occupational hazards

— Работаешь? — Блять, — шипит Стайлз и резко сворачивает окно бразуера, — Я не слышал, как ты подошел. — Естественно, — говорит Питер. Черт, он явно видел, что Стайлз только что листал твиттер Мэттью Грей Габлера. Сегодня на Хейле тёмно-серый костюм. Всегда, блять, костюмы, как с иголочки. — С заданиями на утро я уже разобрался, — выпрямляется Стайлз, — У меня просто перерыв. Чтобы дать мозгу отдохнуть. — Конечно, — говорит Питер и осматривается. Наверняка ищет, за что уволить Стайлза: может быть, у него тут что-то горит? Или на столе забыт порножурнал? Наконец Питер останавливает взгляд на календаре с героями «Классного мюзикла». Звезда этого месяца — полуобнаженный Зак Эфрон. Стайлз думает, что это одна из лучших фотографий, но из-за Питера ему вдруг кажется, что было очень глупо вешать что-то такое у рабочего компьютера. — Милый календарик, — говорит Питер. — Случайно купил, — нагло врёт Стайлз, потому что ну правда, как вообще можно было не купить календарь с Заком Эфроном без рубашки, — Тебе что-то нужно? — Ты удивишься, но да, — отвечает Питер, — Будь лапочкой и сходи мне за кофе. — Что? — Никакого сахара и немного взбитых сливок. — Прости, что? — снова говорит Стайлз, — Ты же знаешь, что я работаю, да? — Я вижу, — медленно говорит Питер, и Стайлз краснеет, — Только вот я тоже работаю. Он подмигивает. Лучше бы он так не делал. — Ты что, вообще не помнишь наш разговор? — Конечно помню, — говорит Питер, — Мне кажется, варить замечательный кофе — один из твоих талантов. Занесешь мне в кабинет, ладно? Питер уходит, словно бы уверен, что Стайлз стремглав побежит играть в бариста. Стилински качает головой, пытаясь забыть то, что только что произошло, и возвращается к работе. То есть к чтению чужого твиттера. Конечно, этот план с треском проваливается: ровно через пять минут Стайлз сталкивается с Финстоком, который, кажется, поставил целью своей жизни отдавить парню все конечности. — Стилински, какого черта ты делаешь? — спрашивает Финсток. — Э-э. Иду к себе. Чтобы работать на благо фирмы. Этот ответ Финстока почему-то не устраивает: — Питер только что сказал, что ждет тебя. Чем ты вообще занят? Стайлз сжимает зубы: — Я подумал, что работа всё же важнее, чем бессмысленные поручения. Это очень краткая версия изначального ответа, который звучал примерно как «проблема в том, что Питер — наглый и злобный мудак, который нагружает меня бессмысленной работой так часто, что хоть в окно выходи». Финсток, очевидно, не в восторге. На лице мужчины явное раздражение: — Ты где был, когда я говорил всем помогать Питеру? Слушаться его? Стайлз поверить не может в происходящее. Ему что, опять сейчас скажут, что он не умеет играть с другими детьми?! — Да это даже не связано с финансами! Он просто, черт возьми, сказал принести ему кофе! — Стилински, это займет минуты три, — без малейшего сочувствия говорит Финсток, — Хейл сейчас пытается подсчитать, сколько сотрудников нужно уволить, чтобы вся эта контора не пошла ко дну. Принеси парню кофе, а. Он поднимает брови, словно бы на что-то намекая. Видимо, то, уподобится Стайлз рабу или нет, может решить судьбу карьеры Стилински. Класс. Еще больше злясь и немножко нервничая, Стайлз идёт к кофемашине и агрессивно жмет на кнопки. Черт, можно было бы зайти к начальству и нажаловаться, что вся его работа висит на волоске под названием «кофе для Питера Хейла». Но нет. Нет, нет, Стайлз выше этого. Он заходит в кабинет Питера, даже не постучавшись, и с силой ставит стакан на стол. Кофе плещется, но по большей части всё же не проливается. — Вот. — Спасибо, — Питер на пробу