Профессор Бербидж

      Незваных гостей я устроила в гостиной, а сама направилась на кухню — чай готовить из травок, которые сама собрала, и варенье на стол выставлять. Между прочим, последняя банка вишневого без косточек.        — Довольно … необычно у вас, — первым сказал Малфой.        — Я еще не закончила переделку дома, — начинаем разговор «о погоде», — хочу сделать двойную дверь и переложить камин. Он слишком много тепла в трубу отдаёт.        — В Хогсмиде многие говорят, что вы придумали двойные окна, — продолжил светскую беседу блондинистый лорд.        — Ну что вы! Я всего лишь повторила увиденное у русских. Такие окна хорошо сохраняют тепло. Хотелось бы такие же и в Хогвартсе, но конструкция замка не позволяет, а в магическом строительстве я не сильна.        — Да, — продолжил Малфой, — мой сын рассказывал, как он работал с пеногерметиком и забивал гвозди молотком.        — Для детей это хорошая практика. Кстати, как ваш сын? Когда его выпишут?        — Он и его друзья пока в Мунго до февраля месяца, — напрягся блондин. — А вы, как себя чувствуете?        — Я стараюсь не думать о произошедшем.       Да, тот терракт навсегда останется у меня в памяти, но я задвинула в самые глубины подсознания и стараюсь думать о том, что это было реалистичное кино. Первое время помогало плохо, а сейчас вроде ничего — кошмары не снятся.        — Это ужасно, — вмешалась в беседу Мюриэль, — много пострадавших и всё на глазах у детей!        — Вы поступили мужественно, когда остались там разрешать возникшие проблемы с властями, позволив наследникам переместиться в безопасное место, — это уже Пруэтт.        — Наверное, — ответила я. Не говорить же мне о том, что на меня ступор напал и к храбрости мой поступок не имеет отношения. — Маггловские власти написали, что погибших нет, а что на самом деле?        — Всех пострадавших доставили в Мунго, — ответил Малфой. — Поэтому, действительно, все целы и относительно здоровы.        — Насколько опасно детям волшебников находиться в маггловском мире? — спросила Пруэтт.        — Настолько же, — сказала я, — насколько детям-магглокровкам в магическом.        — Поясните, — потребовал рыжий лорд.        — Если не будут лезть, куда не следует, то никаких проблем не возникнет. Вы, как полагаю, думаете о мальчиках по фамилии Криви? — дождавшись кивка от Пруэтта, я продолжила. — Дети очень похожи на вас. Старший Колин, младший — Дэнис. Очень сильные, родители не справляются и все деньги тратят на штрафы и взятки, чтобы мальчиков не перевели в интернат для трудновоспитуемых детей.        — Мы бы хотели получить их адрес, — сказала Мюриэль.        — Зачем? — ну наконец-то! После расшаркиваний мы добрались до нужной темы разговора.        — Это мои внуки!        — То есть, — сказала я, — их отец — это ваш сын. Как вы думаете, какое отношение будет к вам? Вы не интересовались родней, а потом раз! И приходите: «Дети, я ваша бабушка! У меня много денег. Пойдемте жить ко мне!».        — Вы утрируете! — воскликнула Мюриэль.        — Поверьте мне, — перебила я, — я знаю магглов очень хорошо, и если вы явитесь к ним с предложением жить у вас, дети откажутся куда-либо уезжать, вцепятся в родителей и возненавидят аристократов.        — Люциус, — произнёс Пруэтт, — ты говорил, что эта особа не является сторонницей Дамблдора…       Рыжий явно намекал на то, что такого ответа он ожидал от директора, а не от «сторонницы» министерства. Видимо я, по его мнению, должна радостно рассказать им, где живут дети и ликовать, когда их заберет Пруэтт на воспитание. Но, увы, мои слова не совпали с их видением ситуации.        — Я предлагаю все же выслушать миссис Бербидж, — мягко произнёс блондинистый лорд. Вот только во взгляде мягкости не было — холодная сталь серых глаз и застывшая маска вежливости на лице.        — Вы именно поэтому к Дамблдору не пошли? Боялись, что он вам не даст адрес и начнёт отговаривать? — разговор становился все напряженнее.        — Дамблдор… — произнес Пруэтт.        — Он видит ситуацию иначе, — вмешалась Мюриэль.        — Миссис Бербидж, — сказал Малфой, — что вы предлагаете?        — Зависит от того, что хотите вы. Я буду действовать только в интересах детей и в интересах статута секретности.        — То есть в интересах министерства, — заключил Пруэтт.        — В интересах детей и статута. Или вы хотите новый виток инквизиции? — с усмешкой спросила я. — Только учтите, что сейчас на костре сжигать не будут, а уничтожат всю страну разом.        — О чем вы? — не поняла Мюриэль.        — Даже если опустить психологию детей, — эх, зря я Долорес не послушала и не забрала ее сына сразу. Теперь вот лавируй между лордами, министерством и Дамблдором, — их исчезновение наделает много шума, так как личности они заметные, во многих документах числятся и у социального работника, полиции, учителей и ещё кучи магглов возникнет вопрос: «Куда могли взять двух хулиганов из небогатой семьи? В частную школу? Они же плохо учатся!». Вы понимаете, что после того, как дети исчезнут, то этим займется Скотленд-Ярд?        — От исчезновения двух детей ничего не будет, — надменно заявил Пруэтт.        — Глядя на ваши действия, другие поступят так же. Возникнет цепная реакция и в итоге мы получим, в лучшем случае, ноту протеста от Букингемского дворца, в худшем — партизанскую войну, в которой детей начнут вербовать с пелёнок, — лорды замолчали и задумались. Будет так или нет — я не знаю, но рассуждаю логически: о магах знают, их прикрывают, за ними наблюдают. А что мешает их уничтожить? А ничего не мешает! Ракета — дура, куда направишь, туда и полетит, будь то Хогвартс, министерство или Мунго. Уничтожат, как пить дать. Никому такие соседи, как волшебники не нужны, если их невозможно контролировать, а спихнут атаку на ваххабитов, исламистов, последователей куклусклана и так далее. Борьба с мировым терроризмом начнется на двадцать лет раньше, только в роли бабаек будут волшебники. Да и к тому же мне не хотелось прогибаться под требования лорда и его сестры, но и становиться на сторону Дамблдора я не собираюсь. — Давайте, вы расскажете всё как есть, и мы подумаем, что можно сделать в этой ситуации.        — Хорошо, — ответил рыжий. Ох, лучше бы я просто адрес дала и послала бы всех нахрен.       Рассказ Пруэтта был банален — сыновья погибли при невыясненных обстоятельствах, дочь вышла замуж за предателя крови и продолжить род некому. Сын его сестры Мюриэль родился глубоко недоношенным, его выходили с большим трудом в маггловской больнице, так как магическая медицина оказалась почему-то бессильна (вот не верю ни на йоту! Скрывали они, что у ребенка магических способностей нет и наличие самого дитя скрывали, так как нагулян он. А почему не доношен? Так избавиться хотели раз и навсегда). Затем ребёнка отдали дальним родственникам сквибам, утрясли все проблемы с документами и подбрасывали денег на его содержание, иногда интересуясь, что с ним и как он живет. После женитьбы на маггле Пруэтты больше не интересовались его судьбой, только денег подкидывали. Сейчас, когда выяснилось, что его дети являются волшебниками, лорд и его сестра хотят забрать их из семьи и растить как наследников рода. А ко мне они пришли для того, чтобы утрясти нюансы перемещения детей в магический мир, взаимодействия с маггловскими властями и помощи в «противостоянии» с Дамблдором, который явно будет против того, чтобы забрать детей у родителей.       Вот впервые я целиком и полностью была на стороне доброго дедушки — забрать детей от отца с матерью, которых они любят, чтобы подвергнуть муштре наследников?! Серьёзно?       