То, о чем ты молчишь

Прикосновение осталось отпечатком на руке, и Ао ощущал его весь вечер и утром оно не пропало. Он прокручивал слова Теда в голове множество раз. Искал различные смыслы, додумывал, осмысливал. Сначала Ао воспринял их так, как это удобно ему самому. И все же... «Ты думаешь, я железный?..» И раз за разом отголосками: «Издеваешься?!» Но если подумать, то скорее звучит, как будто Тед не в силах терпеть более его выходки, и они кажутся ему детским садом. Его не понять. Воспоминания картинами – а толку. Но были ли темны его глаза от злости, или от кое-чего другого?.. На завтраке глава Фахо задерживается ненадолго. Уходит, и взглядом не наградив. И как понимать недавние слова... Запутанно. Алистри тише воды – уставился в тарелку, сжался. Ему что, показали его место? Ха! Так Тед придерживается своих обещаний. По пришествию полудня Ао решает действовать. Он пускает в ход один из своих планов. С помощью Юты (точнее быть, делал это сам бета) нанимает «похитителей» – актеров. Осталось отправиться с Леолеем на прогулку в дальние части парка, а при Теде он об этом сказал еще утром. Ао напоказ оставил свои заколки, мол – вот, посмотри, я безоружен и если что, защитить себя не смогу. В отведенной ему комнате он накинул утепленный плащ-пелерину из толстой ткани. Украшенный вышивкой по краям – вообще, подобный орнамент выступал в роли оберега. Им украшали ночные сорочки и халаты, чтобы и во сне, когда человек беззащитен, проклятия обходили стороною. Ао мало верил в это, но одежду подобную все равно носил – так, на всякий случай, а вдруг работает. Оберегами были так же кольца. На пальцы, руки, ноги, в уши, волосы – подобных украшений больше всего. Ведь круг, символ солнечного диска, один из самых распространенных среди народов страны. Он и на древних фресках, и на современных орнаментах. Ао так же носил кольцо, на четвертом от мизинца пальце. Колечко особое: состоит из четырех отдельных полосок, соединенных овальным камушком, прозрачным, как вода в реках-озерах после того, как лед тает. Но кольцо неприметное, а носить большие, роскошно украшенные, как дедушка Каси или Алистри, он не желал: привлекает лишнее внимание к проблемным рукам. А ему этого не надобно. Он и так оборачивал камушек вниз, к ладони, от чего создавалось впечатление, что на пальце четыре полосы. Точно, как у Теда. Только у него – выжженные ритуалом брака. Ао знал, что на его собственном пальце ритуальная печать не появится. Как минимум, потому, что у Теда есть все четыре из возможных. А с другим он свою жизнь связывать не желает. Пусть дедушка Каси с Данели Антарей планируют, что им вздумается. Это их планы, а не его. Ао повернул кольцо камнем вверх и вышел из комнаты. Леолей ждал его у главных дверей. Веселый и румяный. С улицы повеяло холодом. Ао подает ему руку и они выходят. На дворе действительно морозит. Холодок цепляется не только за деревья и дома, но и к нему: щеки щиплет. Ао натягивает капюшон, пытаясь спрятаться от колючего ветра, а Леолей все говорит и говорит, будто не мерзнет вовсе. – Знаете, я выбирался не раз в народ, гулял, и мне к душе их традиции и песни. Но меня не устраивает одно, – Лео сделал паузу, глянув на Ао, – наличие рабов. И то, что омеги фактически бесправны. Вас ведь так же возмущает сей факт? – Я считаю сие несправедливостью, – ответил учтиво Ао, и в первый раз улыбнулся ему не фальшиво, а от всей души. Альфа, кажется, заметил, и засиял ярче. И от света, окружающего его, теплее стало. – Мне об этом дорогой папочка все детство говорил. О том, что вырасту и изничтожу работорговлю. Я недавно рассказал отцу, и знаете что, он поддержал меня! И похвалил, похвалил, представляете?.. – за радостным Леолеем приятно наблюдать. За его мимикой и движениями рук. Это заставляет расслабиться. Перед ним искренний человек, а не напыщенный дворянин. – Отец говорили, что мои мысли верны. Но чтобы сделать это, потребуются десятилетия… И отец сказали, что без моей помощи ничего не выйдет, – Лео говорит горделиво, с присущими ему нотками хвастовства. И тут есть чем похвастать. Ао вслушивается в каждое слово, ведь тема эта важна для него, от этого интересна. Юный альфа рассказывает, что они – Фахо – готовят самую масштабную