь с тобой на нашу годовщину, — не задумываясь говорит Алекс. Он аккуратно опускает луковое кольцо в кетчуп. — Ой, да пошел ты нахуй. — смеётся Зак. — Может быть позже. — Алекс бросает на него взгляд и улыбается и это даёт намного больше обещаний, чем его слова. Они должны были уехать из города для празднования их годовщины. Ничего особенного, просто день вдали от Крестмонта. Но, когда они уже собирались уезжать, Алекс признался, что не в настроении делать что-то такое, да и погода не обещала чего-то хорошого, только холод и дождь. Так что они решили остаться в Крестмонте: посмотрели несколько фильмов и поехали за бургерами в «Ужин у Роза». — Хочешь десерт? Я хочу десерт. — Зак осматривает меню. Шоколадные брауни выглядят аппетитно, но также выглядит и чизкейк. Он уже хочет спросить Алекса, если он хочет разделить их, когда дверь открывается, и в неё заходят парни в куртках Либерти Хай: Монти и его друзья. Алекс облокачивался на плечо Зака, просматривая меню. Он отстраняется и убирает свою руку со спины Зака. — Горячая свиданка, Демпси? — дразнит Монти, проходя мимо них. — Завидуешь, Монти? — огрызается Алекс в ответ. Четыре спортсмена занимают место сзади, не так далеко от Алекса и Зака. Они не выглядят будто в настроении драться и, наверное, оставят их в покое, но это не имеет значения: теперь это их место. — Хочешь пойти куда-нибудь ещё? — спрашивает Зак, кладя обратно меню. Нет, Алекс не хочет идти куда-нибудь ещё. Не потому что он очень любит это кафе, а потому что это будет означать, что они снова выиграли. Уходя, означает, что они снова позволили им их напугать. Так что, нет, Алекс не хочет уходить. Но разве у них есть другой выбор? — Да, давай найдём что-нибудь без мудаков. (asshole-free zone) — он улыбается Заку. — Где-то, где есть брауни.***
Джастин достаёт свою футболку, садится на одну из скамеек в раздевалке и смотрит на Зака, стоящего в нескольких шагах от него, который разговаривает по телефону. Он звучит спокойно и уверенно. Ему всегда было комфортно разговаривать со взрослыми. — Что он сказал? — спрашивает Джастин, как только звонок завершается. — Сказал, что они хотят, чтобы это произошло и я согласился. Зак смотрит на телефон. Его сердце все ещё колотится. Интерес Стэнфорда в нем не новость, и он принял решение несколько дней назад; но только сейчас это начинает ощущаться по-настоящему. Это волнительно и страшно. Он ещё ничего не подписал, так что он может передумать, но действие уже запущено. Он должен отправить своё заявление скорее раньше, чем позже, не дожидаясь крайнего срока второго января, как ему напомнил тренер. Ему нужно будет позвонить ему и уведомить, когда он отправит, так, чтобы приемная комиссия была предупреждена, что его нужно внести в баскетбольную команду. Это, сказала она тогда ему, должно улучшить факт того, что его оценки и баллы SAT не феноменальны. Это будет не так долго, когда он получит неофициальный звонок, уведомляющий его, поступил он или нет. — Поздравляю, чувак. Ты это заслуживаешь. — улыбается Джастин. — Придержи свои поздравления, пока меня не возьмут и я что-нибудь не подпишу. Это все ещё может развалиться, — напоминает ему Зак. Он пытается быть предусмотрительным. Приемная комиссия все ещё может отказать ему. Тренер все ещё может передумать. — По словам Лэйни, мы должны праздновать каждую маленькую победу,— говорит Джастин. — Мне купили торт за подачу документов в Хамболт на этой неделе. Видеть, как хорошо Джастину в этом году, Зак не может не задуматься, что все что нужно было его друзьям, это отдых и поддержка. Он все еще наверстывает все пропущенные месяцы школы, но он упорно работает и, если он сохранит такой настрой, то у него будет достаточно зачетов, чтобы выпуститься. С трудом. Но ведь он и никогда не хотел быть отличником. — Хорошо, я за, — говорит Зак. — Поехали в Монетс, отпразднуем тортом. Затем пойду домой и поработаю над заявлением.***
Джессика и Хлоя держат свои чашки и улыбаются в камеру, когда Хлоя фотографирует. Она публикует его в инстаграм с подписью: «Девчачий вечер: сезон горячего шоколада.» Но прежде чем она закрывает приложение, она по привычке листает вниз, чтобы посмотреть последние обновления и видит это. — О нет, — говорит она. — Что? Хлоя отдаёт Джессике телефон. На экране репостнутая одной из чирлидерш с профиля ее бойфренда, баскетболиста Уильяма Барклайя, фотография Алекса и Зака. Где они целуются.***
