XXII
Это происходит интуитивно. Он не планировал этого, но он осознаёт, что говорит. Зак никогда не упускает хорошей возможности. — Алекс — мой парень. Три слова. Они вырываются из его рта в гневе и повисают во внезапной тишине комнаты, как бомба, готовая взорваться. Время останавливается. Зак задерживает дыхание.***
Перемотаем назад. Зак пришёл поздно домой в воскресенье, что происходит все чаще и чаще. Может быть, это происходит, потому что ему сложно следить за временем, когда он веселится. Может быть, потому что всегда найдётся ещё один поцелуй, прежде чем он уйдёт. (А потом ещё три.) Может быть, потому что на улице, со своими друзьями, с Алексом, он может дышать, поэтому он не хочет возвращаться домой. Может быть, вечные опоздания Алекса теперь перешли и ему. Может быть, он пытается просто выудить хоть какую-то реакцию из своей матери. — В этом доме мы ужинаем ровно в шесть, — напоминает она, когда Зак заходит в столовую в 18:23. Мэй, должно быть, у подруги, потому что его мать ждала его одна, сидя за идеально накрытым столом. Чувство вины пронзает его. — Прости. Я пошёл в кино, и фильм оказался длиннее, чем я думал, — извиняется он. Он не упоминает, что подвёз Алекса домой и выбрал длинную дорогу, потому что не хотел прощаться. Это не помогло. — Ты пошёл в кино со своими друзьями или это было свидание? — спрашивает Карен, наполняя две тарелки острым овощным рисом. — Я был с Алексом, — говорит Зак. Он гордиться тем, что не соврал, сказав, что был со своими друзьями. Но также ему стыдно, что он не сказал, что это было свидание. Карен кивает. — Это умно, что ты ни с кем не встречаешься. Это твой последний год, и я рада, что ты фокусируешься только на учебе. И баскетболе, конечно, теперь, когда сезон футбола закончился. Ты работаешь над своими заявками в колледжи? — Да, я решил подать в USC и UC Davis. — Зак съедает немного риса. Это одно из его любимых блюд. —Не волнуйся, мам. Это хорошие колледжи, и мой тренер сказал, что они оба предложат мне полные гранты. — Я так тобой горда, Зак, — Она улыбается. Разговор хорошо идет, поэтому это кажется хорошим моментом спросить ее о визите в колледж, который он и Алекс запланировали на следующий месяц. — Было хорошо, когда мы посетили USC на прошлой неделе. Я думал поехать в Davis в следующем месяце. Я отправил e-mail одному парню из их команды по баскетболу, и он сказал, что будет рад провести неофициальную экскурсию. — Думаю, это хорошая идея. — Алекс тоже подал документы в Davis, так что мы поедем вместе, — добавляет он. Тон ее голоса сразу меняется, — Ты именно поэтому хочешь пойти в Davis? Это единственное, что она говорит, но за этим стоит длинный лист из таких же вопросов как: Именно поэтому ты ещё не подал в USC, даже если он лучше? Из-за этого ты ещё не подписал документы с USC, хотя они предлагали тебе уже много раз? Поэтому Davis все ещё находится в рассмотрении? Это поэтому он основывает одно из важнейших решений в его жизни на глупой школьной дружбе? — Я ещё не решил, — отвечает Зак. — Davis — хороший колледж и находится намного ближе к тебе и Мэй. И да, мне не помешает, если Алекс пойдет туда тоже. — Ты должен распорядиться этим с умом, Зак. Я понимаю, что тебе жалко этого мальчика и ты хочешь ему помочь, но я уверена, что однажды он найдёт себе кого-нибудь. Ты же знаешь, что ты не обязан это делать. Как она может думать, что единственная причина, по которой он общается с Алексом — это жалость или чувство вины? — Мам, я не поэтому дружу с ним. Мне нравится тусоваться с ним. Он мне нравится. Она усмехается. — Этот ребенок… И прежде чем она закончит это предложение, прежде чем она снова оскорбит Алекса, прежде чем она сможет сказать, что он странный или сломанный, или опасный, или, что он вкладывает странные идеи в его голову — Зак прерывает ее, — Алекс — мой парень. Она смотрит на него. Тишина. Он смотрит на неё в ответ и ждёт ее реакции. В его животе зарождается небольшой огонёк надежды, и он не может не зацепиться за него. — Нет, это не так, — говорит она через несколько мгновений. — Он не может быть, потому что ты натурал. У неё уверенный голос. Она констатирует факты: сегодня воскресенье, Земля вращается вокруг Солнца, и ее сын натурал. — Ну, вообще-то, нет. Его голос дрожит от эмоций, и он ненавидит это. — Ты не встречаешься с Алексом Стэнделлом. Тебе нравятся девушки. Это как бить стену. Ты ничего не добьёшься и просто покалечишь себя. Но он пытается объяснить, чтобы она поняла, чтобы она увидела, что это не плохие новости. — Я встречаюсь с ним, мне нравятся девушки, но мне также нравятся и парни. Мне нравится Алекс. Я люблю Алекса. Мы встречаемся уже почти пять месяцев, и он прекрасен. Тебе нужно узнать его получше. Думаю, тебе он правда понравится. Он слушает джаз, хочет изучать историю. Он такой хороший, и я счастлив с ним. Разве это не самое главное? Но она даже не слушает. — Не говори так. Прекрати. Ты нормальный, — говорит она. Последнее становится самым главным. Бьет слишком сильно. Зак вздрагивает. Его глаза начинают слезиться. — Я и есть нормальный. И я также встречаюсь с Алексом. — Не в этом доме. — Тогда я больше здесь не живу. Зак поднимается и уходит. Он бы остановился, если бы она позвала его по имени. Он бы вернулся, если бы она сказала что-нибудь. Хоть что-то. Но она не говорит, и его сердце трескается все больше с каждым шагом, что он делает.***
Алекс закрывает за ним дверь, игнорируя все правила, потому что сейчас они не имеют значения. Он прикасается к руке Зака, но только на секунду. Зак ходит взад и вперёд по комнате, не в силах стоять на месте. — Я не знаю, что делать, — говорит Зак. — Алекс, что мне делать? Он останавливается у окна и поворачивается, чтобы посмотреть на Алекса. Он выглядит таким грустным. Нет, даже хуже: он выглядит разбитым. Алекс пододвигается к нему, отпуская свою трость, чтобы взять его за руку. — Зак, я понимаю, что это так, так хуево сейчас. Но мы разберёмся с этим вместе, — говорит он. Он не думает, что это помогает, но все равно продолжает, — Твоя мама любит тебя. Она придёт. — Она любит ту версию меня, которая существует только в ее голове, она не любит меня. Она даже не знает меня, — Зак крепче сжимает его руку. — Я не знаю, что делать. Я не могу вернуться домой. Если он вернётся, она победит. Она будет игнорировать этот разговор и будет вести себя так, будто он никогда ей не говорил, что встречается с Алексом. Ничего не изменится. Никогда. Он больше так не может: все невысказанные слова, все чувства, похороненные глубоко внутри, душат