Потерянный мальчик

Питер сидел в комнате отдыха сорок шестого полицейского участка, завернувшись в плед, который ему любезно предоставили сотрудники полиции. После результата теста мистер Старк еще долго не отходил от него, гладя по голове и крепко прижимая к себе, а мистер Роджерс отражал на своем лице весь спектр эмоций, которые были на душе у Питера, — растерянность, паника, ужас, страх, радость. Мэй помогли удержаться на ногах лишь детективы Уильямс и Беккет, которые наблюдали за воссоединением семьи с радостью в глазах и слабыми улыбками на измученных лицах. Теперь все участники дела о пропаже Питера Паркера находились в полицейском участке и заполняли необходимую документацию, чтобы официально закрыть дело. Питер перевел глаза на дверь кабинета начальника полиции, откуда раздавались громкие крики уже порядка двадцати минут, но из-за толстых стен ему почти ничего не удавалось расслышать. Питер сильнее укутался в плед, закрывая глаза, — он устал. Больше всего на свете он сейчас хотел заснуть и проспать как минимум пару суток. Внезапно дверь кабинета открылась, и из нее вышел сердитый Тони Старк, который громко захлопнул за собой ни в чем неповинную дверь. Его глаза горели золотом, красные перья были взъерошены, а короткие клыки опасно блестели под светом ламп. Дверь вибрирует от силы удара, почти слетая с петель, и Питер крупно вздрагивает из-за резкого шума и открывает глаза. — Я не хотел тебя напугать, — тихо отзывается Тони, осторожно подходя к своему сыну. Боже, это сейчас его живой птенец сидит укрытый в плед отвратительного рыжего цвета. Его Питер. — Как ты себя чувствуешь, милый? — заботливо спрашивает он. Движения Тони плавные и аккуратные, весь гнев улетучился из его тела при виде ребенка. Его Питер был намного меньше своих сверстников, детский пух все еще покрывал его крылья, а общая худоба и изнеможденность в теле четырнадцатилетнего подростка приводила Тони в ужас. Питер был альфой, он не мог быть таким маленьким. Он сам никогда не был такого маленького роста, а Стив достигал почти двухметровой отметки после сыворотки суперсолдата. Однако Тони видел фотографии Стива Роджерса во времена Великой депрессии. Время, когда не было ни работы, ни денег, ни еды. Стив Роджерс в свои восемнадцать был тощим как жердь, и на фоне здорового друга выглядел так, словно его в любой момент унесет ветер. — Устал, — хрипло отозвался Питер, стараясь держать слипающиеся глаза. Он хотел удовлетворить свои базовые потребности — набить желудок едой и поспать в теплой кровати. — Хочу есть, — жалобно добавил он. — Хорошо, сейчас все будет, милый, — проворковал Тони, оглядывая комнату отдыха в полицейском участке в поисках еды. Он не хотел отходить от Питера даже на метр и ни за что сейчас не вышел бы на улицу, даже если магазин бы находился в соседней двери от полицейского участка. Лицо омеги радостно посветлело, когда он заметил тусклый свет автомата с едой, и Тони сразу поспешил туда. Старк критично осмотрел содержимое автомата — мусорная еда, которая была на каждой полке, точно не подходила для недоедающего Питера. Однако он был сейчас не в том положении, чтобы воротить носом, его птенец хотел есть и прямо сейчас. Выбрав самый прилично выглядящий сэндвич, Тони поспешил обратно к своему сыну, который плотно обернул вокруг себя белоснежные крылья и успел погрузиться в легкую дрему. Старк тепло посмотрел на своего птенца — боже, он был так похож лицом на Стива. У него все еще было ощущение, что все происходящее, нереально. Тони сел рядом с сыном, заворачивая его в кокон из своих крыльев и кладя его голову себе на грудь. Он был таким легким, что Тони казалось, что он может сломать его кости одним своим неаккуратным движением. Питер инстинктивно принюхался к его запаху, поворачивая голову, чтобы уткнуться носом в железу Тони, где запах был сильнее всего, и уже готов был крепко заснуть, когда Старк растормошил его. — Сначала еда, Питер Пен, — он ловко разорвал упаковку сэндвича, поднося еду ко рту сына. — Давай, ты очень голоден, малыш. Я слышу, как урчит твой желудок. — После этих слов Питер приоткрыл глаза и неохотно сделал первый