The Devil & The Huntsman

      Маг не любил людей. Ему нравилось, когда его боялись.       Это было просто. Мирской люд не жаловал магов, но пользоваться их услугами, особенно когда беда приходила в дом, всегда, когда беда приходила в дом.       Мага всегда изнуряли такие дни. Он ходил по деревне в обличии старца, так было проще, старики внушают больше доверия и уважения, тем более стереотипные. Лечить хворь, заговоры, может быть не самое уважающее дело, но жить позволяло.       И все же его, правда, сильно измотал этот день.       Магу очень хотелось отдохнуть, и ему было искренне плевать на этот чудовищный рык. Вой. Стон. Не суть. Сунулся в его часть чащи, значит, жди беды. А вот его сова была куда лояльней к невзгодам своих собратьев.       Маг сдержанно выдохнул, но последовал за ухуканьем, которое улавливал сквозь, уже тихое рычание.       Неудивительно, что в деревне были все настолько переполошены, а те, счастливцы, которым удалось убежать живыми, описывали сущего монстра. Маг же видывал существ и похуже.       К примеру Мерлина. От воспоминаний занятий до сих пор нервно глаз дёргается. Но… Это принесло и свои плоды.       Мужчина медленно снимает плащ, параллельно, возвращая лицу, свой истинный облик, не сдерживая улыбки от мягкого уху. Сова любила его внешность. Женщины, даже в животном мире, что с них ещё взять.       Медведь угодил в капкан, и безрезультатно пытался выбраться, от чего злился еще больше, причиняя себе с каждым разом боль сильнее и сильнее. А потом застыл, внимательно смотря на мага. Более странных и красивых глаз, маг еще в своей жизни не видел. Мужчина тихо склоняет голову, поднимает руки, чтобы медведь видел отсутствия угрозы к себе.       — Я помогу, слышишь? Ты же меня понимаешь, верно? — улыбается, когда медведь моргнул, неторопливо подходя к нему, опускаясь на колени, смотря на то, что происходило с лапой, — Сейчас будет резко больно, но потом сразу тепло.       Он говорит, чтобы отвлечь на свой голос, потому что уже все сделал, успевая отдернуть голову, смотря, как клацают клыками перед самым лицом. Затем скептически поджимает губы, от благодарных слюней. Как он и говорил, медведь почувствовал тепло, а рана уже стала не такой страшной. Лечить целиком оборотня было бы глупо. Не бывает у обычных медведей таких глаз. Мужчина осторожно ведёт рукой от лапы к морде, слабо улыбаясь, уводит хромающего зверя, подальше от капкана, отправляя в объятия морфея. Туша падает на полянку, а маг поправляет свой плащ, желая скрыться обратно под капюшоном, если бы кое-кто осуждающе не ухукал.       — Это не моё дело, — раздражённо смотрит на сову, которая активно настаивала на своём, — Когда он следующий раз обратится, я скормлю тебя ему.       Маг фыркает, но костер разводит, ловит пару кроликов и собирает ягоды с грибами, устраивая импровизированный лагерь. Даже укрывает оборотня своим плащом, когда тот принимает вид человека. Сам же маг, предпочитает снова скрыться под личиной старца, переворачивая кроликов на огне, от нечего делать, начал вырезать из дерева.       Приходить в себя после обращений, всегда неприятно. Артур тяжело выдыхает, прижимая к груди ноющую от боли руку. Голова раскалывается, во рту ужасный металлический привкус крови, он даже знать не хочет, кого мог загрызть в таком состоянии. Он поднимает светлую голову, затем и корпус, инстинктивно удерживая на себе, что-то, что не позволяло телу продрогнуть, все чувства после обращения были обострены, он даже мог различить, чье мясо готовится.       — Кто вы? — голос звучит ужасно сипло.       Маг предпочитает не отвлекаться, лишь передвигает кроликов, чтобы те не сгорели и чуть остыли. Продолжая задумчиво вырезать, крайне недовольно дёргает бровью, когда к оборотню подлетела сова. Он ей явно понравился. Это было плохо, так просто от него не отстанет.       — Ты угодил в капкан, — задумчиво поднимает флейту из дерева, смотря через дырочку на парня, про себя думая, что может быть его прокляла какая-нибудь импульсивная колдунья, не получив взаимности. Обычно с такими красавцами, такое случалось слишком часто. Он и сам проклинал.       Артур растерян и озадачен происходящим. Ему слабо верится, что кто-то мог помочь ему избавиться от капкана и сохранить свою жизнь. Но старичок перед ним выглядел, целее и живее всех живых.       — Надеюсь, я не ранил вас или кого-то из вашей семьи, — он тяжело выдыхает, потирая пальцами переносицу, поворачиваясь к небольшой сове, устроившейся на его плече. Мягко почесывая ее холку двумя пальцами.       — У меня нет семьи.       Артур едва дергается, не улавливая того момента, когда старик оказался подле него, от чего и смотрит на его руки, собственную прижимая сильнее к груди.       — Дай руку. Не знал, кем ты будешь, когда обратишься обратно, — маг на секунду замирает, одаривая молодого мужчину перед собой, внимательным взглядом, — Или ты медведь от рождения? Ты из дальних земель? Слишком крупный для местных пород.       — Я человек. Проклят с детства. И да…я из дальних мест. Очень дальних.       Артур тянет руку, рассудив про себя, что если бы старику была нужда его смерть, он бы был уже мертв, а так ему хотя бы руку перевяжут быть может.       — С детства, — задумчиво бормочет маг, сжимая чужую руку. Кости целы, мышцы он излечил сразу, так что работы буквально на пару минут. Его ладонь испускает тепло, а кожа на глазах затягивается и принимает совершенно здоровый вид.       — Мой совет, камень потяжелее на шею и с обрыва, — невозмутимо отстраняется, даже не смотря на осудительное ухуканье, идет обратно к костру, жестом приглашая поесть с ним.       Блондин даже забывает про свою наготу, уверяясь, что перед ним настоящий маг. Их слишком давно никто не видел, особенно в его краях. Слишком нелюдимы, слишком тяжелы характером, слишком малочисленны.       Артур слабо улыбается, когда сова ласково клюет его в щеку, поглаживая ту по оперению и поправляя плащ на плечах, подходя к огню.       — Я бы, конечно, сделал так, но не сейчас. Нужно от этого избавиться. Я ищу мага. Мне помогали сдерживать это раньше, но теперь это не работает.       Мага слабо волнуют чужие проблемы. Он уже столько лет живёт в одиночестве, учитывая, в целом политическую обстановку и отношение обычных людей к его роду. Пока ты нужен, ты хороший. Потом, можно и сжечь. Он искренне считает, что после таких событий и потерял память. Поначалу было страшно, не знать даже собственного имени, но свыкаешься. Маги даже между собой старались не пересекаться, уткнуться в лесочки и другие дальние места, подальше от лишних глаз и живут себе спокойно.       — Удачи, может, найдешь, какого-нибудь. Грибы попробуй, хорошо получились, — говорит совершенно рутинно, будто вот так ужинал с ним уже сотый раз за год, — Только боюсь, время у тебя немного ограничено, — спокойно ест, отвлекаясь только, чтобы попить воды и предлагая её оборотню. Манер он не лишён, даже напротив, был чересчур воспитан порой.       — Вы ведь волшебник. Вы бы могли помочь мне.       — Нет, не мог бы, — маг игнорирует возмущение своей совы с чужого плеча, которая даже нахохлилась от переизбытка эмоций.       — Но мне нужна ваша помощь! — Артура всегда раздражало чужое равнодушие, не только к себе, но от его проклятья страдал весь Камелот, — Я не могу вернуться к семье с этим… И… — он устало выдыхает, — Почему у меня мало времени?       — Почему не можешь вернуться? Ты же в медведя превращаешься, а не в гуля или гмыру, медведи своих не трогают… — маг неторопливо продолжает трапезу, но от догадки, даже с неким сочувствием смотрит на оборотня, — Жена еще жива? Странно, обычно они становятся первыми жертвами.       — Когда я в первый раз обратился, она была с детьми. Закрылись. Детей я не трогаю. Охраняю.       Маг поднимает руку, оборачиваясь к чаще, по щелчку пальцев тушит костер, услышав лишние звуки. Артур и сам поворачивается в ту сторону, поддавшись инстинктам. Он сам себя порой боялся, как медвежья повадка передается и человеку.       — Кажется, по твою душу. И их слабо волнует, помнишь ты содеянное или нет.       