его. Он устал скрывать свои чувства к Алексу, устал притворяться тем, кем считает его мать, а не быть самим собой, устал притворяться, что все в порядке. — Тогда и не нужно, — говорит Алекс. — Не иди обратно. Дай ей немного времени, прежде чем снова с ней заговорить. Или, не знаю, может быть, моя мама может поговорить с твоей и посмотрим, если она заставит ее понять, что это не так уж и плохо. — Алекс не знает, будет ли его мама это делать, но она сказала, что она будет всегда их поддерживать. — Ты можешь остаться здесь. Зак качает головой. — А что насчёт твоего отца? Алекс и его отец все ещё борются даже за самые простые взаимодействия. Переезд Зака — это не то, что им сейчас нужно. — Я не знаю, — признаётся Алекс. — Но ты остаёшься. Ну правда, куда ещё он мог пойти? У Дженсенов и так полно дел с Джастином, особенно сейчас, с Сетом и всеми проблемами, которые он принёс. Они бы разрешили Заку остаться на несколько часов, но на этом всё. О доме Джесс не может быть и речи: ее отцу и так не нравится, когда они все в ее комнате, он бы не разрешил мальчику остаться на ночь, даже на диване в гостиной. — Алекс, ты уверен? — Да. Зак смотрит вниз. — Что если она… никогда не примет меня? Он резко втягивает воздух и разворачивается. Он стоит спиной к Алексу, смотрит в окно и пытается не заплакать. Он чувствует руки Алекса на своей талии — твёрдое давление правой и легкое, более неуверенное лёвой — они медленно скользят по его животу, так что его руки обнимают его. Алекс прижимается к его спине, и Зак уже не видит причины сдерживать слёзы. Алекс чувствует, как тихие рыдания сотрясают тело Зака и обнимает его крепче, так крепко, как только может, надеясь, что этого будет достаточно.***
Алекс и Зак сидят напротив друг друга, так близко, что их колени соприкасаются под столом. В большинстве, говорит Зак. Он рассказывает Кэролайн, что произошло и, что устал скрывать секреты за недомолвками, от лжи, что все хорошо, когда это не так, от соблюдения приличия ради соседей и друзей. — Она думает, что если ты не говоришь об этом, что если ты притворяешься, что этого не было, это пройдёт, ты забудешь об этом, ты переживешь это, — говорит он. — Она сказала, что мне нужно быть нормальным. На этих словах, Алекс берет его за руку и не отпускает. Затем Зак пытается оправдать ее, — Она не считает, что это неправильно любить парней, она просто не хочет, чтобы люди знали. Она волнуется о моем будущем, особенно после смерти папы. И я понимаю это. Но как мне сказать ей, что все будет хорошо, когда она даже говорить не хочет об этом? — Мам, можно Зак останется на несколько дней? — спрашивает Алекс. — Пожалуйста? Он не может вернуться домой. На мгновение она задумывается, прежде чем ответить. Даже если она не дружит с Карен Демпси, даже если она не согласна с ее стилем воспитания, даже если она думает, что Карен совершает ошибку, все равно есть доля понимания, потому что они обе матери. — Конечно, он может остаться, — говорит она. — Спасибо, Кэролайн. — Спасибо, мам. Она читает следующий вопрос на лице ее сына, прежде чем он произносит его вслух. — Твой отец будет в порядке. Я поговорю с ним. Не волнуйся об этом. Алекс чувствует облегчение от того, что ему не придётся вести этот разговор со своим отцом. Сейчас, любой разговор с его отцом — это большая проблема, как будто они разговаривают на разных языках. — Только у меня есть два условия, — продолжает его мама. — Мы должны уведомить Карен, что ты здесь, чтобы она не волновалась, и пообещай мне, что ты будешь пытаться с ней поговорить. Зак кивает. — Я напишу ей. И да, я поговорю с ней снова через несколько дней. Попытаюсь. — А сейчас, думаю, что никто из нас ещё не обедал. — Она и Алекс собирались поесть, когда Зак с мрачным выражением лица позвонил в дверь и исчез в комнате Алекса. — Давайте-ка, ребята, перекусим, — говорит она и встаёт, снова начиная разогревать ужин, который приготовила заранее. Алекс смотрит на Зака: он не заслуживает такого. На короткий момент, он задается вопросом, будет ли Заку лучше, если они просто расстанутся. Он бы, со временем, влюбился в кого-нибудь другого, может быть в девушку, может быть в того, кто бы понравился его маме. Было бы это для него легче? Неужели Алекс эгоист потому, что не хочет отпускать его? Чувство вины бьет его в живот. И потом приходит злость. Почему он должен чувствовать вину? Он любит Зака, всего его, с его слабостями и недостатками, может быть, даже из-за них. Он принимает его всего. Даже вещи, которые считает надоедливыми. Даже если он зол на него, он не хочет, чтобы Зак был другим. Он зол на Миссис Демпси за то, что она причинила Заку боль. Он зол на весь мир за то, что он такой проебанный, что Миссис Демпси думает, что ей нужно защищать своего сына от любви. Он зол на себя за то, что не может исправить его для Зака. Имело бы это значение, если бы он был хорошим студентом, спортсменом, если бы он был ментально здоров и работоспособен, если бы у него было светлое будущее? Было бы для Миссис Демпси легче принять их отношения? Он ненавидит ее за то, что она делает с Заком, и также за то, что она заставляет его чувствовать себя недостаточно хорошим. Зак наклоняется и целует его в лоб, прямо рядом с его шрамом. — Там все в порядке? — мягко спрашивает он. — Да, — говорит Алекс. — Просто хочу, чтобы все было проще, понимаешь? Зак кивает. — Да. Я тоже.XXIV
Зак приносит вместе с собой другую энергию. Кэролайн замечает это сразу же в понедельник утром. Он просыпается до восхода солнца и идёт на пробежку. К тому времени, как она вытаскивает Алекса из кровати, Зак уже помылся, собрался в школу и сидит за столом, завтракая. Когда Алекс наконец спускается вниз, Зак вскакивает на ноги с сияющей улыбкой на лице. Кэролайн уверена, что никогда не видела, как ее сын улыбается так рано утром или, если уж на то пошло, делает что-то, что не было строго необходимо. Алекс издаёт приглушённый стон, когда его обнимают и быстро целуют, наверное, поцелуй был бы дольше, если бы она не была рядом. — Доброе утро, дорогой. Как спалось? Ты в порядке? — спрашивает Зак. Дорогой — шутка между ними. Она началась прошлой ночью, и Кэролайн предполагает, что она из фильма, который они вчера вместе смотрели в Крестмонте. Алекс прислоняется к Заку, будто пытаясь раствориться в его груди. — Кофе, — мычит он. — Как думаешь, мне нужно ревновать? Ты здесь со мной, а просишь кофе. Алекс бормочет что-то, чего Кэролайн не понимает, потому что его лицо все ещё спрятано в толстовке Зака. Что бы это ни было, это побуждает Зака взять его за талию, взвалить на плечо и отнести в гостиную. Она слышит громкий стук, который вероятно (надеюсь) означает, что Зак только что уронил его на диван, а потом слышится смех. В последний раз, когда она слышала смех Алекса перед завтраком, Джордж Буш был все ещё в Белом доме. Голос Алекса: — Ты такой придурок! — потом пауза, — может быть поцелуй? — прежде чем слышит, как Зак говорит: — Да, но я все равно твой придурок. Она даёт им ещё несколько секунд, прежде чем напоминает, что это утро понедельника. — Сначала завтрак, потом школа, мальчики.***
