***
Артур не знает за сколько лет его дядя и слово «выродок» стало синонимами, но мать никогда не переставала его так называть. Артур очень любит свою мать, от чего решает, что ненавидеть дядю столь же сильно, как и она, это правильно. Он же будущий король. Наследник. В рождении дяди не было ни малейшего смысла. Он лишний и совершенно ненужный человек, не только в замке, не только в Камелоте. Он вообще, лишний. Вортигерн всегда тих. Он любит книги и смотреть куда-то вдаль, чем дальше за стены замка, тем лучше. Он никогда не жалуется, и никогда не расстраивает свою пожилую матушку. Его обожают все преподаватели, что неустанно хвалят старшему брату королю и просят будущее величество в лице Артура брать пример с маленького дяди. Вортигерну всегда больно после этого. Он знает, что, если будет плакать и умолять прекратить от него отстанут быстрее, а не когда Мерсия, что стоит на стреме, будет пугливо шептать, что идут придворные дамы, уговаривая Билла и Артура, наконец достать голову Ворта из ведра с водой и отшвырнуть в сторону. Ведро или Вортигерна не столь важно. Артур всегда злится и плюет в него обзывая выродком, после будущие рыцари гордо уходят прочь. Ворт очень любит смотреть куда-то далеко, вытирая разбитые губы пытаясь встать, хмурясь от боли в теле. Он слишком привык слышать за своей спиной шепот, — Зачем? Одно простое слово, но люди до сих пор не прекращают об этом судачить. Юный принц и сам интересовался у матери королевы причиной появления его на свет, на что всегда получал теплую улыбку и кучу добрых слов, от которых к сожалению не было совершенно никакого прока, когда Артур снова зажимал его в закутке замка и доказывал насколько бабушка сильно ошибается. У Артура всегда было численное превосходство. Друзьями Вортигерна все время были лишь книги, которыми тоже было больно получать и от которых крайне долго сходили синяки. С годами это не менялось. Артур не гнушался марать руки лично, цедя в чужое лицо, что кое-кто еще не дорос, чтобы совать свой мелкий нос на совет и иметь право тявкать с королем на равных. Плевать, что это не слова самого Артура. За все это время Вортигерн научился различать, когда говорит будущий король, чаще всего там была сплошная брань о его превосходстве, а когда его матушка, слишком боявшаяся за то, чтобы обожаемый отпрыск сел на трон. Вортигерн срывает на всхлипах голос, умоляя оставить его руки в покое. Лучше получать в живот или по лицу, что угодно, лишь бы уберечь руки. Стоило Утеру объявить, что давний друг семьи, сам великий Мерлин почтит их своим визитом, все стало только хуже. Вортигерн сплевывает кровь в сторону, привычно вытирая губы, потеряно смотря, уже не вдаль, а просто вниз. Ему до боли хочется кричать. Он просто шмыгает носом, стискивая зубы от презрения к самому себе. Противно. Ему так противно, что до боли хочется, чтобы его просто пожалели. Ему всего одиннадцать, а на его теле нет живого места. А еще, когда он злится, всегда, что-то воспламеняется. Артур и сам не знает, от чего так душу отводит. Он тоже устал. Постоянные напоминания, что он будущий король, что он должен, что нет, что надо, что нет. Какая к чертям невеста? Ему и борделе замечательно, тут уютно и никто не пытается сравнить с зашуганной малолеткой, и не насилует мозг из-за старого волшебника. И снова шепот окутывает Камелот. Судачит люд мирской о том, что не просто так их края посещает столь именитый гость, ходят слухи, что дар у младшего брата короля. Одна из служанок видела огонь в его руках. Жена короля молит богов и дьявола, чтобы ненавистного мальчишку, просто забрали подальше от стен замка. Её слишком одолевают переживания того, что супруг испытывает теплоту к выродку, а народ искренне боится того, что Артур станет королем. Ну, какой король из постояльца борделя? От чего и желают Утеру долголетия. Камелот напоминает Вортигерну муравейник. Ему претит суетливость людей, их лицемерие и притворство. Особенно жены брата. С Артуром проще, Артур не скрывает даже своей тошноты от их общего статуса. Они полные