Колдун кивает сове, та тут же срывается с чужого плеча, пропадая за деревьями.       — Стойте! Пожалуйста! — Артур, правда, старается аккуратно сжимать чужую руку, — Мне нужна помощь. Хотя бы отсрочка. Лет десять. Может пятнадцать, — он уже был готов смириться с тем, что обречен, но не мог себе позволить бросить детей и Камелот на произвол судьбы. Кто знает, что ждет его семью, когда все прознают, что король больше не вернется.       — Рано или поздно, но зверь побеждает всегда, — голос старика тихий, но слышно всё четко.       Маг, правда, старался, быть милым в обличии старика. Очень старался. Самое тяжелое было удерживать взгляд. Не смотреть на всех так, будто одни идиоты, червяки и прочие недостойные его общества существа. Правда, говорят, что глаза зеркало души. Взгляд всегда выдавал, был намного моложе, чем стоило. Горящий и озлобленный, просто, на весь мир. Не нравилось ему все это и все тут. И сейчас, у него совершенно не выходило скрывать, то что не испытывает к чужой ситуация ни капли сочувствия.       — Ты вспыльчив? Значит, произойдёт быстрее, — старик переиграно жизнерадостно улыбается, — Но это не беда. Найдешь медведицу, берлогу, а зимой вообще романтика. Можете сосать лапы друг друга.       — Я серьезно. Вы нужны мне. Прошу.       — Ты что-нибудь помнишь после обращений?       — Какое это имеет значение?       — Имеет. Может тогда, охотники и народные мстители тебя пожалеют, — легко жмёт плечами, невозмутимо подхватывая с земли свой нож, неторопливо идет в сторону противоположную звукам, — А если нет. То беги. Чужаков тут не любят.       Артур не собирается отступать, идёт за ним сразу же, придерживая плащ рукой. Да и вернувшаяся сова, летевшая рядышком, не переставая недовольно ухукать на поведение своего хозяина.       — Не уходите! Мне нужна ваша помощь!       Король качает головой и спешит за пожилым магом. На удивление старичок ужасно быстрый и проворный, не каждый рыцарь круглого стола, так двигается. Артуру даже приходится перейти на не слишком быстрый бег, чтобы держаться с ним рядом, да ещё и через ветки пробираться. А маг как на зло, делал так, чтобы через одну ветку больно ударяла по лицу.       — Все что хотите в обмен за помощь. Да стойте Вы!       Маг раздраженно хмурится, сворачивает снова, продолжая активно путать следы, вдруг резко останавливаясь. Он в этих лесах уже больше десяти лет и с закрытыми глазами до своего домика дойдет. Но вот туда приводить этого человека не было совершенно никакого желания.       — Мне ничего не нужно. И помогать я тебе тоже не собираюсь. Это тяжело и нервно, а я слишком привык к мирной жизни.       Маг все еще старается быть вежливым старичком, вытягивая руку, чтобы на неё села птица, но сова упрямо садится на плечо оборотня.       — Серьёзно? А ну быстро ко мне, пока не поджарил!       — Но вы ведь можете! — Артур чувствует себя ощутимо уверенней с поддержкой пернатой, которая чувствуя вскипающую в нем злость, мягко щипала за ухо, что тут же отпускало. Жалко, этот ужасно вредный колдун не отличался такой чуткостью.       Король и сам старался говорить вежливо, хотя желваки уже медленно играли.       — Я все сделаю. Все что вы захотите. Получите все, что только пожелаете, если вы сможете мне помочь. Вы единственный! Я сумел вас найти! И хотите отказаться просто, потому что для вас это слишком шумно и сложно, опасно вашей размеренной жизни?! — все-таки срывается в отчаянии.       Маг крайне выразительно смотрит на оборотня, как на самого больного идиота на свете, который ничего не понимает в этой жизни. Особенно очевидных вещей.       — Да. Именно так. Я не добрый волшебник, который с радостью исцелит заблудшую душу, — хотя огонек интереса в глазах мелькает, через сколько от такого напряжения появится медведь.       — Теперь ты. Ты богат. Жил при дворе в дальних землях. Твои манеры не исчезли даже от метаморфоз и скитаний, и отчаянно нуждаешься в некоторых годах, чтобы уладить дела, — если мотивы оборотня для него кристально ясны, вот мотивов этой жуткой птицы, маг совсем не понимает.       — Зачем он тебе? — хмыкает, вслушиваясь в ухуканье, лишь закатывая глаза, — Даже не проси. Не хочу. От людей одни неприятности. Ты это прекрасно знаешь. Всё, что захочу, да? — брезгливо фыркает, с вызовом смотря на оборотня в человечьей шкуре, плевать, что тот был выше на несколько голов.       — А если я попрошу вылизать мои ботинки или принести голову твоего первенца? Надо быть не таким громким в словах, ваше величество. Боком выйдет, — маг тихо выдыхает, поднимая глаза к небу, — Скоро будет дождь. Идем. Эта ужасная птица, все равно тебя к моему дому приведет.       — Я никому не позволю, тронуть моих детей, — Артур тихо рычит, но на этом его гнев гасится. Скрывать свое положение глупо, да и оно дает понять, что он правда может сделать все. Тем более, у него маленькая, но победа. Старик не выглядит людимым, скорее напротив, так что попасть в его дом дорогого стоит. Он тихо благодарит этот перьевой комочек за непосильную помощь и получает мягкий тычок клюва в щеку.       — Что ты хочешь за исцеление или хотя бы отсрочку?       — Исцеления не будет. Отсрочки тоже, — жестко осекает короля маг.       Он выжидательно протягивая руку, чтобы на нее, наконец, села сова, раз эта дрянная птица, все равно получила желаемое. Дальше в абсолютной тишине пробирается по лесу, уходя в самую глушь, куда даже звери толком боялись соваться. Поднимается по деревянному мосточку, ещё дальше, где на деревьях висели защитные знаки и амулеты. Сквозь деревья начинает виднеться небольшой домик, так же, если прислушаться, можно услышать водопад неподалеку. Место тихой, спокойно, но почти без солнца.       Маг снова выдыхает, проходя в дом, желает провести рукой по лицу, чтобы снять маскировку, но хмурится, оборачиваясь к королю, который остался на пороге, в прочем, быстро находит повод для злорадства, когда слышит расстроенный голос совы.       — Ты. Сама. Так. Захотела, — торжествующе смотрит на нее, зная, как сова любит его истинный вид, но что поделать.       — Спать будешь в сарае. Я тебе не доверяю.       Артур не спорит. Не в его власти, да и опасение старичка очевидны, да и за все время путешествия, у него были условия для сна куда хуже. Так что он благодарен и просто за крышу. Он все еще опасался, что может навредить тому в обличии зверя, считая, чудом то, что тот смог достать его из капкана без ущерба для себя.       В последние дни в Камелоте в ближайших комнатах с ним никто кроме детей не оставался. Их тоже пытались забрать, но тогда зверь упрямо искал их, и были жертвы, а так в хорошем расположении духа он просто мог зайти к тем в комнату и свернуться спать тушкой около их кроватей. Тем же позволялось, чуть ли не кататься на нем, все сходило с рук.       Артур ловит одежду, только сейчас соображая, что все это время проходил в плаще мага. Тот даже ему жалует повязки для ног, обещая зайти позже, чтобы излечить те, попутно обвиняя короля в дебилизме.       Арти кивает, но все равно не понимает, почему маг так категорично не хочет помогать, если помогает, если это можно таковым назвать, конечно. Но в любом случае, сейчас с ним ссориться глупо.       Парень проходит в небольшую постройку, на которую кивает маг, делая себе подстилку из соломы, думая о том, что может быть, ему повезет утром. Может быть за ночь маг, что-то и решит, надумает, ведь, у всех же есть сокровенные желания.       Утро у молодого короля, совсем не доброе.       Его резко окатывают холодной водой и вышвыривают на улицу, все еще пребывающую в объятиях холодного утра. Обращается Артур моментально, сразу же бросаясь на того, кто посмел устроить ему ужасное пробуждение.       Вырывает ведро зубами, показательно трясет его, вгрызаясь в металл, бросая испорченное в сторону, поворачиваясь к волшебнику, грозно наступая. Медведь принюхивается, обиженно утыкаясь мордой в чужой живот, опускаясь на мохнатый зад и угрожающе рыча широко раскрыв пасть. Почувствовав, что преподал важный урок, еще раз обиженно бодает мага и с важным видом, трясет головой идет вылавливать лучи еще теплого солнышка.       