Динамичность между ними меняется в тот момент, когда домой приходит ее муж. Весь день, она видит, как комфортно им друг с другом. В тот момент, как Билл ступает в дом, они внезапно осознают несуществующее пространство между ними; где находятся их руки; то, как они смотрят друг на друга. Они больше не дразнят друг друга, не улыбаются друг другу, больше нет Бойфрендов и дорогуш. Когда они вместе ужинают, Билл и Зак обсуждают подходящий к концу футбольный сезон и приближающийся баскетбольный. Зак сидит прямо, называет его сэр и явно изо всех сил пытается найти правильные ответы, будто это собеседование, а не семейный ужин. Алекс тихо ест и не делает никаких своих саркастических замечаний о спорте, захватившего их жизни. Они оставляют кучу пространства между их стульями и не прикасаются друг к другу ни разу, даже по ошибке, передавая тарелку туда сюда. Она уже принимала на ужин Зака, и обычно его вилка всегда была столько же в тарелке Зака, сколько и в своей. (В последний раз, всего несколько дней назад, он съел все брокколи на тарелке Алекса и затем скормил Алексу всю свою морковку, когда они думали, что она не видит.) Сегодня, они даже не смотрят друг на друга. Они ведут себя так, будто совершенно незнакомы для Билла. Единственный раз, когда их отношения становятся видимыми, происходит после ужина, когда они поднимаются наверх, и ее муж зовёт Алекса и просит, — Оставь дверь открытой, приятель, хорошо? Когда мальчики исчезают на втором этаже, она бросает на своего мужа взгляд. — Что я в этот раз сделал не так? — спрашивает он. Кэролайн встаёт, чтобы протереть стол. — Прошлой ночью ты сказал, что все хорошо, что Зак останется здесь ненадолго, но сейчас ты ведёшь себя так, будто на самом деле это не так. Билл кладёт несколько тарелок в раковину. Двадцать шесть лет брака, и он до сих пор думает, что они из раковины сами по себе попадают в посудомойку. — Я был добр к Заку. Я всю ночь с ним разговаривал. — Ты допрашивал его, — поправляет его Кэролайн. Он вздыхает. — Может быть, я пытаюсь убедиться, что он достаточно хорош для Алекса. — Ты никогда не спрашивал ни одну из девушек Питера, почему они не капитаны баскетбольной команды, — Кэролайн начинает загружать посудомойку. — Ни одна из них не играла в баскетбол, — говорит Билл, будто это была единственная причина. Она смотрит на него, и он вздыхает.— Я пытаюсь, Линни. — Ну, попытайся ещё, потому что я не хочу потерять Алекса. Я не хочу, чтобы он переезжал, просто потому что он не может здесь больше находиться. Я не хочу, чтобы он, уехав в колледж, никогда не приезжал к нам. И ты хотя бы знаешь какой уровень суицида среди квир подростков? Это первый раз, как она говорит вслух, насколько ее пугают эти статистики. Алекс и раньше уже был в опасности, а сейчас… она не может его потерять. — У него опять боли в животе, Билл. Он пытается. Мы должны их поддерживать, мы оба. Билл подходит ближе и убирает несколько прядей с ее лица. — Я буду стараться, обещаю.***
— Прости за моего отца, — говорит Алекс, когда они остаются одни. — Нет, Алекс, это ты меня прости. Между вами и так было большое напряжение, а мое пребывание здесь его только усугубляет. Зак садится на кровать рядом с Алексом. Алекс соединяет их руки и кладёт голову на плечо Зака. — Это не твоя вина, — говорит он мягко. — Я просто хочу… чтобы все говорили, что все наладится. Ну, я бы хотел, чтобы мы могли пропустить эту часть и сразу перейти к хорошей. — Я тоже, — Зак оборачивает руки вокруг него и прижимается ближе. — Хотя некоторые части не так уж и плохи. Алекс улыбается. — Правда. И это хорошо. — Хорошо? Только хорошо? —Ну, ты же не целуешь меня, так? Зак толкает его обратно на подушку и прижимается губами к губам Алекса.XXV
Когда Мэй выходит с танцевальной студии после занятия, она удивлена видеть машину своего брата, припаркованную на улице. Он выходит из машины, как только видит ее, и бежит встречать. — Хей, — говорит он. — Привет. — Как насчёт того, чтобы я отвёз тебя домой? Она смотрит ему прямо в глаза. — Ты просто отвезёшь меня домой или еще и останешься? Она читает ответ на его лице, прежде чем он его произносит. — Прости, Мэй, но я не могу сейчас находиться дома. — Ты скажешь мне почему? Потому что мама не говорит. Когда она пришла домой в воскресенье, и Зака там не было, она не очень этому удивилась. Зак редко находится дома по воскресеньям и обычно приходит после того, как она уснёт. Когда его не было наутро, она предположила, что он спит у друга. Это было не так уж необычно. Но когда он не появился ночью понедельника, она спросила свою маму, где он. Но как это обычно происходит с ее матерью, она не дала ей прямого ответа. Зак выглядит так, будто ему некомфортно. Он перекатывает свой вес с одной ноги на другую и смотрит по сторонам, ни на чем не зацикливаясь. — Прошлой ночью я сказал кое-что маме, — говорит он, аккуратно подбирая слова. — Она не очень хорошо отреагировала, и поэтому я ночую у Алекса. Ахм, Алекс… он не мой лучший друг. Он мой парень. И это то, что я сказал маме, что я встречаюсь с Алексом. В последнее время, он провёл много времени, особенно в последние дни, представляя какой будет реакция его сестры. Но он бы ни за что не додумался до того, что она сказала на самом деле. — Так вот почему ему можно возиться с настройками твоей машины? Типа, радио и кондиционер? Ты никогда не позволяешь мне их трогать. Он смеётся. А что ещё он может сделать? Это не то, что он готов был услышать, но также это самая идеальная вещь, которую она могла сказать. — Ему тоже нельзя ничего трогать. Факт того, что он мой парень, является тем, почему я его ещё не убил, хотя он продолжает это делать, — говорит он. Сейчас ему становится легче дышать, и он прекращает играться с ключами машины. — Он правда очень милый. Он мне нравится. — Ну а маме нет. И ещё ей не нравится факт того, что он парень. Мэй вздыхает. — Мне без разницы, что он парень. Это не имеет значения, так? — Ага. Но для неё имеет. Он имеет значение для неё и ещё для многих людей. — Значит, ты никогда не вернёшься домой? Он хотел бы знать ответ на этот вопрос. Рационально, он знает, что не может остаться дома у Алекса навечно. Ему придётся вернуться. Но он не уверен, что его мама когда-нибудь его примет, и он не знает, сможет ли с этим смириться. — Я вернусь, но мне нужно немного времени. Мне нужно, чтобы мама поняла, что я не делаю ничего неправильного, — говорит он. Мэй кивает. — Поняла. — Прости, что ты в середине этого беспорядка. Она обнимает его. — Все хорошо, Зак, это не твоя вина. — Где бы я не жил, у тебя всегда есть я. Ты знаешь это, так? — Он обнимает ее в ответ. — Знаю.***