противоположности друг друга, абсолютно во всем. Когда этот доходяга выходит перед столами, шпана Артура без стеснения начинает гоготать, даже грозный взгляд короля не помогает. Артур лишь жмет плечами на взгляд отца, он не виноват, что дядя буквально трясется от волнения, так еще и руки тереть начал, абсурд же. Полный абсурд, что эта малолетка вообще живет. Артур хмыкает, отпивая из кубка уже улыбаясь одной из придворных дам, что поможет ему согреться сегодня ночью. Утер прикрывает глаза, желая спрятаться, ему стыдно и за сына, и за брата, пока сквозь пальцы не замечает ухмылку Мерлина. — Смышлёный для своих лет, — мягко подмечает старый колдун, — Знает, что огонь откликнется. Дорогой друг, ты же знал, что ваш род произошел от драконов? — старик наклоняется, советуя присмотреться к рукам юного принца. Утер изумлен. Он правда видит искры, которые иссякает Вортигерн из своих рук. Все очевидней и очевидней, что плавно издевательство стихло, даже с уголка Артура. Вортигерна уже окружает куча искр, которые преображаются в полноценное пламя, принимающее очертание дракона. Ворт дрожит, рубашка неприятно прилипает к спине от пота, но он упрямо продолжает хмуриться и держать руки, формируя образ в четкую фигуру. Он часто моргает, мотая головой, прогоняя пот с лица, широко расставляя пальцы, словно кукловод, управляя своей огненной марионеткой, позволяя огню парить по залу. У маленького принца горят глаза, хотя на какое-то мгновение, Артур уверен, что зрачки стали узкими, как у кошки. Но не успевает об этом подумать, как огненный дракон летит на него, он завороженно настолько, что не понимает, когда на стол успевает запрыгнуть кошка, из-за которой он и вся его компания оказались в вине от испуга. Вортигерн лишь довольно усмехается, хотя едва стоит, демонстративно сжимая руку в кулак, туша созданное собой пламя. Повисшую тишину рушит лишь дыхание Ворта. Он дрожит и едва держит спину ровно, поворачивая голову к поднявшемуся волшебнику из-за стола. — Для самоучки, впечатляюще. Я заберу его собой. Он будет обучаться среди магов и вернётся, когда обучение завершится.***
— Может быть устроим перерыв? — На войне ты также будешь викингам говорить? — Война уже идет, отец. Лучше уж помереть на поле битвы, чем от скуки у кого кто сколько кочанов капусты украл, — Артур устало разминает затекшие плечи, внимательно смотря на отца. Утер готовится передавать власть сыну, у них и так неделя выдалась непростая, а до этого и месяц, а до этого и годы. Будущий король потирает висок со шрамом, снова громко выдыхает полной грудью, активно демонстрируя то, что отдых необходим. — Ладно, — кивает отец, — Последний вопрошающий и на сегодня довольно. Пригласите. В зале сразу становится шумно. Торгашей видно сразу, мужичок активно и громко возмущается, крайне живописно жестикулируя, советуя страже не опускать копья от человека в темных одеяниях и большом капюшоне. Оживляются Пендрагоны синхронно, магов в их краях не видно было уже около десяти лет, как Мерлин забрал к себе на обучение Вортигерна. От которого последние года три прекратили приходить письма, сразу, как Утер сообщил о том, что их мать отбыла в лучший мир. — Ваше величество, — торгаш склоняет голову и поднимает руки к потолку, — Может быть, все-таки, вы что-то предпримете против магов, они совсем честь и совесть потеряли. — И это говорит человек, который меня общитал? — маг даже не думает стягивать капюшон, скрестив руки на груди, всем своим видом демонстрируя скепсис к сложившейся ситуации, — Я взнял компенсацию. Радуйся, что не наслал порчу. — При всем моем уважении к магическому сообществу, вам не кажется, что, — Утер обрывает свою речь от изумления, редко кто позволял себе такое поведение при короле. Маг тихо смеется, хлопая ладонями в черных перчатках и неторопливо скидывая капюшон со своей головы, приглаживая вороные волосы. — Ты с годами становишься только мягче, братец, — раскрывает плащ, чтобы фамильный герб больше не скрывался за тканью, заговорчески смотря на ошалелого торгоша, — А