делает глоток, — М-м-м… Из тебя получился бы великолепный бариста, Стайлз. Он что… Намекает? Как бы говорит Стайлзу, что ему пора бы искать работу в Старбаксе? Это что, блять, шутка?! — О, тебе бы понравилось, — фыркает Стайлз и со всех сил хлопает дверью. *** — Знаешь, что самое противное? — спрашивает Стайлз. Питер готовит себе кофе, одновременно говоря по телефону. Стилински сверлит ему спину взглядом. Неплохая спина, кстати, — Привлекательные мудаки. — Ты о ком? — спрашивает Айзек, — О себе, что ли? Стайлз поворачивается к сидящему рядом с ним в столовой Лейхи и спрашивает: — Думаешь, я мудак? — Ага. Ты уже два раза за месяц отмазался от покупки кофе на всех, — Айзек тыкает в поднос Стайлза, — Ты будешь картошку фри? — Буду, — Стайлз хватает упаковку прежде, чем Айзек успевает дотянуться, — И я не о себе. — А о ком? — Айзек с подозрением щурится, — Меня ты, кстати, не привлекаешь, если что. — Очень смешно, — Стайлз запихивает картофельные дольки себе в рот. Питер высыпает в стакан сахар, еще раз доказывая, что всё же умеет самостоятельно варить кофе, — Я говорю о новеньком. — О консультанте? Который тебе рубашку испортил? Стайлз морщится: да, очень странно, что его возбуждает настолько бесячий тип. Айзек улыбается, явно тоже замечая эту иронию. — Что, теперь ты хочешь ему в штаны залезть? — Простите, парни, задержался, — Скотт плюхается рядом с Айзеком, — Вы о чем? — О том, что Стайлзу нравится финансовый консультант. — Чего? — Да не нравится он мне, — быстро говорит Стайлз и всерьез подумывает о том, чтобы швырнуть в Айзека соусом. Может быть, взрослая жизнь не так уж и отличается от начальной школы, — Я просто… Признаю, что он красивый. А еще он — полный мудак, который меня дразнит. — Подожди, он что, тебя дразнит? — Ага. Что, никто не заметил, что он постоянно зовёт меня к себе в кабинет? — М-м-м, — многозначительно тянет Айзек. — Никаких «м-м-м», — говорит Стайлз, теребя в руках бутерброд, — Он со мной обращается, как со своим секретарём. Принесите вот те бумажки, обсчитайте данные за этот месяц, сделайте мне кофе. У меня, между прочим, четыре года университета за плечами! — Просто переспи с ним, — советует Айзек. — Заткнись, — Стайлз краснеет и оглядывается, пытаясь понять, не подслушивает ли их кто: тут, конечно, шумно, но мало ли, — Это запрещено. И вообще, ты что, не помнишь, чем всё закончилось с Лидией? — Лидии ты не нравился. Мне кажется, тут у тебя куда больше шансов, — потом Айзек придумывает еще один аргумент и поднимает брови, — И вообще, с чего это тебя волнует, что запрещено, а что нет? — Стоп… Ты думаешь, я нравлюсь Питеру? — Наверное, именно поэтому он тебя и дразнит, как влюбленный школьник. — То есть ты тоже видишь, что всё это ну очень странно? Айзек пожимает плечами: — Может, он просто не знает, как тебя вежливо пригласить. — Ой, он вообще не знает, что такое вежливость. — Может, тебе стоит носить более открытую одежду? — предлагает Айзек, — Тогда Питер наверняка станет куда более милым. — Не в такую погоду, — отвечает Стайлз, — Ты вообще заметил, насколько, блять, в офисе холодно? — Это Питер для тебя старается. — Это бесит, — говорит Стайлз и с такой силой сжимает в руке бутерброд, что он чуть ли не разваливается, — Он бесит. А еще мысль о том, насколько Питер хорош в агрессивном сексе, немножко возбуждает. — Знаешь что? Забудь. — Ни за что, — улыбается Айзек, — Ты должен с ним потрахаться. — Нет, — у Стайлза горят уши. — Почему нет? Ты выглядишь так, словно тебе очень нужен секс. — Ну спасибочки, — фыркает Стайлз, пытаясь вспомнить, когда Айзек в последний раз делал хоть