То, о чем ты молчишь

Мюрей встретил заснеженными улицами, ослепительно-светлыми, но таким же веселым народом. То тут, то там слышны уличные песни музыкантов, музыка для народа столицы – их все. Играли дети, улицы оживлены, пусть и середина самой холодной в году триады – триады Вьюг. В их же южном Вондере снег выпадал редко, да и таял на глазах, рассмотреть не успеешь. А тут все белое – и белые домишки кажутся неотъемлемой частью снежного покрова. Ао радовался, как дитя, но не так красивым видам, как тому, что скоро увидит одного важного для него человека. Не все потеряно. Ао не собирается теперь сдаваться. Более его не мучила сложившаяся неопределенность: долг против возникших чувств к тому, кого принято считать врагом. Две триады назад судьба сама перекинула его на сторону семьи и он убедился, что не желает более слушать их приказы. На этот раз он сделал правильный для себя выбор, какие бы последствия тот не имел. Дом Фахо встретил молчаливым величием. Парк удивительно-волшебный со своими вечнозелеными растениями под колпаками из снега, арками и незамерзающими ручьями-фонтанами. Рассмотреть бы подольше, но он спешит по ступенькам вверх. Первая, вторая, третья... У главного входа его встретил Леолей. Тот, как дите малое, побежал навстречу Ао. Ему даже жаль стало, настолько альфа искренен. Был ли так же искренен глава Фахо по отношению к Сифи? Любил ли так, что не видел очевидного – что любит он не взаимно?.. И все же, волей-неволей, а история повторяется. Обнимая Леолея в ответ, Ао вскинул голову к ряду окон и заметил знакомый силуэт. Дыхание сперло, он замер, задержавшись в объятьях Лео дольше положенного. Но только он пригляделся, как шторы задернулись. Увидев его вдалеке – или показалось, что это был он? – Ао понял, насколько соскучился. Позабытые искорки в груди зашевелились, напоминая о себе. Они и не гасли – тлели все время, выжидали. А нынче и вовсе воспылали с новой силою. Леолей проводил его в гостиную жилого крыла дома. Там, в просторной комнате в теплых тонах, находились маленький Иен и Алистри. Они сидели на большом диване у окон и встрепенулись, едва заметив пришедших. Вопреки ожиданиям, Алистри ведет себя спокойно – видимо, знал, что Ао приедет. Но в спокойствии этом столько боли, что находится в комнате с ним невыносимо. Дышать одним воздухом и более. Они кислород поделить не могут, что уже о альфе говорить?.. Ядовито. Воздух пропитан осознанием, что именно он, Алистри, супруг главы Фахо. Именно он проводит вечера и ночи в его постели. Именно их дети перед Ао. Он проглотил эти мысли, зная, что яд смертелен, ибо название ему – зависть. Ао снова завидует. Как когда-то способностям брата; или тем, кто волен был выбирать себе судьбу – альфам; или бетам, у которых нет циклов и живут они спокойно... Только в сей раз неприятное чувство сильнее. Но вдруг тишину разрезает кашель старшего омеги. Надрывный, долгий. Алистри кашляет в платок и быстро убирает его, но Ао успевает заметить алые капли. Кровь. Леолей шепчет ему, что папа его болен, а Ао вспоминает о том давнем знаке из корней, заговоре на смерть. Мог ли он тогда подумать, что их со слугой, казалось бы, невинные «отвороты» сработают? Или это совпадение... Точно, обычное совпадение. Чуткий нос улавливает любые колебания. Вот Леолей, немного взволнован – по запаху понятно. А вот Алистри – аромат его не слышен, как бывает при болезнях. Растения в углу пахнут свежестью. И нотками хвои. Нет-нет… Ао застывает на месте, не в силах пошевельнуться. Дыхание сперло. Хвоя… мурашками по спине. Он тут. Появляется, как