Они должны были быть более аккуратными. Они слишком расслабились и совершили ошибку. Они должны были знать лучше, чем целоваться на публике, даже если казалось будто вокруг никого нет. Они совершили одну глупую ошибку, и сейчас все знают. Шесть месяцев пряток, выезда из города просто, чтобы идти и держаться за руки, осторожности в том, как они даже смотрят друг на друга в школе. Шесть месяцев скрытых поцелуев и шептаний "Я люблю тебя". Всё зря. Их секрет раскрыт. Алекс стучит пальцами по столу, что не помогает Заку с тревогой. Телефон Зака вибрирует, уведомляя ещё о новых сообщениях, которые он отказывается читать; Алекс отключил свой ещё давно. — Это моя вина. Я не должен был целовать тебя, — говорит Зак. Алекс вздыхает. — Да, потому что ты сделал это против моей воли. Ну же, Зак. Я тоже тебя тогда целовал. Наверное, и такие фотографии тоже есть. — Я должен был хотя бы осмотреться по сторонам. Я должен был заметить его. — Ладно, это твоя вина, — не выдерживает Алекс. — Ты один у нас тут такой глазастый, и это твоя вина, что ты не увидел этого придурка. Сейчас чувствуешь себя лучше? Я чувствую: это магическим образом решило все наши проблемы. Зак знает, что Алекс прав. Они оба виноваты, что не были более осторожными. И в то же время это вообще не их вина: она Уильяма. Он не должен был делать и опубликовывать эту фотографию. Но теперь, взяв всю ответственность на себя, Зак чувствует контроль над ситуацией. Это лучше, чем чувствовать, что это все происходит против них, будто они не имеют над этим контроль и нет ничего, что они могут сделать. — И что нам теперь делать? — тихо он спрашивает, используя спокойствие против ярости Алекса. Алекс задумывается об этом. Картинка мутная: сделанная с расстояния, в темноте. Каждый может сказать, что один из парней Алекс из-за его характерных волос, но высокий мальчик в темно-коричневыми волосами вполне мог быть кто-то другой, а не Зак. — Мы все ещё можем опровергнуть это, — говорит он. Уравновешенно, он больше не жертва своих эмоций. Принятие ответственности помогает ему этого избежать. — Все знают, что это я, мы можем сказать, что там не ты. Мне все равно, если люди знают, что я гей. У меня нет грантов. — Там я, Алекс. Никто не поверит, что там не я. — Зак встаёт и начинает ходить взад вперёд по комнате. — Давай скажем, что я поцеловал тебя, но ты меня отшил, — предлагает Алекс. Зак качает головой. Это может сработать, но не подавит полностью слух. Дело не в этом. — Нет. Я не позволю тебе столкнуться с этим в одиночку. И я не хочу, чтобы люди верили, что ты с кем-то другим, или, что я нравлюсь тебе, но ты не нравишься мне в ответ. — Кому не похуй, что они там подумают? Это все равно не их гребаное дело. Алекс так сильно сейчас ненавидит Уильяма: он отнял у них их личную жизнь, их выбор, их каминг-аут. Он может отнять у Зака его шанс на грант. Они должны были быть более осторожными, но он должен был быть менее мудаком. У него даже не было права выкладывать эту фотографию и переворачивать их жизни вверх дном. Что если они ещё не рассказали своим семьям? Он вообще задумывался, как много бед он мог им причинить? Зак садиться обратно к Алексу и берет его за руку, останавливая нервные постукивания. — Алекс, я не хочу отрицать, что я с тобой. Я чувствовал себя достаточно плохо, когда спрашивал тебя сохранить это в секрете, но я сказал себе, что это никого не касалось, кроме них самих. Но есть разница между сокрытием правды и говорением лжи. — Что насчёт Стэнфорда? — спрашивает Алекс, смотря на него. — Я не знаю. Может быть, они даже не услышат об этом. Не похоже, будто мы попадём в вечерние новости. И даже если они узнают об этом, может быть, им будет все равно. — Он больше рассчитывает на первое, чем на второе. — И если даже они сделают - если они услышат об этом, и им будет не все равно, и они изменят своё решение о том, хотят ли они, чтобы я играл на них из-за этого... то хорошо, тогда это я не хочу играть за них. Я позвоню в Дэвис и скажу, что буду играть за них. Я уде подал заявку и знаю, что им будет все равно. Это план. Неидеальный и они знают, что многое может пойти не так, но это план. Это надежда; шанс того, что все будет хорошо после всего. Это помогает им обоим успокоиться. Алекс сжимает руку Зака сильнее; он проводит другой рукой вверх и вниз по бедру Зака. — Ты уверен? — Я уверен. Они смотрят друг на друга: решение принято. Теперь все, что им остаётся делать, это ждать понедельника, чтобы наконец-то пройти через это: выходные обещают быть мучительными.