укус, пробуя еду на вкус, но уже после — яростно набросился на несчастный сэндвич, как будто он не видел еды несколько дней. — Не торопись, не торопись, — пытался спасти свои пальцы Тони, не ожидая такой реакции. Мэй Паркер вообще заботилась о своем племяннике? Потому что Старк не мог объяснить такое состояние своего ребенка — худоба, болезненный вид, грязная и дешевая одежда. Питер прожевывал каждый укус, словно растягивал ощущение еды у себя во рту. Эта была чертова еда, которую можно было взять бесплатно малообеспеченным семьям. Так какого черта Питер ел так, словно голодал долгое время? Тони Старк собирался уничтожить ее. Она хотела подать на него в суд? Пусть только попробует, его команда адвокатов разнесет ее в пух и прах прямо в зале суда. Но сначала он должен позаботиться о своем сыне. К концу его размышлений Питер доел и уже сытый погружался в крепкий сон. Тони уткнулся носом в его грязные волосы — в любой другой момент он бы побрезговал это делать, — но сейчас ему было искренне на это плевать. Самое главное было то, что Питер жив, в его объятьях, и скоро они отправятся домой. Тони просидел с Питером под боком около пятнадцати минут, вслушиваясь в ритм биения сердца сына, и ждал, когда Стив выйдет из кабинета начальника полиции. Он так устал за последние дни и всем сердцем желал уснуть в своем гнезде — единственном месте, где сейчас он бы чувствовал себя в безопасности. Рядом со Стивом, укрытый от проблем реального мира, в их идеальном маленьком мире. Сейчас у него не было сил, чтобы позаботиться о самом себе или Стиве, не было сил, чтобы разорвать Мэй Паркер в клочья, как она того заслуживала. Единственное, что сейчас держало его в сознании, — это спящий на его руках Питер. Казалось, Стив услышал его мысли, и уже в следующую минуту вышел из кабинета под руку с капитаном Гамильтоном. Они перекинулись парой фраз и крепко пожали друг другу руки, и тогда Стив подошел к своей паре, нежно целуя Тони в губы. — Мы можем идти домой? — устало прошептал Тони, и у Стива болезненно сжалось сердце. Роджерс ненавидел, когда Тони смотрел на него тусклыми карими глазами, которые сейчас покраснели и опухли от слез. Его омега должен был всегда сиять счастьем, а его прекрасные карие глаза блестеть тем неукротимым огнем, в который когда-то Стиву повезло влюбиться. — На сегодня все закончилось, — выдохнул Роджерс, смотря на сына в объятьях Тони. — Мы идем домой.

~~***~~

Питер просыпается медленно, его разум неторопливо возвращается из долгого сна, заставляя Паркера рассеяно моргать в темноте незнакомой комнаты. Впервые за долгое время Питер не хотел просыпаться — ему было комфортно, нос не резали отвратительные запахи улиц, а за стенами не было слышно криков соседей. Паркер уткнулся носом в подушку, еле заметно приоткрывая один глаз, чтобы оглядеться. Комната, в которой он проснулся, была намного больше его комнаты в квартире тети Мэй, но полностью безликая — простой компьютерный стол у стены, белый ковер по центру комнаты, кровать king-size, на которой сейчас удобно расположился Питер. Однако самым важным в этой комнате были огромные панорамные окна, которые открывали вид на Манхэттен, и Питер сразу понял, где он проснулся. Он был в башне мистера Старка, его мамы. — Доброе утро, мистер Паркер, — неожиданно прозвучал женский голос из ниоткуда, и Питер испуганно подпрыгнул на матрасе, судорожно начиная махать крыльями. Точно, это была Пятница, личный ИИ мистера Старка, которая контролировала всю башню Stark Industries и была его личным ассистентом. — Сейчас десять часов утра по восточному времени, на улице плюс десять градусов. Рекомендую одеваться потеплее, так как мистер Старк сейчас открыл лётный балкон. Ваши родители ожидают вас в гостиной, как только вы будете готовы. При этих словах сердце Питера болезненно сжалось от страха. Что, черт возьми, ему делать? Его родителями были Тони Старк и Стив Роджерс, знаменитая светская львица и капитан Америка. Питер даже выщипал себе пару перьев, чтобы проверить спит ли он или нет. Резкая боль в крыле заставила Питера поморщится и стиснуть зубы — он определенно не спал, и теперь его левое