Маг даже капюшон с головы стаскивает, не принимая облик старика. С невероятным любопытством и заинтересованностью смотря на медведя, пытаясь понять, почему его не тронули. Он был готов пожертвовать рукой, готовясь к обороне, но оборотень не причинил ему вреда от слова совсем. С ухмылкой кидает в медведя шишкой, привлекая внимание обратно к себе, протягивая тому яблоко.       — Ты понимаешь, что я сейчас говорю?       Волшебник тихо смеется от эмоций на морде, от недовольства к заинтересованности и забавной косолапой походке заприметив вкусность. Подходит аккуратно, в меру для своих габаритов, внимательно смотря на плод, потом на волшебника, облизываясь, искренне полагая, что незаметно тянется к яблоку.       — Не понимаешь, — маг кивает самому себе, подбрасывая яблоко, которое исчезает, показывая зверю, что его руки пусты, тот тут же отозвался расстроенным ревом, — Это хорошо, нет разделения личности.       Маг с улыбкой тянет руку, доставая из-за уха косолапого три яблока, оставляя их на траве, чтобы тот спокойно полакомился. Пользуясь отвлеченностью медведя, ведет рукой по бурому меху, даже треплет того за ухом. Ощупывает его всего. Разыскивая чувствительные места, где стоит почесать в первую очередь, предполагая, что от приятных ощущений, тот, скорее всего, вернет себе человеческий вид. На этот случай, натягивает обратно капюшон.       Артур расфокусированным взглядом осматривает все, вокруг не понимая, как он заснул в сарае, а встал… на полянке, ещё и мага над собой шугается, быстро подскакивая на ноги и выплевывая яблочные косточки изо рта.       — Утра… доброго? Надеюсь, ничего не случилось, — король виновато глядит на сломанное ведёрко со следами зубов.       Маг с крайним интересом наблюдает, как происходит процесс преображения снова, как сходила шерсть на нет, а блондин становится ощутимо меньше в размерах. Хотя по скромному мнению мага, все равно крупноват для человека.       — Там топор. Принеси дров, я пока сделаю завтрак, — хлопает в ладони, подгоняя оборотня, — Живо-живо, ваше величество.       Артур никогда не гнушался работать руками, так что кивает, для начала одеваясь, после берет топор.       Он сваливает дрова в угол домишки, задерживая взгляд на уже целом ведре, пока моет руки, оглядывается. Домик внутри крупнее, чем кажется снаружи. Уютный, везде травы, свечи и очень много книг, книгами буквально заставлено все свободное пространство, но ничто не мешает передвигаться.       — Меня Артур зовут, — ему не слишком нравилось это «ваше высочество» особенно сейчас и здесь, и при всех этих обстоятельствах, лучше уж просто по имени.       — Вы передумали?       — Не совсем, — маг жестом приглашает приступить к трапезе, сам спокойно делает глоток чая, довольно выдыхая, продолжив, — Тебя невозможно вылечить, Артур. Уже прошло слишком много времени, раз, травы прекратили действовать, — отрывает кусок от хлеба, — Понимаешь, они больше для обычных оборотней подходят, которые волки… А ты… Ты индивид. Медведи редкость, большая. Так вот. Я могу попробовать, научить тебя контролировать это. Обращаться по своей воле и оставаться в рассудке.       — Это было бы отлично. Главное, чтобы я не был опасен, — Артур постукивает пальцами по столу и выдыхает. Его уже порядком достал вкус крови на языке. И он не может смотреть в глаза семьям убитых, хотя его и уверяют, что это не он, а зверь.       — Но я так понимаю, это дело небыстрое… мне придется пока пожить здесь или в городе? — кивает, что видит свой чай, делая глоток, от неожиданности, столь приятного вкуса, даже прикрывает глаза от наслаждения.       — Ты не понял. Я буду тебя провоцировать. Сегодня, к примеру, я вылил на тебя ведро ледяной воды и выкинул на улицу, — Маг легко жмёт плечами, мягко поглядывая на свою сову, ласково поглаживая её крылья.       — Зачем? Это же опасно! Я мог разорвать вас! — поджимает губы король, глядя в упор на волшебника. Он не понимает, зачем он так рискует, от столкновения с ним не выживали практически никто, даже без дразнилок. А ещё не понимает, почему зверь на него не бросается. Слишком странно.       — Ты меня не трогаешь, — пожимает плечами, подливая еще кипятка в чашку с травами, — Твои превращения сильно зависят от эмоций. Если ты будешь контролировать свой гнев и вспыльчивость, сможешь обращаться по своей прихоти. По-моему все это крайне весело. А пока мне весело, я буду этим заниматься. Для города ты опасен и слишком ярок внешностью. Лишнее внимание мне не нужно. Все-таки магов все ещё истребляют, если вы запамятовали, король Артур… Камелот, верно? Один старый маразматик, — закатывает глаза, понимая, насколько странно это звучит, его старческим голосом, — Старше меня. Рассказывал о тех землях.       — Дело не только в эмоциях, — Артур упрямо смотрит на старца, — Мне нужно контролировать зверя, чтобы прекратить создавать угрозу для окружающих. Одних превращений будет мало, — выдыхает, всё ещё медленно глотая чай, прожевывая небольшую булочку, как бы между делом продолжая.       — Когда я пришел к власти, была запрещена охота на магов, да и вообще вред им.       — Охота на магов. Как звучит, — хмыкает, зло смотря на короля из-под капюшона, так что тому стало неуютно, — Не суть, я тут уже давно живу, сводя максимальное количество контактов с лишними людьми, к нулю. Одному жить проще.       Артуру только и остается, что опустить взгляд в стол. Ему клялись, что с этим покончено и все его приказы, утвержденные законы, исполнены беспрекословно. Только вот обида и скепсис в голосе волшебника непритворный, тот вообще не притворялся и был, оглушающе прям.       — Ты согласен или нет? Мои методы могут быть резки и опасны, нежничать не привык.       — Согласен. Все равно, что и как. Если это поможет, я согласен, — как будто у Артура вообще существовал выбор в такой ситуации. Вариант с медведицей и берлогой не в счет, хотя маг с улыбкой в голосе, огласил его вновь.       — Для начала, смирись. Это ты, — маг упирается рукой о стол, подпирая подбородок, продолжая крайне скептически смотреть на блондина, — Не зверь. А ты, просто в шкуре. Чем, быстрее это примешь, тем легче пойдет процесс. Но для начала, хотя бы останься в этой личине, от простого ведра с водой. Дальше посмотрим.       — Если это я, то почему я никогда ничего практически не помню, никогда себя не контролирую. Если я, то почему такой жестокий? — Артур поднимает хмурый на него взгляд, складывая руки перед собой.       — Потому что ты жестокий, — маг цепляет это «практически», но оставляет свои мысли при себе, он не нанимался к монарху еще и личным философом.       Старик, все еще, по мнению Артура, крайне ловкий и пластичный, поднимается из-за стола, подхватывая посох, щелкая летевшую к нему сову по клюву пальцем.       — Нет, дорогая моя, ты следишь за медведем, чтобы он не разрушил наш, с тобой, дом.       Артур чувствует себя неуютно, когда сова возмущенно ухает, явно протестуя от такого исходя событий, но стоит глазам старика загореться огнем, та обреченно опускается на спинку стула.       — Может быть, я могу чем-то помочь, — неуверенно тянет король, все еще пребывая в странном состоянии от диковой картины, — Там, что-то сделать.       Маг тихо выдыхает на пороге, тянет перед тем, как снова накинуть капюшон на голову, — Постарайся не разрушить дом.       Тишина рушилась лишь от тихого кряхтения совы, которая будто бы беседуя с сама с собой, не понимала, почему хозяин отверг её общество. Артур, тоже пребывая в раздумье, наблюдая за терзанием птицы. Он никогда не считал себя жестоким, даже напротив, порой часто получал упреки от жены за вечное панибратство с рыцарями и великодушие по отношению к подданным.       — Эй, — он улыбается, мягко почесывая птицу по голове, понижая голос до заговорческого шепота, — Тебе не кажется, что твой дедуля, слишком молод душой? Или все маги такие? Хотя твой определенно самый вредный.       Артур широко улыбается, видя, что с последним птица более, чем согласна.       