обманывать члена королевской семьи это очень плохо. Я бы руки отрубал. И ухо. Для усвоения истин. И снова трепещет молва, вернулся вечный принц, ура-ура. Вортигерн вдумчиво смотрит на внучатых племянников в количестве, целых трех, весьма громких, штук. — Почему нет? — он легко поднимается, выходя из-за стола. Уговорить брата оставить его возвращение без пира было затеей бессмысленной, но благо обошлись местными силами. Маг освобождает от явств миску поглубже. Немо шевеля губами, намеренно загадочно кидая в миску ингредиент за ингредиентом, чтобы было меньше понятно, что замыслил. Вортигерн не переодевался к ужину. Как был в своей одежде, так и остался. Кожаный асимметричный кафтан с широким капюшоном, который в опущенном состоянии сильно обнажает ключицы и плечи. От чего пошли обсуждения у всех ли магов такое облачение. — Сир Уильям, позволите ваш кубок. — Почему мой? — Там вода. — Это вино, малыш. — Уверяю вас, там вода, — снисходительно улыбается Ворт, протягивая руку, смотря, как исказилось лицо рыцаря, когда вместо вина он отпил воды, — Благодарю. Пара красивых взмахов, дым и вспышка и из миски вырастает небольшой гранатовый куст, несколько минут и уже со спелыми плодами. Разрезает, так, чтобы красиво раскрылся, оставляя на столе плод, от которого оторвал небольшую часть, кидая себе в рот ягодки. — Он полезный. Дайте детям, — слабо улыбается, подхватывая плащ со своего места, — Дорога утомила. Прошу простить.***
— Ой, девочки, — Скользкий, активно моргает, строя глазки Артуру и Мерсии, выкидывая на друзей свою харизму максимально, чтобы в больших красках передать разговор служанок, — Он идеален везде, — томный выдох, — Приносила ему полотенца, а он из ванны только вылез… — Билл правда старается не ржать, когда Артур отталкивает от себя прильнувшего друга, — Не кожа, а идеальный белый мрамор, даже шрамы не портят… ой, а там, — все-таки начинает гоготать из-за слишком выразительного взгляда Мерсии, — Что? Вот, что ты так пялишься? Вообще-то ты первый заикнулся, что надо бы прощение попросить за то, какими мы были дебилами. Лучше бы у девчонок поучились бы, они аж график составили, чтобы выловить, нашего призрачного мага. Нет, серьезно, может тут ходы тайные или он невидимым становится умеет? — И что ты предлагаешь? Тоже график составить, кто ему будет полотенца носить. И что мы ему скажем? Мы конечно в детстве тебя пинали, а сейчас пришли так сказать, каждый за причиненный вред воочую извиниться, — Мерсия сам же на свои слова качает головой, — Но ты это, не сердись, держи полотенчико. Артур задумчиво смотрит на Скользкого, который втянул живот, важно расправив плечи покосился на своё отражение, хотя на предложенную речь согласно кивнул. — Библиотека, — тянет будущий король. Если быть честным с самим собой, то Артура крайне тяготило прошлое. Ему уже шел четвертый десяток, мозги давным давно на место встали, слишком трезво смотря на свои деяния, хорошо различая, где было хорошо, а где он был моральным уродом. Да и с ними под одной крышей живет настоящий маг, как тут не предпринимать попытки выстроить контакт. — Его наверняка можно поймать там, — Артур кивает и сам, видя одобрение со стороны друзей, — Только дежурить будем по одному, вряд ли встреча со всеми нами сразу, будет навевать теплые воспоминания. Вортигерну становится сложно сдерживать улыбку, когда раз за разом из-за стеллажей с книгами выглядывала любопытная макушка с широко распахнутой от любопытства парой глаз. Маг позволительно ведет рукой, предлагая сесть рядом, тут же начиная смеяться от шквала вопросов свалившегося на него от сына Артура. — Маги охотятся из-за необходимости, а не ради забавы. Ворт хмыкает, не переставая улыбаться, лишь кивая, что раз его отец в состоянии в одиночку завалить медведя, то вправе называться великим воином, а еще склоняясь мягко шепчет, что сбегать от своих нянек не самое мудрое решение для будущего короля. И к сожалению когда в библиотеке становится слишком многолюдно, быстро скрыться и затеряться в коридорах Камелота не выходит. — Добрый