В Монетс парень сидит за их столом, и Алекс продолжает пялиться на него своим убийственным взглядом. — Он не уйдёт, просто потому что ты на него смотришь, — объясняет ему Джесс. — Он может. Они сидят за столом у окна с двумя чашками между ними. Джесс отпивает свой горячий шоколад, потом кивает на зеленый чай Алекса. — С какого это момента ты пьешь чай? Он пожимает плечами и обматывает нитку от чайного пакетика вокруг пальца. — Опять эта твоя штука с желудком? — спрашивает она, наклоняясь. — Не такая сильная, как в прошлом году, — Алекс ерзает на своём стуле. — Просто вся эта ситуация с моим отцом и мамой Зака, а потом школа и колледж. Всё будет хорошо. Джессика берет его за руку. — Как дела дома? Как с отцом? Алекс вздыхает. — Не знаю. Типа, думаю, он... пытается? Этим утром он даже назвал Зака моим парнем. Но это все ещё в полнейшем беспорядке. Я чувствую, будто подвожу его или что-то в этом роде. — Тот смысл, который его отец привязал к словам я люблю тебя, когда Алекс сделал каминг-аут, все ещё висит между ними. Это все ещё больно. Он делает осторожный глоток чая, проверяя не слишком ли он горячий. — Можем ли мы поговорить о чем-нибудь другом? Расскажи мне о тебе и Джастине. Что происходит между вами? — Джастин и я… не думаю, что существует слово, чтобы описать, кто мы друг другу. Как называется, когда два человека, которые раньше встречались, но больше не встречаются, и они друзья, но также больше, чем друзья, но не друзья с привилегиями, и они иногда целуются, но не говорят об этом, и они в порядке со всем этим? — Подозреваю, что это идёт под ярлыком сложно, — предполагает Алекс с улыбкой. Она подносит чашку к губам, делая глоток, а затем облизывает губы. — Это не так. Или, по крайней мере, так не ощущается. Это противоположность сложному. Это на удивление легко. — Тогда назовём это, хорошим, — Алекс бросает ещё один взгляд на парня, сидящего за их столиком. Он читает книгу и не выглядит так, будто скоро уйдёт. — Можешь расслабиться? Этот столик, наверное, даже лучше, чем наш обычный. Мы можем наблюдать за людьми, — говорит Джесс. — Чувствую себя так, будто я на всеобщем обозрении. Алекс смотрит в окно, затем снова на Джесс. — Ты придёшь сегодня вечером? Клей пригласил их всех поиграть в Dungeons & Dragons, и Алекс действительно с нетерпением ждёт этого. Быть кем-то другим, даже на несколько часов, сейчас не так уж и плохо. — Как бы мне не хотелось, чтобы у меня было что-то получше, чем притворяться феей, но у меня нет никаких планов, так что, да, я пойду. — В D&D есть феи? — Не знаю, но я сказала Клею, что буду играть, только если буду феей, и он согласился. Алекс смеётся. — Тогда посмотрим, сколько шуток я смогу придумать про фей и о том, что я гей, до того, как Клею станет слишком некомфортно. — Ты дьявол. — Пожалуйста. Хаотичный нейтральный.* Он снова смотрит в окно, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Зак паркуется прямо напротив Монетс. Алекс уверен, что суперсила Зака в том, чтобы всегда находить хорошее парковочное место. — Почему вы не за своим обычным столиком? — спрашивает Зак, подходя к ним вместе с Мэй. — Его забрал этот гребаный чувак со своей тупой книгой и тупым капучино, — говорит Алекс, заставляя Джесс и Зака засмеяться. — Нет причины его за это ненавидеть, — улыбается Зак Алексу, потом поворачиваясь к своей сестре. Он должен был забрать Алекс и Джесс и отвести Мэй домой, но у них есть немного времени посидеть. — Хочешь чего-нибудь выпить? — Горячий шоколад тут очень вкусный, — говорит Джесс. — Тогда я возьму его. — Знаешь, — говорит Алекс, когда Зак подходит к стойке, а Мэй садится рядом с Джесс. — Думаю, что ты в одиночку отвечаешь за увеличение продаж горячего шоколада Монетс где-то на 80%. Джесс усмехается. Горячий шоколад продаёт себя сам. Парень с книгой и капучино подходит к их столику, и все трое начинают на него глазеть. — Итак, я собираюсь уходить, — говорить вор столов Алексу. — Но я хотел бы дать тебе мой номер. Может быть, ты захочешь как-нибудь позвонить. Алекс выглядит смущенным. Этот парень думает, что он флиртовал с ним? Также вору столов нужны очки, или над его взглядом иди-к-черту нужно немного поработать. — Ах, спасибо, — говорит он, когда парень протягивает ему салфетку с аккуратно написанным на ней номером. — Но я не собираюсь звонить тебе. Я уже встречаюсь кое с кем. — Очень жаль, — говорит парень, прежде чем уйти. Джесс даже не пытается подавить смех. — Что произошло? — спрашивает Зак. Он аккуратно несёт горячий шоколад для Мэй и свой чёрный американо. — Тот чувак только что пригласил на свидание твоего парня, — объясняет Мэй. Она смотрит на своего брата, с любопытством ожидая его реакции. Зак садится рядом с Алексом. — Забудьте, что я сказал. Алекс был прав: мы должны ненавидеть его. — Он крадет столы. — И чужих парней. — Он хуже всех, — соглашается Алекс. Мэй смотрит на Джесс. — Они всегда такие? — Это ещё ничего. Ты должна увидеть, как Алекс становится супер-ревнивым, когда Хлоя начинает флиртовать с твоим братом.***