и возможно неудачную реформу: отмену рабства. В этом есть много нюансов. Все-таки кланами правит прошлое, а некоторыми и позапрошлое поколение – старожилы. А им нововведений не понять. Они привыкли, что рабы прислуживают им, а за это ни платы не получают, ни похвалы. Отбери у них прислугу – конечно, поднимутся протесты. А нынче и так в стране неспокойно. Леолей умнее и добрее, чем думал Ао. Просто он молод – а из него все же будет хороший правитель. Рассудительный и справедливый. Они идут длинными аллеями и тропами, расчищенными от снега. Под белым покровом парк очаровывает. В лучах холодного светила снег блестит: кажется, рассыпал кто по нему драгоценности. Ао жмурит глаза. Леолей все говорит о реформе, и Ао не замечает, когда они доходят до точки, где его и должны своровать: к старому полусухому дереву (не убирают его лишь в виду его почтительного возраста). Внутри волнение. Все ли пойдет по плану? Он чует чужие запахи. Они тут, вблизи, наверняка прячутся за вечнозелеными кустарниками. Он подал знак рукою, как договаривались. Несколько человек в лохмотьях в тот же миг выскочили из кустов. Леолея легко оглушили дубинкой. Ао подавил вскрик: жаль его стало. Но может Лео человек и добрый, а воин – никудышный. И не скажешь, что сын Теда – тот по слухам с оружием в руках родился, так хорошо владел им. Один из «разбойников» начал тащить альфу, но Ао шикнул: – Меня тащите, тупицы, меня! Перепутали что ли? Вот тебе и приехали! Кто из них двоих больше на омегу похож? Видимо, Леолей. И они обратили на него внимание. Схватили, повели – в общем, все, как положено. Ао обронил лишь свой шелковый платочек, предварительно капнув на него пару капель крови – как раз кстати поцарапал руку веткой. Ао позволяет вести себя к одному из задних выходов. Быстро, он еле поспевает за ними. Единственное, что смущает – зловонный запах. Не природный феромон, нет, кроме него есть другой – будто не мылись они очень давно. Нос заложило. Вот уж актеры. И где взяли подобную отдушку? Правдоподобно. Нужно будет поблагодарить Юту за помощь, и остается надеяться, что Тед поведется на грязную (во всех смыслах) игру. «Бандиты» привели его к развалюхе на колесах, черной и грязной, в копоти, которая еле ехала. Они подтолкнули Ао к ней, сами же начали залезать. – Куда это? Мы так не договаривались! – он учуял неладное. – О, мы думали-с, ты умный, сам же нам и сдал-с, даже бежать не вздумал-с. Так что не вороти-с нос, детка, мы тебя ох как выгодно продадим-с, в хорошие руки попадешь! И тут Ао понял, что умыкнули его по-настоящему… Он развернулся и как дал говорившему по бубенцам. И в кусты! Ао бежит быстро, царапаясь по пути ветками. Капюшон слетел, ветки рвут ткань одежды и портят не только лицо, но и прическу. Колючие кусты. Но сворачивать некуда, позади слышно шум. В длинном одеянии бежать неудобно – ноги путаются, но он не останавливается. Ао пожалел, что оставил свои заколки. Так быстро стражники дворца его не найдут. А если эти «псевдоактеры» поймают – изобьют, или более того – изнасилуют в придачу. Куда ему-то против крепких альф? Вот и сбудутся его опасения... Эти мысли заставляли бежать все быстрее, и крики стало менее слышно. Оказалось, он умеет быстро бегать, коль припечет. И кто его так подставил? Неужто Юта не тех актеров выбрал? Или это актеры слишком уж в роль вжились? Хотя, они скорее настоящие жители трущоб – так вонять от актеров не может. Ао позволил себе отдышатся, когда был далеко от голосов. Что-что, а плутать дорожки он умеет. Дышать тяжело, горло жжет, как будто он проглотил раскаленный шар, и тот обжег ему глотку. Царапины пекут, напоминая о себе, но Ао решает продолжить путь. Он все еще чувствует опасность. Вот если бы он развил свой дар, сейчас ему бы не пришлось скрываться… А так, и вызвать не может – слишком давно делал это в последний раз. Бежать по снегу непросто. Хорошо, что покров неглубокий. И хорошо, что началась метель – следы замела. Ему становится холодно, он вспоминает о диких животных, которые должны водится в лесах Мюрея, и еще раз жалеет о том, что оставил заколки. И что не прихватил и кинжала. Он на всяк случай подобрал ветку, заостренную на кончике и вооружился. После нашел еще одну – ее пришлось