По лунному щебню

      Недовыпитых фраз полоны их бокалы — Аврора встретила королеву, когда та была уже обречённо-одинока.       Эти локоны в маковый цвет — у них предельно похожи; Аврора ловит их взглядом, пока Тристан в поклоне склоняет спину перед Десницей. И, словно оловянная тень, младшая Де Мартель следует за чужой — не её еще, не её, возможно, никогда — печальной королевой; вторит цоканью каблуков её по каменному полу, в каждом шорохе платья слышит шелест сплетающегося с тканью острого плюща, что вот-вот да прорастет сквозь её костный женский каркас.       Прекрасная Алисента.       И Авроре в шлейфе благовоний слышится кровь — вязкая, она по тонким пальцам Алисенты стекает, делая королеву так сильно похожей на Де Мартель, что оторваться от неё Аврора не в силах; это инстинкт обладания, это желание маниакальное касаться бархатной кожи, в грустных глазах, что спелый тимьян, зажигать огни, жаром и цветом равных только пламени таргариеновских драконов.       — Вы не боитесь огня, леди Де Мартель? — абрис бледного лица в свете заходящего солнца; голос спокойный, который едва подрагивает, стоит Авроре лишь сделать ближе шаг.       — Я несу его с собой, моя королева, — голову в бок, как зверь подставляет шею, оголяет, мол, бей-кусай-нападай; я тебе принадлежу, коли позволишь, — Я подарю его Вам, если попросите.       Но Алисента привыкла защищаться; она, как роза с хрупкой кожицей, обрамлённая шипами да мечами, что складываются над ней с рождения, ногтями оставляет алые полулуния на ладонях, сама себя раня сильнее, но Аврора вдруг берет её руки в свои, так раскованно и дерзко; развязанно и дико, как лишь однажды Рейнира в порыве детской нежности позволяла — Алисента не может даже вздохнуть:       — Всё, что пожелаешь, я дам тебе, — святое безумие — чернеющий уголь в светло-небесной кайме; взгляд, словно ножик; одержимость секундная, которую Алисента уже видела в тёмных покоях Лариса Стронга, когда сбежать хотелось, вывернуть после желудок, отмыться и отмолиться, но Де Мартель держит крепко — искренне и глубоко: — Одно слово твоё, и в Семи Королевствах навечно зажжется Зелёный маяк.       Словно непреложный обет; мгновенное помешательство странной леди Авроры с инстинктами на уровне животном, яростном — открытая в любых чувствах и порывах, хищно-ласковая в прикосновениях, раскрепощенная, коей Алисента Хайтауэр никогда не была. И эта лисса внутри клокочет и подвывает; опасностью пахнет раскалённый воздух, словно Аврора — рождена в Драконьем логове, пропитана древним валлийским духом; ей Сиракс — сестра, Балерион — отец.       — Вы оставите меня, как и любой, вступивший в Игру престолов.       — Я останусь.       и подарю       тебе       корону.