Месяца пролетели быстро. Уже пошли первые заморозки и первые снежинки. Успехи есть. Артур не преображается после ведра воды. И король даже не знал, радоваться этому или нет. Во-первых, было мертвецки холодно после этого, но его начали пускать в дом. А во-вторых, маг перешел к новой стадии тренировок, которая заключалась в том, чтобы довести короля всея Камелота до белого коленья и нервного тика. В третьих. В-третьих, магу это ужасно нравилось. Он искренне веселился от всего происходящего, даже как бы между делом, специально говорил, что в обличии медведя нравится ему куда сильнее. Воняет правда, а так приносил куда больше пользы, чем его величество без меха. Но лучше пусть в доме будет животных дух, чем холод.       Маг оказался ужасным мерзляком, от чего Артур почти всегда занимался дровами, когда был свободен, а зверь будто бы что-то чуя, сам рвался к волшебнику с желанием защитить от холода.       Сова тихо и довольно ухает, замечая Артура с новой партией дров, понимающе кивая, когда блондин подносит палец к губам, прося тишины. Маг же еще спал, где-то там, под кучей шкур. Король уже понял, что старичок это лишь прикрытие, видел и другие маскировки, от чего увидеть настоящего мага, который до сих пор даже не назвал своего имени, казалось ужасно заманчивой идеей. Подкидывает в огонь еще поленьев, осторожно присаживаясь рядом со шкурами, осторожно отодвигая уголок, из-под которого виднелась вороная макушка.       Маг сонно и, разумеется, хмуро мычит, с большой неохотой открывая глаза, недовольно смотря на молодого короля, думая о том, что сейчас ослепнет от его улыбки. Тяжело выдыхает, проводя рукой по своему лицу, но не меняет его, лишь недовольно косится на сову из-под пальцев.       — Это ты во всем виновата. Должна была сразу, выколоть ему глаза.       Колдун ворчит, отталкивая от себя слишком любопытного короля, тут же ежась от холода, предпочитая снова спрятаться под шкуру.       — Сегодня идём мыться к горячему источнику. Насквозь твоим духом пропахли. Мне противно.       Артур только согласно угукает на его предложение, оседая рядышком, тактично молча о том, что он то моется, чуть ли не каждый день, когда ловит рыбу, лапой.       — Почему ты скрывался? Это вроде странно жить с кем-то уже три месяца? Четыре? — указывает на сову, которая явно поддерживала его точку зрения, все еще с живым интересом разглядывая мага, даже любуясь.       — Потому что я слишком красивый для этого убогого мира, — тихо кашляет, растирая горло, голос тоже стал вновь своим, без старческой дрожи. Маг все еще недовольно косится на короля, — Для тебя эта информация была лишней. И прекрати пялиться. И так улыбаться.       Артур может быть и прекратил бы, может быть, но учитывая, что в большинстве своём, утро проходит так, что его застают врасплох, то он считает это достойным ответом за все содеянное. Даже имитирует рык медведя и клацает зубами, от тяжелого взгляда мага улыбается лишь шире.       — Поделишься, какие издевательства придумал на сегодня?       — По-прежнему изводить тебя, не говоря своего имени, — язвительно парирует, все-таки вылезая из-под груды шкур, — Я уже сказал. Мы идем мыться. У меня выходной.       Маг разминается, пытаясь согреться и наконец, прогнать от себя сон, растирая тело под рубашкой.       — Понесешь вещи. Собери пока все.       Артур уже привык к тому, что волшебник им командовал, точно так же, как и к тому, что зверю этот вредный маг нравился так же сильно, максимум, что позволял себе медведь, это прижать его к земле весом и грозно скалится.       А еще Артур привык, что тот по умолчанию всегда готовил завтрак на двоих.       — Вот этого я вообще не понимаю, вредность вредностью, но имя-то, — обиженно фыркает оборотень, крутя головой со своего места, следя за передвижениями мага по домушке. Он знает, что сверление чужой спины взглядом ни к чему не приведет, но попытаться стоило. Как и посмотреть на того лишний раз, перед тем, как подняться, приступив к сборам.       Вообще Артур очень привык к магу, несмотря на его ужасное чувство юмора, которое заключалось в том, чтобы просто унижать все и вся. Но, несмотря на все это, в доме пахло сиренью. Артур как-то обронил, что ему нравится этот запах, а затем маг отмахивался, что он лучше всего борется с медвежьим смрадом, не более. Он, правда, привык к этой странной компании за эти месяца, даже думал поселиться тут в чаще, если вдруг не получится совладать со зверем. Король улыбается, поворачиваясь, наблюдая, как чародей снова спорит с совой, та возмущенно укусив своего хозяина за палец, прилетела к нему, подсказывая, где и что лежит.       — Признайся, — Артур оставляет сумки у двери, присаживаясь за стол, хитро смотря на мага разливающего чай, — Твое имя просто неприличное, угадал?       Маг смотрит на него внимательным и нечитаемым взглядом с минуту, затем обращается к сове.       — Я передумал, когда он будет спать, вырви ему язык, — ставит тарелки на стол, затем присаживается, отламывая хлеб, — Он мне надоел.       Сова тут же оперилась, недовольно замахав крыльями на хозяина, поспешив приласкаться к Артуру, всем своим видом показывая, что вредить ему не намеривается.       — Вечером у нас рагу из совы.       Артур смеется, шепча пернатой, что маг шутит, как и всегда, когда ей угрожал. А это по пять раз за день.       Блондин фыркает, когда его снова называют «его величеством» и прогоняют мыть посуду, маг вообще не скудничал в чрезмерной эксплуатации.       — Тут хозяин я, ваше величество, — открыто язвит, продолжая медленно в своё удовольствие пить чай, — И вы тут по своей воле, дорогой король. И обещали, слушаться меня во всём. Так, что наслаждайтесь. А про свой скверный характер, я уведомил сразу.       — Как ты тут вообще жил раньше, никем не командуя.       — Читал в тишине, задерживался ночами в городе для плотских утех, проклинал глупую деревенщину для потехи.       — Что-то ты за всю осень, ни разу не задерживался в городе, все только за продуктами, да за продуктами, — цокает блондин, склонившись над ведром с водой.       Маг сдержанно кривит лицо, внимательно смотря на спину короля, прикрывая один глаз, в щеку под которым уткнулась сова, довольно ухукая.       — Не проси. Не хочу, — упрямо смотрит на нее, пытается во всяком случаи, отмахиваясь от поползновений к своему лицу, — Отстань.       Отмахнувшись от той, колдун поднимается, накинув на плечи плащ и потянувшись за посохом, чинно дожидаясь Артура, слабо улыбаясь, предчувствуя веселую прогулку.       Идут они намеренно, самой опасной дорогой, где проще сломать себе шею, чем моргнуть. При этом подначивая, насмехаясь и делая все, что только может, чтобы его величество озверел.       Маг весело смеется, когда его за шкирку вжимают к стене в пещере, так что он даже до земли, не достает сапогами.       Артур с большим трудом сдерживается, чтобы не придушить его. Он ужасно раздражен и буквально трясется от того, как руки чешутся, от того, как этот человек позволяет себе вести себя так с собой.       — Не понимаю, почему медведь тебя не трогает, — рычит, тихо выдыхая в чужое лицо, поднимая того еще выше, но выпуская, пытаясь обуздать теперь самого себя, хотя желваки гуляли и вена на виске продолжала пульсировать от перенапряжения.       — Ладно тебе. У нас прогресс, а ты злишься, — смеется вслед королю, испытывая даже гордость за проделанную работу.       Маг, правда, доволен. Успех на лицо и за такое небольшое время, относительно. Конечно, учиться превращаться по собственной воле и оставаться в сознании, куда тяжелее, но раз есть движение с мертвой точки, то все куда проще. Не улыбаться маг не может. Даже когда раздевается, пребывая в раздумьях воодушевленных успехом. Стягивает с себя плащ, куда скидывает остальные свои вещи, уже привычно проводя рукой по лицу, разминая обнаженные плечи, задумчиво смотря в сторону раздевающегося и все еще злого короля, цепляясь глазами за его шрамы. Выдыхает, оголившись полностью, опускается в теплую воду.       Артур думает о том, что из всех возможных магов, ему досталась именно эта истеричка, невольно, но задумываешься за какие грехи предков, на него ниспослали сие проклятье.       — Ты понимаешь, что от того, чтобы придушить тебя, меня отделяло вот столько, — показывает маленькое расстояние между пальцами.       — О, снова по-царски удалишься в сарай, а затем вернешься, рыча, бурча, косолапя спать подле меня, как на законное место?       Маг улыбается, расслабленно плавая неподалеку.       — Мне самому интересно от чего мой животный облик настолько неравнодушен к такому невыносимому человеку, как ты.       Артур уже расслабленно рассекает грудью гладь воды, её теплота очень успокаивала и приятно пробирала, так что он быстро отходит от злости. Хотя и замечает, что в последнее время начал злиться все чаще, и чем реже он давал выход эмоциям через медведя, тем больше агрессировал сам.       Маг проплывает мимо, зализывая темные волосы и запрыгивая на камень, дотягиваясь до мыла, кивая королю.       — Поможешь? — не дожидаясь ответа, начинает мылить тело, задумчиво растирая пену по шее и плечам, — Слушай. Это не провокация, я уже давно об этом думал, с чего бы ты прекратил пускать жену к детям, не рвешь её, но не пускаешь. Она могла тебе изменять? Не было навязчивого желания, разорвать какого-нибудь конкретного рыцаря?       Артур молчит, просто так же вылезает из воды, забирая мыло из чужих рук, растирая чужую спину. Он не был дураком, сам об этом задумывался, но все-таки это разное, думать самому и когда тебе в лицо говорит другой человек.       — В одно из первых обращений… когда я пришел в себя, все пытались оттащить меня от одного конкретного, — молчит снова, массируя чужие плечи, — Но дети мои? Я же их защищал.       — Скорее всего. Они светлые? У тебя сильный ген, он явно бы победил.       Маг довольно мычит, расслабляясь и искренне наслаждаясь чужими прикосновения не скрывая этого. А смысл? Ему было приятно, да и Артуру видимо тоже, раз сам уже продолжает, не отстраняясь.       — Нет у меня имени.       Колдун слабо улыбается, когда Артур останавливается, смотря на него из-за плеча.       — Я вообще о себе ничего не знаю. Откуда родом. Сколько лет. Даже, что толком произошло, — он продолжает улыбаться, видя это непонимание в чужих глазах, — Очнулся, рядом она, — кивает на совушку, что зарылась в его вещи и довольно задремала, — И старый маразматик. Сказал, что такова воля богов. Вот и вся тайна. Легко скрывать то, что и сам не знаешь.       Маг сам отстраняет руки короля, жестом прося его повернуться, тонко намекая, что его очередь мыться, пока оба сидят на берегу. Поджимает одну ногу под себя, взбивая пену, принимаясь массировать чужие плечи, все еще с любопытством разглядывая шрамы, пока Артур вдумчиво молчал.       — А тот старик, он как к тебе обращался?       — А он запретил всем обращаться ко мне по имени, говорил, что если само не вернется, значит и не нужно мне вовсе, а кто будет спорить с самим Мерлином, — маг хмыкает, продолжая растирать широкие плечи.       Он хорошо запомнил, как его сторонились и смотрели то ли с отвращением, то ли с пренебрежением, явно вызванное, чем-то большим, чем простой потерей памяти, даже если и масштабной. Помнил свою комнату. Она была не такой. Нет, ухоженной, крайне чистой, дорогие вещи и редкие книги, деньги и оружие от умелых рук, но не такой. Фальшивой, будто сам её хозяин пытался убедить себя в том, что оказался тут, потому что так надо, так правильно и он согласен с этим. Только это было не так, ему не хотелось тут быть. Он выбежал как ошпаренный, сбил с ног другого мага, которому Мерлин даже рта не разрешил раскрыть и вообще, потом запретил видеться.       — Многие ходят без имён. Маг и маг, нас все равно почти не осталось, — гладит второй рукой бок Артура, все ещё задумчиво смотря сквозь его спину, но натирать не прекращает, надавливая на лопатки и под мышкой.       Артур упирается руками в камень, между ног, удобно устраиваясь, просто наслаждаясь чужими касаниями на своем теле. Очень приятно и помогает ему полностью расслабиться, как-то прийти к спокойствию.       — Раз так, то может ты бы хотел пойти со мной? Когда мы окончим тренировки?       — Без трофеев не привык возвращаться? Ваше величество, вам не поверят, что я просто маг, сразу в любовники впишут, — маг не останавливается, просто тихо смеется, продолжая натирать чужую спину, опускаясь к пояснице.       Артур перехватывает чужую руку, забирая мыло, но продолжая удерживать, смотря в глаза.       — Не говори глупостей. И не думай, — отпускает, соскальзывая обратно в воду, смывая пену с тела, — Просто, прошло каких-то пару месяцев, а я уже ужасно привык к твоей компании. Ты здесь один. Подумал, что ты бы мог вернуться в замок со мной, — выдыхает, мягко на него глядя. Все же он давно думал об этом поговорить.       — Ещё немного, ваше величество, и я подумаю, что вы в меня влюбились.       — Но-но-но, всё это время я свято верил, что тебе лет сто, плюс-минус лет десять!       Маг тихо усмехается, отвлекаясь на звуки возни, сова стала оживленно ухукать, — Спрошу. Но позже. И конечно, если я соглашусь, возьму тебя с собой. Если не спалю раньше. Смеётся на обиженные звуки, а потом вообще, как сова демонстративно улетела из пещеры прочь.       — Ты её обидел.       — Не первый раз. Сама виновата, уговаривать меня тем, что у короля должна быть гигантская библиотека, — несмотря на свои слова, все еще смотрит в сторону выхода, — Ничего. Она в дом полетела. Не волнуйся, это не простая птица, не пропадет.       — Но она права. Библиотека Камелота одна из самых крупных библиотек во всем мире. После всех войн, все книги, что были, везли туда и перебирались, оставляли только те, что не повторялись. А в свое время войн было немало… Так что, — Артур расплывается в огромной улыбке, перед тем, как его обрызгали, — Ты действительно должен прийти туда, хотя бы ради гор книг.       Маг лишь закатывает глаза, не видя смысла повторять то, что он уже огласил, тоже сползая обратно с камня в воду, смывая мыло. В конце концов, он тоже привык к медведю подле, а что? Есть, кому заняться бытом, а у него пару лишних часов для чтения, да и досуг приукрашен разнообразием, а что уже говорить о теплоте, а о запасах рыбы на зиму. Это, правда, заставляло задуматься, если бы маг заранее для себя не знал ответа.       — Хочешь, сходить сегодня в город? В бордель? — кивает уже с берега, обтираясь, — Перед тем, как пытаться тебя учить обращаться по своей воле, ты должен максимально расслабиться. Следовательно, нужен секс.       Артур посмеивается, тоже вылезая на берег, — Если тебе нужно чтобы я разрядился, то дай мне часик и пару интересных книжечек.       Маг весьма озадаченно смотрит на короля.       — И давно ты на воздержании? — сам предпочитает одеться, поправляя кожаные черные штаны на себе и натягивая рубашку, медленно застегивая пуговицу за пуговицей, — Тогда… Вина?       — Не то чтобы на воздержании, просто как-то не в настроении сегодня снимать проституток, если бы я хотел, то можно было бы и не снимать, так утащить в постель. Но желания что-то нет, — жмёт плечами, накидывая шкуру на мага, чтобы тот пока согрелся, улыбаясь, растирая его плечи, — Вино звучит хорошо.       Маг важно поправляет на плечах шкуру, будто бы это самая обыденная вещь на свете, что сам король Камелота, обязан после ванны согревать его. Но для мага так оно и было. Поправляет капюшон на голове, неторопливо шагая вперёд. Колдун негромко поясняет, что ждет оборотня на следующем этапе тренировок. Подробно объясняет часть своего плана, как хочет добиться и какой желает получить результат по окончанию их занятий.       Уже домишке просит прощения у совы, которая с радостью подлетает, хоть и кусает пальцы до крови. Маг даже их не лечит, просто бинтует под внимательным и гордым взглядом пернатой.       В камине приятно хрустят поленья, маг делая очередной глоток вина, машет рукой, заставляя огоньки весело плясать, преображаясь в фигуры, под звуки его голоса. Маг отвлекался от повествования историй, только, чтобы пустить погреться сову, которая оставляла им пойманных мышей и снова скрывалась в ночи.       