крыло ныло от боли. Паркер встал с кровати, замечая, что спал он в своей вчерашней одежде. На нем все также была серая толстовка, которая ему досталась от дяди Бена, черные штаны и разноцветные носки, которые он с утра подобрал под кроватью. Питер вздохнул с облегчением, по крайней мере мистер Старк не переодевал его в этот раз. — Спасибо, Пятница, — тихо прохрипел Паркер, садясь на кровать. — Не за что, мистер Паркер, — добродушно отозвался ИИ. — Ванная комната находится за первой дверью слева, там вы найдете все необходимое. Решив взять себя в руки, Питер зашел в ванную комнату — ему надо было привести себя в порядок, раз он оказался здесь. Он не мог быть неопрятным на глазах у величайших людей Америки. К счастью для него, Пятница оказалась права, и в ванной стопкой лежала чистая одежда. Питер быстро разделся, принимая теплый душ. В их с Мэй квартире горячая вода была роскошью, поэтому он немного дольше остался в душе, наслаждая почти обжигающей водой. Питер на пробу понюхал шампунь и гель, облегченно выдыхая, — они были полностью гипоаллергенными. Сегодня у него не будет сыпи на теле в течение часа после душа и нескончаемой чесотки, маленькие радости богатой жизни. Вымыв голову и тело, Питеру потребовалось больше времени, чтобы привести в порядок свои крылья. В конце концов, спустя полчаса Паркер был готов — он был чистым и опрятным. На его одежде был знакомый приятный запах, и Питер сразу понял, что это одежда принадлежала мистеру Старку. На нем была черная футболка, которая скрылась под красной толстовкой, черные теплые штаны, а на ногах все те же носки с пончиками, которые в этот раз шли вместе с тапочками. В последний раз посмотрев в зеркало, Питер сделал глубокий вдох, собираясь с силами, и вышел из своей комнаты. Пройдя по коридору, он услышал звуки голосов в гостиной и прислонился к стене, вслушиваясь в разговор. — Уже прошли почти сутки, — раздался тихий голос. Это был мистер Старк. — Он все еще спит! Что если что-то случилось? — его голос звучал обеспокоенно, а Питер ненавидел, когда о нем беспокоились. — Тони, — мягко позвал его другой голос, более низкий и твердый. Это был мистер Роджерс. — Питер устал. Для него это тоже стало потрясением, как и для нас, его жизнь перевернулась с ног на голову. Он будет спать столько, сколько ему потребуется. — Мистер Паркер проснулся и сейчас направляется в гостиную, босс, мистер Роджерс, — отозвалась Пятница, выдавая Питера без зазрения совести. — Предательница, — мысленно проклинает ее Питер, чувствуя, как потеют его ладони. Он собирает остатки своей смелости в кулак и решается выйти в знакомую гостиную под взгляды своих родителей. Чета Старков-Роджерсов выглядит намного лучше, чем в последний раз, когда Питер их видел. Мистер Старк стоял посреди гостиной — видимо он расхаживал по ней во время разговора. На нем был коричневый джемпер и такого же цвета домашние штаны, его волосы были чистыми и тщательно уложены в аккуратные волны, а его цвет лица посвежел, придавая ему здоровый вид. Мистер Роджерс, наоборот, сидел в одном из кресел в серой футболке и спортивных штанах с чашкой в руках, и Питер мысленно облизнулся, чувствуя крепкий запах кофе. — Доброе утро, милый, — поприветствовал его Тони, мягко улыбаясь замершему в дверном проеме сыну. Он практически слышал, как в голове Питера крутятся мысли, и решил продолжить: — Ты проспал почти сутки, Питер, ты должно быть голоден. — Думаю, да? — сам себе задал вопрос Питер, наблюдая, как Тони Старк скрылся на кухне, начиная суетиться на ней. Из-за него. Теперь Питер чувствовал себя по-настоящему особенным. Нед бы удавился собственной слюной, услышав, что над его лучшим другом хлопочет сам мистер Старк. Черт возьми, Нед. Ему нужно будет позвонить своему лучшему другу, как только закончит разговаривать со своими родителями. — Присаживайся, — кивнул на диван мистер Роджерс, ставя свою кружку на кофейный столик. — Нам необходимо многое обсудить, Питер. — Паркер послушно плюхается на белый диван, стараясь держать спину ровной и не сжаться под тяжелым взглядом капитана Америки. Как получилось, что у такой альфы родился он? — Ты хорошо