Консервной Банке от Бучмэна

Бучмэн читал всякую фигню на терминале Пинки. Он не понимал ни единого слова. Слушайте. Бучмэн не был тупым, но он готов был поклясться, что в каждой строчке встречалось «наука» и «технология». Ладно. Не в каждой. Но это было бредом. Кто, блин, знал, что такое грёбаная… «дельтовидная мышца». Или «основной цитомачего-то». Пофиг. Где картинки? — Эй, старик? У тебя нет картинок или чего-нибудь такого? — Откуда-то сверху старик проворчал ответ, который Буч не расслышал. — Где грёбаные… схемы и прочая такая хрень? — Пацан, не оскверняй мои записи, — предупредил Пинки, прислонившись к перилам. Буч фыркнул. — Я не устрою бардак в твоих записях, старик. Ты уже заставил меня поклясться в этом. — Буч держал обещания, ок да. Пинки начал спускаться по ступенькам. — Вся информация в терминале. Очевидно, ты слишком дремуч… — Эй, приятель. Ты напрашиваешься, — ощетинился Буч. — Блин, надо мне сегодня кого-то порезать, — вдруг крикнул сверху Нокси. Это заткнуло их обоих. — У вас разве нет записей, Пинкертон, сэр? Хмурый взгляд Пинки исчез, и он расслабился от такого обращения. Когда Пинки вновь заговорил, он звучал, в общем-то, мягче. Видите. Вот почему Нокси был ебучей змеёй: этот подвешенный язычок. Бучмэн просто брал, что хотел, но Нокси «просил» об этом… Вот придурок. — Как я уже сказал, неандерталец. Всё здесь. Даже… показал тебе пальцем на терминал. — Да, да. Расслабься, старик. — Буч нашёл записи. Чёрт. Их было дофига. Он переключился обратно к заметкам. — Каковы конкретно у тебя мотивы? — спросил Пинки. Буч вздохнул от необходимости снова отвечать на этот вопрос. — Слушай. Я же тебе сказал. — Он спокойно взглянул на Пинки, который смотрел на него прищуренными глазами. — Я просто хочу знать. — Ага. Буч просто хотел знать, ок да. — Я не шпион. — Он просто шпана из Убежища на Пустошах (Конечно. В Убежище он был повстанцем или чем-то таким. Не шпионом, но мог украсть что угодно для восстания. И раздавить кого угодно. Не то чтобы Пинки следовало это знать). Чёрт. Он не мог в это поверить. Бучмэн опустился до… чтения научной херни об андроидах на ёбаном терминале. Про А3-21. Шерифа Харкнесса. Консервную Банку. Начальника Охраны Консервную Банку Харкнесса. Одного и единственного. Он изучил список заметок, и всё это было расплывчатой научной хернёй. Зачем он это делал? Ладно. Пофиг. Он не хотел об этом думать. Он лишь собирался… прочитать всё и покончить с этим. Хм-м-м… Эта запись в журнале… описывала операцию Консервной Банки. Оу… …Да ну нахуй. У Консервной Банки было фальшивое сердце… Они взяли чьё-то сердце и… вставили его в грудь Консервной Банки… и типа… приклеили его или что-то вроде того. Блин. У Консервной Банки было «настоящее» «фальшивое» сердце. Блин, это так запутанно. Оу… Чёрт. Ещё у Консервной Банки не было костей. У него был металлический корпус… или что-то в этом роде, создающее его каркас. Это были не кости. Ну, часть из них. Бля. Даже его пальцы были металлическими. Это отстой. Чувствовал ли Шеф вещи, когда прикасался к ним? Мог ли Шеф ощущать людей и прочее? Чувствовать кожу? Нужны ли кости для того, чтобы ощущать вещи? Или за это отвечают нервы? Он пропустил слова и перешёл к картинке. Это был Шеф, только не совсем. Это был А3-21. Ну, знаете, до того, как стал Шефом. Это была фотография андроида. Конечно, раньше он уже видел эту фотку, но… блядь. Он не ожидал, что почувствует тяжесть в животе. Так значит… где-то там, под маской Шефа, было это. Эта Консервная Банка. Он ведь не перестал быть его Консервной Банкой, правда? Он был и тем, и другим. Буч почувствовал, как что-то болезненное пронзило тело при виде этого зрелища. Что ж, похуй. Дерьмо стало