Артур давным-давно остался лишь в одной рубашке. В отличие от колдуна, укутавшегося в шкуру, ему было жарко. Он с придыханием слушает очередную историю, подливая себе и рассказчику еще вина, как бы между делом оставаясь сидеть рядом. Было так уютно, спокойно. Можно было думать о чем угодно, о том, что маг невероятно очарователен, когда прекращает его злить. О том, что у него еще вся зима, чтобы уговорить того пойти вместе с ним в Камелот. Уходя слишком глубоко в мысли из-за того, что не представлял, как контролировать зверя, пропуская большую часть истории. Артура вырывают из мыслей только чужие пальцы, дергающие за бороду. Кажется, маг повторял эту фразу уже не в первый раз.       — Утро вечера мудренее, ваше величество.       — Не запирайся, я не хочу снова выламывать дверь, а потом ставить её на место, — Артур не избегает и не отталкивает чужих рук, внимательно всматриваясь в его лицо, весело улыбаясь ведь, по сути, он был не виноват, у мага был дурной сон, а медведь просто забеспокоился.       Колдун фыркает, толкая короля в лоб, поднимаясь с пола, но останавливается на пороге, сжимая пальцами косяк.       — Снег пойдет, — ежится от собственных слов, не любил маг зимы, от чего и кивает, — Пойдем, все равно придешь.       Он вешает шкуру на окно, растирая плечи, предпочитая скорее спрятаться в постели.       Артур поднимает бровь все еще лежа на полу, медленно допивая вино и смотря в огонь. Спорить было глупо, он правда всегда приходит к нему спать, конечно, обычно уже пушистый и мягкий, как любил волшебник, но с первыми холодами всегда. Ложился либо около кровати, либо рядом, хотя поначалу очень опасливо, ибо та скрипела знатно. Сейчас же он вроде как впервые ложится, как человек рядом, даже чинно, спина к спине.       — Спокойной ночи.       Артур улыбается на чужое фырканье, про себя подмечая, что прижиматься тот не прекратил, с этой мыслью и погружаясь в сон.       Честно, Артур уже и забыл, когда просыпался в том же месте, где и засыпал. Ощущая себя полностью собою. А еще ощущая, как к нему так отчаянно жмутся, обнимают, так крепко, что сдержать улыбку сложно. Оборотень тихо желает доброго утра, так, убеждаясь в том, что колдун действительно спит и не будет очередного внезапного неожиданного пробуждения по уничтожению его нервной системы. От чего будить его король Камелота собирается в самую последнюю очередь, так что только мягко гладит по спине под всеми этими слоями из шкур. Он рад, что все же есть время расслабиться, Артур ужасно благодарен за все. Зато теперь время рассмотреть мужчину, так что Артур слишком занят своими гляделками, да и сжимает его крепче, когда тот коротко вздрагивает от происходящего во сне.       — Сейчас должна быть шутка про то, что в меня, что-то упирается и это не меч, — маг хрипло смеется, с заметной неохотой скатываясь с Артура, потирая глаза.       — На мне лежало привлекательное тело, а я все ещё не импотент, так что прости, здоровая реакция, — улыбается король, уже полностью проснувшись и приподнимаясь на локтях, — Я не обращался?       — Так любят шутить рыцари, — маг, потирая шею, оглядывает комнату, цело и спокойно, садится, елозя немного.       — Я чувствую твою здоровую реакцию уже как полчаса.       — У тебя было целых полчаса, и ты просто смотрел на меня? Ваше величество, вы дурак, — маг переиграно громко цокает, очень сильно стараясь не засмеяться, толкая короля от себя, наконец, поднимаясь с постели.       — Я же из приличной семьи! — цокает языком, Артур падает обратно на постель, — Вот раз ты проснулся, теперь уже можно начинать.       — Можно начинать меня соблазнять? — широко улыбается, поглядывая на него из-за плеча, поправляя теплую рубашку.       — Да, вполне можно, — чуть задумавшись, сверля зад мага, переиграно важно часто закивав, — Может у меня это такой план по соблазнению. Я всегда теплее, чем ты и могу тебя согревать. Так что вот и думаю, как этим воспользоваться.       — Ах, вот оно, что ждёшь, самой промозглой ночи, чтобы сам начал об тебя греться и тереться, прося, чтобы ваше величество, своей тушей, меня согрело везде? — с прищуром смотрит на него, подходя вплотную к королю, — Рассчитываешь, на мои инстинкты по самосохранению. Умно, медведь, очень умно, мой комфорт мне дороже и превыше всего.       — Да, что-то вроде того, — Артур распрямляет плечи, сам делая небольшие шаги навстречу, — А потом уже я как добродетель обязательно исполню твои желания, я же не могу позволить, чтобы такой важный для моей жизни маг замёрз.       Маг сжимает чужие плечи, приподнимаясь на мысках, улыбаясь, когда оборотень с улыбкой подается навстречу, мягко шепча практически в его губы.       — Почему еще в моем доме нет дров?       Артур только смеется, стискивая зубы в улыбке, но чинно кланяется, подхватывая топор. Королю нравились эти уютные завтраки, как из столь банального набора продуктов получалось, что-то невероятно вкусное. И дело не в том, что ему хотелось задобрить мага, совсем нет, просто омлет с грибами, правда, вышел отменно, а про то, как у колдуна выходил чай с травами, вообще стоило слагать легенды. И пирог. Действительно пальчики оближешь. Артур и облизывал, внимательно смотря на колдуна, кивая на его дальнейшие планы.       Маг достает новый плащ из сундука, пока его величество мыло посуду в ведре при этом внимательно смотря на него.       — Что? Влюбился?       — Думаю чего ты такой вредный.       — Иначе я был бы слишком идеален, что боги бы прокляли своё собственное нутро, — невозмутимо парирует маг, расправляя на себе утепленную ткань, — А ещё бы перебили друг друга из-за меня… разумеется, было бы, если я бы в них верил, а так, — колдун поправляет волосы, смотрясь в зеркало и через него наблюдая в ответ за Артуром, — Мою размеренную жизнь, кроме одного белобрысого медведя никто не трогает.       — Скромность у тебя точно не человеческая.       Артур едва успевает поймать тряпку, которая прилетела ему в лицо, чтобы она не оказалась в ведре, думая благодарить ли волшебника за зачарованную на тепло вещь или придушить его ею.       — Хотел спросить, а как ты докажешь, что ты это ты. По возвращению, — маг толкает дверь, но держит её, дожидаясь короля, — Место то, перспективное, а тебя дома уже столько лет нет, а лицо сменить проще простого, для знающего.       — Во-первых, ты сам говорил, что медведи это редкость, — он внимательно смотрит на мага, в самом деле, удивленный таким внезапным вопросом, по его мнению, — Во-вторых, Экскалибур. Он сейчас в камне, вытянуть его могу лишь я.       Артур продолжает идти вниз, к широкому устью реки, пока не соображает, что идет-то один. Маг остался стоять, внимательно и с хмурым непониманием смотря на него, явно сдерживаясь от того, чтобы что-то сказать, переваривая услышанное.       — Скажешь?       — Его создал Мерлин. Твоей семье, что ввела охоту на магов, верховный маг подарил волшебный меч, которым вы пользуетесь, — колдун неопределенно качает головой, — Тебе не кажется это странным?       — У каждого есть темные пятна на роду.       Они долго смотрят друг на друга. Артуру кажется, что сейчас маг закричит, воспламенится или обратится кем-то, что случится, что угодно, после чего он его больше никогда не увидит. Но тот, молча, кивает, оборачиваясь к сове, что приземлилась на его плечо, даже выдавливая слабую улыбку на её ухуканье, быстрым шагом нагоняя, бормоча, что им нельзя терять времени, зима обещает быть суровой.       — Подойди, я хочу, тебе кое-что объяснить.       Артур просто рад услышать, наконец, его голос, эта тишина длилась почти час, только шум воды и голос совы разрушали её. Он послушно подходит к магу, с любопытством смотря на два огонька в его руках. Один побольше и ярке, другой поменьше и тусклее.       — Смотри, как я представляю этот процесс внутри тебя. Между тобой и медведем нет гармонии, судя по тому, что я наблюдал, твое проклятие состояло в том, чтобы пробуждать твою вторую сущность. Они присущи всем. Некоторые еще называют это телесной оболочкой души. Так, что ничего удивительного в том, что ты медведь, нет, — соединяет огоньки, показывая то, что внутри и снаружи происходит в моменты обращения. Пока тусклый огонек спокойно дрейфовал внутри яркого, все хорошо, но стоило их поменять местами все пошло не так. Яркий огонек начал бешено крутиться и пытаться выбраться из столь малого для него пространства.       — Из-за отсутствия понимания происходящего, твой медведь, которого до этого держали в спячке, просто оказался выброшенным. Схоже с тем, как я каждый день обливал тебя ледяной водой и выволакивал на улицу, только в эмоциональном плане хуже, полное отсутствие понимания, что происходит, сплошной страх. Не делай такие глаза, — маг мягко улыбается, приободряще сжимая плечо короля, удерживая огоньки одной рукой, — Подумай об этом, вот в таком ключе. Самое простое, что ты умеешь. Это же меч, верно? То, как ты достаешь его из камня или ножен, только внутри тебя. Ты обнажаешь только не сталь, а самого себя изнутри. С четко сформированной целью. Зачем. Для чего. Ты же не достаешь никогда меч просто так, да, ваше величество?       — Если это звучит настолько сложно, то на деле еще хуже, — Артур выдавливает из себя улыбку, но кивает, что выбора все равно нет, конечно, он будет пытаться и пробовать, скидывая с себя все кроме рубашки, совсем голым было слишком уж холодно.       Маг смеется, сохраняя мягкость во взгляде, осторожно обходя короля, останавливаясь за его спиной, сжимая его плечи, советуя прикрыть глаза. Шепчет, весьма ласково, продолжая подсказывать, что и как, к примеру, как лучше совершать дыхательные моменты.       — Ощущение, что ты меня не на превращение наставляешь, а к сексу склоняешь.       — Обещаю, когда я буду склонять тебя к сексу, то ты точно не сможешь мне отказать.       Маг смеется, на этот грозный взгляд, поднимая руки, не смея спорить с королем Камелота, хотя бы в этот раз, отстраняясь, отходя к камню, возле которого они обосновались. Он молчит, без издевательств, хоть и бросает на оборотня задумчивые взгляды, но тоже предпочитает отвлечься, хотя бы кинуть удочку в воду, полностью отвлекаясь на рыбалку, пока не слышит за спиной громкое и возмущенное фырканье.       Темная шерсть полностью покрыла тело короля, который уже стоял на четвереньках, неуверенно держась на лапах с непривычки осознанности момента. Все было таким непривычным, но ужасно знакомым, от чего сомнений в гипотезах мага совершенно не остается. Артур даже шевелит ушами на пробу, интересно же. Столько звуков, столько запахов, а сова волшебника, всегда так противно клацала когтями?       — Ваше величество? Вы в себе или я и дальше могу безнаказанно обсуждать, ваш маленький меховой хвостик?       Артур даже поджимает уши, хотя понимает, что волшебник говорит намного тише обычного, а еще он сам оборачивается на упомянутый хвостик и шевелит им, приходя в дикий восторг от того, что тот правда шевелится. А еще он улавливает приятный запах трав, утыкаясь кожаным черным носом в мага, урча от наслаждения. Он знал этот запах, приятный и расслабляющий, порох и травы, а еще утренний пирог. Так много всего, что голова, в самом деле, шла кругом.       Маг с крайне довольной улыбкой чешет ему за ухом, кивая, чтобы тот подошел к воде и убедился в правдивости происходящего. Медведь важно кивает, такой же косолапой походкой направляется к глади воды, рассматривая свое отражение. Резко дергает мордой к лесу, слишком четко слыша шум от пробегающих мимо оленей, тут же задумываясь, что с таким успехом может запасти им и мяса на зиму, а не только рыбы. Он ходит, осматривается, даже крутиться на спине, интересно же. Даже убедившись, что маг не смотрит, попробовал пососать лапу, только после этого ложится рядом с волшебником, важно ревя, что уже освоился и все умеет.       — Даже не сомневался, как лапа на вкус?       Маг смеется, кидая в воду прикорм для рыбы, зарываясь пятерней в густую шерсть, ощущая на себе удивленный взгляд.       — Да, я понимаю речь животных или ты думал, что все это время я был психом, который якобы разговаривал с птицей?       Он закатывает глаза, когда Артур принялся рассуждать, что что-то от психа у того явно есть.       Медведю нравится голос мага, когда тот просто рассуждает вслух, о природе, просто говоря, где какое дерево, какая трава, просто всякие мелочи и тонкости, которые необходимы для жизни в лесу. Артур терпеливо ждет, когда тот уберет удочку, чтобы самому приняться за рыбалку, не поймав лапой крючок. Выкидывая на берег, тушу за тушей, вылезая, только когда услышал голос мага, что больше они до дома не донесут. Маг так же терпеливо ждет, когда Артур вновь станет собой, тут же укутывая его своим плащом, кивая, чтобы тот пока согревался, а он займется рыбой и корзинами, как бы между делом замечая.       — С такими успехами, ты можешь отправляться домой и через месяц.       — Не могу. Ты так и не дал нужный мне ответ.       Артур привык, что разговор по этой теме всегда затихает, так же неожиданно, как и спонтанно начинается. Маг делает вид, что активно занят своими делами, да и королю есть на что отвлечься, оставаясь пребывать в неведенье. Но он снова заводит этот разговор вечером.       — Мне не будут рады в замке, твоя симпатия ко мне это симбиоз благодарности и аномальности.       Уяснив, что напрямую с магом спорить бесполезно, Артур предпочитает, просто расслабленно устроиться в кресле, салютуя оттуда кубком с вином.       — У меня еще три месяца, чтобы тебя переубедить.       — Готов поставить любимую шкуру, что все будут говорить, что злой маг околдовал прекрасного короля.       Маг закатывает глаза, оставаясь в одной рубашке, эмоционально жестикулируя руками, от переизбытка эмоций и глупости Пендрагона.       — Ты так за свою шкуру боишься? Клянусь, никто тебя не тронет. Обещаю, у тебя будет полный карт-бланш. Неприкосновенность. Полная. Никто из рыцарей никогда не обнажит меч в твою сторону.       Артур спокойно кивает, смотря на мечущегося мага по домишке, который в итоге уперся руками в боки и грозно смотрел на него.       — Тебе следует бояться не за меня, а за них.       — Это значит, ты согласен?       Король улыбается, задирая голову, тут же притягивая мага к себе, стоило тому подойти и опереться коленом между его ног, крепко удерживая за пояс, пока волшебник упирался руками в спинку кресла.       — Даже если я соглашусь с тобой идти, я так же могу спокойно захотеть покинуть твой замок. Ты же понимаешь это?       — Но ты ведь можешь захотеть и остаться.       Они целуются долго, шумно, совершенно не сдержано. Артур не перестает улыбаться от укусов, пытаясь подцепить чужой язык в ответ, забираясь пальцами под рубашку, мягко надавливая на кожу.       — Если мы сейчас уйдем в спальню, ты рискуешь, остался без ужина и возможно завтрака. Мы будем слишком заняты для таких мелочей.       Артур очень надеется, что изобразить раздумья у него вышло крайне правдоподобно, поднимаясь и удерживая мага под зад, направляясь к постели.       Маг соврал бы, сказав, что это была не самая лучшая зима в его жизни. Из той части, что он помнил о себе, разумеется. Было тепло, уютно, слишком хорошо, чтобы это продолжалось достаточно долго. Нет, они ссорились, даже дрались и в совсем кризисных ситуациях, король, по-прежнему не сдерживаясь, превращался в медведя, за что его с возмущенным воплем, — Не реви на меня! — выставляли на улицу, громко хлопнув дверью. Правда и выходили следом, минут через пять, с посохом, чтобы вбить в мохнатую голову умные мысли, пока сова, активно прятала кинжалы и ножи в доме. Но это было редкостью, большинство конфликтов и споров заканчивались громкими стонами и именем короля. Маг не хотел весны, от чего становился смурее с каждым днём, когда сходил снег. Он не желал признаваться вслух, что был влюблён в этого неотесанного оборотня в лице Артура. Колдун тихо выпускал колечки дыма, задумчиво смотря на свою трубку. В последнее время он часто с утра покидал постель, пока король еще спал, готовил ему завтрак, а сам уходил курить на крыльцо и дожидаясь сову с охоты. Та уже сидела рядышком, прижавшись, тихо ухала в дреме.       — Не люблю, когда ты сбегаешь утром.       