вечер, тебя не просто выловить в замке, — Артур широко и приветливо улыбается, стараясь не представлять ни малейшей угрозы, — Слышал, ты завтра хотел выбраться в город, помощь не нужна? — И чем же ты, — Вортигерн едва уловимо дергает бровью от чужой приветливости, — Позволь полюбопытствовать, можешь быть, мне полезен, завтра в городе? — Тем, что куда лучше знаю город, — Артур все замечает, но улыбаться не перестает, напротив забирает у Вортигерна книги, про себя поражаясь, как тот вообще мог спокойно стоять с такой ношей, неторопливо начав движение в сторону чужих покоев, — Тебе же нужны ткани? Познакомлю с лучшим портным. И скучать не придется. Вортигерн даже не пытается скрыть своего, уже очевидного скепсиса, останавливаясь напротив двери. Сначала проводит рукой возле замка, только после, толкает дверь, приглашая сначала пройти будущего короля, прося оставить книги возле окна. — Ладно. После завтрака у ворот. Не опаздывай, — все еще крайне внимательно смотрит на блондина, — Что-нибудь еще? — Извини, за… Детство? Ты не заслужил того, как я с тобой обращался и как обращались другие. Что ж… — жмет плечами Артур, -…до ужина? Маг медленно складывает руки в замок на груди, молча смотря, как мужчина покидает его комнату. К ужину Вортигерн не спускается. Придворные дамы судачат, что это неуважение к королю, в прочем сам Утер, кратко, но серьезно просит оставить его брата в покое.***
— Доброго утра, — улыбается Артур, ловя кивок от Вортигерна перед тем, как тот накидывает на голову капюшон, неторопливо направляясь в сторону города. — Рад, что за это время у тебя прибавилось мозгов. Не жалко Камелот. — Ты сама любезность, дядюшка, — без злобы улыбается Артур. — А ты амбал здоровенный. Они внимательно смотрят друг на друга, после улыбаются отвернувшись, приступая к променаду. Разговор о политике и делах идет легко. Артур давно заметил, что дядя не пропускает ни одного военного совета, но предпочитает стоять в тени, лишь слушая, не встревая. Артур не прочь показать наглядно, что его виденье правления ощутимо отличается от отцовского. Официальная контрабанда, что может быть прибыльней. Контроль сырья, ценностей, алкоголя. Кто контролирует рынок, тот фактически и управленец. Артур невольно задирает подбородок видя, что дядя искренне поражен его подходом. А потом они оказываются у портного. Дамы в лице его жены и матери слишком активно намекали, что для королевского замка, брат короля одет неподобающим образом. Артур невольно засматривается понимает от чего служанки составляют график. Шрамы тело дяди правда не портят. Вортигерн стоит к нему в пол оборота, почти полностью обнажённый, пока старик портной делает свою работу, они же все еще продолжают дискуссию, а Артур не мог оставить дядю в одиночестве во время такого важного дела. Мало ли. Ворвутся викинги. Все может быть. Это было так странно. Помнить кого-то совсем ребенком, а сейчас осознавать, что от этого ребенка совершенно ничего не осталось. Только шрамов прибавилось. Артур даже рад, что его взгляд поймали, ему давно было любопытно услышать истории о странствиях дяди, маги же до дьявола скрытный народ. На удивление будущего короля, дядя не отказывается обмыть покупки и продолжить беседу в одной из любимых таверн Артура. Чему последний крайне рад, оказавшись полностью зачарованным рассказами о особенностях магического люда. Радость правда была недолговечной, стоило к ним за столик присесть Биллу и Мерси, тоже желающих очистить свою совесть, Вортигерн замыкается словно по щелчку, теряя все крупицы своей приветливости, коих смог добиться от него Артур за день. Ворт слишком громко хмыкает в кубок, задерживая взгляд на рыцарях, которые совершенно не соблюдали личного пространства по отношению друг к другу. — Маги не дружат между собой. Новеньких кидают в проклятые земли кучкой. В лучшем случае возвращается один. В редком, два. Проверяют, насколько твой рассудок крепок и беспристрастный. Не сойдёшь ли ты с ума от происходящего хаоса, от этого некоторые волшебники и кажутся, — крутит