слишком реальным слишком быстро. Он зашипел и оттолкнулся от терминала, нечаянно уронив на пол несколько планшетов. Пинки и Нокси (и сраный гуль с девчачьим именем) посмотрели на него. Нахуй это всё. Буч достал свою зубочистку и отправился охотиться на болотников. Он слышал, как тупицы суетятся в паре дверей от него. Они чуяли его. Буч атаковал. Он рубил и подстрекал их. Он целился в их морды, а они — в его лицо. Уклоняясь от их больших голов, врезавшихся в разрушенную мебель, он предположил, что между змеёй и болотником змея во много раз более гибкая. Выкуси, болотник. Когда он вернулся в комнату Пинки, он истекал кровью от множества порезов. Хорошо хоть, что куртку не порезали. Он снова сел за терминал, с которого на него смотрело старое лицо Консервной Банки. Странная тяжесть в животе вернулась с полной силой, словно он всё ещё был на нервах. Убийства болотников было недостаточно для избавления от этого чувства. Планшеты всё ещё валялись на полу. — Эй, Консервная Банка. С тобой что-то не так, знаешь, — пробормотал он. Он поднял один из планшетов, на котором был закреплён чистый лист бумаги. Он достал из кармана карандаш и принялся рисовать грубую фигуру человека, Консервной Банки. Затем, снова перечитав заметки, он обозначил каждый настоящий фальшивый орган, который Пинки вставил в Консервную Банку. Повезло, что Нокси был «хирургом». Пока Пинки проверял маленькие пузырьки с кровью, которые дал ему Нокси, он указал, где находится всё с его схемы. Нокси весело смотрел на него. — Чё? Тебе не нравятся мои схемы? — Ты же не собираешься беспокоить Харкнесса, правда? — спросил Нокси. Что за херня, чувак? — Ты так решителен, только когда хочешь кого-то достать. — Чё за нахуй? — Буч ничего не планировал. — Ты его хранитель или что? — Ты ему нравишься, Бучик. — Буч застыл. — Попросил меня проведать тебя. Он считает, что тебе одиноко. — Буч фыркнул. — Ага. Странно, да? — Эй, дружище. Ты нарываешься… — Конечно. Нокси был его братцем-змеёй и всё такое. Но, блин, Буч, чёрт возьми, ударил бы его, если б захотел. Его кулаки разницы не видели, ок да. — Что ты собираешься с ним сделать? — спросил Нокси. — Нихера я с ним делать не собираюсь, — он почти закричал на Нокси. — Он просто… сбивает с толку. Ну, знаешь. — Значит, ты в общем-то хочешь больше узнать о нём? — Буч молча провёл по порезам на лице, вспоминая, что однажды порезал Консервную Банку. — Ты, должно быть, прикалываешься надо мной, чувак. — Что? Его собственный Нокси ему не верил? — Что? Мне уже не может кто-то понравиться или что? — Глаза Нокси распахнулись, будто он не мог поверить Бучмэну. — Какие-то проблемы? — Чёрт. Теперь он звучал как Консервная Банка. Буч сунул руку в один из карманов куртки и извлёк несколько сложенных клочков бумаги. Он протянул их Нокси. — Говорю тебе, блин. Он сбивает с толку. — Ты пишешь ему записки? — Это взаимно, ок да. Нокси сел перед ним. Краем глаз Буч видел, как на них смотрит Пинки. Нокси читал записки. Харон переместился ближе и встал за Нокси, его братец-змея неосознанно прислонился к Гулю. Буч уставился на планшет в своих руках. Вау. Рисовал он отстойно. И это Консервная Банка? Серьёзно? Блин… ну, знаешь. Он добавил Консервной Банке на схеме спокойное самодовольное выражение лица. Лажа. Нокси положил руку ему на плечо (Буч нормально отнёсся к этому прикосновению только потому, что это был Нокси. После всех их драк прикосновения Нокси воспринимались нормально). На лице Нокси была эта очень странная, но какая-то счастливая улыбка, будто он собирался расхохотаться, но… у него был запор или что-то в этом роде. Нокси усмехнулся. — Итак, Бучик. Когда ты собираешься пригласить его на свидание? Буч ударил его.