кому-нибудь комплимент, — Я не буду трахаться с Питером. — Зря, — вдруг говорит Скотт, только ухудшая ситуацию, — Ну, то есть, если ты этого хочешь… — Не хочу, — врёт Стайлз, чувствуя, что у него всё тело начинает чесаться, — Давайте сменим тему. Поговорить о чем-то другом, конечно, можно, а вот подумать… Стайлз смотрит на задницу Питера, который как раз уходит из столовой, и представляет, какая она на ощупь. *** Стайлз работает здесь вот уже почти три года. Они со Скоттом устроились сюда сразу после университета — чистая удача. А потом на работу приняли еще и Айзека, и они оказались в одном офисе. Удача из удач. Когда Айзека официально приняли, парни пошли в ближайший бар — уютное место со старой музыкой, покрытыми деревянным панелями стенами и потертыми кожаными стульями. Каким-то образом это стало традицией. Каждый вторник парни приходят в бар и выпивают пару кружек пива за то, что их всё еще не уволили. Это хорошая традиция. Некоторые недели сложнее, чем другие, и пинта пива — отличный способ забыть о делах, усталости и о том, что твои коллеги явно осуждают тебя за то, что иногда вместо работы ты играешь в «Pokemon Go». И, конечно же, небеса просто не могут всё не испортить. Начинается этот вечер вторника как обычно. Все трое садятся за столик, заказывают пиво и делятся своими проблемами. Всё идёт как обычно. Сначала. Стайлз не сразу понимает, что у мишеней для дартса стоит кто-то знакомый. Парни сидят в баре уже минут двадцать и пьют по второй кружке пива, Айзек жалуется на обновление почты, которое всех заставили установить, а Стайлз просто рассматривает посетителей: парни в ковбойских шляпах, компания девушек за столиком в углу и Питер, вытаскивающий дротики из ми… Стоп. Стоп, что? Питер?! Какого хрена он тут делает? Почему он, блин, липнет к Стайлзу, словно банный лист, и не оставляет его в покое даже после работы?! — Блять. Ребята, — Стайлз тыкает Айзека в бок, — На три часа. Сзади. Кажется, это Питер. Черт, только разом все не оборачивайтесь… Никто, естественно, не слушается — Скотт и Айзек оборачиваются одновременно. На Питере (вот так поворот!) даже не костюм, и блять, эта чёрная футболка с глубоким вырезом идёт мужчине ещё больше, чем сшитый на заказ блейзер, и… Питер оглядывается, словно бы прочитал мысли Стайлза… Вполне возможно, так оно и происходит на самом деле, у Хейла наверняка есть какие-нибудь жуткие суперсилы. Стайлз матерится сквозь зубы и чуть не обливается пивом. Почему такое постоянно происходит рядом с Питером?! Блять. Питер улыбается, и Стайлз тут же отводит взгляд. Щёки просто горят, и, кажется, вовсе не из-за выпитого алкоголя. — Он точно тебя заметил, — говорит Айзек, — Может, сходишь поздороваться? — Э-э, нет, — говорит Стайлз и закрывает лицо ладонями, словно бы надеясь, что это поможет ему спрятаться от чужих глаз, а то и вовсе исчезнуть, — Он тогда наверняка опять даст мне какие-нибудь документы, которые надо срочно отнести Гринбергу. — Рабочий день кончился. — Я знаю, но ему будет всё равно. Абсолютно точно всё равно. — Привет, — говорит Питер, внезапно оказываясь прямо у Стайлза за спиной. Конечно. Естественно. Вся жизнь Стайлза — одна большая несмешная шутка. Стайлз оборачивается. Питер невозмутимо крутит в руке дротик, — Приятно вас всех здесь встретить. Взгляд Питера останавливается на Стайлзе, словно бы парень чем-то отличается от других. — Стайлз. — Привет, — говорит Стайлз, — Ты, оказывается, играешь в дартс. — Чисто ради удовольствия, — отвечает Питер, — Но я ужасно хорошо играю. Он снова смотрит на Стайлза так, что парень чувствует: еще немного, и придётся придумывать, как