всегда, бесшумно. Ао представлял много раз, пока ехал, как развернется и с твердостью и уверенностью скажет что-нибудь колкое. Покажет, что он не сломлен. Что силен. Но вот он – тот, чье имя Ао старался не вспоминать, – идет к дивану, после оборачивается. Смотрит на него доли секунды – короткий, но такой долгий миг – он переводит взор на Леолея. Ао снова начинает дышать. Оцепенение спадает. Тед. Тед… Имя шепотом на губах, но тихо. Альфа не выражает каких-либо эмоций, а Ао хочется разрыдаться и упасть ему в объятья – как в самых банальных романах, которые презирал. Перед ним его Король. Тот, кого по заслугам его называют кровавым. Ао все же надеется увидеть капельку тепла – глаза не лгут. Но они те же желтые, глубоко-насыщенные и... совершенно-безразличные. Тед кивает и садится в кресло. Он не утруждает себя приветствием. А Ао склоняется, слегка лишь, будто ненароком – мало для должного поклона. Напряжение нарастает. Теперь он видит, что Тед не скучал. Скучал тут как раз таки он сам. А скучать без взаимности, хуже – нежели любить без взаимности. *** Они ужинают все вместе. Семейство Фахо и он – Аори Таарей. К вечеру напряженная атмосфера усиливается. Кажется, один Леолей не замечает этого. Все так же щебечет и улыбается лучезарно – как светило. А глаза сияют невиданным блеском – живым. Ему под стать его рыжие волосы. Яркие-яркие, будто и впрямь: смотришь на него, а тебе тепло становится. Был ли Алистри в молодости так же весел? Ао рассматривает зал – кусок в горло не лезет, но он заталкивает еду, не чувствуя вкуса. Ему и на диеты все равно. Все пошло не по плану, изначально. Наверно, пора было бы смириться, но нет. Надежда теплится в груди – искрами. Взгляд его прикован к столу, но боковым зрением он видит Теда во главе стола. Тот ни разу не посмотрел в его сторону. Все так же холоден. Ао наблюдает за ним исподтишка. Но Тед увлечен исключительно трапезой. За столом воцаряется тишина – Леолей и тот умолк: видимо все же почувствовал неладное. Комната поражает своими размерами. Оформление похоже на бальный зал: та же резьба и узорчатые росписи на стенах и сводчатом потолке. Тут места не на один стол. Ао смотрит на Теда, а в голове планы, как бы к нему вот так невзначай подобраться. Как попасть к нему в комнату, может под предлогом того, что уберет около алтаря папы. Он же знал, что там никто не убирал. Но за столом тихо, слышно лишь бряцание посуды. Ао ест дальше. Молча проглатывает еду, толком не пережевывая. Похоже, вечером будет болеть живот. Он все думал, что раз Теду так плевать на него, какого черта он не убил его у алтаря, какого же духа злого полез его спасать в озеро? Ао не понимал его. Осторожничает ли? Боится наступить на те же грабли? Боится ли что он, как Сифи, предаст его? Предаст. А ведь это вправду может случиться. Нет, могло бы, могло бы. Именно так. Ао ловит на себе взгляды Алистри и яро чувствует, что за семейным столом он лишний. Чужой. И старший омега как будто слышит его мысли, резко бряцая столовым прибором о тарелку. – Нет уж, извольте, дорогой мой муж. Я все могу понять, но это слишком. Что делает этот падший омега среди нас? Как совести хватило посадить шлюху… – Довольно, – резко оборвал Тед, настолько жестким тоном, что показалось, будто треснуло стекло бокала. – Выйдите вон из комнаты, пока я не показал вам ваше место. От его распустившегося феромона защекотало ноздри. Яркий запах от сильных эмоций. А на лице же напротив – ни следа. Ао не сдержал улыбки и тут же попытался убрать ее, но не получалось. Атмосфера напряженная, а ему хочется смеяться. Тед не