Чистокровные студенты часто рассказывали, как их обучают вникать в дела рода: просто розгами получить — это за счастье, а то можно и круциатус поймать от любящих родителей. Те же братья Уоррингтоны варили мази, чтобы замазать рубцы от розг или зелья для снятия последствий круцио и других «воспитательных» заклинаний. Конечно, не все лорды были такими: Малфой сына и пальцем не трогает, Гринграссы наказывают садово-огородными работами, а Гойлы заставляют убирать в конюшнях без магии. Каким воспитателем будет лорд Пруэтт — я не знаю, но подставлять детей мне не хотелось. Гуманизм, и дерьмократия у меня в голове не понимает методов воспитания Уоррингтонов, Монтегю, Диггори, Паркинсонов и многих других.        — Я считаю, что сначала необходимо поговорить с родителями детей, без присутствия Колина и Дэниса. Вы определите, в каком статусе вас представят детям. Также вам необходимо будет помочь мальчикам с контролем своей силы и её применением и настроить их на поступление в Хаффлпаф.        — Почему именно к Помоне? — спросил Пруэтт.       — На данный момент — это нейтральный факультет, на который директор Дамблдор ставку не делает, а Райвенкло страдает от пристального внимания Слизерина и Гриффиндора. С приездом Колина всем сразу станет понятно, что он ваш родственник — слишком вы похожи, поэтому будет неплохо проговорить с детьми на тему родства, возможных вопросов и ответов, которые будут задавать детям.        — Что вы предлагаете?        — Ну… а почему бы мальчикам не быть вашими сыновьями или внуками, которых вы скрывали, так сказать, во избежание проблем?        — Мои сыновья погибли до того, как зачали детей, — возразил лорд.        — А кто сказал, что у вас было двое сыновей?        — Довольно интересно, — ответил Пруэтт и погрузился в свои думы.       Мюриэль и ее брат продолжали задавать вопросы, но они больше уточняли информацию и уже не спорили со мной. Остановились мы на том, что в марте–апреле я позвоню родителям мальчиков и договорюсь о встрече, на которой всё и обсудят. Чувствую себя лордом Малфоем, который всегда выступает посредником и крутится ужом, чтобы и на елку влезть и зад не ободрать.       Кстати, о блондине — он не ушел с Пруэттами, а остался обсудить некоторые вопросы и ненавязчиво выяснял, сколько денег мне нужно, чтобы я сохранила этот визит в тайне. Денег хотелось «вотпрямщас» и много, но здравый смысл победил:        — Знаете, лорд Малфой, — ответила я на завуалированный вопрос, — мне было бы предпочтительней, чтобы в министерстве по достоинству оценили мои инициативы, программы и экзаменационные вопросы.       Надеюсь, что он мужик понятливый и премию мне выпишут, главное, чтобы Дамблдор не зажилил.       Малфой аппарировал за моей калиткой под дезилюминационными чарами, когда начало светать. Похоже, придётся идти в гости к тёте Гарри Поттера не выспавшись.

***

      В гости к Дурслям я и Поттер прибыли автобусом «Ночной рыцарь». Мальчик был хмур и неразговорчив несмотря на посещение Гринготтса и кафе Фортескью за час до посещения опекунов.        — Не переживай так, — сказала я, — всё будет хорошо.        — Вы просто моих родственников не знаете, — ответил ребёнок, подходя к входной двери дома Дурслей, — они ненавидят магию.        — Видимо, — возразила я, — у них есть на то причины.       Позвонив в звонок, мы с Поттером стали ждать. Дверь нам открыла высокая, худая женщина. Видимо — тётя Петунья.        — Ты? — почти на ультразвуке взвизгнула тетка.        — Здравствуйте, тётя Петунья.        — Ма-а-ам, кто там? — послышалось из глубины дома.        — Добрый день, миссис Дурсль, — вежливость наше всё, — я представитель школы. Мы проводим обследование жизни малолетних волшебников. Позвольте войти.       Петунья Дурсль не успела что-то ответить и сообразить, как я и Гарри вошли в дом. Мальчик начал торопливо снимать обувь и переобуваться в старенькие кеды.        — Я помню, что нельзя в грязной обуви, — торопливо сказал ребенок.        — Экскуро, — произнесла я, наводя палочку на свои ботинки. Получилось плохо — грязь исчезла, а вот вода осталась. Пришлось тоже снять туфли и взять первые попавшиеся тапочки.        — Петти, дорогая, кто к нам пришёл? Миссис Полкисс? — из кухни вышел большой мужчина. Его вес явно больше ста килограмм, а живот говорит о том, что он на десятом месяце беременности или на одиннадцатом.        — Добрый день, мистер Дурсль, — поздоровалась я. — Я пред      ставитель школы, в которой учится ваш опекаемый ребёнок — Гарри Поттер. Мне необходимо провести проверку его жилищно-бытовых условий и заполнить документы.        — О, — послышался звонкий голос, — очкарик! Чего пришёл? Подарков на тебя нет.        — Отвали, свин! — огрызнулся Мальчик-Который-Выжил.        — Мистер Поттер, прошу не выражаться, — видимо, насчёт отношений братьев Роулинг не соврала. — А теперь, молодой человек, покажите мне свою комнату, туалет, ванну, шкаф, одежду и полку в холодильнике.        — Полку? — не понял мальчик.        — У вас, как у сироты, в холодильнике должна быть своя полка, на которой находятся продукты для вашего специального питания — молоко, йогурты, фрукты.        — А у нас все общее, — отмерла Петунья. — Пройдемте, я вам всё покажу.        — Извините, но показывать должен ребенок, — пришлось возразить женщине. В принципе, я не против, чтобы мне всё показали и рассказали Дурсли, но пацан потом донесёт Рону, тот Перси, потом об этом узнает МакГоннагал, а затем и Дамблдор. А мне проблемы со стариком не нужны — прихлопнет, как муху, и никто никогда не узнает, где могилка моя. Поэтому экскурсию по дому проводил Поттер.       Ну, что могу сказать? Роулинг приврала насчёт жизни национального героя. Спальня Гарри и Дадли друг от друга не отличались по квадратным метрам. Мебель — да, у Дадли новее, а у Поттера старенькая кровать, шкаф, стол, стул и комод. Верхняя одежда, как и нижнее белье у парня новая, хоть и дешевенькая. Почему в Хогвартс не взял? Я бы такую тоже не взяла - нижнее белье уже выцвело и в катышках, куртка явно из неликвида совершенно дикой расцветки. Единственное отличие в комнатах — наличие раковины в спальне Дадли.       Что касается чулана — мальчик там жил летом месяц-полтора, пока у него делали ремонт, поскольку комната угловая и левый угол с наружной стеной постоянно отсыревал и плесневел. Дурсль каждое лето срывал обои, промазывал каким-то противогрибковым составом, клеил новые обои, так как красить было нельзя: в инструкции к противогрибковой жидкости стоял запрет на покраску. Такая же история была и с угловой гостевой спальней. Именно из-за этого летом мальчик жил в чулане — Дадли категорически не желал терпеть брата в своей комнате.       Что касается холодильника — Петунья заверила меня в том, что летом ребёнку выделят отдельную полку и ее заполнят. Со слов тети еду от детей никто не прячет — в любой момент можно открыть и взять что-то покушать. Почему Поттер жалуется своим друзьям, что он голодный? Так всевозможных вкусняшек нет! Пиццы, конфеты, кола, булки и прочее из дома изгнаны, так как у Дадли проблемы с щитовидной железой, а у Вернона с гормонами. Для перекуса лежат яблоки, груши, грейпфрут, огурцы, помидоры и прочая здоровая еда, которая не нравилась Гарри. Вот мальчик и жаловался, что его не кормят. Но мой вопрос — зачем привирал, Поттер нагло заявил, мол, у него проблем со здоровьем нет, почему это он должен страдать?! Дадли и Вернону надо сидеть на диете, вот пусть и сидят, а он хочет мороженое. Было очень неприятно выслушивать несправедливые обвинения мальчишки в адрес дяди и тёти. Да, племянника они не любили, но и голодом не морили и старались дать ровно столько же, сколько и Дадли.       Кстати о белобрысом мальчике — мне не понравился его внешний вид и какое-то дерганное поведение. Если бы он был чистокровным волшебником, то я бы сказала, что ребёнка «воспитывали» жалящим заклинанием и, может быть, слабеньким круцио. Примерно то же самое и у Вернона — круциатусом приложили и еще конфундусом сверху жахнули. Я, конечно, не Мать Тереза, но попробовать помочь можно.       Подписав документы и отвезя малолетнего волшебника до ворот Хогвартса, я вернулась к Дурслям.        — Миссис Дурсль, — безапелляционно заявила я, заходя в дом,— надо поговорить.        — Что вам еще от нас нужно? — сказала Петунья, срывающимся голосом.        — Поговорить. Сделайте, пожалуйста, чаю и пригласите супруга. Разговор будет сложный.       Моя беседа с Дурслями длилась больше двух часов. Я разъяснила роль Гарри Поттера в магическом мире, дала советы по питанию, одежде и летним заданиям ребенка, а также по проведению досуга. А затем долго уговаривала родственников Мальчика-Который-Выжил проехать в больницу Святого Мунго, так как мне не понравилось поведение Дадли и огромный живот Вернона. Если из канона я знаю, что Хагрид хотел превратить кузена Поттера в свинью, то превращение Вернона на собственной свадьбе в дикого кабана (Блэк постарался), стало для меня откровением.       Дурсль долго не соглашался, но в конце-концов взял деньги (в Мунго и маггловскую валюту принимают) и Ночным Рыцарем мы отправились в приемный покой, где нас встретила привет-ведьма и дежурный целитель, который сразу накинул диагностические чары на мужскую половину семейства, а взглянув на результат, стал вызывать целителя Сметвика.       Вот тут уже струхнула я. Конечно, Коровьев (прим.авт. см. первую главу) сказал, что канон можно тьфу и растереть, но Дурсли играют не последнюю роль в книгах мадам Ро.       Сметвик появился спустя минут двадцать, сразу начал махать палочкой и что-то бормотать над испуганным Дадли. Мальчик вцепился в мать и ни под каким видом не соглашался отойти от нее.        — Ребёнок подвергался частичной трансфигурации? — спросил целитель, после диагностики.        — Попытка превращения в свинью. Неудачная, — ответила я, так как на Дурслей надежды было мало — родители пребывали то ли в ступоре, то ли в шоке.       — Вырос поросячий хвост, который удалили обычной операцией. У отца мальчика примерно то же самое, но это было лет двенадцать назад.        — Давайте сначала разберемся с мальчиком, — прервал меня бесцеремонный Сметвик. В отличии от других целителей он не заморачивался длительными беседами, представлениями своей персоны, а приступал сразу к работе.        — У ребёнка неполная трансформация внутренних органов, а именно — щитовидная железа, печень, желчный пузырь, селезенка и опущена правая почка. И еще какой-то остаточный магический фон, но не могу понять какой. Так, мальчик остается на ближайшие сутки в больнице.        — Я не хочу в больнице, — истерически завопил ребенок, — я домой хочу!        — Ну, если желаешь через год превратиться в свинью, то можешь идти, — ответил Сметвик. — А если желаешь остаться человеком, то остаешься и делаешь все, как я скажу.        — Я не оставлю ребёнка одного! — тут же вмешалась Петунья.        — До вас я тоже дойду, — сказал Сметвик и пару раз махнул палочкой в сторону Вернона. — Блэк превращал?        — Сириус Блэк и Джеймс Поттер, — вновь ответила я.        — Сильны были мерзавцы! Тут долго лечиться придется… — целитель задумался на пару секунд, а затем наколдовал патронуса в виде большого медведя и сказал, — Генри, давай дуй в третье приемное отделение, я нашел тебе тему для диссертации.        — Что значит тему? — отмер Дурсль.        — Мистер… — Сметвик запнулся. Да, ему сказали, что в приёмном покое магглы, пострадавшие от действий волшебников, но вот имен не назвали, наверное.        — Вернон Дурсль!        — Мистер Дурсль, вы никогда не задумывались, почему у вас такая большая фигура? Почему вы постоянно хотите есть? Почему задыхаетесь? Почему у вас немного нестабильно с психикой?        — Ну…у меня нервная работа.        — У вас неполная трансформация между человеком и диким зверем, а еще отсроченное проклятие от Блэка. Если вас не лечить, то через семь-восемь лет вы умрёте. Если не лечить вашего сына, он проживёт ещё лет десять.        — А моя супруга? — спросил Вернон.        — Супруга… — ответил Сметвик, взмахнул палочкой, посмотрел на разноцветные нити заклинания и руны, которые поплыли по воздуху, — ей повезло больше. Она умрет быстро через семь лет. А вы и ваш ребёнок будете умирать очень мучительно.       — Это все из-за тебя! — взревел Дурсль. — Из-за твоей ненормальной родни! Уроды! Ненавижу! Я согласился на то, чтобы мальчишка жил…       Договорить он не успел — дверь распахнулась и в приемный покой вошел целитель, на бейджике которого значилось «Г.Фоссет».        — Почему шумим? — гаркнул мужчина. — Это больница, а не распределитель аврората!        — Мистер Дурсль, — произнес Сметвик, — успокойтесь.        — Как можно успокоиться! — продолжал бушевать муж Петуньи, пока женщина рыдала в уголке, обнимая сына.       — Мы приняли этого щенка в семью, а от него одни неприятности! Зачем я вообще женился на такой женщине?!        — Может, — вмешалась я, — потому что вы её любите? А мальчика взяли, потому что он родня? И что вы за истерику устроили? Вы мужчина или половая тряпка? Да, есть проблема, но она решаемая. Так что прекратите орать, успокойте жену и сына и послушайте целителя.       Дурсль стыдливо спрятал глаза. Ему было неудобно за своё поведение. Хотя, я могу его понять — не каждый день узнаешь, что жить тебе осталось недолго и виноваты в этом родственники жены.       Петунья и Дадли успокоились быстро, спасибо умиротворяющему бальзаму. Я хотела уйти, но Сметвик жестом показал, что мне лучше остаться. Разговор с родней Поттера был долгий. Итогом стал магический контракт, в котором были прописаны условия лечения, срок и сумма к оплате. Дурсли проведут пять дней в больнице под наблюдением целителя Фоссета, будут принимать зелья и поучаствуют в нескольких ритуалах. Затем, в течение года им предстоит принимать целую кучу зелий, являться в Мунго для проведения ритуалов и носить определенные артефакты. Вся стоимость лечения составит почти двадцать тысяч галлеонов — это сто тысяч фунтов стерлингов! Я была в шоке от цены, но тут Дурсль меня удивил:        — Жизнь дороже. Продам два офиса и машину. Купим попроще.        — Дорогой, ты уверен? — попробовала возразить Петунья.        — Уверен! За обучение Дадли уже все оплачено, а собрать его в школу Мардж поможет.       Дурсль внимательно прочитал контракт, а затем сам подписал кровавым пером. Насколько я помню, Амбридж на пятом курсе Поттера пытала таким артефактом. Петунья и Дадли тоже поставили свои подписи на пергаменте, и целитель Фоссет увел семейство в палату.        — Миссис Бэрбидж, — сказал Сметвик, как только дверь за Дурслями закрылась, — мне рассказывали, что вы очень рассудительная и понимающая женщина.        — И? — о, как! И тут слава впереди меня бежит.        — Я бы хотел, чтобы вы не распространялись о том, что здесь произошло.        — Мистер Сметвик, — сказала я, а сама еле сдерживалась от смеха. Не так давно один блондин просил то же самое, — вы, как мне помнится, сказали, что я — особа здравомыслящая, поэтому сами должны прекрасно понимать то, что не в моих интересах распространяться. Вы не желаете привлекать внимание Дамблдора?        — Я хочу спокойно провести исследование без Визенгамота, Палаты Лордов и прочих власть имущих. Насколько я знаю — эти магглы родственники Гарри Поттера?        — Да, — ой, как интересно! Откуда он это знает?        — Если вы сможете привести сюда Поттера на обследование, то это будет просто замечательно.        — Увы, — ответила я, — не в ближайший год. Хотя, вы можете повстречаться в обычной больнице, куда Петунья приводит племянника зрение проверять.        — Интересное предложение, — сказал мужчина и хотел продолжить, но его отвлёк патронус-сокол.        — Гип, отделение проклятий, поднимайся срочно, — сказала птица человеческим голосом, а затем истаяла в воздухе.        — Извините, но вынужден вас покинуть. Если будет что-то интересное, то напишите мне.        — Спасибо за помощь и до свидания, — попрощалась я и поспешила уйти из приемного покоя в главный холл, а оттуда камином в Хогсмит.