обломать, эта же похожа на дубинку. Что там брат говорил, что Ао не выжил бы в экстремальных условиях? Еще как! Не зря он столько читал про это. Дикие животные нападают ночью. До темноты есть часа два – холодное светило близится к горизонту. В триаду Вьюг темнеет раньше. Ао подумал, что поблизости должна находится деревня – там он и переночует, а утром решит, что делать и как добраться до особняка. Он отошел не так далеко. Если судить по солнцу – идет на запад. Ао попытался вспомнить карту местности Мюрея – хорошо, что интересовался – но память путалась и он не мог определить, находиться ли он в том самом огромном лесном массиве, или в небольшом леске. Все же, не предугадал он, что его авантюра вылезет ему таким вот приключением. Чем ниже солнце, тем тревожнее на душе. Глянул вверх – а на голых ветвях черные птицы. Много их. Сидят, переглядываются и все выслеживают: вот новая жертва. Их всполошенные крики заставляют непроизвольно дрожать – или это от холода. Ао идет дальше. Переставляет ноги, погружаясь в снег на половину сапога. Тут намело больше. А сама метель закончилась, плохо, плохо… Лишь редкие снежинки пролетают. А Падальщики – так их называли из-за того, что мертвятину пожирали – все высматривают и крики их кажутся злорадным смехом. Иди-иди, мол, путник, недолго тебе осталось. Ао хочется рассмеяться им в ответ и крикнуть: не дождетесь! Но горло все еще печет огнем. От дышит загнанно. Жарко, очень жарко. Невыносимо. Он шел быстро, оттого и согрелся: оставаться на месте было опасно тем, что его догонят, и морозом, который усиливался на ночь. Ао не привык к подобным холодам. Да, в Вондере и в самые лютые ночи не так морозит. В щеки жарко, хотя пальцы покалывает. Он сгибает и разгибает их, пытаясь оттянуть рукава своей одежды. Хорошо, что пелерина мехом обшита, иначе замерз бы давно. Падальщики нагнетают. Ао увидел огни впереди и направился туда – темнеет. Он почувствовал, куда идти. Не знал сам, как объяснить. Лес будто вел его, показывал дорогу, оберегал. Жаль, пришлось его покинуть. Ао мысленно поблагодарил Лес и ступил на поля. За поляной оказался спуск, а в долине увидел те же огни – там раскинулось поселение. Он так обрадовался, что забыл обо всем на свете, и не ловил больше каждый шорох. Даже палки выбросил – деревяшки создавали лишь иллюзию защищенности. Идет вниз по склону как можно быстрее, хоть еле переставляет ноги от непривычной нагрузки. Улыбается – почти. Почти в безопасности. Почти... Резкий удар в спину, и он теряет равновесие. Свист в ушах. Еще раз. После голоса. Его догнали. Он поднялся, судорожно соображая, что делать, и бросил снега в лицо тому, кто ближе всех подошел, но тот рассмеялся. В руках альфы длинный кнут. Ао снова скатал снежок, на этот раз больший – он почти не чувствовал пальцев – и бросил в альфу. Попал точно в лицо. – Ах ты тварь! Тот направляется к нему резко. И так же резко заваливается на землю, из спины его торчит стрела. Тонкая, она блестит в свете заходящего солнца. А на конце – знак Фахо. Крики. Лязг металла. Вспышки. Там, по другую сторону холма, развернулась резня. Не видно. Другие побежали туда. Он поднялся и подбежал к пронзенному стрелой. Не дышит – мертв. Ао принялся отбирать кнут у трупа. Хоть какое-то оружие. Один за другим он разжимает толстые пальцы, слыша, как приближаются к нему шаги. Стук сердца заглушает все. Бежит разбойник. Худой. Ао приготовился защищаться. Пошел навстречу, зная, что если ударит первым, то наверняка дезориентирует противника. Замах, и… не смог. Кнут так и зависает в воздухе. А противник все ближе, и ближе. Но… неожиданно пробегает мимо, припадая к телу мертвого. – Нет! Григ, очнись! – душераздирающий крик. Приторно-сладкий шлейф аромата. Это омега. Ао тяжело сглотнул и поднялся на холм – за ним по-прежнему шум. В руке тесно зажал кнут, все еще ощущая на рукояти тепло ладони предыдущего владельца. Пред глазами мельтешат картинки: все слишком быстро. Мешанина, запахи, люди, кровь. Но среди всего хаоса он четко видит его. Тед в длинном черном одеянии. Поразительно темный на фоне окровавленного снега. В руке меч. Позади тела и борьба. Он смотрит на него вверх, бледный, а с меча капает на снег кровь. Алым по белому. Тед улыбается.