Зак отвозит Джесс домой и едет к себе. Алекс ждёт в машине, когда он заходит внутрь, чтобы взять немного одежды и остальные вещи, которые ему нужны. Он действительно не хочет разговаривать со своей матерью, но он знает, что ему нужно. Он смотрит на входную дверь. Он мог бы просто крикнуть «пока» и уйти. Он мог бы. Но ничего не изменится, пока он не поговорит с ней снова, поэтому он бросает свою спортивную сумку на пол и идёт на кухню. — Привет, мам, — говорит он. — Я, эм, не могу остаться надолго, потому что Алекс ждёт в машине, но я хотел поздороваться. Она режет овощи на ужин. Она не останавливается, но он видит, как она вздрагивает, когда он произносит имя Алекса. Будто это плохое слово. — Спасибо, что забрал Мэй с танцев. — Конечно. Она же моя сестра. — И она удивляется, почему ее брата нет дома. Ты делаешь ей больно, Зак. Мышцы в плечах Зака заметно напрягаются. — Я всегда буду рядом для неё, независимо от того, живем мы в одном доме или нет. И Мэй знает, почему я не здесь. Я рассказал ей. Его мать на секунду застывает: нож все ещё в воздухе, помидор в ее лёвой руке. Одна секунда. Одна. Это вся ее реакция. И затем она возвращается к приготовлению ужина. — Тебе не следовало говорить ей об этом. — Почему? — Ты знаешь почему. — Нет, мам, я правда не знаю. — Зак оглядывает кухню, пытаясь сфокусироваться на деталях, чтобы не думать о том, как это больно. — Мы можем об этом поговорить? Или, может быть, ты можешь поговорить с мамой Алекса. Она сказала, что ты ей можешь позвонить. Что ты должна ей позвонить. Карен качает головой. — Не говори глупостей. Зачем мне с ней разговаривать? Зак делает шаг назад. Она бы причинила ему меньше боли, если бы разрезала его, как эти помидоры на доске. — Я думал ты захочешь сделать это ради меня, — говорит он. — Мне нужно идти. Алекс меня ждёт. Он не даёт ей возможность ответить и быстро выбегает из дома.XXVI
Когда Клей встаёт утром пятницы, он чуть не наступает на спящего Джастина. Очевидно, что неспециально. Он просто не ожидал увидеть Джастина, лежащего на полу его спальни. — Что за хуйня, Джастин? Он ходит вокруг него, потирая сонные глаза. — Прости, — бормочет Джастин. Он переворачивается на спину и закрывает глаза здоровой рукой. Клей берет футболку и пару джинс из шкафа. Когда его мозг наконец просыпается, он начинает соединять события. Есть единственная причина, почему Джастин мог спать на полу его спальни вместо своей собственной кровати, и Клей чувствует себя виноватым за то, что накричал на него. — Не мог уснуть? — спрашивает он уже мягче. Джастин не отвечает сразу. Клей думает, не заснул ли он снова, когда, наконец-то, слышит голос Джастина. — Я слышал шум, доносящийся снаружи. Клей натягивает футболку. — Это был просто ветер. — Да, я знаю, — Джастин садится. Он выглядит так, будто собирается сказать что-то ещё, но затем качает головой. Его защитная реакция стоит на максимуме. — Забудь. — Ты подумал, что это был Сет, — догадывается Клей. Он останавливается, ища свитер, и разворачивается. Джастин пожимает плечами, будто это ничего не значит, но Клей может сказать, что он напугался. Достаточно напугался, чтобы отбросить свою гордость, взять подушку и посреди ночи прийти в комнату Клея, чтобы поспать. Теперь он знает, что, сделав из этого большую проблему, Джастин больше не будет доверять ему, поэтому он просто говорит. — Мы должны перенести твою кровать сюда. Будет будто ночевка каждую ночь, и ты можешь говорить мне, как мне нужно лечь прямо перед сном. Он ожидал от Джастина шутки, но вместо этого он говорит: — Да? Обнадеживающе. — Да, мы сделаем это после школы. — Клей поворачивается к нему спиной и тянется за чёрным свитером в шкафу. — Знаешь, ты можешь поспать на диване. Он вот тут. — Я бы так и сделал, если бы ты не оставил тут все своё дерьмо. — Тебе ли судить. Твоя комната выглядит так, будто там прошёлся ебаный торнадо. — И она все ещё выглядит лучше твоей. Джастин встаёт и направляется к двери, но прежде чем уйти, поворачивается обратно к Клею. — Спасибо.***
Джессика болтается в раздевалке. Она ждёт, пока Хлоя закончит переодеваться из своей формы в обычную одежду, чтобы они могли вместе пойти в Монетс. — Ты скучаешь по этому? — спрашивает ее Хлоя. — По чирлидингу? Не особо. Хлоя завязывает волосы в хвост. — Иногда я чувствую тоже самое. Типа, я чувствую, что не буду скучать по этому, если уйду из команды. Но в тоже время, не могу представить, что откажусь от этого. — Иногда я ощущаю тоже самое по поводу этой школы. Я не могу дождаться выпуска, но также хочу остаться здесь навсегда, понимаешь? Хлоя закусывает свою нижнюю губу. — Это потому что у тебя здесь есть друзья. Ты не будешь скучать по этому месту, ты будешь скучать по ним. — И по тебе. Ты тоже мой друг, Хлоя, — говорит Джесс. — Тогда скажи мне одну вещь: Алекс что ли влюблён в меня или Зака? Потому что он выглядит злым каждый раз, как мы говорим, и я могу сказать, что он ревнует, но не могу догадаться кого именно, меня или Зака. — Хлоя смотрит на Джесс, на своего друга, единственного, который у неё остался. Ее глаза умоляют Джесс сказать правду. Не столько, чтобы знать кому нравится Алекс, сколько чтобы найти хотя бы одного человека в этой школе, кто выберет ее первой, который будет предан ей больше, чем кому-либо другому. Но, конечно же, Джесс выбирает Алекса. Хлоя должна была знать лучше, прежде чем надеяться быть первой. Она никогда не идёт первой. Она всегда является вторым планом. Средством для достижения цели. Парни хотят встречаться с ней, потому что они хотят секса, девушки хотят быть ее друзьями, потому что она популярная. Поправка: хотели. Сейчас, она эта девушка. Девушка, которая встречалась с насильником. Девушка, которая стояла рядом с ним. Девушка, которая от него забеременела. — Я не знаю, кому нравится Алекс, — врет Джесс. — Несколько дней назад он разозлился на парня, потому что тот занял наш столик в Монетс. Он может просто завидовать, что вы с Заком спортсмены. — Да, наверное, — говорит Хлоя. Она опускает эту тему, потому что не хочет выглядеть нуждающейся. — Я готова, пошли за горячим шоколадом. Джесс колеблется. Она ненавидит то, что не может сказать Хлое правду. Она ненавидит выбирать кого из друзей предать. Но это не ее секрет, чтобы рассказывать его, поэтому она уважает желание Зака и Алекса. — Да, пошли, — говорит она, следуя за Хлоей на выход из раздевалки.***
Перенести кровать Джастина в комнату Клея оказалось не так просто, как казалось, и занимались они этим половину доброго часа. — Не думаю, что я создан для физического труда, — говорит Клей. Он лежит на своей кровати, раскинув руки, с горящими мышцами. — Теперь ты знаешь, как я чувствую себя, после тренировки с Заком, — отвечает Джастин со своей кровати. — Мы никогда не перенесём ее обратно. Теперь это твоя комната. Ты спишь здесь, пока мы не съедем. Джастин смеётся. Он не говорит этого, но он не возражает делить комнату с Клеем. Ему нравится иметь брата. Он привык думать, что Брайс был для него как брат, но с каждым днём он понимает, как сильно ошибался. Настоящие братья не дают тебе места для ночлега, чтобы через неделю просто пихать этот факт тебе в лицо, чтобы заставить тебя сделать то, что тебе некомфортно делать. Настоящие братья помогают перетаскивать твою кровать в их комнату, потому что ты боишься спать один, и никогда не заставляют чувствовать себя плохо из-за