отдохнул? — неожиданно спросил альфа. Стив изо всех сил старался выглядеть не таким устрашающим, как в их первую встречу, но по запаху и поведению Питера его старания пока шли коту под хвост. Он чувствовал под детским запахом шлейф страха, и от этого к его горлу поднималась желчь. Стив Роджерс меньше всего хотел, чтобы его боялся собственный ребенок. — Я-я думаю, что да, — запнулся Питер и тут же захотел накинуть на голову капюшон, чтобы спрятаться. Боже, это было невыносимо, он чувствовал, как от стыда и неловкости горят его уши и щеки. — Точнее, да, я в порядке, кровать была замечательной, спасибо, — затараторил Паркер, складывая на груди руки. Его крылья нервно хлопали за спиной, выдавая его нервозность без его ведома. — Рад, что ты выспался. Последние несколько дней, — на этих словах Стив остановился, подбирая нужные слова, — были сложными. Для всех нас. — Питер почувствовал, словно под его кожей ползли муравьи от нервов. Мистер Роджерс даже не представлял, насколько они были тяжелыми. — Почему я здесь? — в лоб задал вопрос Питер, который мучил его с самого пробуждения. Мэй его законный опекун, так почему он находился дома у мистера Старка и мистера Роджерса? — Так как мы с Тони — твои биологические родители, опека Мэй Паркер автоматически признается недействительной и в данный момент приостановлена до суда, — старался как можно мягче объяснить Стив, видя, как испуг отражается на лице сына. — Это не значит, что ты не можешь больше общаться с ней, Питер, — сразу сказал Стив, и Питер резко закрыл рот. — Судебное решение о твоей опеке действовало, потому что ты считался сиротой, которой теперь ты не являешься, — голубые глаза мистера Роджерса встретились со взглядом Питера, который съежился от такого пристального внимания. — Но у вас с мистером Старком не было детей, — слабо выдавил из себя Питер. — Так откуда так получилось, что я-я… — Питер замолчал, не в силах сказать последнее слово. — Что ты наш сын? — вместо него отозвался мистер Старк, который вернулся в гостиную со стаканом апельсинового сока и тарелкой с тостами с арахисовой пастой и джемом. Аромат теплой еды сразу привлек внимание Питера, и его желудок заурчал, прося, чтобы его покормили, отчего Паркер покраснел до корней волос. — Приятного аппетита, милый, — с этими словами Питер засунул в рот тост. — Это долгая история, — признался Роджерс, смотря на Тони, который одним своим видом излучал нервозность. Его цветочный запах приобрел кислый оттенок из-за стресса, но сейчас он хотя бы был не таким резким. Они могли с этим справиться, вместе они были непобедимы. — Думаю, что стоит начать с самого начала. Мы с твоей мамой познакомились в девяносто втором году, тогда меня уже год как нашли во льдах Арктики, — выражение Стива было смесью грусти и принятия, его устраивала его новая жизнь, но прошлая все еще хранила теплые воспоминания о людях, которых уже нет в живых. — Твоя мать тогда только потеряла родителей, нам обоим было тяжело оказаться в новом для себя мире. — Твой дорогой папочка тогда просто обожал читать мне нотации буквально обо всем, — цокнул языком Старк, заставляя Питера обратить на себя внимание. — Боже, Стив Роджерс из девяносто второго был ужасной занозой в заднице! — в сердцах воскликнул омега, и Питер весело фыркнул на его комментарий. — Я тоже люблю тебя, Тони, — улыбнулся в чашку кофе Роджерс. Возможно, он действительно был тогда занудой с моральным кодексом шириной в милю, но Стив никогда не признается в этом мужу. Его эго было и так достаточно большим. — Тогда для нас обоих были не самые лучшие времена, — продолжил Стив, чувствуя на себе любопытный взгляд Питера. В начале их знакомства они постоянно ругались по всякой мелочи, придирались как только можно и старались ужалить побольнее, но вопреки своим характерам тогда они оказались самыми близкими друг к другу людьми. — Однако тогда мы оказались теми, кто лучше всего понимал боль и горе друг друга. Так мы сначала стали друзьями, а после — парой. — Мы поженились в девяносто пятом, — вместо мужа отозвался Тони, смотря из-под ресниц влюбленным взглядом на Стива. — Это был июнь, наша свадьба