пальцем у виска, — И часто сами с собой разговаривают. Но благодаря вам, я был закален одиночеством с детства, выпьем! — широко улыбается, делая глоток из кубка. Билл хмурится, глядя на молодого мага, но предпочитает отмолчаться, лишь приободряюще сжимая колено графа под столом. Мерси тут же попытался оправдать все их поведение снова, но сам предпочел утопить свой монолог в вине. — Чем планируешь заняться? — Артур просто хочет сменить тему. — Не знаю, не рыцарь и не гожусь в них, — глупо отрицать очевидно, да Ворт умеет фехтовать и уверенно на коне держаться, но не был бойцом. — Могу помогать с послами, я знаю много языков, так же много, где бывал, если разумеется, ты не захочешь прогнать меня из замка, когда станешь королём, Артур. Тогда снова пойду по миру. Будущий король ломает орехи в кулаке, мысленно напоминая себе, что заслужил происходящее. Но это все равно ему все не нравилось. — Вортигерн, — он вздыхает, подбирая нужные и правильные слова, — Камелот это твой дом, а в твоих жилах течет королевская кровь. Конечно, я бы хотел, чтобы ты остался. Повторять очевидные вещи он не стал, полностью переключая свое внимание на вино, и даже затихшие товарищи начинают что-то бурно между собой обсуждать, чтобы избежать тишины после его слов. — Может быть поиграем? — примирительно тянет Мерсия, прося к их столу еще несколько бутылок вина, — В я никогда не? — Я никогда не нажирался до беспамятства. Вортигерн понимает от чего на него обращены удивленные взгляды, ради такого он даже вышел из своего угла и потеснил Артура, мягко разлохматив его светлые волосы, выжидательно смотря на мужчин, не отпивая из своего кубка. Билл одобряюще усмехается и чокнувшись с Мерси выпивают залпом. — И это было наше первое свидание. — Ты был настолько впечатлён. Артур смеется, но не пьет, загадывая следующим. — Я никогда не попадался за драку. Снова чокаясь рыцари осушают свои бокалы, задумчиво протягивая. — Первое свидание всегда такое незабываемое, — Мерсия хмыкает и поднимает хитрый взгляд на сэра Уильяма, — Я никогда не испытывал оргазма от минета мужчины. — Да это потому что я тебе не делал этого! — Это был не намек, а претензия. Билл хочет попытаться это как-то оспорить, но переводит озадаченный взгляд на принцев, которые осушили свои кубки не проронив ни слова. — Я просто уточнить. Я никогда не трахался с магом, — Уильям громко присвистывает, когда Вортигерн снова пьет из своего кубка, — А мы то думали, что ты тихоня и облик морали. Маг жмет плечами, дотягиваясь до орешков, которые крошил Артур, — Я никогда не был отвергнут. Пьют все, кроме Вортигерна. И хоть после этого следует интереснейшая история о начале взаимоотношений рыцарей, маг удивленно смотрит на будущего короля, хотя вопрос в себе удерживает. — Я никогда не проигрывал в бою один на один. Теперь пьет только один Вортигерн, даже усмехаясь на это, щелчком пальцев зажигая все свечи на столе. Он о проигрышах может писать мемуары. — Маги королевской крови, редкость. Даже на памяти Мерлина единицы. Скажем мягко, меня недолюбливали, — легко жмёт плечами, снова подливая вина, себе и у кого пустели кубки. — Но зато никогда не было принца мага тем более такого уровня, — мягко улыбается на это Артур, затем и смеясь, когда дядя пихнул его в бок, видимо из-за алкоголя не в силах сдерживать своё смущение, бубня, что они даже сил его толком не видели. — Подожди, а как же тот момент, когда мой батюшка увидел, как ты зажал меня у курятника? — А это… Это не считается… Он же не серьезно достал те вилы. И я все-таки смог забраться на крышу. — Я ему передам при встрече, — Мерсия качает головой, думая о том, что стоит передохнуть от выпивки от чего и загадывает, — Я никогда не занимался сексом против своей воли. Вортигерн тихо выдыхает, оставляя пустой кубок на столе, вытирая губы после вина и распрощавшись удаляется, оставляя рыцарей в ощутимой прострации. — Я не думал… — Ты не виноват, откуда о таком вообще можно. — Арти прости. Будущий король ругается, но поднимается следом за дядей. Они идут молча, но Артур рад хотя бы тому, что его не прогоняют и позволяют сопроводить до покоев. Все в тишине. Почти полной темноте. Учитывая прошлое, это победа. — Слушай, прости, мы весь день пытались, хоть как-то искупить… — Я был влюблен в тебя. Артуру кажется, что он теряет не только пол под ногами, но и ощущение реальности, особенно когда Вортигерн его целует, а после слишком суетливо скрывается в своих покоях. Артуру кажется, что он сейчас оглохнет от того, как сквозняк колышет свет свечи, повторяя то, что вырвалось, когда он удалялся из таверны. — Пиздец.***