этого. Клей продолжает говорить. — И даже после того, как мы переедем, всякий раз, как мы будем приезжать навестить родителей и будем здесь спать, ты будешь спать здесь, потому что мы никогда не передвинем снова эту кровать. Это, должно быть, самая тяжелая кровать во всем мире. Джастин улыбается. Кровать не такая уж и тяжелая. Проблема в том, что он может использовать только одну руку, а у Клея тело пятилетнего ребёнка. Он уверен, что Заку и ему потребовалось бы три минуты, чтобы передвинуть эту кровать в его комнату, но он этого не говорит. Клей и так уже, наверное, знает. Он говорит не о том, что кровать слишком тяжелая, а о том, что Джастин может оставаться столько, сколько ему нужно. — Давай договоримся никому не рассказывать сколько времени у нас заняло перенести её сюда. Особенно моему тренеру, — говорит Джастин. Он снимает свои ботинки и ложится на кровать. — Я разговаривал с ним сегодня. Он думает, что у меня все ещё есть шанс получить грант, даже с малолеткой, испытательным сроком и рукой. Он собирается поговорить с несколькими скаутами и объяснить ситуацию, сказать им, что все поменялось с прошлого года. Он сказал, что поможет мне. Клей поворачивает голову и смотрит на него. — Это чертовски здорово, ДжейДжей. — Скауты собираются прийти к нам на игру, чтобы увидеть Зака, но он собирается отказаться от большинства из них, поэтому у меня там есть шанс, — обьясняет Джастин. — Во всяком случае, это план тренера. — Как купидон… для колледжей вместо девушек? Джастин смеётся. — Да, именно так.***
Когда Питер приезжает домой на выходные, как обычно без предупреждения, Алекс знает, что ему нужно выйти к нему. Он просто боится рассказывать людям и он правда от этого устал. Он не может представить, что ему придётся делать это всю оставшуюся жизнь с каждым человеком, которого он будет встречать и с которым будет становиться близким. Это звучит утомительно. К счастью, ему не нужна большая речь, чтобы сделать каминг-аут своему брату. Он просто упомянет это в разговоре и будет ждать его реакции. — Почему я должен спать с Алексом? Зачем мне нужно отдавать свою комнату его другу? — жалуется Питер. — Это все ещё моя комната, даже если я не живу здесь больше. Он обращается к их маме, но отвечает Алекс. — Потому что Мама и Папа не хотят, чтобы я делил комнату со своим парнем. Просто так. Обычно. Мой парень. Не так и сложно. Питер смотрит на него секунду. Он выглядит слегка удивленным, но не говорит вслух, что он уже знал, что его брат встречается с парнем. Вместо этого, он поворачивается обратно к своей маме. — Когда я был в возрасте Алекса, вы даже не разрешали мне приглашать свою девушку на весь день, а сейчас вы позволяете парню Алекса переехать? Алекс закатывает глаза. Предоставляя Питеру сделать весь его каминг-аут о себе. Но Алекс на самом деле не возражает, не сейчас. Он просто рад, что покончил с этим. Он выходит из комнаты: он может легко обойтись без просмотра нового эпизода саги «Вы Любите Алекса Больше, Чем Меня», в которой Питер любит сниматься. Он возвращается в свою комнату, где Зак его ждёт, сидя внизу кровати, с джойстиком в руках. — Ты рассказал ему? — спрашивает Зак. Он останавливает игру и кладёт джойстик. — Да, — Алекс ложится на кровать. — Он жаловался, что наши родители разрешают тебе здесь спать, но никогда не разрешали ему приглашать своих подружек. — Серьезно? Алекс улыбается. — Ага, серьезно. Зак протягивает руку, кладя ее на лодыжку Алекса и нежно ее потирает. — Ты в порядке? — Ага. Я рад, что рассказал ему, и даже больше, что он не раздул из этого большой проблемы, — Алекс толкает Зака ногой в бедро. — Моего отца не будет дома, и мама занята нытьем Питера. Иди сюда. Ты знаешь, мы можем… — Пообниматься? Ты просишь меня пообниматься? Алекс усмехается. — Нет, если ты собираешься вести себя, как придурок. Зак залазит на кровать и притягивает Алекса в свои руки. — Спроси ещё раз, как я себя чувствую, — говорит Алекс. — Как ты? — шепчет Зак, прежде чем оставить маленький поцелуй на носу Алекса. — Чертовски хорошо, — Алекс прижимается к Заку. Он проводит рукой вниз и вверх по руке своего парня, медленно, лениво. — Как ты, Зак? — В эту секунду? Чертовски хорошо, — говорит Зак. — Не в эту секунду? Не очень хорошо. Я чувствую, что с моей мамой все никогда не будет хорошо. Этим утром я попытался поговорить с ней, но она просто… не слышала меня. Я не знаю, как это изменить. Я чувствую, будто я должен извиниться перед ней, но за что? Я отказываюсь извиняться за то, что я с тобой встречаюсь. Она должна быть той, кому нужно извиниться, понимаешь? Но почему я до сих пор так себя чувствую, будто я сделал что-то не так? Алекс знает, какого это. Он скрепляет их руки вместе и кладёт их на сердце Зака. — Я ненавижу, что она заставляет тебя так чувствовать. — Я тоже. — Зак, тебе нужно с кем-нибудь поговорить? Имею ввиду, я знаю, что мы сейчас говорим. Но, типа, со взрослым? Это звучит супер-убого, но иногда это действительно помогает. Поэтому, если тебе нужно с кем-нибудь поговорить, типа, ты должен, — говорит Алекс. Его глаза находят глаза Зака, и он спрашивает, — Тебе надо? — Нет, но, да: с моим отцом. Но этого не произойдёт. Зак перекатывается на спину и смотрит в потолок. Он чувствует на себе глаза Алекса, и это почему-то успокаивает. Алекс заставляет его чувствовать себя увиденным. На планете есть только один человек, который смотрит на него, присматривает за ним, заботится о нем, слушает его. Этот человек, который сейчас даёт ему все необходимое время, чтобы собраться с мыслями, прежде чем он заговорит. Он чувствует себя любимым. Он чувствует, будто может поделиться частью себя, которой он никогда не делился с кем-то другим. Алекс-его безопасное место. — Я говорю с ним иногда. В моей голове. Я рассказываю какие-то глупые вещи о моем дне, — говорит он. — И рассказываю ему о тебе. О нас. Мне нравится думать, что он был бы в порядке с этим. Может быть, он бы ненавидел это, я не знаю, но я хочу думать, что он был бы в порядке с этим, как твоя мама. Ты знаешь, ты ему нравился. Алекс помнит, как встречал папу Зака несколько раз. Один раз, когда он и Зак только становились друзьями и они пришли к нему домой, чтобы поработать над заданием по химии, и потом снова, ненадолго, на бейсбольном матче, на который Алекс пошёл в надежде поговорить с Джессикой. — Я нравился ему? — Да, — Зак смотрит на него и улыбается. Эта меланхолическая улыбка, которая не достигает его глаз, но он больше не выглядит пораженным. — Он говорил, что ты отличался от моих других друзей, и что это было хорошо. Он сказал мне, что если я когда-нибудь сделаю пирсинг или татуировку, то он от меня откажется, но он также сказал, что у тебя хорошие манеры, и что у тебя есть образ. Что бы это не значило. Я никогда не мог понять, почему он так этим одержим. Что у меня есть образ. — Думаю, это означает быть хорошим человеком, — неуверенно говорит Алекс. Однако, следующие слова звучали совсем не неуверенно. — И так и есть. Ты хороший человек, и он был бы горд тобой. — Надеюсь. Зак обхватывает лицо Алекса руками и целует его.XXVII