спрятать стояк. — Сыграем? — Нет, — тут же говорит Стайлз, потому что это просто не может хорошо кончиться, но Айзек с силой хлопает его по спине, широко улыбается и говорит: — Стайлз только за! Он спихивает Стилински со стула. Скотт прячет улыбку за кружкой пива и, видимо, вовсе не собирается помогать своему лучшему другу. Стайлз ненавидит их обоих… Да и вообще всех в этом чертовом баре. Питер улыбается, и Стайлз почему-то чувствует себя загнанной хищником в ловушку добычей. — Тогда пойдем… Если ты, конечно, и правда согласен, чтобы тебе надрали задницу. — Стайлз согласен на всё, что так или иначе касается его задницы, — говорит Айзек. Кажется, Стайлзу пора наведаться на Ebay и найти себе новых друзей. Стайлз всё же встаёт, частично потому, что боится, что Айзек скажет что-то еще более стрёмное, а частично потому, что предложение Питера кажется на удивление соблазнительным. Скотт и Айзек ухмыляются, как какие-то посланные дьяволом купидоны. Стайлз кидает на них максимально выразительные взгляды, надеясь, что у него внезапно появятся суперсилы в виде бьющих из зрачков смертоносных лазеров. Естественно, ничего такого не происходит, и Стайлз идёт за Питером, отчаянно игнорируя бьющийся в истерике инстинкт самосохранения. Стайлз даже не особо умеет играть в дартс. Ему не хватает координации движений. А Питер, естественно, играет просто идеально, потому что как же иначе. На Питера же не действуют законы логики, справедливости и кармы. — Часто сюда ходишь? — спрашивает Питер, пока Стайлз рассматривает наборы дротиков и пытается понять, как узнать, какой из них на самом деле самый лучший. Чувствуя на себе чужой взгляд, парень наконец просто хватает первые попавшиеся дротики и делает вид, что знает, что делает. — Э-э, ага, каждый вторник, — признаётся Стайлз и тут же жалеет о сказанном. Что, если Питер воспримет это как приглашение и тоже будет приходить в бар по вторникам? Это будет чистой воды катастрофа. Всё рухнет. Но Питеру, кажется, всё равно, и Стайлз одновременно радуется этому факту и немножко обижается. Хотя, если честно, его просто бесит всё, что делает Питер. Даже то, как мужчина жестом приглашает его начать игру. Что вообще происходит? Питер что, выполняет какое-то поручение начальства и пытается втереться сотрудникам в доверие? В любом случае, Стайлзу не особо нравится в этом участвовать… Или, по крайней мере, быть единственным, кто в этом участвует. Айзек и Скотт вон сидят себе спокойно, пьют пиво и наблюдают за происходящим. Тьфу, блин, лучше бы дома реалити-шоу посмотрели! Стайлз найдет, чем им отплатить. Может быть, пошлет Айзека на свидание вслепую. С Финстоком. — Ты выглядишь по-другому, — говорит Стайлз, на несколько шагов отходя от мишени. Он не планировал сказать это вслух, ну да ладно, что есть, то есть. — Да? Почему? — Без костюма. Я еще не видел тебя в такой… нормальной одежде, — Стайлз снова смотрит на черную футболку и узкие джинсы Питера. Господи, некоторые люди просто рождены, чтобы носить джинсы. Стайлз целится в середину мишени… И попадает в стену. — Ты просто отвратительно играешь, да? — спрашивает Питер. Именно поэтому Стайлз и предпочитает ни в чем не соревноваться с людьми, которые ему нравятся. Хотя это неважно. Питер, конечно, очень горячий, но всё же мудак. Так, стоп, надо думать об игре, а не об этом. — Остальное у меня куда лучше получается, — говорит Стайлз и молится всем богам, чтобы Питер не спросил, что парень подразумевает под общим словом «остальное». — Тебе так больше нравится? — Чего? Питер выдергивает дротик Стайлза из стены: — Тебе больше нравится, когда я одет