Артур тихо вдыхает морской воздух, сильнее сжимая Экскалибур в руке внимательно смотря на вражеские корабли. Он поднимает свободную руку, отдавая Скользкому с лучниками и катапультами команду, быть наготове. Отец с небольшим отрядом в замке для защиты детей и дам. Их конфликт с викингами давно шел к своей кульминации. И вдруг. Молнии среди ясного неба. Гул среди рыцарей. Ветер усиливается, покачивая чужие корабли в сторону скал. В несколько из них попала молния. Вортигерн слабо ухмыляется стоя недалеко от края обрыва, моргая, давая своим зрачкам изменить вид, пробуждая из пучины водных змеев. На рукоять Экскалибура ложится и вторая рука. В замке ужасно тихо. Артуру снова кажется, что он может оглохнуть от звука своего собственного дыхания. Он холодно смотрит на чужие руки на себе, одним только видом говоря Мерсии, что сейчас точно не намерен слушать советов. Граф опускает руку, неуверенно смотря на удаляющую фигуру будущего короля, он старательно улыбается, объясняя супруге Артура, что тому просто необходимо побыть одному. Блондин прикрывает за собой дверь чужих покоев, тяжело и внимательно смотря на дядю вытирающего кровь с лица. Они смотрят долго и внимательно. Чертовы свечки, так громко сотрясаются от сквозняка, а тут еще и чертов камин. Сложно уловить момент, когда рвется одежда, а пальцы сжимают до синяков тело. Вортигерн целуется жадно и часто, путаясь в пальцах развязывая шнуровку на чужих штанах. Артуру плевать, он просто рвет чужую рубашку, опускаясь губами к ключицам и шее, вдыхая запах нового для себя тела. Вортигерн пахнет чаем и грозой. Будущий король кусает губы, когда пред ним опускаются на колени стягивая штаны и утыкаются носом в пах. — Ему просто надо побыть одному, дорогая, — улыбается Билл, ловя тяжелый взгляд Мерсии, — Война заставляет жаждать одиночества. Артур молчит, он слишком занят чужим телом. Гладит, изучает, оставляя влажную дорожку на поджатом животе касаясь губами очередного шрама. Он тихо шипит ловя чужие стоны, вдавливая дядю сильнее в матрас, крепко держа ладонь на его губах толкаясь вновь. Будущий король едва заметно хмурится от укуса, толкаясь снова, пытаясь подобрать нужный угол проникновения. Артур снова просит тишины, не роняя слов, упираясь локтями по обе стороны от головы Вортигерна, продолжая томно и размашисто двигать бедрами. Маг дышит загнанным зверем, мечется, жмурится, затыкая себе рот обеими руками. Резкий толчок. Ворт закатывает глаза и прогибаясь в спине. Он туманным взглядом смотря на Артура, совсем ничего не соображая, дрожа под рыцарем, когда тот касается языком уголка век слизывая чужие слезы, дергая бедрами резче. Утром всем еще тихо. Маг не скрывает своей растерянности, что Артур вообще остался с ним до утра, молча наблюдая за тем, как рыцарь покидает его покои. Вортигерн неуверенно потирает шею, смотря на свое отражения, снова оборачиваясь к двери, понимая, что у него в голове нет ни единой мысли. У Артура миллиарды мыслей в голове. И только о том, что с чего бы всем вдруг, как пчелы в период пасеки кружат вокруг его маленького дяди. С ним искренне любезничают, за его спиной больше нет этого проклятого «зачем», а лишь вздохи восхищения. У Артура миллиарды мыслей о том, как сильно его это раздражает. Раздражает то, что его дядя мил и любезен и его почти любой может поймать и увести на разговор. Дядя не отказывает ему ни в одной ночи. Артур может быть и хотел бы подумать о природе происходящего всего в стенах Камелота, но