Это всплывает в вечер воскресенья, когда они строят планы на Хэллоуин. Это не первый раз, как Джесс это упоминает, но это первый раз, как она стоит на своём: она хочет пригласить Хлою. — Она тоже моя подруга, и сейчас у неё никого больше нет, — говорит она. — Я не хочу, чтобы она была одна. Разве это большая проблема? Я думала, она вам нравится! Она разговаривает с Алексом, конечно. Он один из тех, у кого с этим проблема. — Так и есть. Типа, я думаю она хорошая. Но это не означает, что я хочу провести всю ночь, притворяясь, что Зак — не мой парень, и смотреть, как она с ним флиртует в своём секси костюме котёнка или секси медсестры, или в любом другом сексуальном костюме, — говорит Алекс. — Подождите, мы надеваем костюмы? — спрашивает Клей. — Потому что, если мы надеваем, то мне нужно знать прямо сейчас. Этот вопрос заставляет Джастина сурово на него посмотреть. — Вовремя, чувак. Джесс и Алекс продолжают свой спор, даже не заметив, что их прервали. — Факт того, что ты предполагаешь, что она будет носить сексуальный костюм, так женоненавистно! Я ожидала от тебя большего, Алекс, — говорит Джесс. — И ты знаешь, она бы не флиртовала с Заком, и тебе бы не пришлось притворяться с Заком просто друзьями, если бы вы просто рассказали ей, что встречаетесь. — Ну, это не тебе решать, когда мы расскажем людям. Ты вообще знаешь, какого это? — кричит Алекс в ответ. — Мы рассказали своим семьям, и это пиздец как выматывающе. Я просто хочу одну ночь, когда я могу провести весело время со своим парнем и моими друзьями и не думать об этом. Она бросает на него взгляд. Взгляд ты-правда-думаешь-что-я-не-знаю-какого-это-рассказывать-секрет-и-быть-за-это-осуждённой?. Он тут же жалеет о своих словах. — Извини, Джесс, — признаётся он, больше не крича. — Но я все ещё не хочу ей рассказывать. Он встаёт, когда Клей берет его за руку, чтобы помочь. — Я могу, блять, встать сам, — шипит он, прежде чем выскочить из комнаты. Джессика пытается встать и пойти за ним, наверное, чтобы снова накричать на него, но Зак двигается быстрее. Он встаёт, кладя руку ей на плечо, останавливая. Он держался в стороне от их разговора, потому что чувствовал, что это было только между ними двумя, хотя это очень сильно его касалось. Но сейчас ситуация выходит из-под контроля. — Его брат в городе, он плохо спал прошлой ночью, и его живот все ещё болит. Он капризничает, — объясняет он. — Просто… дай я с ним поговорю. Он выходит из комнаты Клея и находит в коридоре Алекса, облокотившегося об стену, со слезами разочарования, текущими по лицу. Он подходит ближе и смахивает несколько слезинок большим пальцем. Это рискованное действие: Алекс с такой же вероятностью откусит ему палец, как и оценит этот жест. Но Алекс не откусывает. Вместо этого, он поднимает взгляд на Зака. — Как ты остановил Джесс перед тем, как прийти ко мне и отрубить мне голову? — спрашивает он. — Я знаю, что заслуживаю этого. Я был там полным мудаком. — Ты устал и страдаешь от боли, ты не мудак. Она простит тебя. — Наверное, — Алекс пожимает плечами. Зак заключает его в объятия. Медленно, осторожно. Обычно он не держит Алекса, будто он сделан из стекла, но он заметил, что его желудочные спазмы заставляют любое движение казаться болезненным, поэтому он прилагает дополнительные усилия, чтобы не причинить ему боль. Он заключает Алекса в объятия. Он прижимает его сильнее и целует в макушку. Алекс позволяет любви Зака проникнуть в его кости и вернуть его разум туда, где он не чувствует, будто тонет. — Что ты хочешь делать, Зак? Я тебя даже не спросил. — Джесс сказала, что Хлоя будет в порядке с этой новостью и что она никому не расскажет. Я верю Джесс, так что я думаю, что я в порядке рассказать Хлое, кто мы друг другу. Но, если ты не хочешь, мы не будем. Алекс жмется лицом в шею Зака, дышит им, пытаясь понять, чего он хочет и с чем сможет справиться. К сожалению, это не всегда одно и тоже. Он соглашается с Заком: если Джесс доверяет Хлое, они тоже могут. Дело не в этом. Дело в том, что есть крошечная, крошечная возможность того, что Хлоя всем расскажет. Даже по ошибке. Или, потому что она влюблена в Зака сильнее, чем они думают и будет ненавидеть их сразу, как узнаёт, что они вместе. Мозг Алекса - мастер выдумывать вещи из ничего и составлять выдуманные сценарии, которые могут произойти. Сейчас он может это контролировать, на протяжении дня, в объятиях Зака. Но сегодня у него нет ни единого шанса, раз он один в постели. Это битва, в которой он проиграл слишком много раз, чтобы все ещё надеяться, что он ее сможет выиграть. С одной стороны, им придётся рассказывать людям в один момент, не так ли? И начать с одного человека — с человека, кому доверяет ваш лучший друг — звучит гораздо менее страшно, чем всей школе. — Ладно, тогда мы ей расскажем, — решается он. — Ты уверен? — спрашивает Зак. — Да. А ты? Зак колеблется, но потом кивает. — Да, я уверен.***
Это самая странная вечеринка, на которой Хлоя когда-либо была. На самом деле, она даже не уверена, что это попадает под определение вечеринки. Здесь нет алкоголя, нет наркотиков, нет исчезающих людей в рандомным комнатах для перепиха, и, на самом деле, нет людей. То есть, половина школы не были приглашены, а другая половина все равно не появилась. Получается, их всего шесть. Трезвых, плотностью одетых и без планов сделать что-либо, о чем они будут жалеть утром. Здесь есть пицца, чипсы, три вида сальсы, стопка DVD дисков на кофейном столике, мягкая рок-музыка на заднем плане и родители, смотрящие телевизор в гостиной внизу. Звучит, как идеальный рецепт для самой скучной вечеринки этого года. Это ее вина, правда. Она должны была знать, что Клей Дженсен не сможет устроить крутую вечеринку. По-видимому, он не знает, как устроить хоть какую-либо вечеринку. Она чувствует себя неловко в своём платье и на высоких каблуках. Мальчики одеты в джинсы и кофты, что не так уж и удивительно, но даже Джесс выбрала удобную обувь и повседневный наряд. Она явно перенарядилась, но, кажется, это