позволил унижать его. Из воспитанности, или по-другому – все равно. Факт остается фактом. Ао почти уверен в том, что все получится. *** Дверь в кабинет Теда ожидаемо заперта. Но Ао на то и Ао, чтобы иметь от любого замка отмычку. Он в пару минут расправляется с замочной скважиной, просунув туда одну из заколок. В комнате царит полумрак, на полу разбросаны листы и книги, будто их швыряли в ярости. Он поднял голову и застыл. Нет. Его нет. Портрета Сифи. Вместо него пустая стена, и алтарь убран, и вазы, и подсвечники. Там стоит низкий шкаф с полками и книгами на них. Ао заметил, что улыбается, а в груди приятное волнение искр. Портрета Сифи нет. Значит ли это, что Тед выбросил его не только из комнаты, но и из сердца?.. А в фонтане зеленым-зелено – то растение, принесенное им тогда, когда первый раз пришел сюда, разрослось и спускало свои многочисленные побеги в воду. А прошло-то две триады и половина. Он ощутил присутствие Теда раньше, чем тот появился. Ожидаемо. – Я пришел к вам, – вместо сотни придуманных причин сказал Ао. Фахо в дверном проеме, облаченный в черное, бледный. – Я не ждал гостей, – со вздохом. Тед выглядит уставшим. Залегшие круги под глазами особо заметны, как будто отдыхал он в последний раз очень давно. – Я не гость, а... – начал Ао, но мысль не продолжил. Кто он? Самому бы знать. И не-гость, и не-друг, и не-любимый. Возникшая тишина напрягает, и Ао наконец произнес, чтобы хоть чем-то ее заполнить: – Я благодарен за то, что заступились за меня. – Он перешел границы приличия, – равнодушно ответил Тед и кивком головы пригласил в соседнюю комнату. Ао краем слуха услышал: «Ох, что же мне делать с тобой?». Или послышалось?.. В спальне все по-прежнему. Та же кровать, тумбы, ковер на полу и зеркало во всю стену. В нем он увидел себя, ссутулившегося, напряженного и вмиг расслабил плечи. Он поднял подбородок, посмотрев на свое отражение. Вроде бы и собой недурен, и молод. Неужели альфе не хочется лакомый кусочек, который сам же себя и преподносит? Тогда у него явно проблемы «там»… Почему-то стало смешно. – Что? – вопрос застал Ао врасплох. Тед повернул голову, склонив ее набок, и во взгляде его что-то изменилось. На расстоянии роговицы и вовсе темные. Ао подошел ближе, еще ближе. Не разрывая зрительного контакта. Остановился в шаге, закусив нижнюю губу, после провел кончиком языка по верхней. Губы пересохли. Край ночного халата якобы нечаянно сполз с плеча. Он увидел себя в отражении – растрепанного, томного – и остался доволен. – Чудная нынче погодка, не правда ли? – почти шепотом, чтобы хоть что-то да сказать. В голове каша, собственный аромат распускается, сообщая за своего носителя. У Теда же зрачки расширены, он не отрывает взгляда. Шаг вперед. Ао подходит непозволительно близко, и чувствует хватку на своем предплечье. Сильно. – Издеваешься? Думаешь, я железный?! – альфа цедит это сквозь зубы, вдыхая рвано. Ао же не дышит. Близко, так близко. Боль в плече, но он упивается ею. Наслаждается прикосновением его пальцев, пусть и не нежным вовсе. В отражении Ао видит улыбку на своем лице. – Да, мой Король, – и проводит кончиками пальцев по нижней губе альфы. Тот издает невнятный рык и отталкивает. Отворачивается. В отражении видно, как он склонил голову, потирая лоб ладонью. Их феромоны смешались. – Уйдите, – леденяще отрезал Тед, указав на дверь: ту, что вела в коридор. Иголки-ледышки прошлись по коже. Ао еще раз осмотрел себя, взвинченного и держащегося рукою за предплечье. Он улыбнулся в зеркало, зная наверняка, что Тед смотрит именно на его отражение, и вышел.