вот так? — Э-э. Ага, — Стайлз чешет затылок. Питер занимает место напротив мишени, выпрямляется, расправляет плечи… Футболка чуть спадает на одно плечо, и в вырезе видно ключицы. Красивые ключицы, — Ты так куда меньше похож на директора школы. Питер тихо смеется: — На директора? То есть вот кого я тебе напоминаю? — Ну или какого-нибудь наглого богатого члена правительства, — говорит Стайлз, а потом понимает, что фильтр между мыслями и речью куда-то пропал, и пытается остановиться. Хотя… Они ведь не на работе, так что вряд ли из-за угла вывернет Финсток и начнет отчитывать Стайлза за то, что тот грубит, — Всё из-за дизайнерских костюмов. Питер кидает дротик и попадает во второе кольцо от центра. Стайлз ненавидит себя за то, что его это чуть-чуть впечатляет. — Ты в центр не попал. — Ну, попробуй бросить лучше. — Да без проблем, — врёт Стайлз, сам не понимая, зачем это говорит. Кажется, ему хочется впечатлить Питера… Но ложь выходит очень необдуманной и глупой: Стайлз снова стоит перед мишенью и понимает, что даже не представляет, что нужно сделать, чтобы дротик опять не улетел в стену. — Давай я покажу, как надо, — предлагает Питер, — Иди сюда. — Сам справлюсь, спасибо, — отвечает Стайлз, чуть сгибает ноги в коленях и концентрируется на красном круге в центре мишени. Господи, ну почему он такой маленький… — Не справишься, — говорит Питер, которому хватает наглости еще и усмехнуться, — Давай всё же помогу. Он внезапно прижимается к Стайлзу со спины, и господи, как бы шикарно это выглядело, если бы они были голыми? Как вообще можно не думать о члене Питера, когда пах мужчины трётся о твою задницу?! Питер обхватывает запястье Стайлза пальцами и выпрямляет его руку. Это что… Флирт? — Не забывай про запястье, — горячее дыхание щекочет шею. Кажется, Стайлз видел порно, которое начиналось абсолютно так же, и не один раз, — Держи руку прямо. Устойчиво. Четко. А ладонь… Стайлз, ты вообще пытаешься прицелиться или нет? — Да пошел ты! Питер мягко смеется: — Ругаться будем потом, Стайлз. Смотри на мишень. Сейчас есть только она и ты. Кажется, Питер просто хочет, чтобы Стайлз облажался еще сильнее, потому что ну как тут сконцентрируешься? Питер снова поправляет положение руки Стайлза и улыбается. — Вот так, — Хейл, кажется, доволен собой до крайности. Стайлз кидает дротик. Тот вонзается в самый край мишени, как раз в ту черную область, что не приносит очков. — Ты пытаешься меня подставить. — М-м-м-м, хочешь сказать, что я тебя отвлекаю? Стайлз вздрагивает. По коже бегут мурашки, и Питер наверняка это чувствует. Господи боже, что сейчас думают Айзек и Скотт? Естественно, они глаз не сводят с происходящего и, возможно, даже записывают всё на телефон, чтобы потом еще раз помучить Стайлза. — Нет, — говорит Стайлз и сглатывает. Интересно, это Питер чувствует? Он стоит так близко, что наверняка слышит, как парень моргает, — Ты просто не умеешь играть в дартс. — Я много чего умею. Умелые руки, знаешь ли. Стайлз прикусывает щеку. У него… У него сейчас встанет, как у подростка, впервые открывшего Playboy. Питер мягко ведет пальцами от запястья Стайлза к локтю, и Стилински не выдерживает. — Всё, хватит, — говорит он и отстраняется, — Я не против проиграть. — Правда? — спрашивает Питер. — Мне нужно идти, — парню кажется, что его только что обмакнули в горячий воск и оставили застывать. Ему срочно нужно на воздух. Очень срочно. Прежде чем кое-какая часть его организма застынет в очень интересном положении. Питер вертит в руке дротик, и блять, смотреть на его пальцы было плохой идеей. — У тебя что, комендантский час? У Стайлза — нет, а