никого не заботит. Они, кажется, этого даже не замечают, и она, вероятно, должна поблагодарить волосы Алекса за это. Они голубые. Не глубокого египетского голубого или яркого ультрамарина. Больше похоже на бледно-бирюзовый, что должен не сочетаться с его натуральным оттенком, но этого не происходит. Это смотрится хорошо на нем. Его септум также вернулся. — Клянусь, я больше никогда тебя не оставлю одного, — говорит Зак. — Что бы ты сделал, если бы у меня была двойная тренировка. Набил тату на всю спину? — Я просто поменял цвет волос, Зак, не будь королевой драмы, — хихикает Алекс. По его тону понятно, что они оба шутят. — И я думал, тебе нравился мой септум. — Так и есть, — соглашается Зак. Это сексуально. Даже очень. Алекс улыбается. — Я подумывал ещё, чтобы сделать прокол языка, но потом… — Ты решил не доводить свою мать до сердечного приступа? — предполагает Клей. Он лежит на кровати с Джастином, и они оба выглядят удивлёнными. — Что-то вроде этого, — смеётся Алекс. Он смотрит на Зака. — Ты ненавидишь эти волосы? Зак пропускает их через пальцы и медленно качает головой. — Мне нравится. Просто потребуется немного времени, чтобы привыкнуть. И у меня есть чувство, будто, как только это произойдёт, ты сменишь их снова. — Может быть, — соглашается Алекс. Зак падает на диван и сажает Алекса к себе на колени. — Устраивайся поудобнее, — говорит Джесс Хлое. Она берет чашку чипсов и несёт ее к кровати Джастина. Джастин уже готовится присоединиться к ней, но Клей тянет его за свитер: Джастин ни за что не заставит его разделить постель с Хлоей. Хлоя остаётся стоять посередине комнаты и быстро садиться на край кровати Джастина, рядом с Джесс — Спасибо, что пригласили меня, — говорит она Клею и Джастину, потом она поворачивает голову на двух парней. — И спасибо, что доверяете мне. У меня не было возможности сказать этого, потому что я не хотела упоминать это в школе на случай, если кто-то услышит, но я благодарна, что вы решили мне рассказать о ваших отношениях. И, конечно же, я никому не расскажу. Ваш секрет останется при мне. Оу, и я думаю, что вы милая пара, — Она что-то бормочет. Она делает это, когда нервничает, и когда пытается вести себя, как будто это не так. Правда в том, что когда Джесс рассказала ей о Заке и Алексе, она была в порядке с этим. Была ли она слегка расстроена, что Зак на самом деле был не одинок? Конечно. Но это не так, будто она влюблена в него. И факт того, что они два парня, ничего не меняет для неё. Так что это должно быть легко… но это не так. Она чувствует, что ей будто надо что-то доказать. Что она в порядке с этим. Что она не недалекая. Что они сделали правильное решение, доверившись ей. — Спасибо, — говорит Алекс. Он выглядит уютно, развалившись на диване, прислонившись спиной к Заку и с рукой Зака, перекинутой через его грудь. Хлоя никогда не видела его таким непринужденным. Он продолжает с извиняющимся тоном. — Слушай, я извиняюсь за то, что был таким придурком с тобой во время учебной группы эти последние недели. Я… ревновал. — Все хорошо, — обещает она. — Хорошо, теперь мы можем начать эту ебучую вечеринку? — спрашивает Джастин. — Я начинаю думать, что пришёл на чертов девичник со всеми этими разговорами про мальчиков и волосы. — Джастин, ты завидуешь? — дразнит его Джесс. Она съедает несколько чипсин, смотря на него. Клей подхватывает ее. — Может быть нам покрасить твои волосы, Джастин, что скажешь? — Тебе бы пошли оранжевые или розовые волосы, — продолжает Джесс. — Нахуй вас обоих, — Джастин встаёт и забирает всю коробку с пиццей. — Эй, чувак, я это ел! — жалуется Зак. Джастин бросает на него непримиримый взгляд. — Подойди и возьми тогда. — Не смей шевелиться, Бойфренд, — предупреждает Алекс. Ему сейчас слишком удобно. Зак может поесть потом. Они, наверное, скоро закажут ещё пиццы. Зак не меняет своё положение на диване и вместо этого запихивает в рот горсть попкорна. — Мы ещё не закончили, Джастин. — Да, хорошо, Демпси, — говорит Джастин, делая представления из откусывания чуть тёплого сыра с пепперони. — Мы займёмся этим сразу после того, как вы закончите обниматься. — Чертовски верно. Зак целует волосы Алекса. Ему нравится видеть его таким расслабленным: в последний раз это было давно. Некоторые вещи все ещё не в порядке, но теперь, когда Питер уехал, когда его отец действительно прилагает какие-то усилия, и Хлоя знает и не рассказывает это всей школе, Алекс наконец-то спит лучше и дышит легче. Его живот перестал беспокоить его, и его тело больше так не напряжено. Зак тоже чувствует себя лучше. Настроение Алекса влияет также и на него, и он определенно чувствует себя менее напряженным. Если бы он только мог наладить свои отношения с мамой, все было бы почти нормально. Но он не собирается сегодня думать о своей матери. Он собирается расслабиться и наслаждаться жизнью. Джесс встаёт и протягивает Хлое руку. — Давай потанцуем, — говорит она. Тогда они танцуют посередине комнаты. И это не тот сексуальный вид танца, к которому Хлоя привыкла, и не тот неуклюжий вид, который она помнит со своего девятого класса. Это тот дурацкий вид, который вы обычно танцуете одни в своей спальне. Это тот вид, как-будто-никто-не-смотрит и не имеет значения, что здесь есть люди, наблюдающие за ними, потому что никто не осуждает. И тогда Джесс заставляет Джастина встать и начать с ней танцевать, так что Джастин начинает ворчать, чтобы Клей оторвал свою задницу и присоединился к ним. — Я не танцую, — защищаясь говорит Клей. — Мне, блять, плевать, — говорит Джастин. Алекс поворачивает свою голову и смотрит на Зака. — Хочешь потанцевать? Не то, чтобы Алекс хочет вырваться из объятий Зака, но сколько у них шансов потанцевать вместе? Поэтому он счастлив, когда Зак говорит. — С тобой? Всегда. Песня слишком быстрая для Алекса, но это не имеет значения. Зак помогает ему встать и затем прижимает к себе, пока они покачиваются. Им едва хватает места, чтобы потанцевать, и они все время натыкаются друг на друга, но это не имеет значения. Они дерутся. Они дразнят друг друга, не причиняя боли. Они вместе смеются, но не над друг другом. (Хотя, они бросают друг в друга попкорн.) Они заказывают пиццу. (С двойным сыром, потому что так нравится Клею, но без грибов, потому что Джесс их ненавидит.) Они играют в двухчасовую монополию, чтобы решить, кто выберет фильм, а потом становится уже слишком поздно, чтобы смотреть его, но всем все равно. Эта самая лучшая не-вечеринка, на которой была Хлоя, и это самое весёлое, что произошло за последние годы.