Артур уже прекрасно знал, где искать мага. Каждый день одно и тоже. Сегодня по подъему он даже игнорирует приготовленный завтрак, прихватив плед потеплее, который оставляет на чужих плечах. Он ничего больше не говорит, просто присаживаясь позади, чтобы иметь возможность обнимать и еще подремать, опираясь щекой о спину мага.       — Нам не обязательно ехать сразу, мы можем подождать до лета, никто же кроме нас не знает, сколько действительно ушло времени на тренировки.       Артур бы был полным идиотом, если бы не знал причин хмурости в последние дни его собственного уже колдуна.       — Мы можем вообще не возвращаться, — маг злится на самого себя, но замолчать не может, — Но тогда вопрос времени, через, сколько на твоё королевство пойдут войной. Слухи хуже любой почты. Меч в камне. Короля нет. Если полюбовник твоей женушки не совершил переворот, перерезав твоего старика и отпрысков…       Артур молчит, хоть и с укором смотрит на мага. Он уже и злиться толком на него не мог, тот так часто выводил его на эмоции, что сейчас его выдержке могли позавидовать все. Колдун и сам уже понимает, что его занесло не туда, от чего спешит извиниться, нервно потирая переносицу.       — Я не хотел, надеюсь, твоя семья жива и невредима.       Король улыбается, сильнее прижимает мужчину к себе. Он напротив, видел всю ситуацию в другом свете. Он совладал со зверем. Он собирался ехать домой и был невероятно рад этому, да и зима вышла на редкость уютной. Артур даже не собирался прятать их связь, а смысл? Свой брак он расторг, как хорошо быть королем, родители ему не указ, а наследники есть. Так что, то единственное, что его беспокоило это тоска в глазах его мага.       — Между нами ничего не изменится.       — Ты твердишь это каждый день по несколько раз.       Они оба молчат, не желая, чтобы это утро вновь перетекало в спор. Артур просто обнимает мага, лениво целуя его шею, а колдун гладит чужие руки на себе, кусая губы. Каждый из них может предсказать слова другого и что услышит в ответ, от чего молчать кажется самым мудрым. Хотя и этого вскоре становится мало. Артур тихо мычит, привлекая к себе внимание, смотря в чужие глаза, в который столько паники и растерянности. Искренней. Даже наивной. Маг до сих пор не понимал, как умудрился допустить все это. Забываться от чужих поцелуев, соглашаться делать глупости, на которые его толкал этот проклятый медведь, опрокидывая на постель. Прекращать спорить, когда чертов оборотень останавливался, когда маг уже дрожал от желания, с большим трудом удерживаясь от того, чтобы не умолять взять его, а тот просто улыбается и шепчет все то от чего магу хочется спалить весь проклятый Камелот.       Артуру нравится шептать слова в чужую кожу, мягко и неторопливо толкаясь в чужое тело. Ему нравится предавать интимности момента, волшебство, пытаясь показать то, что на самом деле принес в его жизнь колдун. Это не исцеление, которого и не могло быть, по словам мага, это куда большее. Или меньшее. Смотря в чем соизмерять и надолго ли уходить в философию о том, что все зависит от степени твоего понимания и совладения с миром.       Артуру нравится смущать мага, простым фактом того, что тот ему нужен. Что тот от простых признаний, хочет убежать куда угодно и активно пытаться доказать всем, всям, самому себе, что он ужасный, невыносимый, одинокий, брошенный, никому не нужный и забытый, что таких, как он может ждать лишь один конец, и он к нему искренне готов. И рушить всю эту оборону, лишь одной фразой.       — Но я не готов.       И темный маг повержен. Он лежит под ним с искренним непониманием в глазах, пытаясь постичь те тонкости, откуда в этом медведе может таиться столько силы и интуитивной мудрости.       Артур целует глубоко, упираясь руками по обе сторону от головы мага, ритмично двигая бедрами, не переставая улыбаться, едва двигая головой, ловя искреннее наслаждение от того, как хорошо он делает своему волшебнику.       Король тихо смеется, шепча в темную макушку, что тоже будет скучать по домишке, прижимая вновь ворчащего мага к себе сильнее, просто слушая, как тот перечисляет имена всех живущих в Камелоте, через имя, напоминая о том, как сильно он не любит людей.       — Твой завтрак остыл.       — Подогреешь?       — Нет. Я буду собираться в дорогу.       — Для тебя это секундное дело.       — Да. Но ты и так путаешь жизнь с медом, ваше величество.       Артур негромко айкает, потирая обожженную руку, смотря на волшебника с контрастной смесью обожания и ненависти, тихо улыбаясь с самого себя.       Сумки легки, а когда они избавляются от приличной суммы за коней, становятся еще легче. Маг большую часть зимы, активно помогая горожанам, чтобы они смогли позволить себе приличных скакунов.       Дорога шла мягкой и неторопливой. Даже сам маг, предлагал останавливаться в деревушках или городках, если была такая возможность. Большую часть времени они просто разговаривали. Артуру нравилось говорить о доме, а магу просто хотелось отвлечь короля Камелота от своей скорби. Он больше десяти лет жил в полном одиночестве, и перемены не позволяли поймать внутреннего покоя.       Артур и сам никуда не спешил, понимая, что растягивание дней пути это необходимая мера, да и сам привык, что кроме них никого больше нет. Он с охотой рассказывал о самом замке, о садах и о библиотеке, в мельчайших подробностях описывая последнюю, видя живой отклик с вредной стороны. А после сокрушаясь, что очень привык к тому, как готовит маг и обещая с хитрым прищуром, что обязательно втолкнет того пару раз на кухню в одном фартуке, чтобы совмещать приятное с полезным. И конечно упомянул о круглом столе, с тем же хитрым прищуром. Упоминал о лесе, старых угодьях Мерлина, когда тот еще был придворным магом.       — Так странно, чем мы ближе к Камелоту, чем страннее осознавать, что ты взаправду король.       Маг поправляет плащ, присаживаясь у костра, мягко поглаживая свою сову, которая обещала им наловить побольше мышей.       — Ты сейчас серьезно? Все-таки твоё настоящее имя точно должно означать, что-то неприличное, тебе подошло бы.       — Да. Серьезно. Ну, вот какой ты король? Держатель борделя, да, контрабандист, подходит… но король бриттов? — смеется, качая головой, пока оскорбленный король, важно удалился с ведерком за водой для коней.       Маг улыбается с заметной грустью, когда Артур скрывается с глаз, поворачиваясь к сове, которая снова его осуждала. Он просто подносит палец к губам, прося тишины.       Уходить всегда не просто, но другого исхода маг все равно не видел и не мог для себя представить. Тихо выдыхает, оставляя защитные чары подле их лагеря, накидывая на голову плащ, поджимая губы на голос совы.       — Он же тебе понравился, все в порядке, не стоит просить прощения, — пускает птицу со своей руки, обратно к мирно спящему Артуру, задерживая на нем внимательный взгляд, но без слов и лишней близости предпочитая скрыться в чаще.       Маг не любил людей но, к сожалению его больше не боялись.       Ему даже не требовалось больше скрывать своё лицо, в деревни решили, что он ученик того старца, которым он сам же и притворялся. Это было дико, эта отзывчивость от людей. Теперь и в самом деле верилось, что охоту на магов официально прекратили. Даже обычно насыщенные от исцеления чужой хвори дни проходили проще. Его отстраненности и изумлению умилялись, приглашая остаться на ужин. Так, странно, но к хорошему, в самом деле, привыкать куда проще. Ему по-прежнему нравилось жить одному в чаще, но порой внутри неприятно грызла тоска от чего страницы странным образом покрывались солоноватыми каплями, а затем книга и вовсе летела в камин, а маг просто горько улыбался, смотря в окно и стискивая зубы.       Шли месяца, годы, ненавистные зимы сменялись еще более ненавистной весной. Снова сходит снег, а маг с неохотой вылезает из-под кучи шкур, через пару минут понимая, что пес, которого он взял к себе из деревни в прошлом году привычно не лает, требуя еды. А еще у камина лежат три мыши, а у реки слышится медвежий рев. Магу сложно сдержать улыбку, когда он кричит с порога домушки, подняв руку, куда присаживается его совушка о том что, — Ваше величество, вы все-таки такой дурак.