вот у его члена… — Да. Нет. Типа того, — Стайлз делает шаг назад, — Я просто… Мне нужно быть дома рано. Пока я, ну… Еще не превратился в тыкву и так далее. Он что, серьезно это говорит? Серьезно? Стайлз чуть не спотыкается, торопясь уйти. Он практически подбегает к столу, где Скотт и Айзек пьют пиво и делают вид, что ничего не видели и не слышали, хватает куртку и несётся к выходу. Целую вечность он стоит на холоде, пытаясь понять, как его высококультурный вечер превратился в начало дешевого порно, и попутно стараясь потушить пожар у себя в штанах. Несколько вечностей спустя Скотт и Айзек тоже выходят из бара. — Скажите, — Стайлз балансирует на грани отчаяния, — Со стороны выглядело так плохо, как я думаю? — Ну, если ты сейчас пытался попасть в клип на песню Марвина Гэя, то нет, — говорит Айзек. Стайлз молча поворачивается к Скотту, потому что тот всё же его лучший друг и наверняка понимает, что ничего смешного… — Ты что, смеешься? Прекрати ржать! — Прости, — говорит Скотт, явно даже не пытаясь извиниться, — Мне просто кажется, что Айзек прав: ты влюбился. — Я не… И вообще… Не смешно! — возмущается Стайлз, но парни улыбаются так, словно только что услышали самую лучшую шутку в своей жизни. Может, это просто Стилински чего-то не понимает? — Какие же вы мудаки, а… Я домой. Там никто надо мной смеяться не будет. Стайлз просто поверить не может. Поверить не может, что Питер просто разрушил вечер вторника. Черт, да вторник был любимым днём Стайлза. Как Стилински теперь ходить в этот бар?! У него же стояк будет каждый раз при мысли о том, как Питер прижимался к его спине и вёл пальцами по коже… Нет, нет, нет. Традиция уничтожена. Стайлз даже не прощается с друзьями, торопясь сбежать от унижения. Скотт и Айзек продолжают жизнерадостно ржать. Стайлз садится в машину и уезжает с такой скоростью, словно пытающийся скрыться с места преступления грабитель. Как теперь Питеру в глаза-то смотреть?! Зайдя домой, Стайлз запирает дверь и тут же расстегивает штаны. Воспоминания окутывают его. Прикосновения, горячее дыхание… Удержаться невозможно. Наверное, Стайлзу должно быть стыдно: он мастурбирует на парня, который доводил его всю неделю. Но блять, какая разница?! Стайлз приспускает штаны, обхватывает член пальцами и начинает грубо и быстро двигать ладонью. От этого почти больно, особенно из-за отсутствия смазки, но господи, как же хорошо. Стайлз просто не может себя контролировать. Фантазия подкидывает всё новые и новые картинки. Питер, накрывающий пах парня ладонью прямо в баре, шепчущий на ухо Стайлзу всякие пошлости, уводящий Стилински на задний двор и вжимающий в стену… Стайлз тихо стонет. Обычно он играет с собой куда мягче, но сейчас всё, что ему нужно — призрак чужих касаний и чужого голоса. Стайлз кончает позорно быстро. Дышать всё еще тяжело, голова кружится, а рука покрыта липкой спермой. Твою ж мать. За Питером было сложно наблюдать на работе, еще сложнее — спорить, чувствуя искры сексуального напряжения… Но когда Хейл чуть ли не трахнул Стайлза в баре… У всего есть свои пределы, особенно у самоконтроля Стилински. А вот теперь приходит стыд. Он медленно заползает под кожу, словно паук, и оплетает паутиной позора сердце и лёгкие. Ситуация и так была… Очень не очень, а сейчас Стайлз сделал всё еще хуже, поддавшись своим желаниям. Нужно было сдержаться. Надо было думать об отвратительном характере и мудаческом поведении Питера, а не о его касаниях и шикарной фигуре. На кону карьера. Карь, мать его, ера! Всё. Хватит. Это первый и последний раз, когда Стайлз мастурбировал на Питера Хейла. Больше такого не повторится.