не успевает. Ему далеко не десять, но Артур все еще не понимает, зачем для богов и за упокой души сжигать чужие тела. Так же он не понимает, как человек может в слезах умолять о своей невиновности, когда его поймали с поличным. Да, род Пендрагонов славится своей добротой и справедливостью, но Камелот потерял прекрасного короля, ни о каком милосердии не может быть и речи. Особенно к предателю. Артур мягко сжимает руку дяди, ведя его за собой. Вортигерн не сопротивляется. Он ужасно бледен и у него красные глаза. У него снова идет кровь носом от того, что он сотворил с вражеской армией за смерть брата. — Мой король, — Вортигерн непонимающе тянет, когда рыцарь заводит его руки над головой, удерживая мешая закрыть себе рот. Только не в этот раз. Больше никогда. Артуру хочется, чтобы весь замок слышал и знал, кому принадлежит этот маг. — Артур. Оклик его жены исчезает из памяти с первым стоном Вортигерна. — Артур. Голос Билла где-то теряется на заднем плане, пытаясь вразумить друга. — Артур. Мать не решается коснуться сына, искренне пугаясь взгляда коем ее одаривают. — Артур. Вортигерн стонет так сладко и так громко, теряясь собственном крике и удовольствие не в силах отвести от Артура глаз. — Артур. Король слабо хмурится, но выдавливает из себя улыбку, ощущая чужую ладонь на лице. Пытается встать, но тут же хмурится от боли в груди, рассерженно мыча, но оставаясь лежать. Они наконец выиграли войну. Почти. Осталось совсем немного, но к сожалению без его активного участия. Король мягко смотрит на своего мага, который разводит огонь в камине и отходит проверить окно. Красивый. Кажется, Артур шепчет это вслух, потому что на губах Вортигерна появляется улыбка. Артур моргает, ненадолго проваливаясь в сон. — Красивый, — гордо тянет Мордред, смотря на юного принца в окружении трупов других молодых волшебников. Которые станут удобрением для проклятый земель. Или кормом для гигантских крыс и пауков, не столь важно, — Я так горжусь тобой, мальчик мой, в тебе скрыт очень большой потенциал. Ворт кривит лицо в крови ухмылкой, с ненавистью смотря на то, как очарованный колдун идет прямо в пасть гигантской змее. Крови больше, крови меньше, он все равно насквозь пропитан чужой смертью. — Прости, я не должен был спрашивать. — Любопытство не порок, мой король. Ворт отворачивается от окна, подхватывает еще одну шкуру, чтобы укрыть Артура перед этим помогая ему испить лекарственных отваров, оставаясь стоять возле него и после, ласково перебирая светлые волосы. — Он давным давно мертв. — Если бы не был, стал бы. Маг смеется, что ни в коем разе не смел сомневаться в том, что его король не позволил бы дать кому-либо еще раз надругаться над своим дядей. Продолжая мягко улыбаться, прижимаясь лбом ко лбу Артура. — Я не заслуживаю твоей любви. — Только ты и заслуживаешь, мой король, только ты. Вортигерн покидает покои, только когда Артур засыпает. Задумчиво кусает нижнюю губу и улыбается своим мыслям. С любопытством смотрит на диковинную зверушку на старшего сына Артура, который обзывал свою бабушку ведьмой, уже обнимая мага за ногу, важно заявляя, что будет слушаться только его. Ворт улыбается только шире, внимательно смотря на женщину, которая была уже не в силах бороться с своими эмоциями, но разумно молчала, боясь повторить участь покойной супруги Артура. — Если хочешь стать магом как я, когда вырастишь, то обязан хорошо заниматься, понимаешь? — Ворт склоняет голову, поправляя светлые волосы, точно так же, как и Артуру, — Вечером, возьму твоих сестер и я буду читать вам и вашему отцу, хорошо? А сейчас мне нужно к сиру Уильяму, обработать его руку, — бедняга не вынес того, что случайно, разумеется, случайно, попал стрелой своему любовнику в шею и отрубил себе кисть, — Иди к бабушке и будь умницей обещай мне. Мальчик как по волшебству бежит к матери короля сжимая её платье, оборачиваясь к Вортигерну. — А ты обещаешь, что никогда не оставишь папу? Маг улыбается шире, подмигивая матери своего возлюбленного короля, — Даже смерть не разлучит нас, малыш.