Джордан Пэрриш / Лора Хейл (Волчонок)
31 мая 2022 г. в 10:00
Джордан пишет ей, садясь в самолёт с ружьем наперевес, жилет уже привычно сдавливает грудную клетку: 'я скоро вернусь, Лора. я тебе обещаю'. А сердце стучит так отчаянно, как в первую их встречу, загнанное в угол красотой ее и пламенем — зноем мексиканского солнца, зарницей над песчаным хребтом…
— … Что-то ты не похож на парнишку из Бейкона, — она появляется из-за его спины нежданно-негаданно; ладонь уже на форме его цвета залежавшегося авокадо сжимает ткань, длинные загорелые пальцы перебирают знаки отличия: — Сержант?
— Лейтенант, — она ответом хмурит темные брови, улыбается пьяно, и, когда через Джордана вдруг тянется за барную стойку, все границы да нормы приличия стерев, коленку свою упирая в его стул, Пэрриш краснеет, отворачивается — кожа ее потная, практически у мужского носа; по позвоночнику пробегает дрожь.
Эта женщина весь дешевый, пропахший табаком бар на второй план отодвигает одним своим взмахом кудрявых от влажности волос, которые она собирает в хвост прямо напротив Джордана: белесый хлопок полупрозрачной майки поднимается вверх, оголяя блестящий квадратик плоского живота, округлые груди просвечиваются сквозь. Она не сводит с парнишки хитрых глаз, пока он старательно пытается отвести взгляд, смущаясь; Джордан же совсем зеленый, лет двадцать от силы, только после пары лет на службе, и ее так забавит его неотпитое и на глоток светлое 'бад'.
— Можешь смотреть, если нравится. Позволишь? — она оказывается сверху слишком быстро и слишком нагло, не дожидаясь даже нервного кивка: — Я Лора, а ты?..
— Д-д-джордан, мэм, — только Лора на это хохочет, запрокинув голову, оголив шею и эти чертовы ключичные острые косточки; ползет воздух удушливо-жаркий, как искра по фитилю, между ними, пока дерзкая Лора откровенно чересчур касается мужских сильных плеч.
Девчонка-пороховая-бочка, горячее стройное тело, ни одно правило которой не писано, и Пэрриш, что очень юн для раскрепощенной страстной любви, которую эта Лора обещает, губами своими с прозрачным блеском закусывая мочку его уха, оставляя липкие следы на напряженной шее. Джордан в женщинах ведь разбирается плохо совсем, но когда она оттягивает короткие волосы на его затылке, вырывается жадный стон — Пэрриш готов поклясться, что на вкус Лора, будто перец и текила, острота и спирт; он не помнит, когда в последний раз желал кого-то настолько сильно…
Джордан слово своё держит, как и обещал, возвращается; Афганистан, правда, съедает в нем нечто хорошее да пару лет сверху, где редкие свидания нельзя и назвать встречами. Пэрриш черствеет, сам того не замечая; морщинки охватывают стремительно его лицо, но солнце по-прежнему светит — его Лора Хейл улыбается на летних фото с экрана телефона, смеётся заливисто, повторяет: 'я тебя дождусь'…
…Она ухмыляется под палящими лучами, наблюдая, как Джордан сходит с трапа самолета, подставляя лицо под песок и жар. Оголенную кожу жжет нагретый металл ее старенького 'харлея', и издалека Лора видит, что Пэрриш непонимающе улыбается, мол, как мы доедем на нем до города. Но слов произнести не успевает — Хейл притягивает его за ворот кожаной куртки. Объятия у Джордана крепки, чего не отнять, он прижимает девушку сильнее, сжимая бедра, затянутые в деним. А она целует, ладонью скользя по мужским скулам, царапая немного шероховатыми браслетами с гараж-сейла; легко раздвигает языком губы, проходит, дразня, кончиком по его зубам.
— Не ожидал такой бурной встречи.
— А чего ждал?
— Что ты уже где-то на мексиканской границе нашла очередного слишком хорошего парня. Я вижу, такие в твоем вкусе, — Лора ударяет Пэрриша в бок локтем, щурясь, и по-новой легко вжимается в него ртом. У ее слюны привкус томатной сальсы и кислого лайма.
А они впервые разлучаются из-за его службы. И впервые за долгое время Лора убеждает себя не скучать, не думать, не вспоминать Джордана, что на добрых четыре года младше ее самой и на пол пинты добрее да чище, но получается как-то совершенно нелепо — Хейл ждет у трапа в нужный день; Хейл отвечает на сообщения дурацкими сердечками и почему-то уверяет хорошего парня 'жду'…
Джордан своё слово сдерживает и на следующий раз, и после — возвращается всегда.
Но Лора — больше отчего-то не ждёт…
— …Ты же будешь скучать по мне, правда? — Пэрриш спрашивает, разворачивая Лору лицом к себе, она путается в простецком постельном белье из 'икеи', что они вместе купили пару дней назад: — Ну же, скажи мне. Я сяду в самолёт, полечу над океаном…
— … Замолчи, Пэрриш. Пожалуйста, замолчи.
У них в квартирке на окраине безумно жарко, и простыня в мелкий цветочек жмется к голому телу все ближе, когда Хейл натягивает ее до глаз; Пэрриш же под ней оглаживает большим пальцем лорину спину, узкие изгибы загорелых лопаток, а она зажмуривает с силой глаза, желая оттянуть момент его следующего отъезда. Потому что не привыкла говорить о чувствах. Потому что вообще не привыкла разговаривать с ним честно, не юля и не придумывая 'идеальную' жизнь, о которой Джордан так отчаянно мечтает, хоть и смалчивает, ведь Лора — свободная пташка; ему-то точно не загнать ее в нормальность.
— Что с тобой происходит? Ты же знаешь, что можешь мне рассказать, правда? — Пэрриш губами сухими ведет по вспотевшему ее лбу, и рукой проходится вверх и вниз вдоль обнаженной ноги, которую девушка закинула на него. В его теплой медном взгляде — любовь, и Лора не может по правде на него наглядеться.
— Знаю. Я-я съезжу домой, пока тебя не будет, — она снова не говорит то, что так яро вертится у нее на языке.
Вскоре Джордан встанет с их кровати, быстро оденется, возьмет сумку с вещами и опять уедет воевать, в Афганистан в этот раз. Он тоже не скажет те обычные три слова, он просто не хочет Лору спугнуть, лишь:
— Я буду скучать.
— Я тоже, — ей храбрости хватает только на это…
Джордан возвращается — с каждым разом это становится все сложнее, но Лоры у трапа отчего-то нет.
Их Нью-Йорк, как и квартирка с ключами пушистым с блестящим волком прямиком с Кони-айленда, молчит, не помогая дивную Лору отыскать: телефон странно вторит о 'зоне действия сети', адреса другого нет — она ни разу не звала Пэрриша к себе, а Дерек — кажется, ее младшего брата зовут Дерек — в памяти такое же пятно, как и все, о чем Лора Хейл так старательно пыталась не говорить. И Пэрриш вслепую направляется в Бейкон Хиллс, что оказывается печален и сер.
Там Лора улыбается удивительно прекрасно с экрана телефона Джордана. Так же прекрасно она улыбается со свежего надгробного камня.
Лора правда хотела его дождаться, но Лора не смогла.
'Я люблю тебя' она уже услышит
На том
Свете.