была на открытом воздухе у берега озера, — с теплотой в голосе говорил Старк. — А потом через шесть лет появился ты, Питти-пай. Питер смущённо смахнул крошки со щеки, видя, как карие глаза Тони Старка увлажнили. Пара перед ним переглянулась, общаясь между собой языком жестов, и Питер никогда не видел, чтобы дядя Бен и тётя Мэй перекидывались такими взглядами. Между парой чувствовалась любовь и теплота, хотя они были вместе уже почти двадцать лет. Он никогда такого не видел, но почти уверен, что Нед или ЭмДжей скорчились бы от отвращения при виде того, как воркуют между собой их родители. Для Питера это было слишком странно — они вообще не стеснялись того, что он сидел прямо перед ними. — Скорее всего ты также ничего не нашёл в интернете, верно? — знающе спросил Тони. — Пятница моментально убирала любые упоминания о тебе в прессе. — Он запнулся, его красно-золотые крылья дернулись за спиной. — До твоего исчезновения. Мы со Стивом с самого начала решили, что наши дети не будут находиться под камерами СМИ. Нам хватило собственного опыта, и мы хотели, чтобы ты рос без давления газетчиков. — Понятно, — выдавил из себя Питер. Теперь становилось понятно, почему он не нашёл ничего в интернете. Тони Старк обладал достаточной властью, чтобы убрать из только зарождающегося интернета любую информацию по щелчку пальцев. — А как получилось, что я… пропал? — Мы думали, что ты мёртв, — честно признался Стив, до боли сжав челюсти. — Случилось происшествие, в результате которого мало кто смог выжить, — тактично говорит он, стараясь подбирать слова. Скорее это была настоящая катастрофа — тогда погиб не только их ребёнок, но и около пятисот сотрудников компании. То, что он тогда увидел под завалами, не должен увидеть ни один родитель — от погибшего ребёнка не осталось ни единой целой кости, всё превратилось в кровавое месиво. Даже бывалых спасателей рвало при виде места смерти невинного птенца. Но сильнее всего в память Роджерса отпечатался запах — густой, металлический, острый. Так пахли бои во время Второй мировой войны. — Мы рады, что в итоге ты оказался жив, милый, — грустно прошептал Тони. — Но нам всё-равно жаль, что мы не смогли увидеть как ты вырос. Ты стал очень красивым мальчиком, — при этих словах лицо Питера стало ало-красным. — В конце концов, у тебя половина моих генов, — Тони обольстительно улыбнулся и похлопал глазами в направлении Стива. Боже, теперь Питер понимал своих сверстников — видеть, как флиртуют его родители, было отвратительно. — Однако теперь мы должны поговорить о тебе, Питер, — Паркер резко вскинул голову, смотря на мистера Роджерса. — Мы с Тони обеспокоены твоим физическим и эмоциональным состоянием, это сложно принять, что твой мир резко перевернулся с ног на голову. Поэтому мы хотим временно перевести тебя на домашнее обучение и на время переехать в Малибу. — Что? — возмущённо воскликнул Питер, вскочив на ноги. — Я никуда не поеду из Нью-Йорка! Вы же сказали, что я смогу общаться с тётей Мэй, — на этих словах глаза Тони зло сощурились, и Стив ощутил, как они впиваются в его череп. Пожалуй, ему стоило посоветоваться в этом вопросе с Тони. — Питер, ты действительно думаешь, что сейчас в состоянии учиться в школе? — спокойно спросил его Роджерс. — Твоя жизнь только что перевернулась. Все, что ты знал раньше, оказалось ложью. Теб… Нам, — исправился альфа, — нужно привыкнуть друг к другу, узнать друг друга заново. Мы не запрещаем тебе ни общение с твоей тетей, — взгляд на его затылке стал интенсивнее, — ни с твоими друзьями. — И нам нужно проверить твоё здоровье, — резко вмешался в диалог Тони, перебивая Стива и оглядывая Питера с ног до головы. — Тебе четырнадцать, а ты выглядишь лет на одиннадцать-двенадцать. К тому же, ты всё ещё не сменил оперение. Это нездорово. — Тони прав, — поддержал мужа Стив, когда Питер хотел начать возмущаться. — Теперь ты наш основной приоритет, Питер. К тому же, — Паркер почувствовал, как замерло его сердце, когда на него посмотрели суровые голубые глаза, — я жил во времена Великой депрессии и знаю, как выглядит голод. И мы бы очень хотели узнать, почему так получилось, дорогой сын.