***

      Идти домой не хотелось, а ещё на задворках сознания беспокойно билась мысль о том, а добрался ли Поттер до замка или пошёл искать приключения на свою пятую точку. Но главной вишенкой на торте стал феникс директора, который принес короткое послание с просьбой явиться пред светлые очи начальства. Интересно, что он хочет? Все прошло отлично — Поттер в школе (наверное), Дурсли оказались нормальными опекунами. Что ему нужно?        — Как все прошло с родственниками Гарри? — спросил Дамблдор, едва я зашла в кабинет.        — Неплохо, — ответила я, устраиваясь в кресле. — Нам были не рады, но препятствий не чинили и всё показали.        — Что можете сказать о родственниках?        — Родственники как родственники, — ну, началось. Сейчас будет обрабатывать и в мозги лезть. — Парня не любят, но дают всё, что необходимо. Конечно, хотелось бы, чтобы мальчик жил на магической территории.        — Хм, вы считаете это необходимым?        — Мальчик очень силен. Петунья и её муж не могут справиться с его магическими выбросами. Зачем усложнять ребенку жизнь? Пару дней посидел у тети с дядей, соседям на глаза попался и достаточно. Может, ребенка на лето кто-то пригласит? — закинула удочку я. — Он же дружит с Роном Уизли.        — Думаете стоит? — заинтересованно спросил Дамблдор. Похоже старик не ожидал, что я, так сказать, одобряю его план по сближению с Уизли. А мне-то что? Мальчишки дружат, Дурслям не до парня — они лечатся. Куда его девать? К Малфоям, которых он терпеть не может? Или к Лонгботтому, с которым не общается? К Грейнджерам, которые точно так же не справляются с дочерью? Вот пусть и едет к рыжим.        — А почему бы нет? Дети дружат, Артур работает в министерстве. Семья не найдёт лишнюю тарелку супа и одеяло?        — Думаете Долорес согласится, чтобы Поттер жил у Уизли? — спросил директор.       Вот мы и добрались до истинной причины приглашения меня в этот кабинет — насколько я лояльна к Амбридж и кого выберу — директора или министерство. Ну нет, я не согласна. Буду крутиться ужом, но останусь нейтралом.        — А причем тут Долорес? — сделала непонимающие глазки я. — Нам необходимо действовать в интересах ребёнка. Опекуны у него неплохие, но они магглы, а он очень сильный волшебник. Дядя с тетей не справляются с ним. Да и характер у мальчика тяжелый.        — То есть министерство возражать не будет, если Гарри будет жить у Уизли?        — Директор, я вам еще раз повторяю, причем тут министерство?        — Совершенно ни при чем, — ответил Дамблдор и улыбнулся, словно кот, своровавший сметану. — Я думаю, что министерству совершенно не нужно знать об этом и нашем с вами разговоре.        — Извините, но я устала и хочу попасть домой. Мне завтра на уроки, — ой нет, я в такие игры не играю. Будем считать, что последней фразы я не слышала.        — Да-да, конечно, — тут же отозвался директор, — можете идти. Извините старика, но я волнуюсь за Гарри.        — Я понимаю, — а поволноваться за того же Хоффа, которому на каникулах жрать нечего, ты не хочешь? — До свидания, директор.       Фух! Можно выдохнуть и отправиться домой. Мозг мне никто не выворачивал, чай не предлагал и в орден вступить не агитировал — уже хорошо. А пристальное внимание к Поттеру — напрягает. Понятно, что Дамблдор разыгрывает свою партию, но мне от этого не легче. По сути — я между молотом и наковальней. Главное — успеть выскочить до того, как опустится молот.       Да и еще с родственниками Поттера непонятно — на кой хрен они старику сдались? Поттера помучить? Показать, как у Уизли хорошо, а у них плохо? Очень сомневаюсь. Но Пруэтт не просто так собирается признать мальчишек своими внуками и дать свою фамилию, чтобы избежать влияния Дамблдора на них. Опять мы к директору возвращаемся. Пруэтт просит молчать, Сметвик просит молчать, Малфой просит молчать. Ох, чует моя задница — всё не так просто как кажется. Вопрос в другом — а насколько мне надо в это влезать?